Без подвоха

Виктор Матюк

Без подвоха

Пишу без подвоха, как-то кроха-сын к отцу пришел, и сказала кроха:
«Пися в писю – хорошо, пися в попу – плохо!» Кто из нас не без порока?
Распри и склоки есть везде, правда на стороне Бога, жизнь – несправедлива и жестока,
Если смотреть на неё однобоко, стоит выйти за порог, как злой рок тут, как тут,
Тебя новые неприятности ждут, все хотят тебе на шею набросить огромный хомут,
В этом вся суть земного бытия, дрожу, как студень весь, зачем живу я здесь?
Чтобы таить грех в своей груди до поры и до времени? Прочь все сомнения,
Хватит ли у кого-то больше терпения, чем у меня? Досужая мысль дальше гулять
По подворотне пошла, её сопровождает авторский стих в дебрях мирских,
Что толку от них? Согрешишь и в тартарары улетишь, если кому-то грех простишь,
Лишний раз промолчишь, знай, что ты погиб, то есть в неприятность тут же влип!
Твой престиж снизошёл на нет, в голову полезет всякий бред, через  краткий миг
Ты будешь пристально смотреть в небесную высь, ты на повороте притормозишь,
И жалкая мысль своей исполинской лапой  будет бить беспощадно твоё брюхо,
Начнёт орать на ухо, что ты растяпа и соображаешь слабо! Ты смотришь виновато
На возгласы те, зажав нательный крест в руке, не повезло тебе, так написано на твоей судьбе,
Прикинувшись дворовой собакой, машешь языком, как собака хвостом,
Никто не спорит с мужиком, всем слабо, громко крикнуть: «Вышел вон,
Твой чёлн всегда плыл по воле волн!», а злой ворон судьбе в унисон,
Застав рок врасплох, тут же понял переполох, Только Бог всех просит нижайше,
Соблюдать  свои заповеди строжайше! Я же таких моментов ужасно боюсь,
Хотя по жизни – не трус, для меня пример – Иисус! В нём всё священно:
 И тело, и мысль, что в голову засела, она чётко обозначила близлежащие цели,
Проходит жизнь, проходит всё, назад нельзя вернуть ничего, колыбель жизни ночной
Поглотил сумрак неземной, он был на землю ниспослан моей путеводной звездой,
По что я на зыбком песке начертал имя своё? Вот в чём беда! Она никогда не приходит одна!
Сколько премудрости мудрой возникает ежеминутно ранним утром на стезе златокудрой,
Трудно себя превозмочь, мозг не против поговорить о душевной свободе с собачьей сворой,
Скулящей под упавшим деревянным забором, она смотрит с укором на златоглавые соборы,
На глазах толпы розовые шоры, все, что в этом мире мне дорого и священно,
О себе заявит непременно через открытое настежь окно! На дворе и зябко, и темно,
Большинство людей ещё спать должно, натянув на себя стёганое одеяло,
Дивное виденье взгляд опьяняло, и новые приключения оно обещало!
В эту нелёгкую пору собачья свора уже гуляет вблизи светофора,
Все её разговоры сводятся к одному, почему у мордора на глазах шоры? 
По узким государственным коридорам носится боевой задор,
Он уже кое-кому перекосил рот,  за ним следят из-за тяжёлых штор,
Но никто не вступает в разговор, а на хрена? Жизнь  дерьма полна,
Людям свобода нужна! Бытность страшна, судьба зла, полюбишь и козла!
Тяга к блуду страшна, увидел преклонных лет мужик, как она в краткий миг
Вырвала нищенский посох из рук чужих, стоит ли в жертву приносить истоки любви,
Когда твои руки по локоть в крови? Никому простые смертные не нужны, -
Сказал патологоанатом, вытирая скальпель о штаны, уставясь глазами в небо,
Все грешники просят воды, игрищ и хлеба, плоть жаждет уюта,
Хотя седая голова стремится добраться до сути.
Все остальные проблемы раздуты,
Иных забот хоть пруд пруди,
Впереди не видно ни зги,
Следы людской доброты с многострадальной земли смыли проливные дожди!
Ты постоянно слышишь окрики с небес, что святость в душе есть, но не у всех,
Грех таится подле, его не трудно найти, он мешает пройти и его не обойти,
Он ходит в старомодном ветхом шушуне, чем ближе время к весне,
Тем сложнее мне найти праведный путь душе! На другом конце родного края,
Блуд блистает, он время зря не теряет, на пятки страстям наседает,
И плоть понукает  идти прямиком в сумрак ночи,
Чтобы соприкоснуться с грехом воочию!
Он пытается любого из нас сломать,
И грехами плоть напитать!
По что плоть должна зазря мучиться и страдать,
Если её некому спасать? Легче грех на душу принять,
И пару напутственных слов ему вдогонку сказать, чем роптать
И что-то шептать про кромешный Ад! Каждый должен отличать,
 На чьей стороне власть, там  есть Бог, а судьба и рок ищут предлог,
Чтобы, узрев полог среди исхоженных толпой дорог, попробовать ещё разок
Только что испеченный пирог из распрей и склок! Изреченная мысль
Может испоганить жизнь, она проповедует ложь, бросает тело в дрожь,
Ты же в тот миг на паяца похож, вместо того, чтобы налечь на работу,
Собираешь по околотку все склоки, мыслей полёт высокий
Не замечает человек одинокий, его подпирают сроки,
Он сам едва ходит по мелким протокам полноводной реки,
Он ищет ростки старинной святости, за спиной слышит гадости,
Они не вызывают ни радости, ни жалости, только резкая боль в груди
Замедляет твои ночные шаги по безлюдному пустырю!
Для глухонемых ещё раз повторю, что живу, как Бог подаст,
Если и он грешника предаст, и карта ляжет не в масть,
Тогда страх заполонит хилую грудь, исковеркает истину и суть!
Только глубокое дно может растревожить высокое чело,
Всё, что было, прошло, исподнее бельё наизнанку вывернуто,
Его жалко выбросить, что же делать, как мне быть?
С кем прикажите жить и кого надобно любить?
Сдаться на милость судьбы нельзя, победить тоже,
Господи – боже, совесть душу постоянно гложет,
Но ничем помочь не может, приходится до утра ждать,
А потом умирать за понюшку табака, душу уже заела тоска!
Налево пойдёшь – голову сложишь, направо пойдёшь  - домой не вернёшься,
Прямо пойдёшь - всё потеряешь, своего конца загодя никогда не узнаешь!
Горесть велика, толку от неё, как от козла молока! Неужто всё накроется медным тазом,
Ни разу не моргнув глазом, обнимешься с унитазом, мысли все разом, воспользовавшись лазом,
Уедут на попутном КАМАЗе, уж лучше бы на КРАЗе, чем пешком по насквозь промокшей земле!
Время сроднила с той землёй навеки простого и набожного человека,
Он много бродил  вокруг сгоревших стропил, и дерзил самому себе,
Странные мысли появлялись в рано поседевшей  голове,
Промахнулась судьба – неумейка, небось, она еврейка,
Состарившаяся злодейка пыталась стать белошвейкой,
Торговала бумазейкой, и постоянно спорила с собой!
Где же её живость ума? Её амплуа – смотреть в зеркала,
И не работать задарма, она видит из открытого настежь окна,
Что жизнь и вправду хороша, но такой бывает не всегда!
Дикой свободы дитя, совесть моя, пытается встать у руля
Огромного корабля, когда-то с него стреляли в вождя из-за угла,
Обожгли ему два сизых крыла, он выпил бутылку водки из горла,
И местная шпана на него уголовное дело завела, за всё, что было и прошло,
Придётся отвечать, всегда найдётся уголовная статья, если свободна скамья
Подсудимых, во времени необозримом наземь с шеи упадёт хомут тот,
Который предвещает эшафот, всему – своё время, всему – свой срок!
Вперёд, господа, иначе всем нам труба! В былые времена сверкающая упряжь
Сулила хозяевам лошади тишь и блажь, чёрный карандаш полез в ряж,
Он возжаждал баш-на-баш изменить весь коллаж  известных мест,
Только бы не пострадали совесть и честь! Тотчас исчез мандраж,
Он на всё горазд. Он может душу очаровать и помочь ей в грех впасть,
Была бы пища и роскошь в твоей блестящей упряжке, если ты родился в рубашке,
Тогда допивай воду в солдатской фляжке и громи бесстыдную ложь,
На корню её уничтожь! Жизнь преподносит нам каждый день новый урок,
Может свалить с ног и выбросить за отчий порог, если всерьёз
Не решён жилищный вопрос! Ну что ж, если жизнь пошла под откос,
И не осталось в душе места для слёз, предстоит задуматься всерьёз
Что жизнь напоминает колоду игральных карт, у них разный окрас,
Если смотреть на них анфас, они похожи на церковный иконостас,
Но только без золотого оклада, и без церковного аромата! Когда-то
Наши сёстры и братья по Вере вышли из нашего доверия,
Соседняя империя – страна всеобщего неверия в истину Господнюю,
Я же её ни на что не променяю, рок мечет, я спокойно играю
И потери не считаю! Очко и преферанс грешникам дарят шанс
Увидеть богатую жизнь без прикрас, хотя дисбаланс душевных сил
Свой нож в страждущую душу без спроса одним махом вонзил,
Час пробил, грешник свой разум ещё не пропил! Он сел напротив
Судьбоносной Музы, она, обняла костлявый локоть злого рока,
И тут же стала бить тревогу, людские пороки стеной встали у чужого  порога,
Их немного и не мало, нам пугаться грехов не пристало, их истоки путают руки и ноги,
И тащат на себя пятнистое одеяло, Лунное гало выглядит ярко и странно, боль все члены
Игроку сковала, и остальную силу и мощь у него забрала, долу капнула горькая слеза,
С какого надо подойти к греху конца, чтобы на себя обратить взгляд Всесильного Творца?
Он стоит на небесной туче, Его голос могучий пронёсся над морской кручей  стремглав,
Окрик: «Оставь свои сомнения наедине, прислонись рукой ко мне и ты на себе ощутишь,
Что вблизи истины в облаках, как птица паришь, и заоблачная высь пытается воедино совместить
Людские проказы, перемешав в горсти слова и фразы, и даже мирские язвы земного бытия
Предстали перед глазами, как блестящие алмазы, только что вытащенные из погребальной ямы!
Состязаясь в ликующем беге, они мчат на старой крестьянской телеге по грязи и снегу,
Мечтают о спокойном ночлеге, но подъем становится всё круче, он ведёт наверх,
Там грозовые тучи парят и в гневе громко кричат, что всем, кому ниспослан будет Ад,
Почувствовав смрад в теле своём. Будут жить одним днём,
Когда же грянет небесный гром за открытым настежь окном,
Они услышат колокольный перезвон и души ничтожные,
Грешные и безбожные, сделают всё возможное, чтоб их оставил озноб,
И время тревог стремглав прошло, а грешное естество само в ковчег к Богу пришло!
Тяжело на пути истины рытвины бытия наедине преодолевать, трудно мучиться и страдать,
И слёзы горькие наземь проливать, не осознавая до конца, что грешные души и тела
Исчезнут в сумраке вселенной, война добра и зла неизбежна! Рок взглянул небрежно
На господних слуг, старый плут за пару минут оценил ситуацию, отбросил сторону профанацию
О величии угро-финской нации, у него был искус к этому приобщить бывших подруг,
Но ветер буйной фантазии в спину ей подул, пошатнулся огромный стул на туче грозовой,
И грешник стал мыслить вразнобой о Боге и суете мирской: «Не сходи с ума, это не твоя война!»
Зима холодна, стынь страшна, зловещая тишина, не шевелится листва, но душа грустна,
Вот-вот очи застит мгла, тот, кто трусоват, пойдёт в кромешный Ад, каждому решать,
Куда идти, с кем спать и как? проснувшись с бодуна, не вижу ни хрена, только больная печень
И боль под сердцем напоминают, что грядущий день сулит очередную канитель!
Быт искалечен, никто на земле не вечен, путь страданий - вечен, миг жития – скоротечен,
День сменяет неспешно зарю, душа устремляется к алтарю, я же грех изредка творю,
Потом пристально на небо зрю, умоляю его простить грешное естество! Ложь всё то,
Что на ум мне взбрело,  благословение небес на грешников снизошло,
Обгоревшее крыло кричит на молодца и повышает голос на старика:
«Счастье не бывает без конца!» Вот это да… без суда и следствия
Даль не бывает, светла никогда, зато ночь тиха, кошмары одолели вдовца,
Но нет мужского в нём конца, на всё воля Творца! Я бы все грехи оставил,
Только бы Бог к делу старика приставил и без своего внимания его дела не оставил!
Рабов в рай не пускают, они об этом не знают, кричат и стенают,
Шумом и воплями сопровождают собственный стон,
Он несётся со всех сторон! Пусть Бог поручит мне любую работу,
Только бы мне она была в охоту, и не вызывала икоту и тошноту
Рано поутру! Я же слезу вытру рукавом пиджака, перестану валять дурака,
Закусив губу, поверю в рок и судьбу, жизнь стоит на кону!
Как же унижена душа святая, растоптано достоинство её глупцами,
Они сами вертится у грешницы под ногами, бросаются словами,
Будто сокровенными мечтами, а за дальними холмами
Наступает рассвет, земля в момент  меняет цвет,
Но земная круговерть бросает грешников в кювет!
Об них лжепророки вытирают грязные ноги, мир убогий бьёт тревогу,
Он страхи множит, но множат боль души, не согреши в тишине обезлюдевшей слободы,
Живи во мраке заточенья и проси у неба прощенья! Звенья одной цепи Господь укрепил
Своими скрепами, и православную землю освятил дымом древних бронзовых кадил!
Пламя трепещущей свечи не гаснет даже в ночи до восхода утренней зари,
Затихла ложь, грешник зол на пророков тех, кто живёт под боком,
И владеет художественным слогом, это они пронеслись по склонам земли
На гребнях собственной болтовни, оставив в тени людские миражи!
В тех словах – правды ни на грош, проливной дождь постепенно смывает ложь,
Нельзя жить без забот, переходя неизвестную реку вброд, трудно думать, чувствовать и молиться,
Легче сразу застрелиться в храме том, что стоит за бугром! Проповеди не ведутся в нём!
Не удалось днём пообщаться со святым отцом, он ходит по храму с серебряным крестом,
Смотрит на тихий речной затон, напрягись, дорогой, зря не топай ногой, надо думать головой,
Входить в тот храм нельзя в лаптях и босиком! Дух человечий с медвежьими ногами
Здесь люди говорят в тишине городской с богами, то есть внеземными существами,
Только один Пегас может проигнорировать Божественный глас, такое случалось не раз!
Он когда-то сломает себе шею, отстаивая странную идею о внеземной силе местных чародеев,
Они не похожи на злодеев, смахивают на халдеев или иудеев, над ними небо довлеет
И гром гремит им в след,  что у них толики совести нет, грешен каждый человек,
Ржавеет с годами наша душа, она не понимает ни шиша, кота в мешке не утаишь,
Грешная душа продолжает ходить по лезвию обоюдоострого ножа! На фига?
Когда дела идут плохо, трудно обойтись без подвоха, вспомнишь и кроху, и отца,
Прочтёшь молитву про Господа-отца, и наземь упадёт с лица вся словесная шелуха!
«Во имя Отца и Сына, и Святого Духа…», её начало долетело до уха,
Тем словам ни пуха, ни пера тут же пожелала грешная душа,
Тьма застила ей глаза, мой Пегас в тот миг был страстью объят,
У него нервы шалят, но губы неустанно твердят, что кромешный Ад
Исторгает дым и смрад, на дворе листопад, с неба льётся водопад,
Бесы грех вершит, даже толкают его под зад, чтобы не смел отступать
Назад от внезапно возникших преград, этот гад ползучий сам по уши в грязи,
Пытается лебезить перед незнакомыми людьми, из водоёма вылезли даже караси,
Боль в груди промелькнула вблизи, взвыли враги на весь околоток, тот, кто кроток,
Остался без шмоток! Солнечный луч скользнул по кошме из белой шерсти, все на месте,
Только на прощальной фиесте грешника нет, он сел в мерседес и уехал из захудалых мест!
Удержу, не зная никакого, грех промчал инкогнито через огненное пламя, его память
Ищет утешения на стезе прозрения, Пегас мой дальше мчится, далека его мечты граница,
Перевёрнута новая страница жизни, исчезли мысли о тризне, статная девица сдула небылицу
С проторённого пути, но не успела сказать: «Господи, прости и от греха отврати!
Неисповедимы Твои пути!»  таинственная заграница к себе манит молодую блудницу,
Небо вскорости затмится, потемнели лица господних слуг, сузился эзотерический круг,
Истина отбилась от рук, с дрожащих губ наземь скатился дрожащий испуг,
А вдруг прервётся таинственный круг, и что тогда? Немыслимая беда
И непривычная чреда земного бытия, таинственную силу обретя,
К ответу призовёт тебя и меня! Своё высокое чело крестом осеняя,
Старик горькие слёзы наземь роняет, он душевную боль от толпы скрывает,
Но промозглый ветер ему о ней постоянно напоминает! Всякое в грешной жизни бывает,
Стремясь кого-то возвысить или унизить, желание выжить встаёт на дыбы против рока и судьбы!
На нет, сходит ясный и тёплый день, народ или чернь стучится лбами в закрытую дверь,
Ведущую дальше от скверны, перед ней груда камней, они бледнее ночи,
Тяжелеют ноги после дальней дороги, боль и тревога отяжелят дымы авторские строки,
Мир убогий и однобокий находится в состоянии таком, что в горле ком не говорит тебе ещё ни о чём!
Тих речной затон, кто разрубил на берегу берёзу на поленья одним шевелением руки,
О****енели местные мужики, от волнения втянули в жопу длинные языки,
Тут же встали на колени, вместе с ними молилось подрастающее поколение,
Только бы никто не остался без порток, только рок в тот момент плевал в потолок!
Всему – своё время! Всему – свой срок!  Родимый берег за горизонтом медленно исчез,
Бес через игольное ушко пролез, но обомлев, даже двух слов сказать не успел,
Этот хвастливый храбрец не в свои сани влез, он счёл за честь рядом с кучером присесть
На каблучок, чтоб увидел Бог, как он в холод и в метель в жизнь может воплотить любую цель!
Отсель мы когда-то грозили шведу, своему многострадальному соседу,
Скоро будем поздравлять его с победой, пусть правда выглядит бредом,
Я же твёрдо верю в народные приметы, ближе к лету Мокшу призовут к ответу!
Идёт борьба тьмы и света, стужа лютая в тот день была, судьба, закусив удила,
На поклон к року пришла, чтобы с его разрешения унести толику нашего тепла,
Стрела сомнения насквозь прошла изнеможённые тела, под вой гудков
И плач жидов на болотах и лесных чащобах не впервые хоронят миссию,
На колени падает неблагодарная россия, под звуки старинных пушек,
Криков из окон психушек и вопли побирушек, а так же звуки мортир
Радуется бренный мир, что ещё один изгой нашел в земле сырой
Вечный покой себе, бог весть, что в тот миг творилось в его плешивой голове?
Пока ты на коне, все кланяются тебе, стоит проехаться на осле задом наперёд,
Тут же пьяный народ мне напоминает разношерстный сброд, пришёл и его черёд
Обрадовать текстильный город, ведь зубастый волк и вправду был жесток,
Жил и плевал в потолок, жизнь сделала очередной виток, а где же тот большак,
Где же тот перекрёсток, по которому я бегал подростком следом за скрипучей повозкой?
Не скрипят давно её колёса, не дымится в руках пьяного кучера папироса,
У публики много вопросов к мессии тому, который похож на Сатану?
Вокруг одна пустота, ни деревца, ни куста, только полынь-трава вдалеке видна,
Я же пристально смотрю на ущербную Луну, и подобно мотыльку лечу на огонёк,
Какой мне прок жить одному среди болот? Чем больше женщину мы меньше,
Тем меньше больше она нам, баба для души – бальзам, с ней заходишь в храм,
Чтобы на жизнь пожаловаться небесным богам! От этих чудных с виду мест сбежала честь,
Её ищут окрест и не могут найти, неисповедимы господние пути! Нужно зайти вглубь двора,
Чтобы звук топора был слышен до утра, и дров штабеля прикрывала белоснежная простыня,
Только бы бессонница, ночная любовница сизокрылого орла, с ума бы не сошла,
Она никак не может рассеять тьму и мрак, их опекает седой вурдалак! Страх в его глазах,
Он видит грядущий крах всего, что было непосильным трудом нажито,
У порога валяется трухлявое бревно, не мудрено, что сгнило оно,
Много времени прошло с тех давних пор, когда на него упал взор
Бывалого лесника, его зубастая пила тут же в дело пошла,
Скрежеща и вереща, будто праща, наземь упала огромная сосна!
Из её дупла выскочила меленькая лиса, росточком в три вершка,
На вид хороша, но у неё голова, как половецкая стрела,
С двух сторон заострена, видать, у охотника кишка тонка,
Невдалеке пришлые люди заметили худого и сгорбленного мужика,
Он стоял без пиджака на морозе, все его мысли о жизненной прозе,
О них он расскажет немного позже! Он стучит в узкое окошко избы на курьих ножках,
Ему кричит из-за закрытой двери: «Ты громко не стучи, подожди немножко,
Влезешь через окошко!» Когда он был маленьким,и носил огромные валенки,
Не подбитые и старенькие, но тёплые внутри, ты, что ему тогда не говори,
Факты на любой лад перебери, он упирается, как ишак в стену из преград,
Ему намерения неба трудно понять! Что ни шаг, то скул и крик,
Терпения потерял болезненный на вид мужик!
Он привык шагать сквозь тьму и мрак только напрямик,
Вдруг он услышал окрик: «Старик, хватит тужить, пришло  время
Тебе в раю место застолбить! Карта бита – нечем крыть!»
Немного погодя ответил сухопарый мужик: «Моя душа больна, занемогла она,
Я же выпить хочу студёной водицы из глубокого колодца, неужто я не похож на богомольца?»
Стала ночь чуточку светлей, нигде не видно даже молчаливых людей, только крик и грохот,
Шум и хохот долетают до резного крыльца, неужто пьяная толпа не знает о пришествии Творца?
Если денег нет в кармане, нет и в брюхе ни черта, там странная пустота,
Только землю слегка подморозит, старик старую избушку бросит, оседлает своего скакуна
И помчится ветра быстрей среди стройных тополей, его путь далёк, в спину дует ветерок,
Всему- своё время, всему – свой срок! У мужика конь, как у гармониста гармонь,
Только тронь за удила и жизнь сразу на дыбы встала, она просто прелесть,
Выпьешь двадцать капель на коня, и мчишь ветра быстрей, лошадь только корми,
Да овса не жалей! Страшнее очернения – только забвение, собаки лают, караван идёт,
С мезон охоты давно уже открыт, охотники проявляют смелость и прыть,
Однако продолжают стонать и выть, что грешная душа болит, а сердце плачет,
Так или иначе, не видать им удачи! Замерли курорты, народ зимой не ходит в шортах,
Кто-то втихаря занимается спортом, снегом припорошена отчая земля,
Перерезаны пути, все дороги размыли проливные дожди,
В бункерах прячутся вожди на руси, боль постепенно усиливается в груди,
Она вспоминает старинные были, вдруг две гитарные струны жалобно завыли,
Исчерпаны все силы, степной ковыль едва заметил старый бобыль,
Невдалеке виднеется монастырь, у его ворот солдатский костыль!
Нет у старика сил, чтобы пару слов дуракам сказать,
Он смог им только прокричать: «Ложитесь спать,
Нам надо рано вставать и свой путь продолжать
То ли в Рай, то ли в кромешный Ад! Жизнь, как дверца мышеловки
Для рока и судьбы - плутовки, она купила по дешёвке пару пудов перловки,
И три килограмма морковки, теперь все отговорки властей и нищете людей
Лично ей по барабану, здесь власть тирана, он часто впадает в нирвану,
Едва шевелит языком, но пытается выглядеть степным орлом!
Он у судьбы под каблуком, он хмурый и печальный взирает на мир далеко не идеальный!
Сезон купальный на носу, там раздолье одинокому самцу, он подхватит любую козу,
Закурит папиросу, сдует с женщины утреннюю росу, и крикнет: «Увезу тебя я в тундру,
Увезу и твоего согласия не спрошу!» Слёз полны девичьи глаза, вокруг – пустота,
Ни куста, ни деревца, только полынь – трава да перемёрзшая виноградная лоза!
Бабе невдомёк, что за грешниками наблюдает Господь – бог,
Долу капнула девичья роса, но попала на святые образа!
Душе сразу заела тоска! В кармане ни копия, ни рубля, старик на холод не в обиде,
Он с детства стынь ненавидел! В лучшем своём прикиде он вдруг заговорил на иврите,
Он не хотел торопить события, однако рок и судьба встали у придорожного столба,
Обнялись и замерли, застыли в ожидании возвращения исчезнувшей намедни памяти!
Мокша застряла в таёжном тупике, жизнь едва держится на тонком волоске,
А в голове – пустота, с языка едва слетают нужные слова,
Пришло время менять общественную систему
И жизнь вновь начинать с чистого листа!

г. Ржищев
21 февраля 2023г.
17 :30