Моргачи-4

Жизнь.

Если бы жизнь моргача была очень похожа на таковую у миллионов обитателей городов и весей, то и писать было бы нечего. Да и невесело вышло бы, ибо суровый климат, создаваемый сотнями квадратных километров болот окрест, к веселью не располагает. Зима не вызывает известного торжества у воспетого поэтом крестьянина. Почва промерзает настолько, что летом на огородах только лук и трава растут без теплиц. Само лето с грозами, напоминающими светопреставление, и духотой, когда и в каменных домах – парилка, пролетает мгновенно. И в конце сентября моргачи живут, как зимой.
Пастбищ катастрофически не хватает, более или менее сносные угодья огорожены под личные сенокосы, и то, чем бедная скотина питается летом, для меня, например, так и осталось загадкой. Впрочем, и коровы, исходя из местных условий, претерпели, видимо, определённую мутацию. Весной, когда население, торгуясь и переругиваясь, решает вопрос о пастухе коллективного стада, крупнорогатые, отчаявшись дождаться оного от незадачливых хозяев, вырываются из хлевов и совершают своё положенное Богом скотское таинство прямо среди города на тощих газонах, радуясь солнышку и меряясь попутно силушкой. Дня три на улицах опасно появляться в красной одежде и без вил на всякий случай.  После моргачи ещё с неделю ищут братьев своих меньших по всей округе и зачастую находят их там, куда и вездеходу не прорваться, мирно жующих мох, сморчки и даже перезимовавшую клюкву.
Летом город вымирает. После пяти вечера на улицах никого не встретить. По дворам сидят только древние старики и малые дети. Допоздна, пока молодёжь не начнёт стягиваться на «диско-драки», город пуст. Население – на огородах или сенокосе. Однако если заезжий воришка решит в это время почистить квартиры, он заранее обречён. И агентов для милиции, лучше сидящих дома почтенных моргачей не сыскать, и выехать оттуда не на чем, кроме отходящего дважды в сутки автобуса и вечернего поезда. Тот и другой отправляются под бдительным оком стражей порядка, наперечёт знающих, кто тут есть свой, а кто - нет. В обратном же направлении можно приехать только в бывший Гулаг, где местные тюремщики не только выловят подозрительного типа, а ещё накостыляют для верности. Доказывать потом нечего и некому. Основным местным криминалом являются, таким образом,  хулиганство (где молодые на танцах не дерутся!), изнасилование (редко, провинциальная специфика) и так называемая «бытовуха», доходящая от «кухонного бокса» до «мокрых дел» на дому. Иные ловкие жёны навострились сажать своих супругов по последней статье УК с единственной благой целью – отдохнуть.
Особо стоит проблема отцов и детей. Всего одна из сотни среднестатистических молодых супружеских пар проживает с родителями. Молодожёны готовы селится не то, что в промёрзшем до основания заводском общежитии с двумя и более детьми в одной комнате. Даже на него зарегистрирована официальная очередь. Новосёлы не живут разве что на чердаках и в собачьих конурах. Остальное, если это можно отапливать хотя бы «буржуйкой» по-чёрному, обживается с разным успехом. А получившие койко-место в общежитии нередко оказываются в непростой ситуации, если соседа (соседку) Господь сподобит обзавестись своей законной половиной. Весь медовый месяц приходится потом засыпать под ритмичный скрип гименеева ложа напротив. Счастье, если супруги стеснительны или просто «валенки», хоть уснёшь поскорее.
Конфликты родителей и детей носят там характер, если уж не войны, то дипломатического разрыва между великими державами. Только мне довелось насчитать с десяток молодых людей, никак не поддерживающих отношений с родителями. Причины разные. Именно потому молодожёны, обладающие какой угодно квартирой, с неделю принимают поздравления от друзей-товарищей, годами ждущих подобного счастья. И вряд ли есть сила, способная предохранить от подобного подрастающих моргачей!
Разводы нечасты, но фактически распавшиеся браки – не такая уж редкость. Причины – условия существования и склад характера. Однако, местное ноу-хау просто уникально. Нажитое имущество на себя не тянут – кто будет делить его без развода? Поэтому супруги живут каждый у своих родителей, дети – то тут, то там, и всё идёт, как шло. И болтовни не много, и семья с той стороны не шибко достаёт, так, поворчат под нос или на улице не поздороваются – обычное дело. О таких семьях там говорят: «Придёт мама (папа), с папой (мамой) поиграет, сына (дочь, детей) выпорет – и восвояси. И междоусобиц монтекки-капулеттиевских нет, и потомство себя ущербным не чувствует.
Ветер перемен любой силы немощно слабеет, долетая до вольных просторов, окружающих город МОРГ. Население никогда не было склонно к занятиям коммерцией или иным отхожим промыслом. Когда-то чья-то умная голова догадалась выстроить огромный рыночный павильон, площадь перед ним также планировалась под торговые ряды. Однако, характер народа опять-таки не учли. И приезжие южане только ахают. Классически выразился один молдаванин, отбывавший наказание на «химии»: «Как вы тут живёте? Никто ничем не торгует!» Зная тамошние природу и быт, моргачей можно понять. Много в местных условиях не произвести, денег больших не выручить, рисковать они не любят, кому же охота сбывать выращенное горбом за бумажки, которые кончатся быстрее, чем всё растил? Семена или молочных поросят весной ещё продадут, выращивай, трудись, а осенью – не проси. И стоит павильон, арендуемый по разной надобности, а на несостоявшейся рыночной площади разворачиваются автобусы, лихо выписывая кренделя.
Первые эмиссары рыночной экономики кавказской национальности пробовали было торговать на главной улице некой дрянью, именуемой «кукурузой в сахаре», но, не выдержав месяца стойкого отпора со стороны игнорировавшего их населения, отбыли со своим экзотическим товаром, бессильно повесив чёрные усы. Торгуют только предприятия, разделившие город между собой, а отдельные отчаянные головы не рискуют долго конкурировать с ними и закрываются, сорвав мелкий куш.
В производственной сфере – всё по-прежнему, лишь хозяева приобрели иное название, а народ отбывает номер за те же гроши.
В конце 80-х годов прошлого века решили построить МЖК, то бишь дом для молодых семей. О «планах громадье» раструбили местные пресса и радио. Претендентов на квартиры даже уволили с основных мест работы для освоения строительных специальностей. Сумели возвести первый и цокольный этажи. А далее – комсомол, как инициатор оного, рухнул, райком разбежался, строительство заглохло. Из хреновато сложенных стен ловкие скопидомы начали таскать кирпичи и воровать брошенную арматуру. Возникли и заглохли разговоры о создании некого АО для завершения работ. Но богатым сей дом не был нужен, у бедных очередников денег не имелось, власть, как водится, развела руками – и всё. С большим трудом несостоявшиеся новосёлы восстановились на прежних рабочих местах. Хоть и не все, говорят.
Экс - «отец» района «под оваций гром» возглавил предприятие, сомнительные деньги в которое вложил (или сделал вид, что вложил) некий проходимец-грек, выдавший себя за француза. Вскоре офис, разместившийся в бывших мастерских, судя по присутствовавшим там лицам, стал напоминать бывший райком партии, а в официальных бумагах предприятия адресаты даже за рубежом обзывались «товарищами». Через пару лет, изрядно загадив посёлок с экологическим названием Лужайск, дело лопнуло, главный партбизнесмен слинял на тихое место в государственной службе, а рабочие, которым при найме обещали зарплату в СКВ и курсы повышения в «загранке», сиротливо торчат теперь на ступеньках мэрии с другими безработными, коих власть время от времени посылает на сенокос или колку дров в самые дохлые хозяйства.
Живёт и здравствует одна бывшая госторговля, по сути, почти не изменившаяся. Да и бизнесом её назвать вряд ли можно. Скорее – кормушкой, из которой гребут по ранжиру и родству, а остальное лежит на прилавках. И установись по всей стране те же порядки, что и в нормальном мире, торговля в городе МОРГ не будет иной, чем есть – ненавязчивой и хамоватой.
Аналогичное – в других сферах. И если какой-нибудь заоблачный мечтатель или сбесившийся с жиру уроженец большого города вздумает переселиться в оное место, польстившись на кажущуюся его цивильность, его ждут не то, что семь, а семьдесят семь кругов ада при элементарном устройстве жизни и определении отношений с непростым населением. Начиная от мелкого срочного ремонта, мастера которого не найти ни за какие деньги, ни «за пузырёк», хоть всё спиртное из лавок скупи. Сам потом и пить будешь. С горя.
Так что, готовясь стать моргачом, желательно быть спецом на все руки, уметь сходиться с людьми, знать жизнь, как собственную квартиру, и ничему не удивляться. Но подобный опыт приходит лишь в возрасте, годков под шесть или более десятков, когда жизнь и быт уже налажены, и переезжать остаётся, разве что, на тот свет.