Короткие истории длинной жизни

Юннатская станция
На станцию юных натуралистов нас с Колькой, закадычным другом моего детства, занесло случайно. Не то, чтобы хотелось ухаживать за курами и кроликами, но их обилие и разномастность покорили. Дело там было поставлено хорошо, что тоже нас устраивало. Мы изучали в классе при станции породы, повадки, особенности строения этих животных… А надо сказать, что это было нам особенно интересно. Отец Коли был охотником и слушать его рассказы о собаках и диких животных было великим блаженством. У них дома держали не беспородных собак как у меня, а были породистые восточносибирские или карело-финские лайки. Собаки содержались в сарайке около дома. В квартиру им хода не было. - Даже в самый лютый мороз рабочая собака должна ночевать на снегу. Вот так говаривал дядя Толя, - а ещё она должна была работать по белке, кабану и медведю. Выдержать экзамен по медведю могла далеко не каждая собака, поэтому и ценились лайки, сдавшие его. Были у дяди Толи капканы и порох, для снаряжения патронов, от него пацаны отсыпали чуть – чуть для своих нужд. Особенно нам нравился дымный порох, грохота и дыма было больше при использовании… Капканы мы с Колькой ставили на ондатру, как – то раз даже поймали пару штук и снимали с них шкуры «чулком», кто не знает, что это – лучше и не знать, баловались и «добычей птиц» куликов или чибисов. Тут было важно успеть вытащить добычу до ворон, иначе юным индейцам мяса не доставалось. Вороны в десять минут расклёвывали попавшуюся в капкан птицу – только перья летели да пух. И приходилось довольствоваться только чаем – горячей водой с костра с вложенными в неё листьями чёрной смородины. Как – то в одну из зим даже поставили капканы на зайцев, но разыгралась непогода и мы после снегопада даже следа капканов не нашли. А следы заячьи были. А кто такие зайцы, правильно, дикие кролики с теми же косыми глазами и длинными ушами. И хоть говорится, что курица не птица, но это как сказать… Я видел, как петух с отрубленной головой взмахнув крыльями взлетел на поленницу и даже попытался что – то пропеть, но видимо обнаружив, что головы нет, бросил это дело и свалился на землю.
Сами понимаете, что путь нам в юннаты был необходим как воздух, вдруг чего – то интересное из мира природы узнаем. Мы даже тетради успели завести, куда записывали кроличьи и куриные дела. В доме у меня нашлась книга про животных, их разновидности. Из неё я помню, что была порода свиней, которая не знаю как называлась, но под одной из картинок огромной свиньи была надпись, которая мне как – то нравилась – «Хряк украинский». И учебник этот мы читали, выдирали из него картинки кроликов, кур и вклеивали в тетрадь, за что получали похвалу от преподавателя. Нет, чистить клетки мы не любили, но иной раз приходилось. Должен сказать, что было лето и мы добровольно ходили в юннатах. Летняя одежда у ребят той поры была – треники с майкой. О, эта майка, я носил её только в детстве. Она, как и галстук, не стала предметом повседневного обихода. Но, если майку заправить в тренировочные штаны, то она выполняла массу функций. Туда можно было засунуть много чего и руки оставались свободными. А нужно учитывать ещё, что карманов у тренировочных штанов не было. Помню огромные животы гороха с полей вблизи города и как вкусно было его поедать, не выбрасывая даже кожуру от стручка, а снимая кожицу и тоже употребляя в пищу. Под майку, ближе к телу, собирались ягоды голубики, крыжовника, под ней носились короткое время лишние порции мороженного, пирожки, бутылки лимонада. Эх, да пропали бы пацаны без маек, столько всего надо было перетащить за день. Видимо был разгар лета – куры были накормлены, кроли резвились сытые, ну а мы с Николаем решили пообсмотреться на юннатской станции. На её территории росли смородина, крыжовник, вишня, яблоки. И кто знал, что не просто росли, а иногда в «научных целях». Видимо был обед не только у кроликов, но нам никто не мешал полакомиться ягодами, плодами и названия которых мы не знали. Но, главный наш интерес вызвала аллея яблонь, на которых росло прямо какое – то неимоверное количество яблок. Парни мы были скромные, но не в отношении яблок, тем более, когда их много, то не убудет. Поэтому потрясли мы наиболее подходящее дерево с яблоками уже почти созревшими, красными и вкус которых нас положительно устроил. Что бы нам с животами яблок под майкой, да и уйти восвояси, ну никто же не мешал. Но, то ли желание прихвастнуть, толи чего - то надо было взять около клеток с кроликами из наших вещей, вернулись, похрустывая яблочками и лихо отбрасывая огрызки. – Ребята, а где вы столько яблок нашли, и кто разрешил? – Да мы не у кого и не спрашивались… - Покажите с какой яблони взяли яблоки. – Вот с этой, самые вкусные. Мы уже понимали, что вляпались в неприятную историю, но держались. Оказалось, что это было «научное дерево», новый сорт (вкус – то у нас с Колькой видимо всё же был неплохой) и каждое яблоко с него подлежало учёту. Пришлось отдать наш улов, покраснеть. Мы получается сорвали чей – то научный эксперимент, но горевали недолго. Лето было ещё впереди, планов было много. А вот на станцию юннатов было как – то стыдно возвращаться…  Потом, много позднее, моя сестра Иринка работала на этой станции довольно долго. Я приходил к ней, вспоминал наши детские проделки. Тогда в одной из комнат жила в клетке ворона, которая говорила человечьим голосом. Она могла повторить как попугай вашу речь. Об этом даже в газете писали, и передача по радио была, а о наших подвигах пишу впервые. Ну, да мы не вороны, а если и вороны, то белые, нам минута славы не нужна!