Постучи в моё сердце-2

Снова конец ноября.
   Глядя в окно двадцать первого этажа, глубоко затягиваюсь сигаретой из оставленной пачки Chesterfield.
   Цепочка фонарей вдоль проспекта освещает путь тем полуночникам, которые волей случая оказались в этот час за рулем.
   Сегодня я снова одна.
   Марсин вместе со “Screamers” сейчас в очередном концертном туре.
   Я знаю, как долго он мечтал об успехе, и как радовался, когда их наконец-то заметили в нужных кругах.
   Потом начались бесконечные репетиции, прогонки, концерты, где бог пошлёт. Где он только ни слал! От пресловутой «Точки» и “Stadium live” до более масштабных площадок.
   Я помню эти первые выступления на широкую публику! И пусть ребята, конечно, немного смущались такому количеству людей, играли всё равно потрясающе.
   Хах, кажется, я теперь наперечёт знаю названия всех московских и около-московских клубов.
   И вот, сейчас глубокая ночь, а мой любимый вместе с группой за тысячи километров от родного города. Недаром говорят, что терпение и труд всё перетрут.
   “Screamers” набирают обороты в мире музыки, и сегодня у них концерт ни то в Амстердаме, ни то в Сингапуре. Нет, кажется, всё-таки, Амстердам. Гоняют по Европе.
   А я что? Я ничего. Жду вот дома своего барабанщика, как всякая примерная жена.
   Как раз концерт в Амстердаме у них завершающий, а потом – домой!
   Делаю очередную затяжку.
   Как всё-таки хорошо, что много лет назад я всё-таки не послушала родителей, которые отговаривали от идеи дожидаться Александра. Отец всё твердил: «Старше» да «старше, на кой чёрт ты ему сдалась!»
   Мама радовалась за нас, но поначалу, когда мне было ещё пятнадцать, тоже повертела пальцем у виска.
   – Ксюш! Пять лет разницы – это, конечно, немного, но не в пятнадцать же лет! Попомни моё слово…
   Дальше я уже не слушала. Каждый раз одно и тоже. Главное, что я обязательно должна что-то «попомнить». Да ну.
   Ощущение, что переплюнули всех сомневавшихся, грело не хуже солнца.
   Из воспоминаний меня выдергивает переливчатая трель мобильника. Смотрю на экран…
   – Да, любимый! Ну как ты?
   Сердце бешено стучит, как много лет назад. Как же я соскучилась по любимому голосу!
   – Ксюнь! Ну как ты там? Я очень соскучился! Тут классно, но…
   – Что такое?
   – Как бы я хотел, чтоб ты оказалась сейчас рядом со мной!
   – Я тоже скучаю, солнышко! Ну ничего, мы совсем скоро встретимся, всего неделя осталась.
   – Скорей бы уже пролетела…
   – Как концерт?
   – Шикарный! Отсняли, и шёл разговор, что может быть скоро его покажут в России. Представляешь?
   – Улёт! Я так за вас рада! Как остальные?
   – Да в порядке. Андрюха расписывает себе музейную программу на свободный день… в субботу, кажется, да… а Антон, ну как обычно! Ты ж знаешь!
   Смеюсь в ответ.
   Знаю, что блондин скорее всего обойдёт окрестные пабы с целью перепробовать всё пиво и «те самые кексики». Действительно, с чего бы мне ему было отказать много лет назад?
   – А ты чем планируешь заниматься?
   – Не поверишь – спать! По крайней мере часов восемь, а потом… не знаю. Придумаю.
   Я потираю замерзшие плечи и тушу сигарету. Осознание, как сильно я соскучилась по темноглазому, пробирает до костей, и я очень стараюсь не расплакаться прямо в трубку.
   Но Александр, конечно, всё слышит:
   – Эй, ты чего? Ты плачешь, что ли?!
   Вытираю подступившие слезы, пытаюсь отмазаться:
   – Нет, с чего ты взял?
   Однако на то он и мой муж, что слишком хорошо меня знает:
   – Ээээй, ну ты чего…
   – Да ладно, всё, уже успокоилась.
   Говорю зачем-то:
   – Ты, кстати, свои сигареты забыл.
   – Не забыл, – слышу, как он улыбается, представляю морщинки вокруг любимых чайно-карих: «Специально оставил. Чтобы ты на них натыкалась и почаще меня вспоминала.»
   – Лиса ты, Саня!
   Вытираю слезы с глаз и снова улыбаюсь, как дура, любимому голосу.
   Вспоминаю, что можно поговорить и по видео.
   Уже собираюсь переключиться, но вдруг что-то меня останавливает. Ощущение какой-то интимности, чуть хриплый голос Александра в трубке, иссиня-чёрное небо за окном. Зачем нарушать момент?..
   – Ладно, любимая, завтра вставать ни свет, ни заря… ты скоро ложишься?
   – Чай допью и пойду… Конечно, пойдем. Да и время уже…
   – Ну… спокойной тебе ночи? Солнце ты моё…
   Слышу, как нехотя он прощается, и снова чувствую, как колет где-то в районе сердца.
   – Спокойной, Санечка. До завтра.
   – Целую тебя…
   Связь обрывается.
   Александр кладёт телефон на стол и идёт в душевую.
   Глядя на себя в зеркало, осторожно равняет усы и бородку. Завтра нужно быть на высоте!
   Уже стоя под струёй воды в душе он думает о том, что несмотря на заслуженную славу намного охотнее оказался бы сейчас в объятиях любимой жены.
   Но обязательства и возможности, которые открылись для барабанщика благодаря участию в группе, подстегивают Марсина взять себя в руки.
   ***
   Антон опрокидывает очередной шот и с размаху ставит рюмку на стойку.
   Прошло уже целых пять лет, а он всё никак не может смириться с тем, что его любимая выбрала другого мужчину.
   Это одна из причин, почему он сегодня в баре и, кажется, хочет перепробовать все горячительные напитки, которые только есть в заведении…впрочем, не только напитки.
   Обнимая какую-то не сильно приличную немку, изъясняется на ломаном (и не сильно трезвом) английском:
   – Айм фром Раша, ю ноу…
   Блондинка, облаченная в коротенькое светлое платье и сапоги на огромных шпильках, смотрит на него широко распахнутыми серыми глазами и улыбается, будто Барби.
   Плохо соображая по-английски, и тем более по-русски, она всё-таки надеется продолжить знакомство с этим весельчаком.
   Она прекрасно знает, кто такие “Screamers” и, конечно, встреча с Антоном этим вечером для неё на вес золота!
   Он косит на неё пьяный взгляд и протягивает:
   – Гоу виз ми, короче… Вотс ёр нэйм?
   О, кажется, он хочет узнать её имя! Барби крепче обнимает Антона за шею и шепчет прямо в ухо:
   – Анна… май нэйм из Анна, дарлинг.
   – Бьютифул… – Антон уже изрядно пьян, но эта немка явно вызывает у солиста живой интерес: «Гоу!»
   Уже в номере она живенько скидывает с себя одежду и набрасывается на Антона, словно голодная львица.
   Солист с вожделением смотрит на обнаженное тело красивой девушки. Жадно целует её в губы.
   Вот только мыслями он раз за разом возвращается в тот день, когда Марсин сообщил им о своём намерении жениться на Ксении.
   День, когда Антон потерял свою последнюю надежду.
   Анна оказывается опытной, и они занимаются любовью всю ночь напролет. Останавливаются лишь на перекур и глоток припасенного Антоном нидерландского рома.
   Но с тех пор, как его любимая женщина вышла замуж за лучшего друга, в душе Антона лишь звенящая пустота.
   А вот Анна, наоборот, ликует! Будет теперь, что рассказать подружкам! Ночь с самим солистом «тех самых» “Screamers”! Да они лопнут от зависти!
   ***
   Как обычно, клуб, в котором выступают ребята, забит под завязку. Ещё бы – всем так и хочется посмотреть на этих русских, которые за столь короткий срок взорвали мировые чарты.
   Несмотря на бурно проведенную ночь, Антон в отличном расположении духа и даже без опозданий заходит в гримёрку:
   – Ну чё, порвём Амстер, как Тузик – грелку?
   – А то! – кивает Марсин, докуривая и забирая со стола барабанные палочки.
   Андрей же, который посвятил выходной культурной программе, с улыбкой смотрит на молодых товарищей и параллельно настраивает гитару.
   Взгляд Антона, между тем, случайно падает на бликующее  обручальное кольцо Марсина.
   В душе всё ещё что-то переворачивается, хотя и реже, чем раньше.
   Шумно выдохнув, солист берет микрофон, проверяя тот на исправность. Антон думает, что, пожалуй, ночь с немкой была отличным решением, и надо бы повторить этот опыт. Возможно – сегодня же, после концерта.
   И снова концерт сыгран просто великолепно!
   Под шум оваций участники группы уходят со сцены.
   – Антон, – окрикивает солиста Андрей: «Пойдём, ты мне нужен на пару слов.»
   Тот покорно кивает, и вместе с гитаристом они направляются в тот самый бар, где ещё вчера Антон подцепил Анну.
   Снова и снова закидываясь алкоголем, солист «Screamers» чувствует, как его душу заволакивает звенящая пустота. Пьяным взглядом он косится в сторону парочки девушек, в одной из которых узнает свою вчерашнюю гостью:
   – Оу, дарлинг! Кам ту ми!
   Анна улыбается блондину, и тут же представляет ему свою подругу. Девушку зовут Ханна, и теперь подруга шепчет ей на ухо, что им несказанно повезло встретить Антона.
   Заинтересованная Ханна наклоняется к подруге, выясняя, есть ли у Антона товарищ. Анна кивает. Тянет подругу за руку, и подмигивает Антону в знак того, что не против повторить вчерашний вечер в расширенной компании.
   Андрей знаком показывает солисту, что отказывается в этом участвовать, и напоминает, что несмотря на личное время, завтра же Антон должен быть «как огурчик».
   – Сделам-с, – шутливо-покорно кивает блондин и подначивает Андрея: «И все-таки : не хочешь присоединиться?»
   Андрей отрмцательно машет головой.  Берет  куртку и выходит из бара. На эту ночь у него в планах выспаться. Да и сил на загулы, которые устраивает Антон, совершенно нет. Чисто по-отечески Андрей хлопает солиста по плечу:
   – Не борщи там. Завтра ещё концерт.
   – Не нуди, пенсия!
   Вскоре Александр оказывается у себя в номере.
   Он вновь и вновь думает о любимой жене, по которой невероятно соскучился.
   Достаёт мобильник, набирает номер…
   – Алло, – услышав голос любимого барабанщика, чуть ли не прыгаю до потолка от радости: «Сашенька! Ну, как ты? Как концерт?»
   – Всё просто отлично, – однако, голос у него грустный, такой, что я начинаю волноваться.
   – Санечка… что случилось?
   Марсин шумно выдыхает. Впервые в жизни с ним происходит что-то подобное. Он прекрасно знает, какое впечатление производит на женщин. Но сейчас это не имеет ровным счетом никакого значения.
- Соскучился сильно...
   – Завтра уже самолет…
   – Чёртово расстояние! Как же я хочу обнять тебя, сейчас же… блин, Ксюх!
   Он опирается на дверной косяк и смотрит на себя в зеркало, установленное в ванной комнате.
   Слезы тоски и усталости так и катятся по его бледному скуластому лицу. Александр плачет беззвучно, чтоб не дай бог не быть услышанным. За время разлуки Марсин порядком вымотан новым ритмом, хотя ему, безусловно, нравится новая жизнь.
   – Саань… я люблю тебя, слышишь? Люблю и очень жду дома.
   – И я тебя очень люблю…
   Он кладёт трубку, и тут же раздается стук в дверь.
   На пороге барабанщик обнаруживает Антона в обнимку с двумя девушками. Солист снова изрядно пьян:
   – Саня, знакомься… это… Ан-на и Хан-на… Аня и Ханя,  прикинь…
Глядя на Антона, Марсин чувствует, как сжимается его сердце...
Александр прекрасно помнит тот день.
День, когда он сообщил Антону и Андрею о своем решении жениться.
Помнит, как резко потух взгляд солиста, хотя тот никак не нахамил и вообще, поздравил.
И теперь он прекрасно понимает, зачем Антон привел к нему эту парочку.
   Глядя на солиста тяжёлым взглядом своих чайно-карих, Марсин всё-таки пропускает друга и девушек в номер. Предлагает расположиться на диване за столиком.
   Ханна в мгновение ока оказывается рядом с Александром. Она наматывает прядь волос на палец в ожидании какой-то реакции.
   Антон хищно косится в сторону блондинки, и жестом указывает Марсину на её подругу:
   – Тебе бы тоже отдохнуть не помешает…
   Марсин быстро просекает, на что намекает солист.
   В ту же секунду бесцеремонно оттолкнув от себя подвыпившую Ханну, в ярости хватает Антона за шкирку и быстро выталкивает в коридор.
   Пожалуй, даже слишком быстро:
   – Думаешь?
   Антон показывает известный пошлый жест и кивает в стороны Ханны, за что тут же получает оплеуху от Марсина:
   – Совсем сдурел?!
   – Да чё ты? Ксюха ничего не узнает!
   – Значит, так, – голос у Александра становится жестким и холодным, будто металл : « Забирай свой бордель и проваливай, пока я не съездил тебе по роже! Шнелле!»
   – Понял, понял, чё ты?! – Антон потирает ушибленный затылок и жестом подзывает подруг: «Девчонки, наши планы немного меняются…»
   Уже в дверях он оборачивается и смотрит на Марсина со смесью злобы и досады:
   – Значит, на самом деле Ксению любишь?
   – Да пошёл ты, ревизор хренов!
   С этими словами Александр громко хлопает дверью прямо за Антоном и его спутницами.
   Нужно перевести дух. Он берет стакан и наливает туда немного виски.
   – Чёртов придурок! – Александр всё ещё взбешен поступком Антона: «Это же надо! Как же хорошо, что завтра – домой…»
   Глядя на ночной Амстердам, Александр думает о том, что солист изрядно достал его своей ревностью и попытками рассорить с любимой.
   ***
   Этой ночью мне отвратительно спится.
   Вот уже несколько часов я верчусь с боку на бок. Совершенно непонятно, как, наконец, уснуть, ведь завтра на работу.
   А там, как известно, никому не интересно, что за причины у моей бессонницы.
   Захожу в вотсап и удивляюсь: на часах часа четыре утра, а мой любимый был в сети три минуты назад. Несмотря на поздний час, набираю номер:
   – Привет…Ты чего не спишь?
Он берет трубку сразу же. Однако его голос мне совершенно не нравится...
   – Тошно мне, Ксюнь…
   – Чего случилось?
   Интуиция и так весь вечер гудела, что у них там что-то не то происходит. И вот, пожалуйста!
   – Да Антон, мать его за ногу… такое устроил… сижу, отхожу.
   Я прекрасно помню тот день, когда солист “Screamers” предложил мне стать его девушкой.
   Это случилось в тот промежуток времени, пока мы с Александром ещё не стали официальной парой.
   Однако, на мой отказ Антон отреагировал как-то уж чересчур бурно, и я ещё тогда подумала, что это – к лучшему.
   Поэтому теперешние слова Марсина меня озадачили:
   – Что устроил-то?
   Марсин будто бы мнется, но всё-таки рассказывает мне о происшествии. В конце повествования я слышу, как он весь сжимается, будто в ожидании моего «приговора».
   Новости о выходке Антона, конечно, шокируют.
   Однако у меня хватает мозгов понять то, что блондин таким образом попытался подставить моего мужа. И хорошо, что идея Антона с треском провалилась.
   – Вот, – с замиранием сердца выдыхает Марсин.
   На самом деле мы оба понимаем, что при таком положении дел Антону грозят огромные трудности в коллективе “ Screamers”... Но он же солист! Голос команды, её же лицо…
   И вот, теперь предстояло что-то решить.
   ***
   Наутро о ночном инциденте узнает и Андрей.
   – М-да, –  только и вздыхает он. Смотрит солисту прямо в глаза: «Наворотил ты дел, Антон…»
   – Сам знаю, – виновник конфликта сокрушенно качает головой: «Думал, пережил, справлюсь…но нет… ни черта не помогает…»
   – Собери сопли! – кричит Андрей: «Ты что, мальчишка, что ли? Ты лицо группы, солист, голос, мать твою! Ты чем думаешь-то вообще? Задницей? Представляешь, что будет, когда об этом узнает Полонский?»
Роман Полонский - продюссер Screamers - увидел это талантливое трио несколько лет назад и понял:
" Хммм... интересно... у этих ребят явно хороший потенциал. Что ж..."
   – Похоже, что так…
   – Ты понимаешь, что мы не сможем так работать?
   – Понимаю.
   – Понимаешь, чем это грозит?
   – Тоже понимаю.
   – Прекрасно, – невесело вздыхает Андрей. Закуривает.
Набирает номер Полонского. Андрей знает - Роман уже прилетел утренним рейсом и скоро окажется в кафе, где договорилась встретиться вся команда.
   Подошедший в это время Марсин слышит кусок разговора. Он с уважением относится к Роману, но сейчас визит продюссера вводит барабанщика в замешательство.
   Глядя на бывшего лучшего друга, Антон и сам понимает - выяснений явно не удастся избежать.
   Да и об общении с Александром, в общем-то, можно забыть.
   Кто же знал, что эта проклятая Ксения настолько зацепит бедного солиста, что он совершенно не сможет примирить сердце и разум?
   – Чёртова блондинка, – шипит Антон, отпивая из бокала пиво, и тут же получает подзатыльник от Марсина:
   – Рот закрой!
   – Так, парни! – вмешивается Андрей: «Хорошо, что мы успели отыграть всё запланированное до того, как вас бомбануло. В общем, решение о временном отпуске принято и обжалованию не подлежит.»
   Марсин отворачивается от своего некогда хорошего друга и закуривает.
   Антон смотрит куда-то мимо Александра немигающим взглядом:
   «Чёртова блондинка… да что в этом Марсине такого?!»
   Слишком выразительное отражение мыслей Антона на его лице заставляют Александра вновь вспыхнуть огнем негодования:
   – Проваливай, Антон. Проваливай, пока цел.
   Солист смотрит на барабанщика с неприкрытой ненавистью:
   – На твоём месте должен был быть я! Понял?
   – Ты, кажется, не понял…
   Чайно-карие глаза Марсина темнеют от ярости и буквально наливаются кровью.
   Александр поднимается и резким ударом кулака выбивает Антона из пластмассового стула, на котором тот сидит.
   Заваливаясь на траву, блондин морщится от боли. Но Марсин, кажется, и не думает останавливаться:
   – Как ты достал меня, сука!
   – Эй, эй, парни! – подоспевший Андрей всё же успевает оттащить Марсина до того, как он нанесёт свой очередной удар. Затем протягивает руку Антону, помогая встать:
   – А ну пришли в себя,  придурки!
  Спустя час вся троица уже находится в кафе.
- Приветствую, господа!
- День добрый, Роман Александрович! Как долетели?
- Прекрасно! Чего не скажешь о новостях, которые узнал по прилету...
Полонский чуть наклоняется, жестом подзывая Антона и Александра:
- Вы что устраиваете, дебилы?!
Солист и барабанщик виновато смотрят на продюссера, пока тот в ярости размахивает руками. Слишком уж эмоционально расписывает юным дарованиям масштабы своих вложений в "Screamers".
- Значит, так. Я не знаю, как вы это сделаете - найдете общий язык, но в самое ближайшее время у меня есть идея отправить вас  еще на парочку мероприятий. Вы ведь помните, что у нас контракт на пять лет?
Антон и Александр молча кивают. Слишком многое поставлено на карту, чтоб вот так запросто разбежаться из-за своих личных проблем. Глядя друг на друга практически с ненавистью, они все же осознают всю серьезность ситуации.
- Две недели отпуска каждому, а потом - фигачить с новыми силами! И без поблажек! Вот добьете пятилетку - и дальше подумаем! Хотя, признаться, это будет самым идиотским решением, если группа распадется!
Полонский закуривает, делает глубокую затяжку:
- Идиоты! Ставить под угрозу существование группы из-за бабы!
Радуясь внезапному отпуску, Марсин думает, что это как раз то, что нужно.
"Наконец!"
   ***
   Несмотря на ранее купленные билеты, в самолете Антон и Александр летят порознь.
   Бывшие лучшие друзья, которые волею случая оказались по разные стороны.
   Самолет набирает высоту.
   Александр практически мгновенно засыпает, в отличие от Антона, который успел достаточно выпить в дьюти-фри, и теперь рискует быть отправленным в полицию сразу же по прилету.
   Однако он всё-таки успокаивается и теперь наблюдает в иллюминатор за великолепными видами с высоты птичьего полета:
   «Какой же я дурак... черт, ну ведь главное - чтоб она была счастлива, а я что? Теперь придется хорошенько постараться, чтобы хотя бы деятельность группы не пострадала...»
   Антон кидает на Александра взгляд, полный грусти и раскаяния.
   Одними губами шепчет:
   – Прости, что подвёл, дружище…
   Вот так одна ошибка, несдержанность, лишила Антона многолетней дружбы с барабанщиком.
   Но Александр не замечает Антона. Он дремлет, накинув плед и отвернувшись к иллюминатору.
В полусонном сознании Александра проносится образ любимой жены.
   Наконец, самолет идёт на посадку.
   ***
   Сижу в гостиной, переключая каналы с одного на другой.
   Смотреть решительно нечего.
   Снова закуриваю сигарету из сашиной пачки.
   Вдруг вспоминаю, что мне осталось лишь немного прибраться на кухне.
   За шумом воды совершенно не слышно, что происходит за пределами кухни.
   Стоя у раковины в Сашиной рубашке на голое тело, мурлычу себе под нос какую-то попсу. Домываю оставшиеся пару тарелок.
   Внезапно со спины чувствую холод, пробирающий до костей…
   Холод, а следом – обжигающий поцелуй где-то между в районе ключицы.
   Приехал!
   И как он так тихо прокрался, что я не услышала…
   Поворачиваю голову. Чуть растрепанный, Марсин стоит передо мной с букетом разноцветных тюльпанов и устало улыбается.
   – Наконец-то я дома…
   Он вновь обнимает меня и нежно, но властно целует, чуть прихватив пятерней волосы. Видимо, события последних дней изрядно его вымотали. Сквозь прерывистое дыхание слышу:
   – Ты – мой дом, любимая…
   Продолжает целовать, всё крепче прижимая к себе:
   – Любимая...
   – Саш…
   – Ксюш, тише. Просто обними меня крепче.
   И я повинуюсь, прижимаясь к его груди и слушая гулкие удары  сердца. Вдруг слышу:
   – Какой же я дурак, что не оценил тебя раньше...
Он садится на стул, а меня сажает себе на колени:
- У меня целых две недели отпуска. И знаешь, что?
Игриво смотрю на любимого:
- Что?
- Все две недели я ни на секунду не выпущу тебя из объятий. Как и всю оставшуюся жизнь.
Я, конечно, ему верю - ведь и сама испытываю тоже самое.
А еще я знаю, что со мной никогда не происходило ничего подобного. И что тот ноябрь явно был спланирован кем-то свыше.