Фонарь Слепого

Фонарь слепого. Автор:Allen Kim Lang
*
 Успешные колонии среди звёзд требуют межзвёздных кораблей, но
они также требуют совершенно особого типа людей.
Такой, какой вам, возможно, и в голову не придёт искать....

 Возвращаясь домой в темноте после вечера, проведенного в озорстве,
молодой человек заметил идущего к нему по дороге человека с
лампой. Когда путники поравнялись, мальчик-игрок увидел, что
другим путником был Слепой из его деревни. "Слепой!  Парень, - крикнул юноша через дорогу, - каким же ты дураком был! Зачем, старый Безглазый, ты несёшь фонарь, ты, чья полночь не темнее его полудня?" Слепой поднял свою лампу.
 "Я несу это не как свет для себя, Мальчик", - сказал он.
 сказал: "Это для того, чтобы предостеречь вас, глупцов с глазами".
 -прусская пословица_
*
Капитан пожал руку амишу в черной шляпе, в то время как женщина
отошла в сторону, не интересуясь мужскими делами. "Было
приятно видеть вас и Фраа Штольцфуса на борту, Аарон", -
сказал капитан. - Корабельные припасы твои, друг мой; если тебе что-нибудь понадобится,
бери и добро пожаловать. Ты далеко от бакалейной лавки на углу.

"У нас с моей Мартой есть все, что нужно", - сказал Аарон Штольцфус. "У нас
есть наш плуг, наше семя, наша земля. Капитан, пожалуйста, скажите своим людям, кто отнеслись к нам, незнакомым людям, как к почетным гостям, мы благодарим их от всего сердца. Мы не скоро забудем их доброту".

"Я скажу им", - пообещал капитан. Штольцфус вскарабкался на
сиденье фургона и протянул руку вниз, чтобы подсадить свою жену рядом с собой.
Марта Штольцфус села, слегка покраснев за то, что случайно продемонстрировала
перед офицерами корабля дюйм черного чулка. Она разгладила свои
черные юбки и фартук, поправила колпачок для тушения свечей поверх
молитвенного покрывала, подоткнула шерстяную накидку вокруг рук и
плечи. Внешний мир, по словам ее мужа, был холодным.

Теперь в фургоне Штольцфооса была последняя партия товаров для дома, с
помощью которых эти два Амишера будут сражаться с миром Мурны. Там был
плуг и мешки с семенами, два ящика с нервными цыплятами, огромный круглый
стол, лабораторный инкубатор, работающий на спирту, бутылки с агаровым порошком и скороварка, которая могла консервировать овощи так же легко, как и автоклавировать питательные среды. Там был микроскоп, предназначенный для
работы при свете лампы, поскольку мирская суета электрического света мешала бы
подойдет бактериологу Старого Порядка вроде Марты Штольцфус. В окружении
всего этого снаряжения находился еще один пассажир, который должен был высадиться на Мурне, сопя и кряхтя от нетерпения. "_Sei schtill_, Wutzchen," Штольцфоос
crooned. - Скоро ты окажешься в своём родном загоне.

Капитан поднял руку. Инженер нажал кнопку, чтобы выдвинуть посадочную рампу на землю Мурнан. Холодный воздух ворвался с внешней зимы. Четыре лошади топали копытами по плитам пола, от их дыхания поднимались клубы пара. Вутцхен испуганно взвизгнул, когда холод ударил ему в нос.

- Мы _редди фар гех_, капитан, - сказал Штольцфус. "Моя женщина и я
приглашаем вас и ваших мужчин попировать за нашим столом, когда вы вернетесь в эти края, через пять лет. Мы нафаршируем вас, толстых, как сосиски, луковым
супом и паннаасом, кнеппом и Эббелькуше, пирогом "шу-флай" и
сидром "шарифер", если здешний народ выращивает яблоки, пригодные для отжима.

"Тебе придется установить доски на открытом воздухе, чтобы накормить всех, кого я приведу,
Аарон", - сказал капитан. "Наступит пятилетняя весна, когда я выведу
ваших соседей-амишей на улицу, я не забуду иметь в карманах гудок
конфет для маленьких Штольцев, которых я ожидаю увидеть под ногами". Марта,
чей английский был подзабыт, тем не менее покраснела меньше. Аарон ухмыльнулся,
хлопнув поводьями по крупу своей упряжки. "Гиддап!" Тележка прогрохотала
по палубе и вниз по трапу, на землю Мурны. Йонни, тот самый
Айрширский бык вскинул голову и сел, когда веревка затянулась на его
перевязи. Он упрямо скользил вниз по пандусу, пока не почувствовал
спиной холодную землю. Смирившись с судьбой, Йонни вскочил и побрел за
фургоном. Как Штольцфузы и последнее из их внеземных благ
поднявшись на вершину холма, они оба обернулись, чтобы помахать офицерам корабля. Затем,
скрытые пыльным снегопадом, они исчезли.

 * * * * *

"Я им не завидую", - сказал Инженер, глядя на зимний
мир.

"Хайми, ты родился в сарае?" - взревел Старпом.

"Извините, сэр". Инженер поднял посадочную рампу. Загудели обогреватели
, оттаивая воздух в трюме. "Я думал о том, как одиноки сейчас эти двое людей
".

"Вряд ли один", - сказал Капитан. "Есть четыре миллиона мурниан,
дружелюбных людей, которые считают белую кожу не более чем личным
идиосинкразия. Аарон - это то, что его родители тоже называют "Чентелмаан". Он
справится".

"Чентельмаан-шментельмаан", - сказал Инженер. "Почему он прошел половину
Творения, чтобы зарабатывать на жизнь плугом, запряженным лошадьми?"

"Он пришел сюда за грязью", - сказал Капитан. "Почва для амишей - это больше, чем
грядка для семян. Это подпитывает Старый Порядок, для которого они рождены. Аарон
и Марта Штольцфус предпочли бы построить свои амбары рядом с
Саскуэханной, но вся земля там занята. Аарон тоже мог бы устроиться на
работу в Ланкастере; он мог бы сбрить бороду, купить
Они с Чеви переехали в пригород и устроились читать
Библию на английском языке в церкви со шпилем. Вместо этого он подписал
контракт на строительство фермы на сто акров в восьмидесяти световых годах от дома и
принялся пахать землю, как это делал его дедушка. Он изрядно попотеет за свой
кусок Мурны, но амиши всегда хорошо платят за свою землю.

"И что мы, я имею в виду правительство, получаем от этой сделки?"
- захотел знать исполнительный директор. "Наш фургон не ездит на сене, как фургон Аарона
".

"Культуры откатываются назад, когда их пересаживают", - сказал Капитан.
"Культура Мурнана была перенесена из Кано, современного города по меркам
того времени; но без инструментов и с населением, слишком маленьким, чтобы поддерживать
технологии, западноафриканские отступники от ислама, которые высадились здесь
четыреста лет назад, вернулись к обычаям своих бабушек и дедушек. Мы хотим
, чтобы они снова были в курсе последних событий. Мы хотим, чтобы Мурна стала рынком сбыта. Это
Работа Аарона. Наш амишмен должен вернуть эту планету к
веку машин ".

"Кажется странной работой для парня, который не водит машину и не читает при
электрическом свете", - заметил Инженер.

"Не так уж и странно", - сказал Капитан. "Знаете, амиши в значительной степени изобрели американское
сельское хозяйство. Они разработали самое лучшее в мире низкоэнергетическое сельское хозяйство
. Выращивание клевера, севооборот, использование навоза - вот
их изобретения. Аарон своим примером будет учить здешних туземцев
Фермерство в Пенсильвании. Прежде чем вы успеете произнести "Том Мальтус",
в этой глуши появятся стальные города, заполненные гражданами, жаждущими открыть
счета для оплаты низкой гравитации и стереоприемников ".

- Вы ожидаете, что наш бородатый друг соберет неплохой урожай, капитан, - сказал тот.
- Сказал инженер. "Я просто надеюсь, что местные жители позволят ему посадить семя".

"Ты ладил с ним, Хайми?"

"Конечно", - сказал Инженер. "Аарон даже заставил наших смитов, этих человеческих
акул, направляющихся в Курейш, вести себя дружелюбно. Несмотря на все его странности, он
хороший парень.

"Хороший парень, черт возьми", - сказал Капитан. "Он гений. У этого
неученого семнадцатого века в
мозолистой левой руке больше чувства народных обычаев, чем вы найдете во всех Колониальных обзорах. Как
, по-вашему, Старый Порядок сохраняется в Пенсильвании, крошечном
Дейч-говорящий анклав, окруженный ситцевыми пригородами и десятиполосными
шоссе? Они занимаются своими делами и оставляют соседей на произвол судьбы.
Амиши никогда не были миссионерами - в 1600 году они узнали, что
на миссионеров обижаются и их либо убивают, либо поглощают".

"Иногда удобоваримо", - заметил Инженер.

"Со времен Тридцатилетней войны, когда в Лондоне открывался "Гамлет",
эти люди воспитывали человека, который мог бы занять одну особую нишу в
обществе. Неудачники были убиты в первые дни, или позже стали геями
и приняли атрибуты большинства. Успехи остались на
ферма, уважаемая и оставленная в покое. Аарон флиртовал с нашим столетием; он
и его жена научились некоторым очень не-амишским навыкам в Хоумстедской школе.
Однако умение, которое делает Аарона достойным того, чтобы он приехал сюда,
- это умение амишей, и самое редкое из всех. Он знает, как правильно Жить, и
живет этим; но он также знает, что ваша Вселенская Правда - это
нечто иное. И правильно, для тебя. Он настоящий мужчина, наш Аарон
Штольцфус. Вот почему мы высадили его здесь.

"Лучше он, чем я", - сказал Инженер.

"Совершенно верно", - сказал Капитан. Он повернулся к старпому. "Как только мы
поднявшись, попроси полковника Харриса зайти ко мне в каюту, Джин. Нашим морским пехотинцам
лучше освежить свое искусство владения мечом и тактику кавалерии, если они
хотят помочь нашим инадским туарегам основать литейный завод на Курейше.

"Иногда кажется, что вы больше корабельный антрополог, чем капитан", -
заметил Инженер.

"Я антрополог, Хайми, как мистер Киплинг", - сказал капитан.
"Существует шестьдесят девять способов построения племенных укладок.
И- каждый-один-из-них- прав!_" Зазвенели колокола, и корабль
качнулся. "Аарон и Марта, храни вас Бог", - сказал Капитан.

 * * * * *

"Ух ты!" - Крикнул Аарон. Он оглянулся на корабль, плывущий в
серости, кавитация его кильватерного следа превращала снег в узоры
, похожие на мрамор с мелкими прожилками. "Gott saygen eich", - произнес он молитву за своих
уходящих друзей.

Его жена вздрогнула. "Здесь достаточно холодно, чтобы заморозить рога у
коровы мули", - сказала она. Она оглянулась на занесенные снегом маленькие
деревца и плотнее закуталась в свой черный плащ. "Меня боятся, Штольц.
Теперь вокруг нас нет ничего, кроме снега и черного язычника.

"Это страх, который является язычником", - сказал Аарон. "Словом Господним
сотворены небеса, и воинство их - дыханием
уст Его._" Он поцеловал ее. "Я приветствую тебя на нашей новой родине, жена", -
сказал он.

Позади них Вутцхен - "пятачок" - хрюкнул. Марта улыбнулась в ответ гигантской
свинье, примостившейся среди ящиков, сумок и предметов домашнего обихода, как
жертва какого-нибудь похабного чиавари. "Я никогда не слышала, чтобы свинья так мычала", -
сказала она.

"Если бы он знал, что его дело здесь - ублажать местных свиней
фарроу, Вутцхен выскочил бы и убежал", - сказал Аарон.

" Dummel dich", Штольц, - сказала Марта. - Мне еще нужно приготовить тебе ужин,
а у нас в палатке нет даже печки.

Штольцфус вернул команду в движение. "Что нам нужно для нашего
путешествия домой, так это несколько "альти лидер", - сказал он, потянувшись в
фургон за своей поцарапанной гитарой. Он бренчал и напевал, а затем начал
петь своим чистым баритоном: " In da guut alt Suumer-zeit " ...

"... In da guut alt Suumer-zeit", - присоединился к нему голос Марты. Пока они
тряслись по тропинке среди сосен, направляясь к
В деревне Дурман, рядом с которой стояла их усадьба, они пели другие
домашние песни под музыку старой гитары. "_Drawk Mich Zrick zu Alt
Virginye_", ностальгируя по одетым в черное Простым людям, оставшимся дома. Затем
Пальцы Аарона затанцевали на струнах более живую мелодию: "Ич фанг
нэи Фашун ав", - пропел он, и Марта присоединилась к нему:

"Я начну новую моду", - пели они.,

"Сено, которое я буду скошу зимой;

"Когда солнце припечет, я буду бездельничать в тени.

- И полакомиться вишневым пирогом.

"Я куплю нам белую, грязную корову,

"И двор, полный гусей-цесарок;

- Дерево красной свеклы высотой с луну,

- И забор из лакированной кожи.

"Цыплят я буду держать на кухне", - пели они, после чего Марта
не выдержала и расхохоталась.

"Это новый мир, и на данный момент холодный мир; но это Божий мир, и
дом прямо впереди", - крикнул Аарон. Он остановил фургон рядом с
арктической палаткой, которая должна была стать их временным домом, рядом с фургоном
куча провизии, которую он привозил раньше. Он спрыгнул вниз и швырнул Марту
на землю. "Разожги плиту, женщина; сделай свою маленькую кухню светлой,
пока я позабочусь о том, чтобы наши животные чувствовали себя желанными гостями".

Женщина-амишка отодвинула в сторону входную створку палатки. Замкнут был
круг шириной около двенадцати футов. Пол представлял собой голую землю. Разогретый накачиваемой
лампой "нафта" и бензиновой конфоркой, он превратился
бы в болото. Марта сходила к фургону за топором и отправилась к
ближайшей сосновой роще, чтобы срезать несколько веток. Обычаи Старого Порядка запрещают
декоративные напольные покрытия как неприличное мирское зрелище; но пружинистый
ковер из сосновых веток можно рассматривать не более чем как деревянный пол,
удерживающий двух простых людей от погружения по колено в грязь.

Вскоре на двухконфорочной плите закипели котелки
, наполняя воздух палатки паром от луково-острого супа "тцвиввеле" и пикантного запаха свинины
"Шницель ун Кнепп", каннибальского запаха, который нисколько не мешал
Вуцхен, храпящий за кухонной плитой. Куры, загнанные под
кровать, хихикали на своем собрании перед сном. Корова стояла бок о бок с
Йонни, согревая его платонической любезностью, когда они делили сено
Аарон распростерся перед ними. Марта помешала суп. "Когда епископ
обвенчал меня с тобой, - сказала она Аарону, - он ничего не сказал о том, что мне придется
спать со свиньей".

"Ах, но я думал, ты знаешь, что это цель христианского
брака, женщина", - сказал Аарон, стоя рядом.

"Я имею в виду Вуца", - сказала она. "Честно говоря, я ничуть не возражаю жить, как в одном
из этих автомобилей-фургонов, поскольку это с тобой, и только на некоторое
время".

"Завтра я найму бригаду наших соседей, чтобы они помогли с сараем".
- Сказал Аарон. "После этого у тебя останется только одна свинья, с которой ты будешь спать".

После молитвы они сели на ящики с табаком, чтобы поесть за столом
из мешков с кормом, накрытым клеенкой. "Человек в маленькой корабельной
кухня, Штольц, позволь мне приготовить и заморозить пироги, - сказала Марта. "Он сказал, что у нас
будет морозильная камера, такая же большая, как и на открытом воздухе, без электричества, так что пользуйтесь ею. Ешь
, пока не съешь все, Маан, там еще есть.

Йонни задел локоть Аарона, который ел. "Ни один мужчина и его жена не
ели в таком зоопарке с тех пор, как Ной и его жена покинули ковчег", - сказал Аарон.
Он отрезал кусок шницеля и поднес его к большой морде быка
, чтобы тот понюхал. "Ему нравится, как ты готовишь", - сказал он.

"Так вымой ему лицо", - сказала ему Марта.

 * * * * *

Снаружи палатки послышался лязг конского железа по мерзлой земле.
"Что это за чертовщина, черт возьми?" - Потребовал Аарон. Он встал и поднял
керосиновую лампу.

Снаружи Аарон увидел высокого темнокожего незнакомца верхом на лошади, такой же бледной, как
маленькие мурнианские луны, которые освещали его. "_ранкеши дейд!_ - взревел посетитель
.

"Пусть твоя жизнь будет долгой!" - Повторил Аарон Штольцфус на языке Хауса.
Заметив, что его собеседник размахивает сжатым кулаком, амишец
проявил ту же двусмысленную вежливость. "Если ты войдешь, о Добро пожаловать
Чужестранец, моему дому окажут честь.

[Иллюстрация]

"Благослови тебя Мать, Бородатый", - сказал мурнанец. Он спешился и
бросил поводья одному из четырех слуг, оставшихся
верхом. Он вошел в палатку вслед за Аароном и оглядел
животных, позволив своим темным глазам скользнуть по неприкрытому лицу Марты. По
приглашению амишей посетитель сел на табакерку,
скрестив ноги, демонстрируя искусно вышитые брюки и
голенища ботинок с рисунком, который поразил бы любого техасца. Марта
суетилась, пряча остатки их ужина.

Верхней одеждой мурнана была шерстяная рига, его халат без шеи
Западноафриканские предки, с одеялом, накинутым на плечи,
точно таким же, какое эти предки носили в сезон холодного ветра
, называемого харматтан. Аарон представился как Харуна, версия
его имени на языке хауса; а гость представился как Сарки - Вождь -
деревни Дурман. Его настоящее имя было Кадзунзуми. Вутцхен засопел во
сне. Сарки взглянул на огромную свинью и улыбнулся. Аарон
немного расслабился. Исламский запрет на свиней был снят мурнанами, когда
они стали отступниками, как и предполагала Колониальная разведка.

Хауса Штольцфуса, выученный в Хоумстедской школе в Джорджтауне
Университет, оказался адекватным своему первому испытанию в этой области, хотя
он обнаружил, что с каждым экспериментатором на новом языке его самой
полезной фразой была "магана сану-сану": "пожалуйста, говорите медленно". Аарон позволил
Шефу начать отрывочный разговор, который должен был предшествовать разговору о
последствиях. Марта, на которую мужчины не обращали внимания, сидела на краю кровати и
читала большую Библию на немецком языке. Аарон и Кадзунзуми продолжали петь на
языческом языке о погоде, животных и полевых культурах.

Сарки наклонился вперед, чтобы осмотреть бороду и выбритую верхнюю губу Аарона,
один раз; и улыбнулся. Мурнаны такого не носят. Теперь он посмотрел на Марту
более небрежно, видя, что муж не был опозорен
обнаженным лицом своей жены, и отметил белизну ее кожи в тех же
тонах, в которых он упомянул о замечательном обхвате Вутцхен.

Аарон спросил, когда прекратятся снегопады, когда земля растает. В
Сарки рассказал ему и сказал, что земля здесь такая же богатая, как навоз.
Постепенно разговор перешел на проблемы, связанные с плотниками, гвоздями,
пиломатериалы, петли - и деньги. Аарон с удовлетворением обнаружил, что
туземцы не задумываясь рыли погреб и возводили сарай в
середине зимы, и что рабочих можно было легко нанять.

Внезапно Сарки Кадзунзуми встал и хлопнул в ладоши. Полог палатки
был распахнут. Поклонившиеся слуги, которые дрожали снаружи больше
часа, положили подарки своего хозяина на стол с мешками, на
пол из веток, даже рядом с Мартой на кровати. Там были железные ножи, жареный
козленок, корзина арахиса, мешок жареных кофейных зерен, связка
сухофрукты и крошечный глиняный флакон с духами. Была даже
шерстяная рига для Аарона, черная, предполагающая, что Исследование кое-что сказало
местным жителям об обычаях амишей; и были рулоны
ткани с ярким рисунком, слишком мирские для чего-то, кроме стеганых одеял и
детских платьев, которые радовали глаза Марты.

Аарон встал, чтобы принять подарки гостей с изысканной благодарностью. Сарки
Кадзунзуми так же тщательно продумал свои предложения. "Плотник Муса
появится в завтрашнем выпуске "Завтра", - сказал он. "Ты, если Мать
пожелает, навестишь меня завтра в Датуре. Мы вместе будем закупать пиломатериалы
достойный постройки сарая моим другом-соседом. Пусть Мать даст тебе
силы вести хозяйство, Харуна! Пусть Мать дарует вам свет
понимания!"

"Санну, санну!" - ответил Штольцфус. Он стоял у входа в свою
палатку, высоко подняв фонарь, и смотрел, как сарки и его слуги
удаляются в темноту.

 * * * * *

"_Er iss en groesie Fisch, nee?_" Martha asked.

- Самая крупная рыба в этих краях, - согласился Аарон. "Ты понял наш
разговор?"

- Мне трудно выучить языческую речь, Штольц, - призналась Марта,
говоря на диалекте, на котором их обоих воспитали. "В то время как у тебя была только
инопланетная речь для изучения, я потратил свое время на то, чтобы научиться выращивать жуков
и различать различные виды. Кроме того, _unser guutie Дейчи
Schproech, asz unser Erlayser schwetzt, iss guut genunk fa mier_." (Наш
честный немецкий язык, на котором говорил наш Спаситель, достаточно хорош для меня).

Аарон рассмеялся. "Итак, я обманул Маэделя, за которого женился", - сказал он. "Женщина,
ты тоже должна выучить хауса. Мы должны дружить с этими швоцерами,
как дружили с англоговорящими в Соединенных Штатах.
Штайц". Он отодвинул рулон ткани Мурнан, чтобы сесть рядом
с женой, и перелистал страницы их "Семейной библии", страницы
с любовью надетый пальцами его отца и деда. "Слушай", -
приказал он:

"Ибо Господь, Бог твой, вводит тебя в землю добрую, землю
водных потоков, источников и бездн, которые берут начало в долинах и холмах;
земля пшеницы, и ячменя, и виноградных лоз, и смоковниц, и гранатов;
земля оливкового масла и меда; земля, в которой ты будешь есть хлеб
без недостатка, у тебя не будет недостатка ни в чем; земля, в которой
камни - это железо, и из чьих холмов ты можешь выкопать медь. Когда ты
поешь и насытишься, тогда благослови Господа Бога за
добрую землю, которую Он дал тебе._" Аарон благоговейно закрыл большую книгу
. "Awmen", - сказал он.

"Awmen", - эхом повторила женщина. "Аарон, когда ты рядом со мной, я не
раздражаюсь".

"И с Господом над нами я не боюсь в чужой земле", - сказал Аарон.
Он наклонился, чтобы соскрести горсть земли из-под ковра Марты из сосновых веток
. "Guuter Gruundt", - сказал он. "Здесь вырастет высокая кукуруза. Табак,
тоже; здешний народ наслаждается нашим листом. Когда растает снег, там будут густые травы для
зверей. Мы будем процветать здесь, жена".

Следующее утро было холодным, но снегопад на какое-то время прекратился. В
Штольцфузес встал задолго до рассвета; Марта должна была накормить себя, своего
мужа и цыплят; Аарон готовил лошадь и повозку к поездке
в Дурман. Он пересчитал запас золотых каури, которые ему одолжили
в качестве закуски, произвел кое-какие подсчеты и позволил жене налить ему
вторую чашку кофе на дорогу. "Вы можете ожидать, что жены
Сарки навестят вас, пока меня не будет", - заметил он.

"Я бы испугалась до полусмерти!" - сказала Марта Штольцфус. Ее руки потянулись к
затылку, за кружевным молитвенным покрывалом. "Мои волосы растрепаны
, это место неопрятно, как аукционный двор; кроме того, как я могу
разговаривать с этими темными и языческими женщинами? Они все разодеты в золотые
браслеты и шелковые одежды, скорее всего, как плохая леди из Вавилона?
Аарон Штольц, я был бы восхищен, если бы ты поехал с тобой в город.

"Торговаться за наемную прислугу - это мужская биссинисса", - сказал он. "Когда
Приходят женщины Кадзунзуми, кормят их пирогом и персиками из банки. Ты будешь
найди способ поговорить, иначе женщины - не сестры. Я вернусь домой как раз
к вечерним делам.

 * * * * *

Натыкаясь на тропу в Дурмане, Аарон Штольцфус изучал местность.
"Миру, который мог позволить такому большому количеству хорошо дренированных черноземов остаться незапятнанным
, действительно повезло", - размышлял он. Он подумал о ферме своего отца, которая
будет принадлежать его старшему брату, зажатой между железнодорожными путями и
трехполосным шоссе, зажатой с запада заводом Армстронга по производству пробки,
даже кукурузные стебли гудят в гармонии с электрическими линиями, натянутыми
через поля. Эта земля была тем, что искали древние люди в
Америка так давно была: пустыня, созревшая для вспашки.

Повозка громыхала по изрытой копытами мерзлой глине. Аарон проанализировал
контуры холмов на предмет водораздела и признаков эрозии. Он изучал
узоры бесплодных зимних полей, вспаханных осенью, на которых то тут,
то там виднелась стерня незнакомой ему культуры. Когда облака
на мгновение скрыли солнце, он улыбнулся и, ослепленный, оглянулся на
дорогу. Здесь были обещаны хорошие отношения и дружба, подарки для баланса
одиночество. Через пять лет после весны в хоумстед приедут другие амиши
- какая у них будет работа по строительству амбаров! На данный момент, однако, он и
Марта, выходцы из общества, настолько сплоченного, что каждый всегда знал
урожайность с акра своего самого дальнего родственника-немца, оказались в такой же
странной стране, как и нью-йоркский Аарон, однажды остановившийся, чтобы позвонить
ветеринару мелькнул на экране
стереосистемы соседа-немца-гея.

Дурман показался Аарону городом из Библии, что придавало ему некую
опосредованную фамильярность. Великая стена представляла собой глыбу обожженной солнцем грязи в пятьдесят
футов высотой у зубчатых стен, сорока футов толщиной у основания; с яркими,
бессмысленными флагами, развешанными по обе стороны входной башни. Обитые
воловьей кожей ворота были открыты. Птицы выскакивали из глинобитных гнезд, приклеенных к
глинобитной стене, и щебетали, обращаясь к Аарону. Маленькие мальчики, одетые слишком мало, чтобы
согреться, появились на открытии, как мухи на бойне свиней, чтобы добавить
шума, жужжа, прыгая и размахивая руками, призывая
товарищей посмотреть на чернобородого незнакомца.

Аарон оседлал своего коня и взял пригоршню аненов, медных
десятикопеечные монеты, чтобы они гремели у него в руках. "_Зонанг!_" он кричал:
"Иди сюда! Есть ли среди вас мальчик, достаточно храбрый, чтобы поехать
с инопланетянином к дому Сарки, указывая ему дорогу?

Один из мальчиков рассмеялся над медленным, осторожным Хаусом Аарона. "Пусть
бакенбарды Черной Шляпы укажут ему путь!" - закричал мальчик.

"_Uwaka! Убака!_" Проклиная обоих родителей грубияна, другой
подросток подбежал к фургону Аарона и поднял тощий коричневый кулак в
знак приветствия. "Сэр Инопланетянин, я, которого зовут Вазири, сын Мусы-Плотника
, почту за честь направить вас к дому Сарки Кадзунзуми".

"Это честь для меня, молодой человек", - заверил парня Штольцфус,
серьезно подняв свой кулак. "Меня зовут Харуна, сын Леви", - сказал он, протягивая
руку, чтобы поднять мальчика рядом с собой на сиденье фургона. - У твоих друзей
плохие манеры. Он ударил лошадь по голове.

"Головы канюков!" - Крикнул Вазири в ответ своим бывшим товарищам.

"Мир, Вазири!" - Запротестовал Аарон. - Ты напугаешь мою бедную лошадь до
истерики. Ты работаешь на своего отца, плотника?

"_то_, достопочтенный Харуна", - сказал мальчик. "Да". Пустой фургон грохотал
по изрезанным колесами улицам, как деревянный барабан. "Клянусь Матерью, сэр, я
имею большие знания в строгании и соединении; всех различных пород
дерева и их обработке; все инструменты, которыми пользуется мой отец
, мне знакомы так же хорошо, как моя собственная левая рука ".

"Плотничье дело - искусное ремесло", - сказал Аарон. "Что касается меня, то я всего лишь
фермер".

"Клянусь светом Матери! Как и я!" - Спросил Вазири, ослепленный этим совпадением.
"Я могу возделать поле, свободное от всех его вредных сорняков, и никогда не прикоснуться
к пищевому растению. Я могу направить плуг прямо, как натянутую меловую нитку, точно рассортировать
семена; я могу разбрасывать навоз...

"Я уверен, что ты сможешь, Вазири", - сказал Аарон. "Мне нужен человек именно из тех редких
квалификация для работы на меня. Знаете ли вы такой образец?"

"Имя матери! Я сам, ваша честь!"

Аарон Штольцфус пожал руку своему наемному работнику - чуждый обычай
, который очень впечатлил Вазири. Мальчик должен был получать триста аненов в
день, что составляло около тридцати пяти центов, что значительно превышало местные
нормы минимальной заработной платы; и он получал свою постель и еду. Уверенность Аарона в том, что
из хвастливого парня получится фермер, подкреплялась громкими
подсчетами Вазири: "Триста медяков в день дают за десять дней работы
бронзовое каури; десять больших бронзовых монет дают серебряное каури, цена
акр земли. Харуна, ты научишь меня своему инопланетному сельскому хозяйству? Вы
позволите мне купить землю, которая соседствует с вашей?"

"Сей штилл, Буу", - сказал Аарон, смеясь. "Прежде чем ты соберешь свой первый
урожай, ты должен найти мне Сарки".

"Мы здесь, мастер Харуна".

 * * * * *

Дом Сарки был не больше своих соседей, выдержанный в мавританском стиле,
с куполообразной крышей, как и другие; но на его уличных стенах
были вырезаны узоры в виде лепнины, завитков и арабесок. Прямо над дверным
проемом, который открывался на бродвей Дурмана, ухмыляющийся
лицо смотрело на посетителей сверху вниз, его глаза были стеклянными, рубинового цвета.

Вазири постучал в дверь, пропуская Аарона, и отступил в сторону, чтобы позволить своему новому
работодателю говорить. В дом их впустил худой
старик в розовом тюрбане. Следуя за дворецким по коридору,
Аарон и Вазири услышали испуганные женские крики и хихиканье
, свидетельствовавшие о том, что женщин загоняют в зенану. Амишанин мельком
увидел одну из женщин, возможно, самую младшую жену Сарки Кадзунзуми, которая бросилась
к женскому святилищу. Ее глаза были ромбиками из сурьмы; ее
руки, вымазанные хной, казались одетыми в светлые лайковые перчатки. Аарон, вспомнив наставления по этикету мурнана, которые он получил в Джорджтауне, предусмотрительно не заметил леди. Он снял шляпу, когда дворецкий в тюрбане с поклоном пригласил её сесть на обитый плюшем диван. Вазири был прикован наручниками к коврику у двери.
"_ранкеши дейд!_" - сказал Сарки. "Пусть Мать принесёт вам свет понимания".

- Света и долгой жизни, о Сарки, - сказал Штольцфус, вставая.
"Не отведает ли гость, оказавший честь моей чашке на крыше, кофе со своим счастливым хозяином?" - спросил Сарки.-"Счастливый гость навсегда останется слугой Сарки, если ваша Честь позволит ему разделить удовольствие со своим собратом-фермером и работником, Вазири, сыном Мусы", - сказал Аарон.

"Ты бы лучше нанял мышей, чтобы охранять твое зерно, о Харуна, и
мясных мух, чтобы ухаживать за твоим скотом, чем нанял сына Мусы в качестве
фермера", - проворчал Кадзундзуми. "У Вазири мало света понимания.
Он попытается извлечь из почвы то, что может вырасти только честным потом и материнской
милостью. Этот мальчик убелит сединой твою бороду, Харуна.

"Возможно, солнце, которое согревает почву, зажжет его мозги, чтобы
понимание, - предположил Аарон.

"Лучше, чтобы твоя рука время от времени оставляла рукоятку плуга, чтобы
согреть его ленивый зад", - сказал Сарки.-"Именно так, о Сарки", - сказал амишец. "Если Вазири плохо служит мне, у меня есть огромный кабан, который, если его достаточно долго держать
без здоровой пищи, избавит меня от ленивого батрака". Вазири улыбнулся тому
вниманию, которое он получал от двух самых важных людей в городе, и
сидел в ожидании, пока старейшина в тюрбане принес кофе.

Штольцфус наблюдал за Сарки и подражал его действиям. Была подана вода
с кофе; это было сделано для полоскания рта, чтобы напиток можно было
попробовать свежими вкусовыми рецепторами. Кофе был коричневым, как паводковый ил,
тяжелым от сахара и очень горячим, а у чашек не было ручек. "Ты
первый европеец, которого я вижу за много лет, друг Харуна", -
сказал Сарки. "Прошло пять лет с тех пор, как пришли белые инопланетяне, и с
чернокожим человеком в качестве их голоса купили за серебро землю, которую вы сейчас обрабатываете".

"Они хорошо купили, - сказал Аарон. - продавец продал справедливо. Когда кулак
зимы ослабнет, почва окажется богатой, как масло".

"Когда пробьется первая зелень, и вы сможете без
обид взрыхлить почву, у вас все получится", - сказал Кадзунзуми. "Вы человек, который любит свою землю".

"Мои отцы процветали на этой земле в течение двадцати поколений", -
сказал амиш. "Я молюсь, чтобы еще двадцать человек дожили до того, чтобы унаследовать моё счастье".

-"Харуна, - сказал Сарки, - я вижу, что ты человек книги, той
книги, которую Мать в своей милости каждую весну переворачивает на новую страницу. Хотя твоя кожа такая же бледная, как кожа моей ладони, хотя у тебя всего
одна жена, хотя ты говоришь хрипло и странно, все же мы с тобой
больше похожи, чем отличаются. Мать дала тебе свет, Харуна, свой
величайший дар".

"Я благодарю Сарки за его слова", - сказал Аарон. "Господин, моя добрая и единственная жена - я бедный человек и связан иным законом, чем закон
счастливого Кадзунзуми, - присоединяет свою благодарность к моей за богатые подарки, которые Вождь Дурмана преподнес нам, своим слугам. В знак простой благодарности у меня есть кое-что для нашего благодетеля".


Вазири, уловив тон речи Аарона, вскочил на ноги и поспешил к фургону за свертками, которые он видел под сиденьем. Он вернулся, пошатываясь под семидесятифунтовой кипой длиннолистового табака, выращенного на ферме отца Аарона. Он вернулся за рулоном алого шёлка для верховной жены Сарки и связками конфет для детей великого человека. Он пыхтел с последним свертком в коричневой упаковке, который он распаковал, чтобы показать кожаное седло. Это кондитерское
изделие было украшено сотней замысловатых узоров, богато украшенных серебром; не-амиши, как Рождественская елка. Судя по восторженной благодарности сарки, седло было как раз то, что нужно для мурнианского вождя.

Как только Кадзунзуми произнес свою пиротехническую благодарственную речь, и
распорядившись, чтобы дары Аарона были разложены на задрапированном бархатом возвышении в
конце зала, принесли жареного козленка. Вазири, наполовину опьяненный
элегантностью всего этого, опустился до уровня любого другого подростка и вскоре
был смазан до подмышек. Аарон, более осторожный, относил свои действия к действиям Сарки. Хлеб нужно было ломать, а не резать; и его ели только правой рукой, левая лежала на коленях, как будто разломанная. Отрыжка, казалось, была в порядке вещей, как дань уважения кухне, поэтому Аарон рыгнул
на живот.

Теперь можно было обсудить деловые вопросы. Аарон, не имея карандаша, начертил карандашом жирным пальцем на кафельном полу он рисовал очертания амбара и фермерского дома, которые представлял себе. Сарки время от времени требовал от юного Вазири таких фактов, которые следовало бы знать сыну плотника, и добавлял
цены на пиломатериалы в его голове по мере того, как банковский амбар Аарона и двухэтажный фермерский дом обретали форму в его воображении. Наконец он сказал амишу, сколько будут стоить эти два здания. Обрадованный этой цифрой больше, чем он ожидал, Аарон начал затянувшуюся церемонию, необходимую
для того, чтобы освободиться от гостеприимства Кадзунзуми.

Когда фургон Штольцфуса выехал из ворот Дурмана, везя кроватку
и сундук с одеждой Вазири вместе с владельцем этого имущества,
мальчишки, которые до этого насмехались, теперь смотрели с уважением. Человек в чёрной шляпе _турава_ побывал в гостях у Сарки; это сделало его небезопасным
человеком, над которым можно было издеваться.
Вазири не обратил внимания на своих поздних товарищей по играм, только сел
на сиденье фургона прямее, чем было удобно.

 * * * * *

Когда они вернулись на ферму, было еще достаточно светло, чтобы Аарон и
Вазири могли оценить размеры сарая и дома. Банк-амбар
конечно, сначала бы поднялся наверх. Ни один христианский владелец животных не мог согласиться
на то, чтобы его хорошо содержали, в то время как его животные дымились и дрожали в палатке с матерчатыми стенами. Вазири вбил колья в мерзлую землю, чтобы отметить
углы сарая. Аарон указал на дренажную линию, которую
нужно будет проложить, и объяснил, как вынутая земля
вместе с глиной, вырытой для погреба, будет уложена в рампу, ведущую на
второй этаж сарая в задней части. Следующей осенью сеновал можно будет втащить
прямо по этой подъездной дорожке и выгрузить над стойлами. Аарон взял
мальчика к замерзшему ручью, чтобы показать ему, где можно разместить колесо
для подъема воды в водосброс для верхних полей. Он представил Вутцхену своего нового
помощника и был рад услышать, как Вазири с тоской отзывается о
свиных отбивных. Однако Вазири пока не хотел встречаться с Мартой. Как подобает
Мальчик Мурнан, он не горел желанием быть представленным голой
жене босса, хотя она и подкупила его толстым куском яблочного пирога.

Когда Вазири отправился с фонарем, чтобы заняться последними
делами на свежем воздухе, Аарон поинтересовался, как прошел день его жены. Главная жена Сарки,
с двумя слугами он действительно посетил нас, принеся еще больше подарков в виде еды и
одежды. Каким-то образом им вчетвером удалось прорваться
сквозь завесу Хауса- Пеннсильфавниш Дейч. "О чем, черт возьми
, вы говорили?" - Спросил Аарон.

"Сначала, не зная, что сказать, я показала дамам каплю уксуса
под микроскопом", - сказала Марта. "Они закричали, когда увидели всех этих
извивающихся червей, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы удержать их от возвращения домой.
Потом мы поговорили о тебе, Штольц, и о ферме; и когда я
дам тебе Киннера, чтобы он помогал со всей работой, - сказала она. Марта
повозилась с плащом, который шила для своего мужа. "
Мы использовали в основном их языческую речь, поэтому я понимал только то, на что они указывали;
но они ели все, что угодно, без добавления уксуса, и я смеялся
с ними, как с друзьями над квилтингом. Боже мой, Штольц! Те
Нет, женщины прекрасны, все украшены драгоценностями, как королевы, даже
служанки; даже несмотря на то, что они не имеют должного понимания христианского
поведения ".

"Значит, они заставили тебя почувствовать себя желанным гостем?" - Спросил Аарон.

"Ах. Да!_ Я думала, они жалели меня, - сказала Марта. "Они сказали, что ты должен
будь беден, чтобы иметь только одну жену, которая могла бы утешить тебя; но они сказали, что если урожай будет хорошим, ты сможешь заработать вторую женщину к следующей зиме. Чудесная Паста!_"

"Я надеюсь, ты сказал женщине Сарки, что мы женаты только со
времени сенокоса", - сказал Аарон, "и это немного преждевременно с твоей стороны давать мне маленьких батраков".

"Я это сделала", - сказала Марта. "Я также сказал им, что к тому времени
, когда листья дуба станут размером с уши белки - если в этом месте действительно есть дубы
или белки - у нас в доме будет детеныш, который будет кричать громче, чем у любого из Сарки".

Вазири, присевший на корточки возле палатки, чтобы подслушать все разговоры, которые могли идти внутри
о нем самом, сначала был встревожен радостными возгласами Аарона. Затем
Марта присоединилась к счастливому смеху своего мужа. Поскольку ее
линия крошечной одежды была поставлена на нидерландском языке, молодой Мурнан предпочел поверить
, что восторженные звуки, которые он слышал в палатке, отражали радость от
его работы.

 * * * * *

На той неделе, когда строили сарай, было холодно, и мотыгам пришлось
потрудиться, выдалбливая мерзлую землю, которую насыпали в насыпь, ведущую к
Назад. Рабочие из Мурнана, похоже, считали середину зимы таким же подходящим
временем для строительства, как и любое другое; они сказали, что Мать спит и ее никто не
потревожит. Марта подавала кофе и пахту во время перерыва и
председательствовала на полуденных застольях, которые подавались в несколько приемов в палатке.
Вечером, перед тем как рабочие уходили, Аарон давал каждому выпить
на заднем дворе сидр "шарифер", чувствуя, что они достаточно сильно пропарились, чтобы
заслужить глоток чего-нибудь летучего. "Есть вопросы, - размышлял он, - в которых
здравый смысл может ослепить епископа; например, тайно подстригать бороду".
немного, например, чтобы не попасть в суп; или пощипать гитару
, чтобы поднять настроение.

Когда двухнедельная холодная работа была закончена, ферма Штольцфуса не походила
ни на что, виденное ранее на Мурне. Банковский амбар был высотой в сорок футов. С
подветренной стороны Аарон прибил тонкие горизонтальные полоски дерева примерно в футе
друг от друга, надеясь побудить птиц, вымазанных грязью, которых он видел на стене
в Дурмане, обклеить свой сарай гнездами и искать насекомых на
своих полях. Не имея бетона, он построил каменную хижину без крыши
, примыкающую к сараю, чтобы она служила ему сараем для навоза. Сам фермерский дом был
немного веселый, с внутренним туалетом, чтобы обмануть зимы Мурнана, и
солнечной террасой для бактериологического оборудования Марты. Как ближайший амиш
Волле Динер - конгрегационалистский епископ - находился в восьмидесяти световых годах отсюда, и
, поскольку обстоятельства были необычными, Аарон чувствовал, что они с Мартой были
в безопасности от изгнания - мейдунга - это был способ Старого Ордена
наказывать Сторонников, виновных в "гомосексуализме", нарушая церковные правила
против мирского шоу.

Третья пристройка озадачила мурнановских плотников даже больше, чем
двухэтажный деревянный дом и огромный сарай. Этот сарай имел навесные
подъездные пути, которые можно было бы выдвинуть, чтобы позволить бризу проноситься по
зданию. Аарон объяснил Мусе назначение этого табачного сарая,
где он развешивал свои тюки с длиннолистовым табаком для отверждения.
С августа по ноябрь. Саженцы табака уже проросли в
Стеклянные банки на подоконниках веранды. Подвал банковского амбара
также был отведен под табак. Здесь, в середине зимы, Аарон, Марта и
Вазири очищали, калибровали и сортировали сухие листья для продажи в Дурмане.
Табак всегда был главной товарной культурой для Леви, отца Аарона.
Попробовав горький местный лист, Аарон понял, что его пенсильванский
Тип 41 продавался бы здесь лучше, чем все остальное, что он мог бы вырастить.

Марта Штольцфус была так же занята в своем новом фермерском доме, как Аарон и Вазири
в сарае. Ее кухонная плита горела весь день. Ничто, когда-либо виденное в
Округ Ланкастер, эта печь была построена из шамотной глины и кирпича, но
еда, которую она разогревала, была честным Дейчем. Там были маринованные яйца и красная
свекла, домашние консервированные имбирные помидоры, персики с пряностями, маринованные груши,
маринованные с горчицей огурцы и чаучоу, маринованная краснокочанная капуста, Schnitz un Knepp,
пирог "шу-флай", ванильный пирог, соус из ревеня, сыр чеддер размером
с голову Вазири, стога квашеной капусты, огромные куски
говяжьей отбивной домашнего приготовления, молоко галлоном, тушеная курица,
суп из попкорна, ломтики бекона, реки кофе. По вечерам, оберегая
свои пальцы от греха безделья, Марта стегала и вышивала крестиком
при свете лампы. На стене ее гостиной уже красовался девиз в рамке,
состоящий из полудюжины немецких слов: "Жизненная философия амишей":
"То, что человеку нравится делать, - это не работа".

Несмотря на все холодные ветры поздней зимы, Аарон сохранил себя и свою
молодой помощник в поту. Готовка Марты и тяжелая работа
наращивали мускулы на худощавом загорелом теле Вазири.
Методы ведения сельского хозяйства Аарона, так сильно отличавшиеся от методов Мурнана, озадачили и заинтриговали
мальчика. Аарон был в равной степени озадачен местными табу. Почему, например,
все более вежливые мурняне ели только правой рукой? Почему
женщины прикрывались в его присутствии? И что это было за поклонение богине-матери
, которое, казалось, не требовало от своих приверженцев ничего, кроме
упоминания имени своего божества в каждом проклятии, формальном и мирском?
"Думай что хочешь, но не слишком громко", - предостерег себя Аарон и
осторожно начал копировать манеру речи, жесты и
позы Мурнана, которые не противоречили его собственным глубоким убеждениям.

Но почвой была его работа, а не общение. Аарон
напоил свиней, осмотрел свой плуг и борону, приводимые в движение лошадьми, посмотрел на солнце,
ощупал почву и помолился о ранней весне Богу, который
понимал по-немецки. Каждый день, чтобы плесень не задушила влажные
кусочки, он встряхивал банки с табачными семенами, чьи тонкие, как волоски, ростки только что отделились от скорлупы.

Рационы, упакованные в Пенсильвании, сокращались.
Доля Штольцфооса в серебряных и золотых каури иссякала. Каждую ночь, измученный
усталостью, Аарон приводил своих маленьких домочадцев в гостиную,
где читал из Книги, которая привязала его народ к земле. Вазири поклонился,
воздавая честь Богу своего господина в манере своего господина, но ничего не понял
из жесткого верхненемецкого: "Ибо Господь Бог поможет мне; поэтому
я не буду посрамлен; поэтому я уперся лицом, как кремень,
и я знаю, что мне не будет стыдно. Авмен._"-"Awmen", - сказала Марта.

"Awmen", - сказал Вазири, сжимая руку в знак уважения к
бородатому Богу своего друга.
 * * * * *

Соседи-мурнаны, для которых поздняя зима была самым вялым сезоном в
сельскохозяйственном году, часто навещали их, чтобы понаблюдать и прокомментировать работу инопланетянина. Аарон Штольцфус в частном порядке считал бесконечные разговоры слишком хорошей вещью; но он понял, что его
ответы на вопросы Мурнана помогли отработать обязательство, которое он задолжал правительству за транспорт на восемьдесят световых лет, который оно ему предоставило, за ему была дана возможность заработать эти сто акров за пять лет'
работа и беспроцентные ссуды, на которые были построены его амбар и
ферма. Рядом с Вазири, гордым помощником Аарона, соседи
набивали свои трубки местным табаком, лист которого заставил бы заткнуться одного
из индийских друзей сэра Уолтера Рэли, в то время как амиш закурил сигару
в целях самообороны. Почему, спрашивали соседние фермеры, Аарон предложил
посыпать семена фасоли порошком, похожим на сажу?
Микроскоп Марты, чудо, познакомил мурнанов с бактериями, а Аарон
нудно перевел свои знания об азотфиксирующих симбионтах на
Хауса. Но были и другие вопросы. Для чего были сложены кусты поверх ровных грядок, где Аарон предложил посадить свою табачную рассаду? Он объяснил, что огонь, второй по силе после пропаривания,уничтожит семена сорняков в почве и даст
возможность процветать незаселенным грядкам с табаком.

Те иглы, которыми он прокалывал бока своих свиней и
крупного рогатого скота: каких бесов они изгоняли? Вернемся к микроскопу для
объяснения болезненного процесса, изощренности, которой обладали мурнаны
потерянный за годы, прошедшие с тех пор, как они покинули Кано. Что это были за кусочки голубой и
розовой бумаги, которые Аарон спрессовал в комья грязи, собранные на разных
участках его собственности? Почему эти листочки часто меняли цвет
с голубого на розовый или с розового на голубой? Что было в этих мешках с вещами - не
навоз животных, а что-то вроде муки, - что он намеревался внести в свою
почву? Аарон ответил на каждый вопрос как можно лучше, Вазири
снабжал - и часто изобретал - слова хауса для таких понятий, как
фосфор, аскариды и лакмусовая бумажка.

Аарону было чему поучиться у своих темнокожих соседей.
научите их. Его убедили заложить запас семян ямса,
гарантируя урожай, который следующей осенью принесет бронзовые каури в Дурмане,
цены на масло, ткани и инструменты на следующий год. Арахис, бобовое растение
У Аарона не было никакого опыта, кроме случайной покупки зубной пасты в
продуктовом магазине, он выиграл полдюжины акров у корейской lespedeza,
культуры, которую он сначала выбрал для улучшения почвы. Он
познакомился с растением, которое до него не сажал ни один амиш,
- крабовой травой под названием фонио, основным злаком и источником пивного солода на
Мурна, завезенная вместе с первыми нигерийскими колонистами.

Аарон отказался сажать лалле, кустарник хны, из которого мурняне
делали краску для окрашивания рук своих женщин, чувствуя, что с его стороны было бы
неприлично способствовать такому тщеславию. Просо из камыша, еще
одна местная культура, плохо подходило для хорошо дренированных полей Аарона. Однако он планировал
выращивать кукурузу, которую его народ называл Вельшкарн - инопланетная
кукуруза. Будучи достаточно американцем, Мэйз был иностранцем для первого
Фермеры-амиши, и до сих пор несли историю в своем названии. Этот урожай предназначался
главным образом для Вутцхена, чьи родословные, как был уверен Аарон, приведут
за урожай свинины такого качества, какого эти еретики от ислама никогда
раньше не пробовали.

 * * * * *

Работа - это еще не все. Однажды в воскресенье, после того как они с Мартой спели
вместе из "Осбунда", а Аарон прочитал отрывки из "Скрифа" и
"Зеркала Мученика", появилось время поиграть. Сарки Кадзунзуми и несколько других джентльменов, которым понравилась Мэрия или Торговая палата, действующая в Датуре, приехала навестить Штольцфузов после обеда; так же, как и плотник Муса и его старший сын Дауда, брат Вазири. Кроме того , в помещении находилось около дюжины местные фермеры и ремесленники осматривали любопытную архитектуру, которую пришелец привнес на их планету. У Аарона, заметившего, что
два класса его гостей поддерживают вежливую фикцию, каждый из которых утверждает, что другой не присутствует, появилась идея. Он видел мурнанов в городе на
празднике середины зимы, их статусное сознание было забыто за взаимными
глотками фонио-пива или ячменного бренди, за совместными ставками на скачках
и "колесе фортуны". "Друзья мои, - обратился амишист к мурнанам, собравшимся в его сарае, осматривая Вутцхена, - давайте сыграем в мяч".

Кадзунзуми выглядел заинтересованным. Одобрение Сарки как местного главы государства гарантировало энтузиазм всех низших чинов.

Аарон объяснил, какую игру он имел в виду. Это был не бейсбол,
"английский" вид спорта, чуждый амишам, которые могут прожить подростковый
возраст, не услышав ни о Comiskey Park, ни о World Series. Их
игра, "Мош-мяч", больше подходит для скотного двора.

Вместо обычного софтбола, используемого при игре в Угловые
, Марта сшила что-то вроде большой погремушки. Игровое поле
Аарон установил с помощью своих посетителей квадрат примерно в двенадцать
ярдов с каждой стороны, рейки для забора подпираются, чтобы обозначить его границы, а
свежая солома набрасывается на него на шесть дюймов глубиной в качестве опоры.

Команда Аарона из восьми человек была выбрана из рабочих. Противоборствующей
восьмеркой были Медяки. Чтобы начать игру, четверо пролетариев встали
по углам квадрата, а двое мужчин из команды
Кадзунзуми настороженно ждали внутри.

Аарон начал объяснять суть игры. Сказать , что объект _Mosch
Balle_ означает, что член внешней, атакующей команды должен ударить мячом внутреннего,
защищающегося игрока; такое объяснение выглядит следующим образом
не хватает объяснения бейсбола как усилия питчера бросить мяч
так хорошо, чтобы его можно было отбить, и так хорошо, что он все же остается невредимым.
В обеих играх есть свои тонкости.

"Теперь, - сказал Аарон своим гостям на поле, - мы вчетвером по углам будем
перебрасывать мяч туда-сюда между собой, выкрикивая "Хах",
"Ох", "Тай" при каждой подаче. Тот, у кого есть мяч на _Tay_, должен бросить его в одного из
двух мужчин внутри квадрата. Если он промахивается, он выбывает, и
его место занимает один из других членов нашей команды. Если он попадет в свою цель-человека, то
цель выбыла, и ее заменит другой человек из команды Сарки.
Команда, у которой последний игрок остался на волоске, выигрывает первый тайм. _Des
iss der Weeg wie mir's diehne_, O.K.?"

"_Афуво!_" закричал Сарки, женский зов, ухмыляясь, присел, чтобы
отпрыгнуть в сторону. "Ха-ха!" - Крикнул Аарон и бросил мяч
старшему брату Вазири, Дауде. "О!" - закричал Дауда и бросил мяч
сапожнику. "Тай!" - возликовал сапожник и швырнул мяч в самого
низкого из двух мужчин на площади, деревенского банкира.
Сапожник промахнулся и был отправлен на пенсию.

Датуранцы вскоре были раздеты до штанов и ботинок, их черные
торсы дымились в холодном воздухе. Аарон снял рубашку, но не
шляпу, и настолько забыл о своем хаусе в волнении, что не только
болел за своих товарищей по команде в "Пеннсильфавниш Дейч", но даже
акцентировал несколько неуклюжих розыгрышей сырым "фАдоммом".

Мастерство Аарона принесло его команде победу в первом тайме. Обескровленная,
Восьмая команда Торговой палаты боролась до конца, чтобы выиграть второй тайм. Ничья. В
плей-офф Рабочая мужская лига была загнана в тупик
Си-оф-Си, который завоевал лавры последним ударом, от которого Вазири упал
на солому, протестуя, что это был несчастный случай.

Потные, смеющиеся, на мгновение забыв о социальном статусе, команды
и толпы их фанатов ворвались в фермерский дом, чтобы потребовать у Марты
ломтики пирога с изюмом и большие чашки крепкого кофе. Когда гости
снова надели риги и белые кепки и приняли вместе с ними
свой отброшенный от игры ранг класса, они заверили Аарона, что день на
бейсбольном матче прошел с большим успехом.

 * * * * *

Следующий день был свежим и холодным. Поскольку больше ничего нельзя было сделать, пока
почва не оттаяла, Аарон повел Вазири к ручью, чтобы изучить его
проект орошения акров на вершине холма. Поток воды был настолько слабым
, что маленький ручеек превратился в лед на своем русле. "Есть ли у вас где-нибудь поблизости
"копатель колодцев"?" - Спросил Аарон у мальчика. Вазири кивнул и добавил
фразу хауса для этого навыка. "Хорошо. "Вонн Готтес вилль исс", я
найду для них место, где можно копать, вынюхивая воду, как и мой
двоюродный брат Блю Болл Бенджамин Бланк ", - сказал Аарон. "Пойди принеси из сарая
плоскогубцы, ручной инструмент, который зажимает.

Вазири побежал и принес плоскогубцы. "Что ты задумал,
Харуна-босс?" - спросил он. Аарон держал плоскогубцы "бульдог" перед
собой, по одной рукоятке в каждой руке, параллельно земле.

"Я принюхиваюсь к колодцу", - сказал амиш,
неторопливо расхаживая по полю. Мальчик бежал рядом с ним. "Нам
понадобится хотя бы один колодец, чтобы уберечься от августовского сквозняка. Двоюродный брат
Бенджамин нашел влажные глубины таким образом; возможно, это сработает для
меня ". Аарон ходил, раскинув руки, в течение получаса перед его лицом.
стал напряженным. Он замедлил шаг и начал продвигаться к центру
спирали. Вазири видел
, как на лбу и пальцах молодого фермера выступил пот, несмотря на дувший холодный ветер. Плоскогубцы "бульдог" задрожали, словно откликаясь на гул двигателя. Внезапно,словно собираясь вырваться из рук Аарона, плоскогубцы потянулись
вниз с такой силой, что ему пришлось поднять локти и согнуть запястья, чтобы удержаться за них. "Положи сюда небольшую кучку камней, Вазири", - сказал он.
"Мы пригласим землекопов, как только земля оттает".

Вазири покачал головой. "Харуна, они не коснутся мягкой земли, пока
не прорастет первая трава", - сказал он.

- Времени достаточно, - сказал Аарон. Он посмотрел вверх, чтобы убедиться, что
предполагаемое место для колодца находится достаточно высоко, чтобы избежать стока воды со
свинарника, затем оставил мальчика Мурнана насыпать пирамиду из камней для копателей.
"Было бы хорошо иметь ветряную мельницу на расстоянии слышимости от дома",
- размышлял он; ее скрип успокоил бы Марту домашним звуком.

Оставшись на несколько минут один, Аарон удалился в мастерскую в подвале
амбара. Он очень любил строгать и шлифовать доски из местных пиломатериалов.
тюльпановое дерево. В изголовье колыбели, которую он делал, он
выпилил замочную скважину в виде такого же широкого голландского сердца, которое украшало его собственную
колыбель и колыбели всей его семьи со времен
Рейнландии, до того, как их вывезли в Америку.

Марта Штольцфус говорила по-хаусски лучше, чем по-английски
со времен начальной школы, и она продолжала работать в маленькой бактериологической
лаборатории на своей веранде, сохраняя навыки, которые она получила в
Джорджтаун и, возможно, когда-нибудь понадобится всерьез; но она
все еще тосковала по дому по мере приближения дня рождения ребенка. Это было неправильно, сказала она
Аарон, для женщины-амишки, чтобы у ее родильницы были языческие акушерки. Несмотря на всю свою доброту, женщины Мурнан никогда не могли быть такими обнадеживающими, как покрытые молитвой матроны в чёрных передниках, которые ухаживали за Мартой дома. "Ах, Штольц, - сказала она мужу, - если бы только несколько других из unser sart Leit могли приехать сюда с нами".

"Не волнуйся, Любимая", - сказал Аарон. "Я достаточно выпустила
в мир телят и жеребят; дети мужского пола не могут появиться такими разными".

"Ты говоришь как мужчина", - обвинила его Марта. "Я бы хотела, чтобы моя Мем была совсем рядом, готовая броситься бежать, когда придет мое время", - сказала она.
Она положила одну руку на свой фартук. "_чудесная паста!_ Этот маленький негодяй действительно дикий, как жеребёнок. Почувствуй его, Штольц!"

Аарон послушно приложил руку, чтобы почувствовать оживление ребенка. "Он
будет полезен на ферме, такой сильный, как он", - заметил он. Затем,
надвинув шляпу поглубже, Аарон вышел на улицу, застенчивый перед этой тайной.

Маленький ручей оттаял, и солнечный свет на лице человека
почти вернул тепло, выкачанное воздухом. Вазири отправился
сегодня в город на какой-то мурнианский весенний фестиваль, желая отпраздновать свой
с трудом заработанное богатство в свой первый выходной за несколько месяцев. Аарон чувствовал, что место казалось пустынным без мальчика; без посетителей, с которыми он играл в мяч и обсуждал урожай, вышагивая в своих ригах с алой отделкой, чтобы посплетничать со своей подругой Харуной.

Между проезжей частью и домом Аарон опустился на колени, чтобы зачерпнуть пальцами пригоршню только что оттаявшей земли. Он сжал ее. Комок в
его руке развалился от собственного веса: он был не слишком влажным, чтобы работать.
Хотя это был праздничный день для его соседей-швотцеров, ему не терпелось
вспахать эту целину своим плугом.

Аарон зашагал обратно к сараю. Он запряг Розину - пятнистую кобылу,
прозванную "Изюминкой" за ее пятнистость, - в плуг и пришпорил ее.
Разгоряченная зимним бездельем, Розина поначалу
отнеслась к плугу без энтузиазма, но весеннее солнце и честная физическая нагрузка
быстро согрели ее. В течение получаса она отрабатывала свое содержание. Хотя Аарон
пахал неглубоко, плотная почва сильно потрескалась. Розина наклонилась к
следам, оставляя следы копыт глубиной в три дюйма. Ни один бензиновый трактор,
размышлял Аарон, никогда не смог бы протащить себя по такой богатой и влажной почве.
"Geilsgrefte", лошадиная сила, лучше всего расходуется лошадью, - подумал он.

Запахи коричневой земли были приятны. Аарон пнул более крупные комья,
жирные от погодных условий планеты и обильного разложения.
Чтобы привести эту землю в форму, потребовалось бы много дискования. Его соседи, которые закончили
свою тяжелую вспашку сразу после первых заморозков прошлой осенью, уже
значительно опередили его. На закате он отвел Розину в конюшню и зашел, чтобы незаметно для трезвенницы Марты пронести заслуженный бокал крепкого сидра.

 * * * * *

Плотник Муса привел своего сына домой задолго до наступления темноты.
Старик сказал, что у Вазири были приключения: танцы, азартные игры на Дурацком колесе,
дегустация фонио-пива, празднование весны своей собственной молодой жизни вместе с жизнью земли. Аарон заметил, что и старик, и мальчик были босиком;
но ничего не сказал: возможно, босоножество было частью их
весеннего праздника.

Вазири, немного ошеломленный пивом, поплелся в постель. "Благодаря
тебе, друг Харуна, этот мальчик сегодня стал мужчиной", - сказал плотник. Он
принял бокал сидра Аарона. "Сегодня кошелек Вазири звенел с
бронза и медь, заработанные его собственным потом, - мужественный звук для
пятнадцатилетнего парня. Я прошу прощения за то, что вернул твоего работника в таком
поврежденном состоянии, брат Харуна; но ты можешь утешиться
мыслью, что праздник Матери бывает только раз в двенадцать месяцев ".

"Никто не пострадал, брат Муса", - сказал Аарон, предлагая гостю
табак. "В моей собственной юности я иногда танцевал легкими, как пиво, ногами
под музыку мирских гитар; и все же я достиг состояния мужчины".

Предложив ему снова набить трубку, Муса поднял руку в вежливом отказе.
"Завтрашнее солнце не будет ждать нашего разговора, и многое должно быть
сделано, как гонщики, ожидающие сигнала, прежде чем первый клинок
прорвет почву", - сказал он. "Спокойной ночи, брат Харуна, и пусть Мать
дарует тебе свет!"- Храни тебя мать, брат Муса, - без смущения пробормотал Аарон языческую фразу. - Если позволите, я провожу вас до фургона.

Аарон, неся фонарь с нафталином, шел впереди по полосе
свежевспаханной земли. Иней превратил землю в пластиковые холмики и гряды, земля
прогибалась под его ботинками и босыми ногами плотника. Аарон взмахнул рукой Мусы
штакетник, маленький якорь, к которому была привязана его лошадь, в
фургон, заметив, что он был странно обит слоями стеганой
ткани. "Желаю тебе вернуться домой в добром здравии, брат Муса", - сказал он.

"_Uwaka!_" - Крикнул Муса, уставившись на срезы плуга.

Аарон Штольцфус отбросил фонарь в сторону, пораженный тем, что
достойный старик мог быть виновен в такой непристойности. Возможно
, он ослышался. "Харуна, ты прокляла себя!" - Взревел Муса. "Будь проклята
эта ферма! Будь проклято твое земледелие! Пусть твои всходы сгниют, пусть твоя кукуруза
прорастет червями вместо кисточек, пусть твой скот воняет и рано дает кости!"

"Брат Муса!" - Сказал Аарон.

"Я тебе не сиб, о Бородатый", - сказал Муса. "И я не помогу тебе
нести проклятие, которое ты навлек на себя сегодняшним злодеянием". Он
бросился обратно на ферму, где приказал полусонному Вазири
босиком проковылять за ним к повозке, протирая глаза. "Пойдем, сынок", -
сказал Муса. "Мы должны бежать с этих зловещих полей". Не сказав больше ни слова
хозяину, плотник посадил своего мальчика в повозку, сел верхом и
уехал в ночь. Копыта его лошади мягко ступали по
грунтовой дороге, не подкованные.

Марта встретила в дверях растерянного Аарона, разбуженного криком Мусы.
"Wass gibt", Штольц? - спросила она. "Зачем была вся эта ручная кладь?"

Аарон подергал себя за бороду. "Я не знаю, женщина", - признался он. "Муса тот
карпентер бросил один взгляд на вспашку, которую я сделал сегодня, а затем обругал меня так, как
будто поймал, когда я плевал в его колодец. Он поднял Вазири с постели
и отвез его домой". Он взял жену за руку. "Мне жаль, что он разбудил тебя,
Любхен".

"Меня разбудил не столько сердитый карпентер, сколько маленький Джек
кролик, которому ты отец", - сказала Марта. "Как ты и сказал, Бан, который может
так сильно брыкаться, да еще и босиком, будет сильным, когда родится".

Аарон смотрел в окно на темную дорогу. " _Фарвас хот Муса
продал гехух?_" - спросил он себя. "Зачем Муса сделал это? Он
знает, что наши пути отличаются от его. Если я сделал что-то не так, Муса
должен знать, что это было сделано не из желания навредить. Завтра я пойду в деревню
; Муса должен простить меня и все объяснить".

"Он так и сделает, Штольц". - Спросила Марта. "_Kuum, schloef._ Тебе придется
рано вставать".

"Как я могу спать, не зная, как я причинил боль своему другу?" - Спросил Аарон.

"Ты должен", - убеждала его Марта. "Оставь свои заботы на ночь,
Аарон".

Утром Штольцфус приготовился к поездке в Дурман, надев
свой лучший воскресный костюм. Он застегнул черный лакированный галстук-бабочку, свадебный
подарок надел на свою белую рубашку и застегнул свои лучшие широкие брюки на
подтяжках. Поверх этого Аарон надел свой "
муци", фрак с хвостом, застегивающийся на крючки и проушины. Когда он сменил свою
широкополую черную фетровую рабочую шляпу на такую же, но
без пота, Аарон был одет так, как одевался бы по дороге в Дом амишей
Воскресное собрание дома. "Я не ожидаю здесь никаких неприятностей, Марта", - сказал он,
засовывая коробку сигар под мышку в качестве небольшого подарка
старому плотнику.

"Поторопись домой, Штольц; я чувствую себя прекрасно, когда занят примерно в середине", - Марта
сказал. На дороге послышался какой-то шум. "Послушай!" - сказала она. - А теперь иди посмотри
в окно: кто-то входит со двора!

Аарон поспешил поднять зеленую штору на роликах над окном гостиной.
"Ах, это "большая рыба", Сарки Кадзунзуми, с половиной людей
из города", - сказал он. "Оставайся здесь, женщина. Я выйду и поговорю с ними".

Сарки сидел верхом на своем белом пони, глядя, как Аарон приближается к нему.
Позади своего вождя, на меньших животных, сидели слуги Кадзунзуми, каждый
со свертком в руках. "Добро пожаловать, о Сарки!" - Сказал Аарон, поднимая
кулак.

Кадзунзуми не ответил на приветствие амишмена. "Я возвращаю твои дары,
Лишенный Света", - объявил он. "Они запятнаны твоим богохульством". Он
кивнул, и его слуги спешились, чтобы сложить вещи на обочине дороги
Гость Аарона - дары прошлых месяцев. Тюк табака был поставлен на пол,
рулон алого шелка, цепочки с конфетами,
седло с серебряной филигранью. "Теперь, когда я тебе ничего не должен, Бородач, у нас больше
нет дел друг с другом". Он развернул свою лошадь. "Я ухожу в
печали, Харуна", - сказал он.

"Что я сделал, Кадзунзуми?" - Спросил Аарон. "Что мне делать с твоим
неудовольствием?"

"Ты подвел нас, кто был моим другом", - сказал сарки. "Ты покинешь
это место, забрав свою женщину, своих животных и своих подкованных
лошадей".

"Сэр, куда мне идти?"

"Откуда ты пришла, Харуна?" - спросил сарки. "Возвращайся к своему собственному
народу в черном и больше не причиняй вреда Матери своим
непониманием".

"Сарки Кадзунзуми, я не знаю, как я ошибся", - сказал Штольцфус. "Что касается
возвращения в мою собственную страну, то я не могу этого сделать. Инопланетный корабль, который
доставил нас сюда, находится очень далеко от нас; и он не вернется, пока мы не
все на пять лет старше. Моя Марта к тому же беременна и не может
безопасно путешествовать. Моя земля созрела для посева. Как я могу теперь уйти?"

"На юге есть дикая местность, где не живет ни один сын Матери", -
сказал Сарки. "Иди туда. Я не забочусь о язычниках, которые находятся вне поля моего
зрения ".

"Сэр, проявите к нам милосердие", - сказал Аарон.

Кадзунзуми развернул своего босоногого коня лицом к лицу с Аароном. "Харуна, которая
была моим другом, которая, как я думал, будет стоять со мной в свете Матери, я
был бы милосерден; но я не могу быть слабым. Ты должен
умолять не меня, а Мать, которая кормит всех нас. Загладь свою вину перед Ней, тогда Сарки
Кадзунзуми прислушается к вашим мольбам. Без всякой компенсации, Харуна, ты
должна уйти отсюда в течение недели". Кадзунзуми махнул рукой и
поскакал в сторону Дурмана. Его слуги быстро последовали за ним. На обочине дороги лежали
подарки, очищенные от грязи, поднятой лошадьми.

 * * * * *

Амиш повернулся к дому. Лицо Марты было у окна гостиной, озадаченное под ее молитвенным покрывалом, нетерпеливое, чтобы услышать, что произошло. Аарон поплёлся обратно к дому с ужасными новостями,
спотыкаясь о комья земли в свежевырытых бороздах у дороги. Марта встретила
он у двери. "_Waas will er?_" - потребовала она.

"Он говорит, что мы должны покинуть нашу ферму".

"Зачем?" - спросила она.

"Каким-то образом я оскорбил их _fadommt_ Маму-бога", - сказал Аарон. "В
Сарки дал нам неделю, чтобы подготовиться к походу в пустыню". Он
сидел на кухонном стуле кофейного цвета, опустив голову и безвольно опустив большие руки
между колен.

"Штольц, куда мы можем пойти?" - Спросила Марта. "У нас нет ни друзей, ни
родственников во всем этом месте".

Аарон сжал руки в кулаки. "Мы не пойдем!" он поклялся. "Я
найду способ, чтобы мы остались". Он вскрыл коробку с сигарами , которую
предназначался в подарок Мусе и зажал в зубах одну из черных сигар
. "В чем заключается их _heidisch_ секрет?" - потребовал он. "Чего
хочет от меня Мать?"

"Аарон Штольц, - решительно сказала Марта, - я не потерплю, чтобы мой мужчина
предлагал достоинство языческому богу. Шрифт приказывает нам вырубать
рощи чужих богов, разбивать их ложные изображения; не склоняться
перед ними. Сделаешь ли ты здесь золотого тельца, как это сделал твой тезка
Аарон Египетский, за грех которого пострадали Сыны Израилевы?"

"Женщина, я не позволю тебе проповедовать мне, как слуге Писания".
- Сказал Аарон. "Не тебе цитировать Священное Писание". Он уставился в
окно. "Чего хочет от меня Мать?"

"Когда ты кричишь, не забывай, что я тоже мать", - сказала Марта. Она
приложила палец к глазу.

"Фагеп мир", Либлинг, - сказал Аарон. Он зашел за кресло, на котором
сидела его жена. Он нежно разминал мышцы на задней части ее шеи.
"Я пытаюсь проникнуть в голову Мусы и Кадзунзуми; я пытаюсь
увидеть их мир их глазами. Это нелегко сделать,
Марта. Хотя я некоторое время жил среди "англичан", моя голова все еще
Домашний амишский; жирный голландский сыр."

"Это хорошая голова", - сказала Марта, расслабляясь под его массажем. "и если
здесь и есть сырные головки, то их носят эти чернокожие,
а не мой мужчина".

"Если бы я знал, что наши соседи подразумевают под своими матерными разговорами,
возможно, я смог бы увидеть себя глазами Мурнана, так как я могу немного слышать
ушами хауса", - сказал Аарон. "Я продам никс со", Марта?"

"Мы должны были стоять дома и думать своими собственными здоровыми головами", -
сказала она.

"Дай мне подумать", - сказал Аарон. "Если бы я ударил тебя, жена", - размышлял он,
"это может причинить тебе большую боль и навредить нашему будущему ребенку, не так ли?"

"Аарон!" Марта выскользнула из-под месящих рук своего мужа.

"_Druuvel dich net!_" - сказал он. "Я всего лишь размышляю. Эти чернокожие сейчас,эти соседи, которые до вчерашнего вечера были нашими друзьями, говорят о Свете, как наш епископ дома говорит о Благодати. Иметь это - значит иметь все, быть единым целым с собранием. Если я смогу найти этот Свет, мы, Сарки
и его народ снова сможем стать друзьями ". Аарон сел. "Я должен узнать, что
Я поступил неправильно", - сказал он.

 * * * * *

"Кроме того, что ты время от времени выпиваешь стакан сидра и играешь мирскую музыку
под гитару, ты не сделал ничего плохого", - упрямо сказала Марта. "Ты
хороший человек".

"При Старом Порядке я хороший человек, пока никто не устраивает неприятностей
из-за пения или сидра", - сказал Аарон. "Как гость на Мурне, я
совершил поступок, который причинил боль этой Матери-богу, которой
дорожат наши соседи".

- Языческое суеверие!

"Марта, любимая, я старше тебя и мужчина", - сказал Аарон. "Дайте мне
время подумать! Если богиня-Мать - язычница, как Ваал, это не имеет значения;
эти люди, которые поклоняются ей, держат наше будущее в своих руках. Кроме того, мы
должны быть вежливы с ними, не танцевать в их церквях и не смеяться над
их молитвами; даже у "англичан" больше изящества, чем в этом."Аарон
задумался. "Что-то весеннее - это дар Матери Мурнан, ее
величайший дар. Что?"

"Не богохульствуй", - сказала Марта. "Помни Того, Кто выращивает траву для
скота и траву на службу человеку, чтобы он мог
производить пищу из земли".

"Жена, разве Истинный Бог меньше, если эти люди называют Его Матерью?"
- Потребовал Аарон.

"Мы слишком далеко от дома", - вздохнула женщина. "Такие тяжелые разговоры
утомительны; так рассуждать подобает епископам, а не простым людям вроде
нас".

"Если я не смогу найти свет, - сказал Аарон, - эта ферма, на которой мы живем и
которую надеялись оставить нашим детям, не стоит воды в тарелке
супа". Он хлопнул в ладоши и встал, чтобы расхаживать по комнате. "Марта, выслушай меня
", - сказал он. "Если женщина беременна, и мужчина берет ее с вожделением
и против ее воли, разве этот человек не проклят?"

"Аарон!" - сказала она. "Хааготт, ты так порочно говоришь!"

"Если смотреть глазами Мурнана, разве я не совершил именно такую проклятую вещь?"
- Потребовал Аарон. "Богиня-мать этого мира - мит Кинндт, тучная от
щедрот весны. Так нежен раздутый живот земли, что
здешние люди, простые люди, у которых нет более утонченного Бога, снимают железо
с копыт своих лошадей, чтобы не поранить ее. Они обнажают ноги
в ее честь, относятся к ней с такой же нежностью, с какой я отношусь к своей любимой Марте.
И к этой Богине, набухшей земле, я взялся за плуг! Марта, нам действительно
повезло, что наши соседи - добрые люди, иначе я был бы
теперь его повесят или забьют камнями до смерти, как нечестивцев в прежние времена. _Ich hot iere Gotterin awgepockt_: Я изнасиловал их Богиню!"

 * * * * *

Марта разразилась слезами. Когда Аарон шагнул вперед, чтобы утешить ее, она
ударила его в грудь сжатыми кулаками. "Штольц, я женюсь на тебе, несмотря на то, что ты
пьешь пиво из банок во время пения, хотя ты играешь на мирской гитаре
и поешь английские песни, хотя люди говорили мне, что ты водил своего гея
Форд дяди Амоса с черными бамперами до того, как ты стал членом округа.;
тем не менее, несмотря на то, что мои люди - амиши чистого Старого Порядка, я женился на тебе.,
от любви, юности и девичьего невежества. Но мне все равно, даже
в этой глуши, куда вы привезли нас на том большом английском корабле,
слышать, как дерзко высказывается такая мерзость. Оставь меня в покое.

"Я не буду".

"Так будет лучше", - сказала она. "Я очень обижена на парня, за которого я замужем".

"Любовь, я сожалею", - сказал Аарон. "Однако в Книге говорится именно то, что
сказали мне наши соседи: вы познаете истину, и истина сделает
вас свободными. Я нашел правду, правду о наших темнокожих друзьях.
Я не хотел ранить уши _da Oppel fuun mein Awk_,
зеница ока моего, милая Марта; но я должен сказать правду ".

"Недостаточно хорошо, - рыдала Марта, - что ты принимаешь эту
темнокожую, усыпанную драгоценностями женщину-бога; но ты должен заняться
с ней любовью; и я, женатый на тебе по Правилам, девять месяцев прожил с Кинндтом,
не должен поднимать шума".

"Я любил Богиню-мать с плугом и случайно", -
проревел Аарон. "Хааготт!" женщина, неужели тебе совсем не смешно?"

"Я рожу нашего ребенка у себя на коленях от смеха", - сказала Марта, плача.
"Аарон, делай, что хочешь. Я с трудом могу дойти домой к своей Маме, чтобы родить сына.
в моей девичьей спальне. Мы похожи на "авдуум ууу Айф", как ты и сказал; но
змей в этом Эдеме мне не нравится ".

"Когда я говорил о жеребятах и их рождении, - сказал Аарон, - я забыл
, что кобылы более разумны, чем человеческие женщины. Martha, _liebe_
Марта, ты вышла замуж за мужчину, когда выходила замуж за меня. Все ваши испарения ничто
против того, что я увидел свет. Если бы для того, чтобы остаться здесь, на этой земле, уже
политый моим тяжелым потом, мне пришлось забивать скот в жертву
Матери, я бы с радостью взял нож и не счел бы это богохульством
против нашего Бога ".

"Аарон Штольц, - сказала Марта, - я запрещаю тебе воздавать почести этому богу!"

Аарон сел. Он расшнуровал ботинки и стянул их. - Женщина, - тихо спросил
он, - ты мне запрещаешь? Марта, при всей любви, которую я питаю к тебе, есть
одно правило нашего народа, которое так же свято, как поклонение; и это то, что мужчина
- хозяин в своем доме ". Он стянул свои черные чулки и стоял
босиком, с мозолями, заработанными на черной земле фермы его отца;
в остальном одет скромно, как дьякон. "Я пойду к Дурману
босиком, чтобы показать нашим друзьям, что я знаю о своем проступке, что я причинил боль
чрево беременной земли. Я скажу Сарки Кадзунзуми, что я
увидел его свет; что мои лошади будут неподкованы, как и я, что Мать
не почувствует моего плуга снова, пока не взойдут травы, когда ее время
подойдет к концу ".

Марта скрестила руки на груди. "Ах, Штольц", - сказала она. "Наш
"Буу исс редди фар гех", я думаю. Сегодня у него будет день рождения. Не позволяй
своей нежности к земле помешать тебе быстро дойти до Дурмана;
а когда ты вернешься, приезжай в повозке с дамами Сарки, которые
разбираются в акушерстве. Я думаю, они найдут здесь работу".

"Я потороплюсь, мама", - пообещал Аарон.