Сурхруд. Февраль1981 4

В Сурхруде, алгоритм наших действий, если абстрагироваться от тактических и стратегических раскладов,  от которых рядовые далеки, был следующим -  с горки мы стреляли из закрытой позиции по данным добытым нашей разведкой или  предоставленными местными  активистами.
 В другом случае, мы выезжали краткие рейды в составе бронегруппы с одной или двумя  ротами.  Доезжали до места, пехота спешивалась,  разведка, скорее всего, уже находилась в заданном районе, и начиналось прочесывание. 
Батарея  наготове ожидала  команды на открытие стрельбы.
Таким образом бригада пыталась поддержать местную власть, которой, судя по дерзости душманов, приходилось непросто. Понятно, что активистам тем верили на слово, их  порой приводили прямо на огневую и они показывали буквально пальцем, куда стрелять. А кто там был, банда или сосед, не возвращающий долг,   оставалось на совести  корректировщика. Артиллерийская наука, сложная дисциплина, учитывающая многие факторы – температуру воздуха, направление и скорость ветра, влажность, давление и разреженность воздуха тоже играют роль. В горных условиях снаряд летит процентов на 20 дальше.   Для стрельбы из закрытой позиции,  когда не видна цель необходима разведка –  обычно корректировщики идут в боевых порядках наступающей пехоты,  или  передают данные с воздуха.   Точные данные необходимы и хороши, безусловно, но, все учесть невозможно, бывало за одним взвод охотился несколько минут , перенося огонь, ему вначале везло, успевал спрятаться в скала, потом все же накрыли.  А бывает, везет пристрелочным выстрелом закрыли пулемет  - снаряд сразу влетел в окно.  Без удачи в бою никак.
 Первые рейды прошли без происшествий,  противник присматривался, запоминал  дороги по которым мы продвигаемся и потихоньку их минировал. В одно  утро  БМП , следовавшая за   нашим расчетом подорвалась. Прямо у меня на глазах,  в том момент, я как раз смотрел на дорогу.  Из под заднего левого  катка вырвался черный столб дыма и пыли и машина съехала на обочину. К счастью, серьезно никто не пострадал, отделались ушибами легкими контузиями. 
  На обратном пути, в  полутора километрах от  лагеря,  со стороны дувалом, из посадки раздались выстрелы.    Манеру душманской стрельбы  узнать по частоте выстрелов - очередями  из АКМ они никогда не стреляли, берегли патроны, но, одиночными стреляли  быстро.  Пехотинцы моментально юркнули под броню,  никто даже не затруднился повернуть башню в сторону противника. Мы же попадали на дно кузова. 
Бронегруппа шла на полной скорости, стремясь выйти из зоны обстрела, но, как назло, этот участок дороги был полностью открытым и ровным.
Внезапно нашу машину вдруг обдало теплом и запахом горящего целлулоида. Кошуба на секунду высунулся и  посмотрел вперед.
- Второй расчет горит!
Мы все приподнялись и увидели, как из одного из ящиков со снарядами на кузове  предыдущей машины, вырывается пламя.  Сержант высунулся из кабины и  махнул расчету рукой.
- Прыгай!
И сам  выпрыгнул первым.
Дембеля прыгнули с кузова.
Остался лишь молодой, Сашка Ваганов, орудийный номер, который  скоро должен был занять должность наводчика.
Он возился с горящим ящиком...
Пехота наконец открыла огонь в сторону  зеленки.  Мы  тоже  дали несколько очередей  по зарослям. Но,   там было уже тихо.
Ваганов, наконец размотал проволоку, которой ящики были примотан к кузову и перевалил горящий ящик через борт. Горящее дерево разлетелось по песку,  разбитое тяжелыми гранатами.   Саперы потом вернутся и подорвут- утилизируют боеприпасы.
 Грузовик  притормозил,  подобрал   свое войско и стал нагонять колонну.
Вот и боевое крещение. Главное, все живы.
 А Ваганов красавчик, вот тебе и молодой.