Семь дверей до жизни. Часть 2. Глава 2

Глава вторая
   С первого класса Влада училась в одной из лучших московских частных школ. В начальных классах детей обучали иностранным языкам, учили работать на компьютерах, доступным языком объясняли биологию, краеведение и естественные науки. Начиная с пятого класса, детей разделяли по группам со специальным уклоном. Влада вместе с Мариной и другими будущими однокурсницами попала в математический класс. Честно признаться, юная красавица не была в восторге от точных наук. Больше всего ее привлекали уроки изобразительного искусства. Влада несколько минут могла рассматривать картины великих художников и даже сама неплохо рисовала, но после того, как Алина Дмитриевна поставила окончательную точку в этом вопросе, девочка каждый день вместо прекрасных, многокрасочных картин стала изучать блеклые диаграммы и всевозможные законы с формулами.
   Но вот наступили долгожданные летние каникулы, пожалуй, самая любимая пора всех учеников и студентов. Три месяца теплых, веселых дней, даже несмотря на временные капризы погоды. Сидя за школьной партой, Влада с нетерпением ждала летнего жаркого солнца, особенно, когда за окном еще лежали сугробы.
   Наконец-то в школе закончился последний урок, и все школьники официально ушли на каникулы. Владе позвонил Павел Антонович и сказал, что приедет за ней позже, так как задерживается в жуткой пробке. Чтобы не торчать в душной, постылой школе, Влада вышла на двор. Погода была чудесная, как и настроение Влады. Солнце припекало так, что уже хотелось загорать, чуть чувствовался легкий ветерок, а на фоне храма знаний из коричневато-рыжего кирпича с белами колоннами еще ярче цвели фиолетовые сирени, дарующие свой сладкий аромат всей улице.
   Недалеко от школы находился парк аттракционов. Зимой там обычно было мало народу, так как оставались лишь громоздкие карусели да колесо обозрения (и то в не рабочем состоянии), но зато летом наступало настоящее веселье. Повсюду стояли еще привозные карусели, детские игрушки – автомобили и паровозы с вагонами, открывались палатки с играми и призами, ларьки со сластями и небольшие кафе. За девять лет обучения Владе не разу не удалось там побывать, потому что открывался парк ближе к середине июня, но в этот год открытие случилось раньше, и Влада решила наверстать упущенное.
   У нее был час, а то и больше до приезда Хромова. Более чем достаточно, чтобы осмотреть незнакомое место. Парк недавно открылся, но уже набежало много народу. По территории ездили паровозы с счастливыми детишками, образовались огромные очереди на батуты, качели и карусели, пахло вкусной едой, повсюду слышался смех и веселые песни. Это был настоящий мир развлечений и веселья, захвативший девушку своей атмосферой праздника.
   Влада пошла вдоль рядов, с интересом озираясь по сторонам, но из-за шума и криков не услышала, что сзади ей кто-то кричал: «С дороги!» и легко толкнул Владу в спину. Она уткнулась коленом в землю и чуть свезла правую ладонь. Ей было не больно, но Влада разозлилась и толкнула «лихача», сбившего ее, когда он начал ей помогать вставать:
   – Ты что, совсем идиот? Не мог объехать, что ли? Я из-за тебя руку поранила, – не поднимая глаз, прошипела Влада.
   – Прости, пожалуйста, но я кричал, чтобы ты отошла, – Влада услышала голос и поняла, что ее сбил какой-то мальчишка на скейтборде. Она осматривала ладонь и совершенно не хотела видеть лицо обидчика.
   – А объехать ты не мог? Я джинсы из-за тебя испачкала, и рука теперь болит, – уже начала кричать девушка.
   – А ну-ка, дай-ка я посмотрю твою руку.
   – Отпусти сейчас же, дурак! – несмотря на то, что Влада ударила парня по руке, он осмотрел ее ладонь. Наконец Влада подняла голову и увидела, что перед ней стоит парень на голову выше ее, довольно симпатичный шатен, спортивный и в меру накаченный. Он был одет в серую футболку и спортивные темные штаны с кроссовками. «Типичный спортсмен», – подумала Влада.
   – Штаны можно постирать, а руку я тебе сейчас обработаю, если хочешь, но ничего страшного здесь нет, – он посмотрел на Владу с улыбкой. Его зеленые глаза были такими выразительными и обворожительными, что даже Влада не могла это не признать. Лицо у него было округленное и пропорциональное. Но Влада очень злилась на юношу, выдернула руку и, не меняя тона, сказала:
   – Никуда я с тобой не пойду! Я тебя не знаю и вообще я на тебя злюсь. Ты мог бы объехать меня…
   – И как же? Объехать тебя, но въехать в тир или сбить ребенка, когда я кричал тебе изо всех сил и ждал, что ты все-таки отойдешь.
   – Я не слышала! Здесь очень шумно.
   – Ну, так ты дашь мне обработать твою ладонь, или дальше будешь на меня злиться и кричать?
   – Хоть бы для приличия имя свое назвал.
   Парень опять улыбнулся.
   – Никита.
   Влада стала потихоньку успокаиваться.
   – Далеко идти?
   – Нет, тут рядом, – Никита указал рукой в сторону тележки с мороженым. – Там работает мой отец. У него есть аптечка.
   – Ладно, пошли.
   Влада села на ближайшую скамейку и стала ждать Никиту с аптечкой. «Вот же угораздило меня. Теперь надо, чтобы мама не увидела руку, а то мало ли – начнет спрашивать, где я была», – думала Влада и невзначай вспомнила, что Павел Антонович должен скоро приехать к школе. Она вскочила со скамейки и уже собралась уходить, но тут уже подошел Никита:
   – Что- то случилось?
   – Да, случилось! Скоро за мной приедут и поднимут панику, если не найдут…
   – Это займет пять минут и ни секунды больше.
   Влада помялась, но все же согласилась и села обратно на скамейку. К тому же, у нее еще оставалось время, чтобы вернуться в школу.
   Никита ловко и безболезненно обработал царапины, и за все время ни разу слова не произнес. Влада опять разозлилась: все молодые люди, когда знакомились с ней, не закрывали рта вообще, так что это даже становилось надоедливым, но Влада уже привыкла к такому вниманию, и ей было очень странно, что Никита молчит.
   – Вот и все. Теперь можешь идти, – с улыбкой сказал он.
   – И все? Ты даже не хочешь спросить, как меня зовут?
   – А что тут спрашивать? Я и так знаю, что тебя зовут Владислава Карпова Влада удивилась его словам и даже немного испугалась.
   – Откуда ты меня знаешь?
   – Вот, видишь газетный киоск? Там нет почти ни одного журнала, где нет твоей фотографии.
   Влада повернула голову и действительно увидела журналы со своей старой фотографией на обложке. Замечу, что фотосессий у Влады было не меньше, чем у Киры, просто со временем Владе надоели многочасовые съемки, и она перестала так часто светиться на обложках журналов, как раньше.
   – Ты вроде собиралась уходить, – сказал Никита, убирая перекись водорода и бинт в аптечку.
   – У меня есть еще двадцать минут.
   – Ну, тогда, может, хочешь мороженое в качестве извинений? – Никита чуть-чуть засмущался.
   – Хочу, – сказала Влада и улыбнулась.
   Никита и Влада пошли к тележке. Пока Никита убирал на место аптечку, Влада осматривала ассортимент.
   – А можно несколько шариков?
   – Для такой красавицы можно все. Никит, ты хорошо обработал девушке руку?
   – Да, пап.
   – Простите моего сына. Он как встает на эту доску, так спасайся кто может, – продавец засмеялся. – Итак, какое мороженое вы хотите?
   – Давайте шоколадное, клубничное и ванильное.
   – Вот, пожалуйста.
   – Спасибо.
   Влада и Никита сидели на той же лавочке и наслаждались вкусным десертом. Девушка очень редко ела мороженое, но когда ей очень хотелось себя порадовать, она звонила в магазин возле дома Марины, где продавалось самое лучшее и дорогое. Влада ни разу не вспомнила про свою взыскательность, которую с детства воспитывала в ней мать. Она всегда учила дочь, что вещи и еда должны соответствовать ее статусу.
   У Влады зазвонил телефон. Звонил Павел Антонович – предупредить, что будет через десять минут. Влада встала и уже собралась идти к школе.
   – Спасибо, что обработал руку, но считаю, что все же ты виноват.
   Никита стоял напротив Влады. Через секунду быстрая улыбка промелькнула на его загорелом лице.
   – И как же ты хочешь, чтобы я извинился?
   – Ну… не знаю, – Влада кокетливо смотрела на юношу и, не дождавшись ожидаемого ответа, отрубила: —Ты совсем дурак, что ли…?
   – Ты хочешь, чтобы я пригласил тебя куда-нибудь? – немного удивленно спросил Никита. Влада чуть смягчилась и прищелкнула языком.
   – Хоть бы телефонный номер сначала для приличия спросил!
   Самолюбие девушки было задето, ведь парни после первой встречи с Владой обычно сами просили ее дать номер, а сейчас она – одна из первых красавиц, намекает какому-то парнишке, который должен только мечтать о том, чтобы стоять рядом с ней, спросить ее номер. Это же абсурд.
   Никита опустил глаза и почти минуту молчал. Влада, не понимая причины происходящего, начала терять терпение.
   – Я думаю, это неудачная идея, – негромко сказал Никита. Как только прозвучали эти слова, Влада начала смеяться в душе. Никита понял это по выражению ее лица.
   – Почему это – неудачная идея, или ты боишься?!
   – Чего же я, по-твоему, боюсь? – не глядя на нее, спросил юноша.
   – Того, что я знаменита, богата, почти для всех недосягаема и вообще девушка не твоего уровня, – Влада каждое слово пропитала ядом в надежде зацепить его за живое и с нетерпением ждала, когда Никита все-таки упадет к ее ногам. Ей это отчасти удалось, вот только она не ожидала, что будет дальше.
   – Знаешь что, принцесса с раздутым самомнением! – Никита бросил на девушку суровый взгляд. Его зеленые глаза вспыхнули холодным зеленым огнем, все тело сжалось от нарастающей злости, а мягкий и нежный голос сменился на жесткий мужской бас:
   – Ты прежде, чем что-нибудь ляпнуть, сначала включи мозги и хорошо подумай: а стоит ли что-то говорить или лучше промолчать, ведь за свои слова и такая как ты может сильно получить. Кроме всего прочего, это не я сейчас стою и выпрашиваю у тебя номер телефона, а ты крутишься передо мной как юла, и хочешь, чтобы я его у тебя спросил. Так что, кто из нас круче – это еще вопрос.
   – Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты… – в ярости закричала Влада. – Я тебя больше знать не хочу. Прощай.
   Влада успела вернуться к школе до приезда Хромова, и всю дорогу до дома в ней бушевала ярость. Она готова была выплеснуть всю злобу на того, кто первый попадется ей под руку, и еще долго не могла утихомирить внутреннюю бурю. Злость, обида раненая гордость не давали покоя ее душе. Влада старалась отвлечь себя чем-нибудь, но это плохо получалось, ибо все время она вспоминала их сегодняшний разговор, но поздно вечером все-таки отпустила неприятную ситуацию и в глубине души нехотя признала, что юноша прав.
   Через день Влада снова поехала в тот парк в надежде встретить Никиту, но гордость и выработанное с детства высокомерие не позволяли ей признать правоту Никиты и извиниться перед ним. Она решила приехать, как обычная посетительница парка, без всякого намека на раскаяние, а дальше будь что будет.
   Как и всегда, на аттракционах было уйму народу. Владе пришлось даже пропихиваться в толпе, чтобы пройти хоть к какому-то аттракциону и посмотреть, нет ли там Никиты. После бессмысленного хождения, Влада очень устала от жары и нескончаемых очередей. Теперь это место не казалась ей таким захватывающим, как в первый раз, и девушка пожалела, что приехала сюда. Ее белый сарафан с красными розами стал мятым и несвежим, ноги разболелись от ходьбы и оттого что в толпе ей пару раз наступили на балетки, волосы, которые она укладывала утром почти сорок минут, растрепались и неаккуратными прядями рассыпались по плечам. Терпению девушки пришел конец, и она, бросив поиски, решила уехать домой. Еще около десяти минут она бродила между аттракционами в поисках выхода, но вдруг между каруселью и детской «американской горкой», на маленькой площадке с брусьями и турниками Влада увидела Никиту.
   Подойдя ближе, девушка с удивлением смотрела, как молодой человек подтягивается, делает разные трюки на турнике – так ловко и бесстрашно. Никто из знакомых и друзей Влады не мог делать то, что делал Никита. Он занимался в кроссовках и спортивных мужских шортах. Его накаченное тело соблазнительно напрягалось, когда он отжимался на брусьях. Сильные мускулы, ошеломляющие трюки поразили Владу настолько, что она несколько секунд стояла и смотрела, не отрывая глаз.
   Делая очередной подход подтягиваний, Никита боковым зрением заметил в стороне Владу. Когда он закончил, то взял с соседнего турника свою футболку и с невозмутимым лицом подошел к Владе.
   – Привет. Вы какими судьбами здесь?
   Влада поняла, что он шутит над ней и попыталась принять такой же невозмутимый вид, но, взглянув на его милое, хотя и мокрое от пота лицо, она все – таки улыбнулась.
   – Я просто приехала… покататься, а чего это ты ко мне на «вы» обращаешься?
   Никита посмотрел на Владу с улыбкой и произнес мягко:
   – Если ты так хочешь, я могу называть тебя Ваше Высочество. Или Величество?
   Влада тихо засмеялась.
   – Не надо меня так называть. Это звучит смешно и ужасно. Лучше называй меня просто Влада.
   С того момента отношения между Владой и Никитой наладились. Они виделись каждый день. Весь июнь и первую неделю июля они провели вместе. Вскоре Влада узнала, что Никита в этом году закончил одиннадцать классов, что он живет только с отцом в двухкомнатной квартире, где-то не очень далеко отсюда. Лев Давидович работал в кондитерском магазине, а летом по распоряжению начальства – в парке вместе с сыном.
   После каждой встречи Влада все больше и больше убеждалась в том, что никогда еще не встречала такого человека, как Никита. Он не боялся ей говорить свое мнение, шутил над тем, что Влада считает себя хрустальной куколкой. Девушка без обид смеялась над его шутками, и вскоре некоторые привычные вещи, которым учила ее Алина Дмитриевна стали для нее смешными.
   Однажды Влада и Никита, весело покатавшись на каруселях и аттракционах, сидели на той скамейке, где Никита когда-то обработал Владе ладонь. Вечерело. Солнце опускалось ниже, а из парка расходились по домам счастливые люди. Влада наслаждалась вкусным мороженым, а в голове крутились волнующие ее вопросы, которые она хотела все-таки задать Никите:
   – Никит. Можно спросить кое-что? – она смотрела на парня своими чистыми, голубыми глазами и пыталась ловить каждое его движение.
   – Конечно, спрашивай! – слегка улыбнулся юноша.
   – У тебя была девушка?
   – Ну… была. Два года назад. Тебе это интересно?
   – Да.
   – Ничего особенного не было. Мы с ней учились в параллельных классах в школе. Она мне нравилась, я ей тоже, а потом…
   – Что потом? Расстались?
   – Да, расстались, но ничего. Сейчас нормально общаемся. По-дружески.
   – А из-за чего вы расстались?
   Никита глубоко вздохнул. Он поставил левую ногу на край скамейки и обхватил ее руками:
   – Не мое это было. Я особо не предавал значение этим отношениям, да и она тоже. Понимаешь, у нее была цель – поступить в Московскую консерваторию и стать известной скрипачкой или пианисткой. Я уже не помню. Она прилежно училась, умела играть на нескольких инструментах и даже пыталась петь, но ее талант, конечно, играть на музыкальных инструментах. Я же с детства занимался боевыми искусствами, чтобы после школы поступить в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище и служить своей стране. У каждого из нас есть свои цели, а начали мы встречаться потому, что, может, возраст подростковый, да и большинство наших друзей были в отношениях. Скорее всего, стадное чувство, но не хочу сказать, что мне было с ней плохо. Нет. Совсем наоборот.
   – А ты и сейчас хочешь поступить в этот университет?
   – Да. Очень хочу. Я еще давно начал мечтать об этом…
   – Почему именно туда? Ты не хочешь где-нибудь здесь учиться? Рязань ведь так далеко.
   – Я хочу именно туда. Мой отец тоже десантник. Он был чуть старше меня, когда его забрали в армию. Его опередили в ВДВ, и через несколько месяцев его и сотню таких же ребят отправили в Афганистан. Он не только сумел выжить в той мясорубке, но и отличиться. По возвращению его наградили за мужество, проявленное в бою, и он решил служить уже по контракту. Через пять лет ему присвоили звание старшего лейтенанта и должность командира роты, когда отправили еще на одну войну. Однажды им отдали приказ: во что бы то ни стало укрепиться на высоте, где было расположение врага. Отец провел отличную операцию и выполнил приказ, но его тяжело ранили. Почти два месяца он лежал в госпитале. Врачи считали, что ему не выжить с таким ранением. Пуля прошла рядом с сердцем, и операция была очень тяжелая, но отец выжил. Он долго восстанавливался и хотел вернуться, а врачи сказали, что ему нельзя больше подвергаться таким нагрузкам, иначе его не будет. Его отправили в запас с теми почестями, которые он заслужил. Я с замиранием сердца всегда слушаю каждый его рассказ. После каждой истории я все сильнее им горжусь и удивляюсь тому, на что человек порой способен. Я хочу быть похожим на него.
   – А твоя мама? Где она? – тихо спросила Влада.
   – Мама умерла при родах. Я не знаю почему. Она ведь тоже всегда была такой сильной, как мне отец рассказывал. Ждала его, когда он воевал, ухаживала, заботилась о нем, когда его ранили, а тут… не выдержала, – по щеке юноши скатилась слеза. – Отец говорит: нечего плакать. Этого уже не изменить.
   Никита вытер слезы. По коже Влады побежали мурашки. Она и представить не могла, что этот человек, который тогда продал ей три шарика мороженого, на самом деле настоящий герой, прошедший две войны.
   – Я не могу понять: если отец тебе рассказывал про весь тот ужас, тогда почему ты тоже хочешь идти по его стопам? Разве тебе не страшно?
   – Страшно. Даже очень, но я считаю, что нет смысла из-за страха стоять на месте. Как судьбе угодно, так оно и будет. Мой отец две войны прошел и остался жив, а на кого-то завтра дерево упадет и раздавит. Так вот я лучше проживу жизнь так, чтобы моя семья мной гордилась, чем обложусь подушками и буду в комнате сутками сидеть, дрожа от страха. Я дурак по жизни. Я хочу работать честно, жить, как человек, что бы потом мои дети брали с меня пример, как я – с отца, – Никита ухмыльнулся.
   – Если ты дурак, то кто же тогда, по-твоему, умный? – спросила Влада.
   – Умный? Умный человек – тот, кто больше думает головой, чем сердцем, а порой может забыть про то, что у человека должна быть совесть. Живет он богато, кушает вкусно, дорого одевается, и это все за счет тех дураков, которые за него работают. Затрачивает минимум сил, а имеет намного больше, чем другие. А знаешь, что меня раздражает? Все хотят себе в карман денежку сунуть лишнюю, не думая о том, что кому-то может быть от этого плохо. Вот представь: живет где-то человек, и в один прекрасный день нашел, скажем, кошелек на улице совершенно случайно, а в кошельке лежало пятьдесят тысяч. И вот человек взял чужие деньги себе, под предлогом – что упало, то пропало, мне нужнее, я тут не причем и все в таком роде, – и даже не подумал, что эти деньги, может быть, решат судьбу потерявшего их человека; но самое смешное: случись с этим человеком точно такая же ситуация, так он во всю глотку заорет, что в мире человечности нет. Возникает вопрос: а где же эту человечность взять, если люди поступают, как последние сволочи? И всем надо в своих проблемах, неудачах кого-то винить. У всех всегда кто-то виноват. Даже слышишь, как страну нашу ругают, а страна-то в чем виновата? Это Россия виновата, что кто-то свиньей вырос и ведет себя по-скотски; она виновата, что ты мусор кидаешь на траву, а потом удивляешься: почему везде так грязно, как на помойке? Это не страна виновата, а люди. Сами люди перестали себя по-человечески вести, и совесть в «черный ящик» убрали, а винят кого угодно, только не себя. Нет. Уж лучше я дураком на всю жизнь останусь. Кто бы что ни говорил, а страна у нас великая, она нуждается в защите, и вот такие дураки, как я, пойдут ее защищать. Вообще я доволен своей жизнью, и другого не хочу. У меня есть все: крыша над головой, я одет, обут, рядом со мной любящий отец, который за меня кого угодно порвет и никогда меня не бросит, а звезды с неба и горы денег мне не нужны. Я благодарен судьбе за то, что имею. Будет больше – хорошо, не будет, значит, не надо, – когда Никита закончил, солнце опустилось еще ниже, и в парке зажглись первые огни:
   – Никит, я, честно, никогда не встречала такого, как ты. Ты говоришь, что ты дурак, но будь в этом мире побольше таких дураков, мир, может, стал бы лучше.
   – Я не ожидал от тебя таких слов, – Никита удивленно посмотрел на Владу, и опять улыбнулся. – Вообще, ты очень изменилась с нашей первой встречи. Мне кажется, сейчас ты стала настоящей. Такой ты мне больше нравишься, а не когда ты строишь из себя высокомерную и надутую неженку.
   Влада смотрела в его зеленые глаза, и ее сердце начинало биться чаще. Как же она раньше не заметила, насколько ей мил этот парнишка. Она чувствовала, как Никита придвинулся, и вот-вот должно произойти то, что помогает сердцу понять: чувствуешь ли ты что-то к этому человеку. Рука Никиты коснулась щеки Влады, их губы слились в сладком поцелуе, и Влада поняла, что любит его.