Овсянковская школа. Среднее звено

Важным моментом школьной жизни оказался переход из начального звена в среднее: в 1999 году я стал пятиклассником. Мы расстались с Валентиной Николаевной Сухановой и вступили в подростковый период, в течение которого должны были сделаться умнее, взрослее, самостоятельнее.

Классным руководителем у нас стала филолог Надежда Геннадьевна Куклина. Другими учителями в то время были: Татьяна Ивановна Калинина — русский язык, Антонина Александровна Харитонова — математика, Надежда Аркадьевна Смирнова — история, Светлана Викторовна Калинина — рисование, музыка, география, ОБЖ, Татьяна Михайловна Максимова — естествознание и сельхозтруды, Фира Анисимовна Панкратова — немецкий язык (она же директор школы), Людмила Леонидовна Осокина — физкультура, Владимир Николаевич Кувшинов — физика, Галина Ивановна Кувшинова — экономика (по совместительству — завуч).

Самое сильное впечатление произвела Татьяна Ивановна Калинина. Уже на первом уроке она, знакомясь с классом, сказала: «Я ведь строгая учительница». И это действительно оказалось так. Каждое правило мы учили назубок. Я уважал Татьяну Ивановну за ее глубокий профессионализм, превосходное знание предмета. На уроках она иногда и шутила, но случалось и так, что, как говорят, было слышно пролетающую муху. Она держала нас в ежовых рукавицах. Однако именно те знания, которые я получил, учась у Татьяны Ивановны, и определили мое дальнейшее пристрастие к русскому языку и литературе, а позднее — и выбор профессии. Кстати сказать: и на экзаменах в институте пригодились правила, выученные именно в пятом классе — и это без всякого преувеличения.

У Т.И. Калининой мне нравилась манера излагать мысли — кратко, понятно и доходчиво; отдельные разговорные элементы, которые она иногда использовала в речи, только усиливали ее выразительность. Когда в 2011 году я пришел к ней, чтобы задать несколько вопросов о школе, Татьяна Ивановна рассказала, какой эффект на нее произвела моя статья «О косцах и газонокосилках»:

— Читаю и думаю: «Да кто это моими фразами выражается?» А потом смотрю в конце — твоя фамилия. Ну, это так и должно быть.

Кроме того, у Татьяны Ивановны был необыкновенно изящный почерк. Думаю, такого уже не будет ни у кого, потому что он мог сформироваться только в то время, когда детей учили писать еще перьевой ручкой: требовалась особая сноровка пальцев, чтобы «уловить» нужный нажим и не поставить кляксы. На доске Татьяна Ивановна обычно писала маленьким кусочком мела — его удобнее держать — и выводила немного приземистые, с легкими неправильностями, но всё же очень красивые буквы. Особенно мне нравилась ее заглавная «К», которой она начинала свою роспись за отметку. Когда ученик подавал Татьяне Ивановне дневник, она обязательно проверяла, правильно ли в нем оформлено домашнее задание, и тут же исправляла ошибки.

«То-то же» и «полно-ка» — междометия, которыми Т.И. Калинина нередко выражала свое отношение к ответу ребенка. Ну, а «что еще?!» было ее коронной фразой, обращенной к нерадивому ученику, который решил исподтишка пошалить или сидел за партой как-нибудь не так. Вопрос, как правило, сопровождался гневным хлопком ладони по крышке стола...

Позже, уже в институте, я встретил сходный — выразительно-ёмкий — стиль речи у прекрасного преподавателя, почти ровесницы Татьяны Ивановны — Холодиловой Ларисы Евгеньевны. Эта речевая манера и стала для меня образцом.

В том же 1999-м году я начал буквально до изнеможения учить уроки. Сестра Людмила, обучаясь в Семенове, ездила домой и полседьмого утра уходила на автобус. Я вставал в это же время и повторял все уроки, проштудированные накануне. Устные задания всегда учил наизусть — полностью, весь параграф от первого слова до последнего, или пересказывал очень близко к тексту. На это уходило огромное количество времени, но зато за устные ответы с 5 по 8-й класс я получил четверку, пожалуй, только один раз, да и то, можно сказать, по недоразумению: в сентябре Татьяна Ивановна еще недостаточно хорошо знала своих новых учеников, а из-за особенности речи торопить меня было нельзя, в результате ответ и получился несколько неуверенным.

Очень нравился немецкий язык. Учительница Фира Анисимовна была спокойной, доброжелательной и пророчила мне иняз. Чтобы лучше изучить иностранную речь, я читал обучающие журналы с курсов «ЕШКО» и просматривал старые советские учебники.

Хорошие воспоминания оставила Надежда Аркадьевна Смирнова — учитель истории, краеведения, граждановедения, мировой художественной культуры. Она обладала твердыми знаниями по своим предметам, кроме того, была веселой, располагающей к себе. Спрашивала строго, но и рассказывала очень интересно и увлекательно. Таких уроков я больше не видел никогда.

На перемене дети любили заглядывать в кабинет биологии, где в коробках хранились различные минералы, насекомые, засушенные растения. А в лаборантской химии, которую преподавала Татьяна Михайловна Максимова, на стене висело чучело глухаря. Еще были лосиные рога и несколько «забальзамированных» уток.

В целом время проходило довольно одинаково. Каждый новый день походил на предыдущий: утро начиналось с повторения выученных накануне уроков, затем я шел в школу, после приходил домой и сразу же принимался за усвоение новой «порции» знаний. Примерно в 9 – 10 часов вечера ложился спать, но от переутомления подолгу не мог заснуть. И так — все школьные годы...

В этот период я читал самые разные книги, причем любил всё, что так или иначе было связано с В.И. Лениным и вообще советской эпохой. Очень нравились повести М.П. Прилежаевой «Удивительный год», «Три недели покоя», «Под северным небом», «С берегов Медведицы», «Семиклассницы», «Над Волгой». Восхищался книжными сериями «Избранные произведения для детей и юношества», «Библиотека мировой литературы для детей», «Библиотека классики», «Библиотека всемирной литературы». Много раз перелистывал научно-популярные журналы прежних лет — «Здоровье», «Крестьянка», «Вокруг света», «Охота и охотничье хозяйство», «Уральский следопыт», «Общественное питание». Неоднократно просматривал «Конституцию СССР» 1977-го года, «Справочник фельдшера», подшивку плакатов о первой медицинской помощи, «Учебник для подготовки санитарных дружинниц», старые письма, перевязанные резинкой, школьные альбомы и тетради, оставшиеся от дяди, матери и сестер, страховые документы, карту Советского Союза, дореволюционные и советские деньги — да и вообще всё, что отыскивалось в бабушкином чулане. После 5-го класса «проглотил», смутно ориентируясь в смысле и сюжетных линиях, первые два тома «Войны и мира» (полностью и мало-мальски осознанно этот роман был прочитан только после 9-го класса). Из наиболее запомнившихся произведений той поры — записки о Шерлоке Холмсе Артура Конана Дойля (особенно — «Пляшущие человечки» и «Собака Баскервилей») и «Десять негритят» Агаты Кристи. Но основным предметом чтения (и, конечно, внимательной проработки!) оставалась учебная литература.

Чтобы лучше понять и запомнить, например, правила по русскому языку, активно задействовался не только учебник, выданный в школе, но и старый, оставшийся еще от матери. Это советское издание нравилось мне не только своим скромным и строгим оформлением, но и — что самое главное — точным и кратким изложением теоретического материала.

Никогда не забуду шести глаголов, которые с нас спрашивала наизусть Татьяна Ивановна: «класть», «клал», «кладу», «положить», «положил», «положу». Стоит только выучить их в детстве — и во взрослой жизни ни за что не скажешь ошибочного «ложить» — как та учительница из фильма «Доживем до понедельника».

В учебнике русского языка для 5 класса размещалась репродукция картины И.И. Машкова «Клубника и белый кувшин». Т.И. Калинина, объясняя нам, как лучше написать сочинение по этому полотну, вспомнила случай, связанный с ее партийной работой в колхозе имени Жданова. Откуда-то должны были приехать гости, и ждановцы решили устроить небольшую сельскохозяйственную выставку. Начали думать, как лучше расположить экспонаты. Тут Татьяна Ивановна вспомнила картину И.И. Машкова, которая почему-то подсказала ей использовать для оформления ... большой лист лопуха. Приехавшие гости удивлялись потом этой необычной творческой находке.

Когда я учился в 8-м классе, весь мир буквально взбудоражили книги о Гарри Поттере. Первые две части — «Гарри Поттер и философский камень» и «Гарри Поттер и тайная комната» — довольно неожиданно появились в нашей сельской библиотеке, и дети начали даже записываться за ними в очередь. Кодочигова Надежда, помнится, раньше всех из класса прочитала эту книгу о мальчике-волшебнике. Позже дома у меня появились все 7 частей «Поттерианы», причем последнюю книгу я приобрел, уже будучи студентом института. Долгожданная седьмая часть — «Гарри Поттер и дары смерти» — показалась мне  неинтересной, затянутой, и она до сих пор так и осталась недочитанной...

В конце учебного года вместе с классными руководителями школьники совершали экскурсии на природу, захватывая с собой что-нибудь съестного. Помнится, в конце пятого класса мы отправились в поход к деревне Чудову, в 7-м и 8-м — за Большую Погорелку, причем в восьмом классе — с ночевкой.

Весной ученики вскапывали и засаживали картошкой и другими овощами большой пришкольный огород. В 2002 году уродилось так много помидоров, что в сентябре нам давали их во время обеда, и мы ели, кто сколько успевал. Осенью повара готовили вкусный компот из черноплодной рябины — «черноплодки», в изобилии росшей на участке.

На уроках труда мальчишки по поручению Владимира Николаевича Кувшинова ходили в ближайший лес за черенками для лопат и швабр. Потом их сушили и очищали от коры. Иногда выполняли другую мелкую работу: приколачивали какую-нибудь отвалившуюся доску или делали еще что-то совсем несложное. Двоих-троих отправляли на «губу» — чистить картошку: эта «повинность» в школе была всегда и у всех. Повар Ольга Леонидовна Широкова не успевала одна начистить картофель для целой «армии» учащихся, и потому школьники и технички — тетя Люда Пантелеева, тетя Нина Горякова, тетя Нина Потехина — помогали ей. Простой обед — суп с рыбными консервами или жидкую рисовую кашу — мы съедали с удовольствием.

Летом ученики ходили на трудовую практику: пололи и рыхлили грядки, участвовали в ремонте кабинетов. По окончании пятого, шестого и седьмого классов отрабатывали одну неделю, после восьмого — две.

Когда я учился в начальных классах, на переменах устраивались музыкальные паузы: дети собирались в спортзале и под музыку выполняли гимнастические упражнения. Потом это отменили и ввели физкультминутки прямо на уроках, так как после медицинского осмотра фельдшер Синёва Наталья Евстафьевна и педиатр Осокина Людмила Александровна решили, что почти у всех школьников искривлен позвоночник. В некоторых классах дети начали хитрить и под видом благих намерений выполняли гимнастику как можно дольше, в действительности же преследуя единственную цель — максимально сократить урок.

Вспоминаются «огоньки» — осенний бал, новогодние вечера, День защитника отечества, 8 Марта… А еще — 17 мая 2002 года, когда нас принимали в пионеры, потому как в школе решили возродить организацию красногалстучных. Называлась она «… союз детей и взрослых» (первое слово-прилагательное забылось, а в приказах директора и протоколах педсовета за май 2002 года это событие оказалось незафиксированным; на память почему-то приходит слово «молодежный»). Мы построились по периметру спортзала, и ученики восьмого и девятого классов вместе с некоторыми учителями повязали нам на шею красные пионерские галстуки. Дома у нас как раз сохранился новый галстук, оставшийся еще от советских времен. Повязала мне его учительница начальных классов Татьяна Викторовна Красильникова.

Однако прием в пионеры не сыграл в дальнейшей школьной жизни какой-либо роли и скоро как таковой сошел на нет. Сначала предполагалось, что каждый принятый должен носить галстук ежедневно, потом — только на линейку, а через несколько дней его не надевал уже никто. Когда 31 мая 2002 года учебный год закончился и мне вручали похвальную грамоту, пионерский галстук повязал только я один. По иронии судьбы, грамота, которой меня наградили, была также советского образца (пустой бланк, видимо, где-то затерялся среди бумаг, а потом его нашли и использовали по назначению). Выглядело всё это довольно забавно: ученик в пионерском галстуке получает советский похвальный лист через 11 лет после распада Советского Союза. 

...Звонок в школе был обычный — металлический, старый. Техничка шла по коридору и звонила. Это теперь появился современный электрический звонок с различными мелодиями, а прежний — «ветеран» — лежит в учительской на полочке: его берут уже только в торжественных случаях, например, 1 сентября или 25 мая.

В небольшом сквере напротив школы был установлен памятник бойцам, погибшим в Великой Отечественной войне. С трех сторон его серебристого корпуса висели красные металлические доски с фамилиями фронтовиков. Всегда с особым вниманием я читал эти надписи, так как от них веяло чем-то трагическим, свершившимся давным-давно и потому ставшим каким-то нереальным. Почему-то даже не верилось, что все, обозначенные в списках, погибли еще в далекие 1940-е. Ежегодно 9 Мая собирался школьный парад в честь Дня Победы. Демонстранты рядами выстраивались у конторы и уже оттуда с венками, живыми и искусственными цветами направлялись к памятнику. С поздравлениями выступали глава Боковского сельсовета (Е.Г. Нагоров, потом — Ф.А. Окунев), председатель колхоза (М.П. Куликов) и ветераны. От участников войны обычно произносили речь Борис Иванович Дунаев или Аркадий Федорович Макаров. Больше всех мне симпатизировал Б.И. Дунаев, как самый старший из всех фронтовиков; кроме того, находясь уже в 90-летнем возрасте, он выглядел по-прежнему интеллигентно.

Школьники неоднократно помогали колхозу, а точнее — СПК «Боковскому» — убирать картошку и лен. Так, в 2000 году все среднее звено школы (с 5 по 9 класс) вместе с колхозниками работало на картофельном поле возле хмелевских телятников. Как-то раз мы даже бегали на ферму попить воды. Учителя обычно тоже участвовали в работе, не забывая при этом следить за учениками. Вспоминается эпизод: А.А. Харитонова громко зовет моего одноклассника, находящегося от нее шагов за пятьдесят:

— Смирнов! Отсюда чувствую, что пропустил картофелину!

Колька покорно нагибается и подбирает клубень, который и в самом деле хотел было не заметить...

Утром колхозный автобус доставлял детей на участок, а потом отвозил назад. Иногда запасливые школьники прихватывали с собой картошки — немного, чтоб не бросалось в глаза, клали в ведро и прикрывали чем-нибудь сверху.

Осенью 2001 года мы убирали лен, через год — и лен, и картофель. Потом учителя сетовали на отставание в программе, так как на «картофельно-льняные» работы тратилось много времени.

По завершении уборки на поле приезжали председатель хозяйства Михаил Петрович Куликов и агроном Мария Гавриловна Резайкина — с рулетами и лимонадом... Да и денежное вознаграждение нам тоже давали: кажется, на трудодень начисляли по 10 рублей — тогда это был довольно хороший заработок для школьника.

К слову сказать, мои сестры застали время, когда в 1990-е вдоль дороги на Хмелевку школа высаживала молодые деревца: березки, елочки, сосенки. Сейчас они уже превратились в крепкие молодые деревья и зимой защищают дорогу от снежных заносов.

Каждый год в школе отмечался День учителя. На праздничный концерт приходили педагоги-пенсионеры: Нина Ивановна Бухалова, Антонина Ивановна Тренина, Антонина Ивановна Смирнова, Лия Петрова Масленникова, Валентина Фёдоровна Левченко, Фаина Вячеславовна Лесуновская, Борис Иванович Дунаев. Особенно поражал Борис Иванович: о его возрасте по сельсовету ходили легенды. Последний раз на День учителя он приходил в 2000 году, в возрасте 89 лет. Потом Татьяна Ивановна Калинина на уроке литературы, делясь своими впечатлениями о празднике, сказала: «Каким я знала Бориса Ивановича тридцать лет назад, таким он остался и сегодня».

За последнее время школа сильно изменилась. С 2007 года ее возглавляет Людмила Леонидовна Осокина. Внедрена принципиально новая система обучения: на смену обычным четвертям пришли триместры, ускорена модернизация за счет использования мультимедийных средств. Вместо немецкого языка изучают английский. Произведен отличный ремонт всего здания (кстати, в ноябре исполнится 60 лет, как оно начало функционировать), оборудован компьютерный класс.

В ноябре-декабре 2010 года свою педагогическую практику на пятом курсе института я проходил в Овсянке. Тогда учителя как раз готовились к какой-то серьезной проверке, были постоянно заняты, и потому почти все уроки я провел самостоятельно, без присутствия словесников Л.Л. Осокиной и Н.Г. Куклиной. На практике мне очень понравилось — может быть, потому, что после семилетнего перерыва снова удалось окунуться в атмосферу детских лет и повидаться со своими бывшими наставниками.

Два десятилетия прошло с момента, когда прозвенел последний звонок, но по-прежнему для меня остается интересным всё, что происходит в Овсянковской школе.


2012, 2014, февраль 2023

На  фото: Калинина Татьяна Ивановна (2009 год).
Ссылка на видео с Т.И. Калининой: https://disk.yandex.ru/d/oujtJIgXU4_oTg

Съемка производилась учениками Овсянковской школы Бакулевым Николаем, Калининой Екатериной и Комлевой Еленой в 2009 году. С поврежденного диска видео восстановлено Сухаревым Вячеславом.