День третий

 Мелкий летний дождик Толика не тревожил, ветра не было, под деревянным, крашенным зеленой масляной краской грибком курилки было сухо. Он смолил третью сигарету, машинально стряхивал пепел в бочку с песком, и ни о чем не думал.

 Из состояния блаженного безмыслия его вывели глухие удары: стройбатовцы, ремонтирующие старое дореволюционной постройки краснокирпичное здание казармы за плацем, выбрасывали из окон третьего этажа куски разобранных внутренних стен.
 Обломки тяжело  падали на асфальтовую дорожку, оставаясь при этом целехонькими: старинный цемент намертво скрепил древнюю кладку.

 Труд, труд, и еще раз труд, подумал Толик, умели деды строить, Он затушил в бочке окурок и достал четвертую сигарету.

 - Сидишь, куришь, почему меня не позвал? - Тихо подошедший сзади Гога Пинадзе положил ему руку на плечо.

 - Заикой меня сделать хочешь? Подкрался. Как волк!

 Гога захихикал, уселся рядом и достал сигарету.

 Толик едва знал Гогу, как, впрочем, и всех своих нынешних сослуживцев. Три дня назад из вновь прибывших, имеющих опыт участия в боевых действиях, собрали отдельную группу. На днях грозились начать подготовку к особой миссии. В ответ на вопрос, "К какой?", господа офицеры многозначительно молчали и загадочно улыбались. Похоже, сами не в курсе, подумал Толик.

 - Ты мне скажи, - Гога ткнул пальцем в направлении казармы, - видишь, написано Слава КПСС? Я знаю Славу Метревели, это, знаешь, футболист такой, наш, грузинский, а Слава КПСС, это кто?

Толик молчал.

 - Тоже не знаешь? Тогда скажи, что значит "Коммунизм победит"? Победит - это металл такой. Очень крепкий. Кто кого победит? Слушай, дорогой, я тебя развеселить хочу, почему не смеешься?

 - Ха-ха -ха, - сказал Толик.

 - Молодец, - обрадовался Гога, - пойдем, ужин скоро.

 - Ты иди, я позже подойду.

 - Нет, я с тобой посижу, тебе плохо почему-то, Гога друзей не бросает, посижу с тобой, потом вместе ужинать пойдем...