Дядюшкин cундук

Мамин дядя, дядя Саша из Сланцев, подарил нам ламповый приемник. Он большой, похожий на сундук, с полированной деревянной крышкой, под которой скрывается проигрыватель грампластинок. Пластинки он тоже подарил, с разными сказками – с Карлсоном, Незнайкой на Луне, Дюймовочкой. Там везде голос Литвинова из Радио-Няни. Но самое важное, что может дядюшкин сундук, это мигая зеленым глазом, ловить радиоголоса на коротких волнах. Выбираешь белой кнопкой диапазон КВ, вращаешь круглую ручку, наводишь красную метку на надпись Нью-Йорк или Лондон. А там шумят большие города, и сквозь свист и шорох глушилок говорят: Голос Америки, Би-Би-Си, Радио Монте-Карло и даже какая-нибудь «говорит Тирана». У всех голосов свои позывные, где-то бьют куранты, где-то звучит тревожная музыка. Говорят они с нами очень строго, сразу слышно, что нами недовольны, и рассказывают о том, что никогда не услышишь по советскому радио.
Мама в разговоре с тетей Лелей и тетей Ритой говорит: слушаем вражьи голоса. И хотя это вроде запрещено, никто этого не осуждает. Раз мама разрешает, значит и  мне можно. Только в школе не говори – ну, конечно! Наоборот, взрослые обсуждают то, что накануне сообщили голоса: что Сахарова выслали в Горький, в Афганистане большие потери у наших войск, а Брежнев тяжело болен. Кто такой Брежнев, я в свои семь лет, разумеется, уже знаю. А кто такой Сахаров, из любопытства тут же узнаю в Большой Советской Энциклопедии, на букву С: академик, лауреат Ленинской премии, один из создателей советской водородной бомбы.
С тревожными мыслями о странной жизни академика Сахарова, я на следующий день иду в школу. Наша классная руководительница Анна Васильевна заболела, и ее замещает старая учительница Римма Яковлевна. Римма Яковлевна мне совсем не нравится, - сразу видно, что она злая. Вместо природоведения Римма Яковлевна рассказывает нам про пионеров-героев. Про Валю Котика и Зину Портнову. Мне совсем не нравятся ни тот, ни другая. Вид у них какой-то пришибленный, и кончили жизнь они плохо и слишком рано. Я совсем не хочу быть похожим на пионера-героя. Я хотел бы вырасти, стать взрослым и поехать за границу, чтобы путешествовать по разным странам. И еще я может быть стану ученым-физиком, как папа или академик Сахаров. Тут, как назло, Римма Яковлевна спрашивает меня: ответь, какой подвиг совершил Валя Котик? Я встаю нехотя, улыбаясь своему другу Кириллу Скибе, и словно клоун на арене, думаю, чтобы такого смешного сказать для ребят. Но ничего ни приходит на ум, потому что я побаиваюсь Римму Яковлевну. И я говорю: он погиб. Римма Яковлевна начинает допытываться, она же только что много рассказывала, за что погиб Валя Котик? Я отвечаю: не знаю. Как ты не знаешь, - восклицает Римма Яковлевна, - ты хочешь быть похожим на пионера-героя? – Мне становится не по себе, но мама учит говорить правду, поэтому я отвечаю: нет. А на кого же ты хочешь быть похож? – выкатывая глаза и тряся тремя подбородками, вскрикивает Римма Яковлевна. – На папу или академика Сахарова, - отвечаю я, - предчувствуя взрыв. – И точно. Римма Яковлевна кричит на меня, что я вырасту предателем Родины.
На завтра моя мама приходит в школу, и разговаривает с ней. Римма Яковлевна, как это обычно происходит после маминых бесед, затихает и оседает. Мама же после говорит мне: она сталинистка, не надо с ней говорить на такие темы. И вообще, меньше болтай в школе о том, что услышал дома. Так я понимаю, что за пределами нашей квартиры не всегда нужно отвечать на вопросы честно.