14. Председатель колхоза Россия - Человек из СССР

 Тикают ходики...
 Иван Микуров - корреспондент Алтайской правды.
 
   ""Недавно напросился в гости к Хариным, что живут в селе Новоярки. Хозяин дома, Александр Николаевич, работал бригадиром животноводства вместе с женой в одной бригаде здешнего колхоза "Россия" (ныне - колхоз "Новоярковский"). Сейчас домовничает, хотя возраст вовсе не пенсионный: вторая группа инвалидности.
   Хозяйка, Валентина Давыдовна, девятнадцать лет доит колхозных коров. Всегда в почете - на колхозном, районном и даже краевом уровнях. В феврале пришла необычная и радостная весть (потому журналист и напросился в гости): доярке присвоено почетное звание заслуженного работника сельского хозяйства.
  Нечасто такое случается в сибирских селах, что, на мой взгляд, очень даже несправедливо. Например, на Кавказе колхоз виноград или чай выращивал, в нем два-три Героя Соцтруда было. А уж Сибирь-то с Кавказом никак не сравнишь. Много труднее здесь жить и работать.
   - Прошлой зимой, в те морозы, - рассказывает В.Харина, - придешь домой, одежда на тебе коробом стоит: ни рук, ни ног не чувствуешь. Кажется, даже сердце застыло. А в избе теплынь, Саша печку истопил, ждет...
   Поскольку у нас речь о доярке и ее работе, то замечу, что фермы в большинстве своем по устройству непригодны для Сибири. Едучая сырость заставляет доярок ходить в резиновых сапогах. Из-за тяжелых и, как правило, плохо закрывающихся ворот сквозняки донимают до косточек. Дать бы людям вместо стекла с бетоном что-нибудь попроще и потеплее для работы. Но о том почему-то никто не думает.
   Но все же не из одних же трудностей соткана жизнь сибирячки. На вопрос моего коллеги из "районки" о самых счастливых днях жизни В.Харина ответила:
   - С Сашей хорошо живем. Четверо сыновей у нас. Бывало, вечером накупаешь их, накормишь, спать уложишь: лежат, посапывают. Смотреть на них - душе радостно, куда и усталость девается. Папа меня очень любил. У них с мамой тоже четверо было. Три сына и я. Наверное, мне, девчонке, больше любви и доставалось. Да вот только не зажился на свете папа. Мне тринадцать лет в тот год стукнуло. Осталась хворая мама с нами. Да и не расписаны они были. Отец -немец, сослан в Сибирь, мама - русская. Боялись они, что отца еще куда-нибудь угонят. Пришлось мне в десятый класс уже не ходить. Помню, в пятнадцать лет обносилась совсем. Что делать? Набралась то ли наглости, то ли храбрости, пошла к председателю колхоза Федору Леонтьевичу Гуляеву: так, мол, и так. В магазине вон висит как раз на меня. Он спросил: "А стоит сколько?" - 'Восемьдесят рублей", - отвечаю. Подводит к колхозной кассе: "Выдайте ей восемьдесят рублей". Так до сих пор и не знаю, куда они потом списали эти деньги.

  С Федором Гуляевым я знаком давно. Ныне он на пенсии. Он мне напоминает председателя колхоза из фильма "Вечный зов" - по мудрости, терпеливости и доброте к людям. Таков был председатель и в здешней "России" - только не киношный, не выдуманный, а живой.

  Стучат на стене ходики. По словам хозяйки, им лет двадцать пять. Но кукушки в них нет. Смеется: "Улетела! Меньшой, Коля, за ней все охотился, ох и швыдкой же парнишка рос! Тут стол у нас стоял, так он со стола - ну и не пропустил мгновение, изловил птичку."
   Рядом с ходиками изображение Николая Чудотворца, покровителя моряков.

   Подумалось: в деревенских избах можно всякое увидеть. Оказалось, не случайность - двое сыновей на флоте отслужили, теперь вот и меньшой там же.
   В те нечастые часы, когда по хозяйству вся работа сделана и можно перевести дух, включают хозяева телевизор. "Новости" посмотреть - это, считай, в обязательном порядке. Пристрастились даже для самих себя неожиданно.
   В 95-м чеченцы разгромили часть, где служил племянник Сергей. Раненым он в плен попал. Дважды жена Надежда ездила в Чечню. В первый раз намоталась в розысках по незнакомым местам, возвратилась ни с чем.
   Потом раздался телефонный звонок. Чеченец звонил: там-то, захвативший солдата в плен продал его другому. Вот и смотрели Харины телевизор, что там, в Чечне?

   Только через восемь месяцев объявился племянник. Вспоминать эти месяцы и сегодня то ли не хочет, то ли не может.
   - Ладно,- рассуждает со слезами на глазах Валентина Давыдовна, - в Чечне хоть война, правая-неправая - разговор особый. Ну а мне с Русского острова сына привезли. Помните тот случай, когда до дистрофии парней довели? Рассказывал, как приходилось, зажав нос, тухлую капусту есть. А ведь на подводной лодке служил, где, казалось бы, порядок должен быть. Спасся только тем, что свела его судьба с капитаном, земляком из Барнаула. Тот его не в армейскую медсанчасть, а в городскую больницу направил. И ведь что, получается: отправляем мы служить сыновей - на них смотреть любо-дорого: крепкие, широкоплечие. А что там? У нас трое уже отслужили - и все трое вернулись с болезнями. Так разве для того мы их растили? Сейчас вот меньшой служит. На Камчатке. Рассказывали ему братья, каково оно сегодня в нашей армии, пытались мы его уговорить, удержать. Куда там! Восемь месяцев как на службе. А нам покоя нет.

   Помолчав, собеседница наша перекинулась мыслью к другим переживаниям:
   - Как хотите судите, а при старой власти нам лучше жилось. Саша дом собственными руками построил, "Москвичок" купили, четырех сыновей на ноги поставили. Трое уже своими семьями живут. А сейчас пойди, попробуй машину купить или дом построить. Мало того - накопили мы тогда десять тысяч рублей: думали, что и на проводы в армию меньшого сына, и на свадьбу ему хватит. Но, как говорит юморист Петросян, однажды нулей не хватило. Были денежки, да сплыли. За фук их, что ли, новая власть сгребла...

   Стучат на стене старые ходики с "улетевшей" кукушкой, строго смотрит с той же стены Николай Чудотворец. Вертится колесо жизни. Чего в ней больше: плохого или хорошего? Как учесть? Как взвесить?..
   Каменский район. 02 апреля 2002г.""