Глава 2, Часть 3, Книга 3, Руский язык

черновик

Книга 3
“Руский язык”

Глава 2
"Руский контекст"

Часть 3
“Вор”

Что интересно, в языке у коми значению [вода] и сегодня соответствует знание звучания “ва”. Или взять тех же вотяков, которые попав в Русский контекст, переделали тогдашнее своё звучание “су” со значением [вода] уже на “ву”. Из чего я делаю вывод, что у кам(ь)ы значению [вода] соответствовало именно звучание “ва”. (А потому все эти многочисленные гидронимы в Руском контексте с участием в них объединения “ва” это кам(ь)ы рук дело.) Но проблема здесь в том, что у рус(ь)ы, профессиональный язык которых формируется значительно позже, потому как на основе в том числе и языка кам(ь)ы, значению [вода] в их языке соответствовало уже звучание “во”, - почему?
 
Ещё раз, - тот факт, что знание звучания у значения [вода] в русском языке стало “длиннее”, и звучит с тех пор уже как “вода”, говорит о том, что русские в своё время накопили в структуре значений объединения “во” гораздо больше уже знаний, чем это было у коми в структуре значений их объединения “ва”, или у вотяков в структуре значений их объединения “ву”. Знания звучаний которых у значения [вода] поэтому с тех пор уже никак не изменялись. При этом тот же самый процесс происходил (точнее не происходил, - знания в структуре значений их объединения “во” тоже тогда не накапливались) в языке у рус(ь)ы, - у них значению [вода] соответствовало звучание “во”, но только никогда не “вода”. Звучание “вода” у значения [вода] появляется именно в русском уже языке, а вовсе не в руском.

А потому возникает вполне так логичный вопрос, - “Что за новые знания (признаков) появились тогда в структуре значений [вода] объединения “ва” у рус(ь)ы, если в итоге им пришлось поменять у себя в языке и само его знание звучания с “ва” на “во”?”
Ещё раз, - древние человеки не воспринимали тогда (в контексте “Слово”) значения у объединений целиком (как это делаем сегодня мы в контексте “Предложение”), они их именно что “читали”. В смысле осознавали так значение каждого звука в объединении отдельно, используя знание “объединение” лишь для установления соответствующих знаний связи между значениями звуков этого объединения.

А потому тем же рус(ь)ы, обладавшим новыми знаниями (признаков), показалось тогда, что объединение “ва” будет иметь у них в языке гораздо уже более точное значение, если в нём вместе с “в” использовать “о”, а не “а”. Что они в итоге и сделали. (Обратите внимание, ни коми, ни вотяки, ничего такого у себя в языках тогда так и не сделали. Что в свою очередь говорит о том, что в их коллективных сознаниях (языках) знаний, что были уже у рус(ь)ы, тогда просто ещё не было.)

Более того, поиск новых знаний в структуре значений [вода] в языке у рус(ь)ы мы можем несколько конкретизировать, потому как в нём меняется не всё звучание у объединения “ва”, а один лишь его только звук “а”. Что говорит о том, что эти новые знания связаны именно что со звуком “о” и его значением. И сразу же возникает вопрос “А как новые знания могли быть связаны со структурой значений звука “о”? В смысле они уже были такие до этого (до обнаружения рус(ь)ю новых знаний) в структуре значений звука “о”, или их тогда пришлось в эту структуру значений звука “о” внести и так её уже изменить? Давайте попробуем уже это понять, а для этого обратимся к Действительности. Точнее к тем самым ее процессам, что тогда происходили в Руском контексте.

Значение звука “о” [объединение] возникает у древних человеков из его мимической составляющей со значением [бльше]. Оно таким могло быть, если только существовало ещё и значение [меньше], а оно и существовало. У человеков есть такое звучание, которое во время его произношения, в зависимости от того, насколько широко открыт рот, звучит очень даже по разному. Это звуки “о” и “у”. При этом, подчёркиваю, сам речевой аппарат в изменении этого звучания от “о” до “у” и наоборот никак не участвует, если только губы, точнее даже степень их открытия. (А от того, что при произношении звуки “о” и “у” запросто могут переходить один в другой, они оба являются так гласными.)
Таким образом у знания звучания “о” относительно знания звучания “у” в структуре значений естественным образом присутствовало знание “больше”. И наоборот, у знания звучания “у” относительно знания звучания “о” в его уже структуре значений присутствовало знание “меньше”.

А так как знание “объединение” предполагает в свою очередь (в структуре значений объединения “объединение”) знание “несколько (элементов)”, в котором признак “несколько (элементов)” всегда будет количественно больше, чем признак “один (элемент)”, то поэтому в структуре значений объединения “объединение” содержится ещё и знание признака “больше”. Которое со временем и задало в Языке знанию звучания “о” ещё и значение [объединение].
 
У знания звучания сигнала присутствия “а” значением в Древнем языке Руского контекста было [человек/место человека]. А у знания звучания “в” Древнего языка Руского контекста было уже два значения, - значение (признака) принадлежности [быть в] и значение (признака) действительности [вода]. А это значит, что возникли эти два разных значения у одного и того же звучания в двух разных коллективах. Которые стали потом уже одним общим коллективом, - в нашем случае этим общим коллективом был коллектив кам(ь)ы.
 
Таким образом, - два коллектива объеденились в один общий коллектив кам(ь)ы, - в языке кам(ь)ы для звучания “в” возникла тогда многозначность. Которая, пока самих знаний в коллективном сознании кам(ь)ы было немного, не сильно им и мешала, - выручали контексты. Но уже с образованием объединения “ва” в языке кам(ь)ы знаний одних только контекстов для определения его в них значения было совсем недостаточно. Потому как из-за двойственности значения у “в” возникала и двойственность значения у его объединения “ва”, - [быть в месте (человека)] и [вода (человека)] (принадлежавшая ему уже потому, - в объединении присутствует “а” со значением признака принадлежности, - что он её пьёт). Таким образом первое значение у кам(ь)ы соответствовало значению [дорога] ([река]), в то время как второе соответствовало значению [вода].
 
Чтобы не допустить проблему многозначности у себя в языке, кам(ь)ы поступили тогда очень просто, - они стали использовать объединение “ва” со значением [дорога] ([река]) только в составе бОльших уже объединений, и только на их конце. В начале же таких больших объединений были объединения, которые и определяли значение всего большого объединения. Например, - “Лысьва” - [дорога (река) “Лысь”], “Обва” - [дорога (река) “Об”], “Сосьва” - [дорога (река) “Сось”], “Чусовая” (”Чусовайа”) - [место, где проходит дорога (река) “Чус”], и т.д. Или более знакомые большинству, - “Москва” - [дорога (река) “Моск”], “Нева” - [дорога (река) “Н(ь)э”]. (Значения названий самих дорог я здесь не раскрываю, всё это для экономии вашего времени. Потому как, если вы внимательно прочитали до зтого всё то, что я уже в этой серии книг рассказал, некоторые из названий вы сможете “прочитать” уже запросто.) А “ва” со значением [вода] кам(ь)ы стали (в контексте “Слово”) использовать уже только отдельно.

У рус(ь)ы в этом плане возникала проблема, потому как их ва вовсе дорогой (рекой), получается, не была. Чтобы так её - “ва” - им называть. В смысле озеро Вай, на котором рус(ь)ы тогда поселились, в привычном смысле дорогой (рекой) вовсе так не было. А было оно именно озером, из которого все эти ва тогда там и начинались. Получается было оно так объединением всех ва, что тогда были в Руском контексте. Таким образом, решили рус(ь)ы, гораздо более правильным для называния именно их водоёма (озера Вай) будет использовать знание звучания “во” с соответствующими знаниями в его структуре значений, чем “ва” с его уже знаниями в его структуре значений. Тем более, что оно тогда озером Вай и близко ещё не называлось.

(Кстати, похоже, что в том числе из-за этого своего решения, рус(ь)ы для того, чтобы избежать проблемы многозначности в своём уже языке, решили использовать тогда “в” со значением [вода] только в составе объединений. В то время как “в” со значением [быть в] они использовали как в составе объединений, так и отдельно.)

Ещё раз, - сама подобная смена “а” на “о” в объединении “ва” со значением [вода] в языке кам(ь)ы могла произойти только в случае, когда рус(ь) начинает формироваться уже как отдельный коллектив с нарождающимся у него национальным признаком совместности, причём происходить это всё могло только на озере, но никак не на реке.

Понимание самого этого факта необходимо нам для правильного “чтениия” значений всех тех объединений (слов), что возникают в руском языке уже позже того, как в нём возникло объединение “во”. В смысле необходимо оно для правильного “чтения” в первую очередь значений слов, что возникают с использованием объединения “во”. Потому как и сегодня в непосредственной близости от Солдыря существует более двух десятков топонимов с “во” на конце их названий. Из чего следует, что так же, как кам(ь)ы называли реки возле которых они жили (кочевали) используя “ва” на конце их названий, так и рус(ь)ы называли места (тогда, похоже, что это были ещё острова), на которых они жили, используя “во” на конце их названий.

Я потому так подробно разобрал процесс формирования значения “во”, чтобы понимать, что значением “вор” тогда было именно [мужик острова], а не что-то другое. Так тогда называли всех тех, - в том числе и рус(ь)ы, - древних человеков, что жили на островах озера Вай. Сегодняшнее же значение у объединения “вор” в русском языке, а именно [человек незаметно крадущий чужое], возникает гораздо уже позднее, с открытием рус(ь)ю замкнутого речного пути (”Руского пути”). Впрочем, это история уже Главы 3 “Руский путь”, а потому пока что не здесь.

Ещё раз, - из знаний Языка, как и из названий топонимов и гидронимов следует, что озеро Вай в Руском контексте безусловно тогда (во время таянья ледника и несколько тысяч лет ещё позже) существовало. Это подтверждают и арабские авторы, которые в первом тысячелетия н.э. на основе устных рассказов, которые сами появились в арабском контексте Действительности никак не ранее пяти тысяч лет назад, впервые зафиксировали (записали) эти знания в своих научных трудах.

А всё ошибки у сегодняшних лингвистиков происходят от полного непонимания им что такое “Язык”, и тем более что такое “контекст”. Потому как знаний связи в их совокупностях знаний нет совершенно. Тех самых знаний без которых понять любые другие знания уже невозможно. А потому им остаётся так только пенять, что это арабские мудрецы сами чего-то уже там напутали, а они, - “лингвистики, вы козлы!” - поэтому ничего понять теперь так не могут.