Выпускные экзамены. Любовь с первого взгляда

        ЧАСТЬ I

 Начались выпускные экзамены в десятых классах. Письменные по русскому и по математике уже были сданы. Три подружки с утра засели зубрить химию у Али дома. Часам к шести головы у них разбухли от формул, и казалось, что ничегошеньки нельзя больше запомнить Все! Баста! Больше нет сил. Все эти карбонаты, сульфаты, ангидриты — к черту! «Давайте пойдем прогуляемся, продолжим завтра», — решили подружки. Сначала они проводили Татьяну до дому, затем Аля пошла с Галей до ее дома. Галя жила у Парка Победы.
Начало июня. Стояли теплые вечера и теплые белые ночи. Гуляющих было полно, особенно в парке. Они пошли по аллее вдоль разросшихся тополей. Когда снова вышли на проспект, с ними поравнялись два молодых офицера в военно-морской форме.
— Девчата, нам с вами, кажется, по пути, — сказал один из них.
— Навряд ли, — пробормотала Галя, прибавляя шаг и потянув Алю.
Но офицеры не хотели отставать и шагали рядом — им, видно, хотелось разговорить девчат.
— В такой вечер прогуляться с хорошенькими девушками одно удовольствие, — продолжал все тот же разговорчивый.
— Петр, ты не очень, а то еще подумают, что вот, мол, какие нахалы, пристают на улице к порядочным девушкам,- вставил другой. — Кстати, меня зовут Олег, а этот нахал, что пристает, мой друг Петр. А как вас звать? — Он протянул руку Гале, затем Але. Все приостановились. Девчата, смущаясь, пожимая руки Олегу и Петру, назвали себя. Для них, вообще то, это было первое знакомство с такими, как им казалось, взрослыми мужчинами. Они очень смущались, краснели, не зная, о чем говорить, был страх от одной мысли, что это неприлично. Проучившись десять лет в женской школе, девочки даже не знали, как вести себя с мужчинами. Это были 17-ти 18-летние девушки, которые ни разу не ходили на свидания, ни разу не влюблялись, ни разу не обменивались записочками с мальчиками, и уж тем более ни разу не целовались. Какое это было неразумное решение: раздельное обучение в школах, принятое после войны в некоторых крупных городах. Они проучились десять лет «в женском монастыре», как они сами называли свою школу, и вышли в жизнь с изуродованной психикой и душой. Потом это сказалось на их личной жизни.
И вот теперь две подружки шли рядом с мужчинами. Петр продолжал говорить:
— Вы в этом районе живете? Где здесь поблизости аптека?
— Одну аптеку вы прошли. Другая будет дальше. Надо пройти еще три квартала и перейти на другую сторону, — пояснила Аля.
— Так видите, нам с вами по пути, — повторил Петр,- Вот только мы зайдем в этот гастроном. Устали как собаки после практики. Купим чего-нибудь закусить и выпить. Вы нас подождете? Мы могли бы, если вы нас пригласите к себе, отметить наше знакомство и наш первый день практики в роддоме, — предложил Олег.
Подруги оторопели.
— Нет-нет. Мы не можем, — ответила Галя, дергая Алю за руку, как более устойчивая и примерная девочка.
— До свидания. Нам пора, — подтвердила Аля. И они повернули к переходу.
— А жаль, — услышали они в ответ.
— Вот нахалы, — говорила Галя на ходу. — Ужас! Он еще нам сообщает, где у них практика, представляешь, в роддоме? Я тебя провожу до дома, а там сяду на трамвай.
— Знаешь, если бы не экзамены, можно бы было с ним познакомиться, — вставила Аля.
Признаться, втайне Але очень этого хотелось. Это были не какие-то мальчишки, с глупыми шутками, а офицеры. Одна морская форма чего стоит. Когда они шли по проспекту, Аля не без гордости замечала завистливые взгляды девушек. Это ей очень понравилось. Но признаться и сказать об этом Гале -она стеснялась.
Когда подруги подходили к трамвайной остановке, которая была как раз напротив Алиного дома, они увидели, что, пересекая проспект, к ним снова подходят Петр и Олег.
— Ну что, вы скажете? Судьба,девчонки - это судьба, — сказал Олег, смеясь вместе с Петром. — Пути наши дважды пересеклись. Значит, так тому и быть, дорогие мои девчонки. Никуда вы от нас не уйдете.
— Ну как? — и Петр взял их под ручки. — Приглашаете?
— Послезавтра у нас экзамен по химии, мы сейчас занимаемся, — начала Галя робко.
—  Если после экзаменов,возможно, — решилась сказать Аля. Так не хотелось ей упускать этот шанс.
Подошел трамвай, Галя попрощалась и сказала Але:
— До завтра. Утром приеду заниматься.
— Тогда разрешите мы вас проводим? Где ваш дом? — спросил Петр Алю.
— А вот мой дом. Мы уже стоим около него.
— Уже пришли? А так хотелось прогуляться с Алечкой. Ну что ж, мы понимаем у вас экзамены, тем более выпускные. Это серьезно.
— Когда вы нас пригласите в гости? — теперь спросил Олег.
Аля покраснела.
— Приходите послезавтра, — ответила она.
— Что ты скажешь, Петр? Придем? После практики, часа в четыре.  Подружку Галочку позовите, — напомнил Олег.
Экзамен по химии сдан, обе получили по четверке. Аля рассказала Гале, что Олег и Петр придут к ней домой. Но Галя сразу заявила, что не сможет, так как ей надо сидеть дома с младшей сестренкой.
Аля очень волновалась, ожидая гостей. Она надела свое любимое платье: синее в белый горошек с белым воротничком и коротенькими рукавчиками. Это платье ей очень шло. Завязала сбоку синий бант, две толстые косы спускались по спине.
Аля жила в коммунальной квартире, на Московском проспекте, а мать с отчимом недалеко, на Волковской улице. У Али с отчимом не складывались отношения, часто возникали споры, и обычно это происходило за обедом. Отчим любил хвастать и врать. Аля терпеть не могла этого и высказывала все ему. Он, конечно, взрывался и хотел однажды ее ударить. Аля кричала ему: «Ты мне не отец! Ты не имеешь права на меня кричать и поднимать руку!» Кончалось все скандалом. Мама пыталась их как-то примирить, но ничего не получалось. Она просила дочь не обращать внимания на замечания отчима и лишний раз промолчать, хотя бы ради нее. Аля бросала ей в лицо:
— Нет. Я его терпеть не могу. Как ты его терпишь? Ты его любишь? Вот скажи? Ты предала моего отца. А Иван мне никто. Я его терпеть не могу.
Александра Михайловна расстроилась. Что-то надо было делать. Вот и решила разделить дочь и отчима, благо у Ивана была своя комната, доставшаяся после раздела жилплощади с братом, когда он вернулся с фронта. Так и стали жить: Александра Михаиловна и Иван Иванович перебрались в комнату отчима на Волковскую. Аля с восьмого класса стала жить одна в комнате, которая принадлежала ей с матерью. После школы Аля заходила пообедать на Волковскую, потом шла на Московский проспект, где была предоставлена самой себе. Правда, не совсем — мать приходила к ней и иногда оставалась ночевать, обычно но выходным дням, на всякий случай.
Аля ничего не сказала матери о своих гостях. Три звонка — это к ним. Она в большом волнении пошла открывать дверь. Это пришли Олег и Петр. Проводила их в комнату, предложила сесть.
— Где же Галочка? — спросил Олег.
Аля объяснила, почему та не придет.
— Очень жаль, — сказал он, осматривая комнату, подошел к книжным полкам. — О, у вас большая библиотека. И стал рассматривать книги. — Петр, ты хотел бы все это прочесть?
— О да! Вот по этой причине я буду приезжать за книгами к Аличке, пока не прочитаю все. А сейчас я с удовольствием бы выпил. И посему, предлагаю и вам, — и с этим словами, Петр поставил на стол бутылку красного вина «Узбекистан» и коробку конфет. — Где у вас рюмочки-стаканчики? — потирая руки, засуетился он.
Аля показала на буфет, где стоял хрусталь, и он стал хозяйничать. Сама же поставила тарелку с бутербродами. Петр болтал без умолку. Он Але сразу не понравился. Во-первых, он небольшого роста, а ей не нравились парни маленького роста, широкое прыщеватое лицо с маленьким глазками, редкие рыжие волосенки. Даже морская форма не украшала его.
Олег был высокий, с тонкими чертами лица, нос с маленькой горбинкой, открытый лоб, красивые голубые глаза, чувственные губы, которые все время прятали какую-то усмешку в уголках рта, и ямочка на подбородке. А то, что он был блондин с вьющимися волосами, еще и придавало ему сходство с известным актером, тоже по имени Олег.В таких влюбляются все девушки, и Аля была одна из них: она влюбилась в него с первого взгляда. Олег был неотразим.
 Петр открыл вино, разлил по бокалам. Выпили за успешные Алины экзамены, за практику друзей, за знакомство.Затем ребята стали рассказывать о своих занятиях и о практике в роддоме, что вгоняло Алю в краску.   
Она заметила, что Петр все время суетится около нее, ухаживает за ней, уделяет ей больше внимание, чем Олег, который с каким то отвлеченным видом смотрит на все, что происходит. Она вдруг поняла, что у них роли распределены: она — для Петра, а Галя — для Олега. Тем более Олег настойчиво расспрашивал о Гале. Аля еще раз пояснила, что родители никуда ее не пускают. И сама, злясь на Петра, довольно нелюбезно ему все время отвечала.
Решили пройтись погулять. На улице Петр взял Алю под руку. Она резко высвободилась и пошла рядом с Олегом. Пройдя несколько кварталов, зашли в садик. Петр вдруг сказал,видно понял,что он торопится, у него дела: «А вы гуляйте». Попрощался и ушел. Аля и Олег прошли по аллее в глубь сада, сели на скамейку, которая стояла в тени кустов. Некоторое время они сидели молча. Аля была в ужасном волнении и боялась даже взглянуть на Олега. Он подвинулся ближе, взял ее руку и спросил: «Тебе не нравится Петр?» «Не нравится», — тихо ответила она, не поднимая головы. Она готова была расплакаться. Он почувствовал это и, обняв ее за плечи, сказал: «Посмотри на меня. Ну-ка? Вот так». Аля подняла голову и посмотрела ему в глаза. Его необыкновенный, нежный взгляд гипнотизировал. «Ты влюбилась в меня?» Она кивнула головой, и слезы потекли по щекам. Он достал носовой платок, вытер ей слезы: «Ты удивительная девчонка! Когда вот такие девчонки влюбляются, они очень страдают». Затем наклонился, приподнял ее голову за под бородок и нежно поцеловал в губы.
Александра Михайловна видела состояние дочери. И ничего не могла поделать: «Возьми себя в руки. Сдай экзамены и гуляй».
Наконец Аля сдала последний экзамен. Александра Михайловна вздохнула с облегчением.
Иногда Олег, когда шел с практики, заходил к Але. Она ждала его с трепетом. Волнующее и до боли щемящее чувство охватывало ее всю, когда он входил в комнату. Они сидели на диване и целовались, целовались. Аля уже перестала стесняться Олега, как было вначале. Она его обнимала и ласкала — то нежно, чуть касаясь губами, целовала его глаза, губы, то запускала руки в его густые русые волосы, то обвивала его руками и прижималась к нему. Он перехватывал ее полуоткрытый рот, в страстном порыве целовал податливые мягкие губы, голова ее кружилась, она обмякала в его объятиях, а он целовал ее, и ласковые руки нащупывали ее упругую грудь, сжимая ее, а затем, освободив груди из-под кофточки, губами дотрагивался до девичьих сосков, она вздрагивала, издавая легкий стон. Олег жарко дышал и шептал: «Девочка моя. Девочка моя». Эти пылкие поцелуи, ласки продолжались и становились все более страстными. Но однажды он сказал, что больше так не может, после таких встреч он чувствует себя разбитым, не в силах сдерживать себя, когда они вместе, и это может далеко зайти. Несколько дней они не встречались. Аля не могла ни о чем больше думать. Она не могла ничем заниматься. Совсем потеряла голову: она влюбилась в Олега без памяти.
Оставалось несколько дней до выпускного школьного бала. У всех школьниц сейчас была одна забота — приготовить к вечеру платье, туфли, прическу. Аля зашла к Татьяне посмотреть ее платье, которое ей сшили в ателье. Татьяна только принесла его домой, как ей уже хотелось это платье переделать. Татке всегда кажется все не так. Но на самом деле крепдешиновое платье персикового цвета было очень ей к лицу. С не глубоким овальным вырезом, сшитое по косой, оно мягко облегало стройную фигуру.
— Аленька, только посмотри, что они сделали? Я просила вырез узкий, они его выхватили вон куда, все мои кости напоказ. Пройма очень широкая. Почему мне так не везет? Халтурщики чертовы! Посоветуй. Скажи, что можно сделать? — вертясь перед зеркалом и подругой, вопрошала Татьяна.
Але не впервой выслушивать подобное: подруга всегда была чем-нпбудь недовольна, то волосы плохо лежат, то нос большой, то еще что-нибудь.
— Татка, спокойно. Пройму — это просто. Ушить в швах. По мне так и вырез как раз, что надо.  И вечно ты со своими костями придумываешь. Если тебе не нравиться вырез, я сюда цветы бы пристегнула. Вот смотри, как это смотрится. По-моему неплохо, — прикрепляя цветы, успокаивала подругу Аля.
— Ты настоящая подруга. А что делать с головой? У тебя все ясно. Косы уложишь наверх. А я решила: к черту мои крысиные хвостики, сделаю стрижку. Ведь надо что-то сделать в честь окончания этой чертовой школы. А ты не хочешь состричь свои косы? Представляешь? Все ахнут, когда увидят тебя. Нет-нет, тебе этого не надо. Такие шикарные волосы. Представляешь, я не дотянула до «золотой». И все из-за этой мымры, злая на меня, поставила четверку по алгебре. Какую ты мне советуешь сделать стрижку? — продолжая крутиться перед зеркалом, Татьяна вдруг повернулась к Але.
— Ой, Аленька, родная моя, я то дура, все о себе. Прости, ради Бога. Что у тебя с этим офицером? Знаешь? А ты изменилась, — взглянув на Алю, продолжала она. — Что-то в тебе произошло. Да-да. Я вижу. — Она села рядом, обняла иодругу и, поцеловав в щеку, зашептала:
— Ой, Алька, Аленька, ты влюбилась. Скажи? Ты влюбилась в него? Ну скажи же мне!
В ответ Аля обняла подругу и тихо заплакала.
— Ой, какая ты счастливая! Чего ты плачешь? Ты просто счастливая, Аленька. Это прекрасно! От любви — плакать. Вы уже целовались? Да? Он здорово целуется? Только смотри, не позволяй ему больше. Эти моряки... офицеры... Знаешь, какие?! Поматросят, да и бросят. Потом, помедлив, произнесла:
— А мне не в кого влюбиться. Женька и Толька — два идиота. Вечно кривляются. Паяцы несчастные. Ты приглашаешь своего офицера на вечер? Как его, кстати, зовут? Сколько ему лет?
— Олег. Олежка. Ему двадцать три. Да, я думаю, что приглашу его, — ответила Аля.
— И думать нечего. Приглашай обязательно. Пусть наши старые девы сдохнут от злости. Я представляю их физиономии, когда они увидят, что ты придешь не с кем-нибудь, а с офицерами Военно медицинской академии, особенно у Серафимы и у этой психологичкп. Помнишь, как она сказала, когда мы пришли на вечер в мужскую школу без приглашения: «Мы думаем о вашей нравственности. В девушке ценится скромность». А сама такая блатная. Вечно перед богатенькими родителями лебезит. И этой дуре Белке всегда завышает отметки. Потому что у нее папочка какой-то начальник, а мамашка в комиссионном работает,вещички импортные достает. Говорю тебе приглашай. Мальчишек вообще не будет. Так хоть ты придешь с офицером, — возбужденно тараторила Татьяна.
— Я если приглашу Олега, то и его друга Петра приглашу.
— Давай! Давай! Можешь все академию пригласить. Ведь директриса обещала пригласить курсантов из Военно технического училища. И никого!
— Поздно стали договариваться. Говорят в РОНО не разрешили. Да ханжи все эти училки. РОНО это — тоже говно. Прости мою душу грешную. Но хорошо рифмуется,
     - высказала Аля. Подружки разразились смехом.
— Я вообще то хочу их всех послать на три буквы, — вставила Татка.
— Они нам испортили все. Знаешь? Никто не хочет делать им подарки. Девчонки злы на них.
Платье у Али готово. Александра Михайловна сшила дочери из жатого шифона кремового оттенка платье, с глубоким декольте,юбка — широкая, с нижней пышной юбкой, а маленький рукав фонарик придает всему нежность и юношеское очарование. Были заказаны модные цветы из шелка и бархата. И букетик в виде крупных анютиных глазок был прикреплен чуть ниже плеча. Белые туфли лодочки на высоких каблуках. Тяжелые две косы уложили высоко на затылке, обвязав их белой лентой и завязав бант чуть сбоку. Крупные завитки каштановых волос оттеняли девичье лицо.
Аля пригласила на бал Олега, Петра и свою подругу Гету Мельникову, которая училась в хореографическом училище. К пяти часам Олег и Петр зашли за Алей домой. Гета должна была прийти прямо в школу.
В сопровождении двух офицеров в парадной военно- морской форме, с кортиками на боку, Аля в нарядном платье поднялась по широкой лестнице на второй этаж к актовому залу. У входа в фойе встречали гостей директриса, завуч и еще несколько учителей. Увидев двух офицеров при параде, все замерли от неожиданности. По тут Олег протянул букет директрисе и галантно представился: «Рябов Олег. Мой друг — Плотников Петр».
Серафима Ивановна была польщена таким вниманием.
— Пожалуйста, проходите в зал. Мы рады вас видеть в нашей школе. У нас как раз мало кавалеров, — пригласила она.
Все педагоги мило улыбались Але и сопровождающим ее офицерам и дружно все вместе кивали головами, как болванчики. «Какие они все сегодня милые», — подумала Аля.
В актовом зале было уже полно народу. В первых рядах рассаживались нарядные выпускницы, а родители и гости садились в задних рядах. Когда Аля вошла в зал со своими кавалерами, все повернулись в их сторону и с интересом начали разглядывать. Она прошла вперед и села рядом с Татьяной и Галей.
— Алька, ты произвела фурор. Наших училок поразила наповал. Бедненькие. Они никогда не видели мужиков, кроме нашего учителя рисования Иннокентия Валентиновича и завхоза. Слушай, твои Олег такой красивый, что у меня где то екнуло, — выпалила Татьяна.
Началась торжественная часть. На сцене расселись все учителя старших классов. Серафима Ивановна Кузьмина, директор школы, поздравила выпускниц с окончанием сред ней школы. Мария Павловна Гуревич, учитель истории и секретарь партийной организации школы, вручала аттестаты зрелости.
Девочки, взволнованные, в нарядных белых платьях, поднимались на сцену, преподносили цветы, а Мария Павловна пожимала руки выпускницам и поздравляла каждую. Присутствующие горячо аплодировали.
Когда Аля поднялась на сцену, Мария Павловна протянула ей аттестат и так, чтобы было слышно только Але, сказала: «Ты меня удивила. Подходящие у тебя кавалеры...»
Наконец аттестаты всем были вручены. Убрали стулья из центра зала, чтобы начать танцы. Динамики захрипели, послышалось шипение вместо музыки. Все стояли у стенки в недоумевали. Раздались голоса:
— Звук! Где музыка! Это они нам устроили выпускной вечер!
— Как я ненавижу эту школу, — высказалась Татьяна стоявшей рядом Але.
Олег, Петр и Гета подошли к ним.
— Кажется, надо исправлять эту бандуру. Где это все находится? — спросил Олег. Аля повела его и Петра прямо к директорскому кабинету.
— Она все держит у себя в кабинете и сама выбирает для нас музыку, чтобы никаких неприличных танцев. Ни боже мой! Польку-бабочку — пожалуйста!
— Сейчас мы наведем порядок. Пошли Петр.
Олег громко постучал в кабинет, и они вошли.
— Разрешите мне посмотреть проигрыватель? — спросил он.
Серафима Ивановна и все, кто там был, радостно стали восклицать:
— О, пожалуйста! Вы, конечно, разбираетесь в технике? Вы так любезны. Мы так признательны.
Олег попросил отвертку, и не прошло пяти минут, как все было исправлено. Затем он взял микрофон и громко произнес:
— Всех девчат поздравляю с окончанием женского «пансиона»! А зрелость получайте уже в другом месте! Сейчас танцуем! Приглашаем всех! Танцуйте друг с другом!
Он взял коробку с пластинками, и вместе с Петром они отобрали хорошие танцевальные мелодии, а остальное положили под стол.
— Это можно выбросить на свалку истории, — посоветовал Олег.
Дамы училки были в восторге. Офицеры вышли из кабинета, не посрамив своего звания. Из динамиков полились звуки первого вальса.
Олег пригласил Алю, Петр — Гету. Несколько пар вышли танцевать — девочка с девочкой. Остальные стоят грустные — нет мальчиков. Как жалко. Как печально это видеть. Некоторые разошлись по пустым классам. По коридорам разносились песни:
                Ты плыви наша лодка плыви,
                Сердцу хочется ласковой песни 
                И хорошей большой любви.

         Три подружки: Татьяна, Галя, Люда сидели рядышком, обнявшись, и от
  тоски пели.
— Девчонки, пошли отсюда вон! — предложила Татьяна.
       — За окнами белые ночи. Пошли на Неву.
   Они спускались по лестнице и нарочно громко запели:
              А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
              Веселый ветер, веселый ветер!
              Моря и горы ты обшарил все на свете...
По улицам уже много школьников шли в сторону центра, к Неве. Старая прекрасная традиция: выпускники школ, вузов в конце июня, после выпускных вечеров, идут гулять по набережным реки Невы, как раз в это время в городе самые длинные белые ночи.
Аля и Гета в сопровождении двух молодых офицеров смешались с гуляющими по городу.
В 356-й женской школе Московского района, что на Заставской улице, почти 150 девушек получили аттестат зрелости в 1955 году. Это был последний женский выпуск. Во всех институтах был колоссальный конкурс, и многие девочки решили подавать документы в техникумы. Для Татьяны этот вопрос был решен, так как ее отец преподавал в Технологическом институте. Ее брат уже год учился там.
Аля, вообще то, хотела идти на моделирование одежды в Институт легкой промышленности, да конкурс туда был тридцать человек на одно место. У нее в аттестате были всякие отметки, но пятерки в меньшинстве, только - по географии, по психологии и логике и по рисованию. Аля раздумывала, куда подавать документы.

 Помогла Дора Владимировна, мама Геты, когда узнала от Александры Михайловны Алину ситуацию. Она переговорила с мужем Семеном Владимировичем Мельниковым, он был главным механиком на Вагоностроительном заводе имени Егорова, и он взял Алю к себе в отдел главного механика ученицей чертежника. Заводская территория простиралась до самого дома, где жила Аля, а проходная завода находилась в двух кварталах, идти всего пять минут.
Все складывалось как нельзя лучше. Во-первых, теперь у нее будут свои деньги — зарплата 550 руб., во-вторых, хорошая чистая работа, среди инженеров, у которых она может учиться в дальнейшем. В сентябре Аля вышла на работу.
      
 А вскоре после ее выпускного бала, в конце нюля, Олег пригласил Алю на свой вечер, курсантов Военномедицинской академии,по случаю окончания четвертого курса и посвящения в звание офицера.
     Накануне, Петр зашел к Але и принес четыре билета, сказав, что Олег не смог прийти, так как занят на репетиции оркестра, Олег играл на гитаре. Аля огорчилась.
— Аленька, не обижайся, но я хочу тебя предупредить, что у Олега много девчонок, готовых на все. Ты еще неопытная девчонка. Зачем ему ты? Или ты с ним должна жить, или он тебя бросит. А тебе нужен серьезный парень и надежный. Вот я.Ты мне очень нравишься. Выходи за меня замуж. Подумай об этом, — вполне серьезно объяснился Петр.
Аля вспылила, услышав это.
— И ты еще его другом называешься? Ты предатель. Как ты смог такое сказать про него? А я еще замуж не собираюсь, тем более за тебя.
— Глупенькая. Ты сейчас меня не слышишь. Это и понятно. Я вижу — ты влюбилась в него и ты наделаешь глупости. Везет же Олегу на таких хороших девчонок, — с грустью проговорил Петр. — Между прочим, у него сейчас есть девчонка, с которой он живет, — добавил Петр.
— Я тебе не верю. Какой же ты ужасный. Уходи, — она разозлилась на Петра и не могла этого скрыть.
       Вечер должен был состояться в помещении бывшего коммерческого банка. Это старинное здание рядом с Пушкинским театром. У входа Петр встречал Алю с под- ругами. Он провел их по великолепной широкой мраморной лестнице в зал. Все напоминало дворец: высокие потол­ки, огромные окна, драпированные французскими шторами, по потолку ленка, позолота, хрустальные люстры, зер­кала. В зале уже рассаживался народ. До начала концерта для курсантов академии оставалось несколько минут. Петр посадил Алю и ее подруг, а на вопрос Али, пришел ли Олег, ответил:
— Сейчас будет выступление нашего оркестра, и ты его увидишь.
На сцене стали рассаживаться музыканты. Начался концерт, но Олега среди них не оказалось. Где же он? Аля приш­ла в такое сильное волнение, что в течение всего концерта, на котором выступали с разными номерами курсанты, не видела ничего вокруг и не слышала. «Где же Олег? Что с ним случилось? Он не пришел. Я так и чувствовала. Его не будет. Почему его нет? Я сейчас уйду».
Как только концерт кончился, к ней подошел Петр и, взяв ее под руку, сказал:
— Прошу тебя, не волнуйся. Он только-только пришел. Его отчитают за опоздание, и он поднимется сюда.
Уже освободили зал для танцев. Заиграл приглашенный джаз оркестр. Петр пригласил Алю на вальс.
— Не хочу. Не хочу я танцевать, — резко ответила она и побежала к выходу.
В этот самый момент в зал вошел Олег и перехватил ее на бегу, беря за руку.
— Ты куда?
— Я думала, ты не придешь.
— Прости, Алюся, — он ее обнял и поцеловал. — Я сегодня кругом виноват. Проспал. После тренировки я адски устал, прилег на минуточку, просыпаюсь — ровно пять. Прости. Я знаю, что ты единственная, кто меня не будет ругать. Правда? Ты любишь меня? — Олег привлек Алю к себе, крепко сжал ее за плечи, посмотрел ей в глаза таким пленительным взглядом, от которого у нее закружилась го­лова и часто забилось сердце. Испепеляющее чувство за­хлестнуло ее всю.
Весь вечер Олег был с ней. Весь вечер они танцевали. Это было так изумительно! Джаз оркестр исполнял танго, фокстрот, лирические песни — эти мелодии волновали и увлекали. Она была опьянена любовью. Она действитель­но никого и ничего не видела. Она только чувствовала. Чувствовала, что Олежка рядом с ней, она в его объятиях. Эта близость, тепло его тела, рук, что-то неповторимое. Он крепче прижимает ее к себе, горячо шепчет: «Какая ты чудесная девчонка!» А она в ответ смеялась счастливым смехом. Она была так счастлива! Она была где-то на небесах. О, этот волшебный вечер!
Где-то уже к концу вечера молодые офицеры с девушками собрались в буфете, чтобы отметить окончание четвертого курса. На столах появилась водка, вино, закуска в виде бутербродов с колбасой, с сыром, апельсины, конфеты.
Молодость, влюбленность вместе с вином дает такой за­ряд, такую силу, с которой, кажется, преодолеваются все преграды. Опьяненные, влюбленные, веселой толпой вышли они на Невский проспект и пошли к Неве.
                Зари розоватый багрянец
                Окрасил родную Неву,
                Я счастлив, что я ленинградец,
                Что в городе славном живу.
А в городе весна! В городе в белые ночи воздух пропи­тан любовным напитком.
Мой любимый город на Неве, мой любимый Ленинград! Город романтики, город иллюзий, город моих мечтаний, го­род поэзии, город музыки, город молодости, город моей любви! Волшебные белые ночи взяли в свои объятия весь город.
Олег с Алей, потерявшись от всех, вышли по Лебяжьей канавке к Летнему саду. Вдруг Олег остановил такси, и они помчались к нему домой, на Подольскую улицу, где он сни­мал комнату с другим курсантом.


            В конце сентября Аля вышла на работу. И что интересно, ее трудовая деятельность началась на том же заводе, где тридцать лет назад ее отец работал в механическом цехе — сначала простым рабочим, после инженером; и она будет работать чертежником в отделе главного механика. В не­большом помещении перпендикулярно к окнам стояли три кульмана, за которыми работали инженеры механики, две женщины лет пятидесяти и один мужчина постарше. На противоположной стороне были столы для чертежников. С приходом Али их стало четверо. Але все нравилось — и люди, которые ее встретили очень приветливо, и работа, которой ее стали обучать. Ей было легко, потому что черчение и рисование были ее любимыми предметами в школе. Может, это передалось от отца, который великолепно чертил и рисовал в стиле моментального шаржа. Его рисунки и чертежи сохранились дома, и Аля любила их рассматривать. Одна из чертежниц, Нонна Волкова, была девушка ее возраста. Она работала уже два года в отделе и вводила Алю в курс событий на заводе: рассказывала про вечера и танцы в клубе, про походы за город, познакомила с некоторыми ребятами и девчатами. Але все было интересно. Короче, они очень подружились и друг другу рассказывали о своих сердечных де­лах. Аля рассказала о своей любви, о своих страданиях. Прошло почти пять месяцев, как Аля с Олегом расстались. Она не может его забыть. До сих нор она не может прийти в себя...
                С любимыми не расставайтесь!
                С любимыми не расставайтесь!
                С любимыми не расставайтесь!
                Всей кровью прорастайте в них,
                И каждый раз навек прощайтесь!
                И каждый раз навек прощайтесь!
                И каждый раз навек прощайтесь!
                Когда уходите на миг!

                В жизни каждой женщины наступает пора, когда она созревает для любви, беспечная юность отступает перед расцветом молодости. Воображение рисует идеальные образы, о которых девушка мечтает, но которым часто не дано воплотиться в явь. Наивное девичье сердце!

   Продолжение следует: 

  ЧАСТЬ II   Наивная девичья любовь.
  ЧАСТЬ III  Роман окончен.