Зарисовка

Февраль.

Охрой легли на снег лучи пробудившегося солнца. На сугробах и сугробиках белилами разбавлены, золотом горят, а тени … тени то какие! Ультрамарин чистый! По тону, по цвету — контраст.

Кусты малины сиротливо раскинули в разные стороны, оставшиеся от осенней обрезки, тоненькие ручки — хватают ими раннее тепло. Весна скоро. Просыпаться скоро. С востока кожа морковкой выкрашена (уютно!), а с запада и с северной стороны — бъррръ — свекла, краплак с синими да тёмными фиолетовыми оттенками, люто студят ещё. Не хочет сдаваться февраль. Да и тень его, подруга верная, резкими холодными тонами и полутонами небесного цвета, ещё с месяц, пожалуй, будет кружиться вслед солнцу, в самый прок с шубёнкой рановато  расставаться. Но не это тревожно веточкам, что зацветут платьем невесты по весне, а через месяц-другой и ягоду дадут сладкую и сочную. Полезную. Болью для них отдаются смертельные следы под пушистым снегом мышей в поисках сладкой коры. Острые зубки точат её, оставляют не завивающие раны. Грызут. Не спасёшься же ведь! Скорее бы осело белое одеяло под лучами солнышка, придавило бы туннельки хвостатых врагов, чтобы труднее бегать было бы им. Не пугает даже скрип старого ветряка, что стоит рядом и бешено вертится под порывами колючего дыхания и разбойства Соловья разбойника.

Не сдаётся матушка зима.