Живая фигура

Планёрка началась с объявления главного редактора.
 – Завтра митинг, посвящённый Празднику Единения. Явка обязательна. Не пришедшие будут расстреляны. Приказ 2860 висит в приёмной. Можете с ним ознакомиться. Планируется сделать живую фигуру из семидесяти тысяч человек, – глаза редактора блеснули из-под очков от вдохновения. – Ф. поручаю проследить за явкой Н. На себя возлагаю обязанность проследить за явкой Ф. И улыбайтесь пожалуйста, вас будут снимать с квадрокоптера.
Н. пришёл домой в удручённом состоянии духа. От мокрой дороги в раскисшем снегу, его худые сапоги насквозь промокли. Он разделся и лёг в постель без ужина. Сердце тяжело ныло.
 – Неуклонно и последовательно, шаг за шагом они превращали нас в рабов, – думал он, ворочаясь с боку на бок. – Зачем эти митинги, построения, коллективные шествия, речи, речёвки, маёвки, плакаты? Почему всегда нужно доказывать лояльность государству? Сегодня мало просто не выражать собственное мнение, если оно идёт вразрез с линией партии. Нет! Нужно ещё активно одобрять их действия, восторгаться глупостью, аплодировать безумию. Прийти ночью на очередной митинг? Пожалуйста. Собрать «добровольно» некую сумму денег, чтобы построить танк и подарить его государству? Всегда рады помочь! Умереть по приказу  в очередной горячей точке, тлеющей у границ из-за  нашего неумения жить с соседями и годами переваривающей человеческое мясо и кости.  Государство заполнило собой всю жизнь, всё пространство, и не осталось места простым человеческим радостям и чувствам.
Он начал воображать, как это может происходить. До приказа 2860 ему удавалось под разными предлогами ускальзывать от массовых мероприятий, на этот раз не получится. Живая фигура. Наверное, для того чтобы её сделать, нужна какая-то форма. И он представлял огромный сосуд, в который падают люди. Когда ёмкость наполнится, сверху опустится стальной пресс. Он будет уминать людей до необходимой плотности, но не слишком сильно, ведь фигура по определению должна оставаться живой. Когда, наконец, сосуд будет полон, а содержимое в нём достигнет нужной плотности, большая кувалда разрушит глиняную форму, и получится настоящая живая фигура на радость людям. Чтобы она не распадалась на части, потребуется связующий элемент, какой-нибудь клей, но это уже детали.
На другой день, повязав красный бант, он пошёл на центральную площадь. Вокруг сновали роботы, которые помогали строиться сотнями. Над толпой кричащих людей зависли квадрокоптеры. Одни из них вели трансляцию праздника. Другие более массивные выстроились в воздухе по бокам от митинга. Их задача состояла в расстреле граждан, если они отклонятся от маршрута или выйдут за пределы допустимой черты. Оркестром из людей и машин управлял оператор, сообщавший металлическим голосом, куда и как следует встать.
Живую фигуру построили проще, чем воображал себе Н. Когда он встал на указанное место, то уже оказался внутри неё. С боков его подпирали могучие плечи, взгляд упирался в бритые затылки, сзади в такт дышали соседи. Если бы Н. мог задрать голову, то увидел бы, как в небе проплывает большой серебристый дирижабль с лозунгом на боку «Есть только МЫ в этом мире бушующем».
Ещё несколько километров Н. тащила толпа, яростно ревущая от захлестнувшего всех единения. А когда разрешили разойтись, тело осталось на мостовой. Оно сжалось и напоминало хилого подростка, хозяйскую ветошь, маленький листок, чудом сохранившийся среди затянувшейся зимы. Квадрокоптер куда-то передал сигнал, и через пять минут приехала скорая помощь.