Жизнь российская Книга-1, Часть-1, Гл-64

Глава 64

"Человек – это звучит гордо!"
Кульков опять стал ощущать себя человеком


И маленький человек может давать большую тень.
(Еврейская пословица)


Через пару минут пациент Кульков спускался по лестнице. Довольный собой и в хорошем уже, приподнятом, возвышенном расположении духа.

Он торжествовал, жизнь стала налаживаться. Подруги ему помогли.

Тётя Глаша постаралась, попросила помощи у Петровны. А Петровна исполнила просьбу. Славные они тётеньки. Добрые. Душевные. Человечные.

И в кабинете статистики сменили гнев на милость. Приняли его безропотно. Культурно, без всяких яких из Васиных рук взяли карту амбулаторную. Бережно вклеили в карту справку из Пенсионного фонда. Свою справку написали и пояснили, что теперь можно выписывать этому больному лекарства в соответствии с утверждённым Горздравом списком и согласно показаниям и назначениям.

В означенные места штампы на справки шлёпнули, расписались и дату указали.

Всё! Проблема ещё одна решена. На одну проблему меньше стало. Теперь легче немного болеть будет. На сантим. На йоту. Но новые, однако, будут. Без проблем теперь не бывает. Ничего… потихоньку и с другими разберёмся. Проблем, вообще-то, полно в жизни нашей. Стоят они на дороге, подножки людям ставят, шлагбаумы опускают, путь к цели перегораживают. То одним, то вторым, то третьим…

Жизнь такой стала с некоторых пор. Се ля ви. Да! Жизнь такова наша.

Проблемы плодятся, плодятся и плодятся… Растут, окаянные, как грибы в тумане.

Но ничего… и с остальными проблемами разберёмся… Где наша не пропадала.

Кульков был рад. Радость сквозила из всех дыр, из всех щелей и прорех.

Ему было хорошо. Очень даже хорошо. Летать стало охота. Порхать.

И он был доволен жизнью. Очень даже доволен. Светился весь.

«Завтра зайду к Ашоту Карфагеновичу, покажу ему справку, и он выпишет мне льготные лекарства», – радостно думал Василий Никанорович.

Настроение его немного теперь поправилось и улучшилось.

Он опять стал ощущать себя человеком. Большим человеком. Не скотиной какой-нибудь… как недавно его называли и оскорбляли.

Да! Он почувствовал себя человеком! Настоящим.

А человек – это звучит гордо! Максим Горький так сказал. И это истина!

В раздевалке ему выдали куртку, и он направился к зеркалу, висевшему на стене: одеться да прихорошиться, поправить шапку с шарфиком да причепуриться.

– Ну, вылитый министер!.. – услышал он знакомый голос где-то там, за спиной.

Оглянулся. Прямо перед ним стояла тётя Глаша, уборщица. В руках у неё швабра, а на лице – улыбка…

– Да уж, министр… Скажете тоже… – иронично подчеркнул уставший мужчина, наслушавшийся сегодня о себе разных неблаговидных, выдуманных, горьких эпитетов.

– Министер… министер… Тожно… как пить дасть… Не спорь…

Кульков отошёл от зеркала и с искренней радостью поблагодарил старушку:

– Спасибо большое, тётя Глаша, за карточку. Ну, и вообще за помощь… – Потом вспомнил про пакет в руках и добавил: – И вот, чуть не забыл, возьмите пирожки, моя супружница просила вам передать, сама пекла. Возьмите, возьмите… а то обижусь… – повторял он раз за разом, протягивая женщине гостинец. – Вы так добры ко мне.

– Да ладно табе… Мне, право, неудобно…

– Ничего-ничего. Берите! Какие тут неудобства. Скажете… тоже…

– Но…

– Ничего-ничего. Берите-берите! Мы с Тонечкой от чистого сердца вам.

– Ну… еслиф так, касатик… то благондарствую… От всей души благондарствую!!

Василий уже пошёл к выходу, потом вдруг остановился, вернулся и спросил:

– Тётя Глаша, скажите, пожалуйста, а почему сегодня в гардероб шапки не принимают? И шарфы? Позавчера-то принимали…

– Дык, милок, позавчерась камисия шороху тута наводила.

– Да? Интересно… А что за комиссия??

– Из Горздрава, касатик, из Горздрава нашего. Оне тогдысь тута шороху наводили. Учили наших беспутых разгильдяев как надо правильно вас, милок, обслуживать. Как с вами надыть обращатца… Ну и всё иное. А им сверху тако заданье спустили. Из энтого. Как иво. Вот чёрт, вылетело из памяти… Слово такое… хитрое…

– Из департамента? Из него, тётя Глаша?

– Не-а… не из няво… не из дипармента… Выше бяри…

– Откуда? Выше у нас нету… Неужели из самого министерства?

– Во, во!! Из няго, грешнаво… Из энтого… как иво… из мин…соц… из мин… Из яво, вопшем. Из мин… из соц… из здрав…

– А… Понял… Из Минсоцразвития! Ой! Не так. Из Минздравсоцразвития!!

– Во, во! В самую дырдочку попал. Оне Горздраву приказали. Пятровна говорила.

– Ну теперь понятно, откель ноги растут.

– Во, во! Всё так, милок. Наши тогдысь все ноги сябе переломали… вас, сирых и убогих обслуживая… потакая вам во всём…

– Ого!

– Во, во! Ого! По-другому и не скажешь. До колен ноги стёрли, вокруг вас бегая. Те, горздравовские крысы, из-за угла за ними наблюдали… с энтим… как иво… в руках. Навроде часов, но не часы. Тикают оне также, а времечко не показывают. Спортсмены энтими тикалками пользуютца завсегда… По тивилизирю видала.

– А… Понял! Секундомер это!

– Во, во! Сякунды на ём щёлкали. Мерили, как быстро наши вокруг вас скачут.

– Ясно-понятно теперь. Проверочка была! Шороху они тут наводили!

– Твоя тута правда, касатик. Шараборились оне справно…

– Да… Вот ведь как бывает…

– Точно так, милок. Всё так и было. Потому и принимали шарфы и шапки. И энти, перчатки… – окончательно пояснила уборщица своему знакомому. – Ну, прощевай! До дому ступай. А то набегалси сёння за день по этажам и кабинетам. Устал, бедняжка. Иди к сябе! Отдыхай! Силов на завтре набирайси! Завтре опеть беготня у табя предвидится. Ну всё, касатик, иди с богом. Не думай ни о чём плохом… – Старушка развернулась на сто восемьдесят градусов, поправила тряпку на швабре и продолжила мытьё полов.

– До свидания, тётечка Глашечка! Добрый вы человек. Добрейшая женщина! Все бы такими были! Ну, прощевайте, – поклонился Кульков, направляясь к дверям.



Продолжение: http://proza.ru/2023/02/23/875

Предыдущее: http://proza.ru/2023/02/21/676

Начало: http://proza.ru/2022/09/02/1023