Алан Паджетт. Прозрение для маленькой планеты

ПРОЗРЕНИЕ ДЛЯ МАЛЕНЬКОЙ ПЛАНЕТЫ: ХРИСТОЛОГИЯ И АСТРОНОМИЯ
Алан Паджетт

Одна из моих страстей как богослова и человека, который любит науку, - это размышления о текущих дебатах и диалоге между религией и наукой. Сегодня
днем я предлагаю поговорить об отношениях между наукой и богословием с
точки зрения христианской мысли или христианского богословия. Я представлю модель взаимности. Это заменяет старую средневековую идею о том, что богословие - царица наук, а другие дисциплины - ее служанки. Я предлагаю, чтобы сегодня мы мыслили о теологии и науке как о работающих вместе как коллеги. То, над чем мы  работаем вместе, - это реформирование и развитие христианских мировоззрений, которые являются духовно глубокими и научно обоснованными. Это постоянная задача, и это то, что меня интересует как богослова.

Искупление разума

Темой нашей конференции является искупление разума. Но мы не так
много сказали о том, что мы подразумеваем под искуплением разума. Поэтому я подумал в начале, что буду рассматривать это со своей точки зрения. После общего обсуждения и в качестве примера такого рода взаимности я собираюсь обсудить астробиологию и христологию.
Богословы и христианские евангелисты  по праву интересуются учениями
Писания как Слова Божьего, поэтому мы начнем с двух стихов из Библии.Не так хорошо известно 2 Кор. 10:5, где Павел говорит, что Церковь уничтожает замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяет всякое помышление в послушание Христу. Возможно, это одна из метафор того, что значит искупить разум - вывести его из рабства. Вы его выкупаете, вы его освобождаете, вы собираетесь вывести его из повиновения иным силам, иным духам и представить его в христианской перспективе. Но я думаю, что мой любимый стих взят из учения Иисуса о том, что является величайшей заповедью во всем Ветхом Завете. «Иисус ответил: „Возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим“» (Мф. 22:37 ). Любить Господа своим разумом - это то, что может сделать любой ученый.
Одна из вещей, которую я заметил во время наших разговоров за ужином вчера вечером, это мысль о том, что у некоторых людей может быть особое призвание от Бога для выступления на такой конференции.  Я согласен с этим, но я бы просто хотел бы напомнить всем здесь, что все мы призваны Богом. У всех нас есть религиозное призвание. Одним из фундаментальных открытий Реформации и евангельской традиции является то, что все виды деятельности одинаково духовны, когда мы делаем их для Христа: автомеханик, астроном, пастор или богослов. Нет ничего более духовного в том,
чтобы быть богословом, чем в том, чтобы быть ученым-компьютерщиком. И то, и другое может быть духовным, когда совершается в правильном Духе, то есть в Святом Духе. На этой конференции мы все ученые, мы все интересуемся жизнью разума, и поэтому мы все призваны Христом делать это - таков способ быть послушными величайшей заповеди.
Итак, искупительный разум начинается с такого рода размышлений, признавая, что все, что мы делаем, мы хотим делать из радости Духа и из познания Отца и подчиняясь Слову Божьему, то есть Живому Слову, Иисусу Мессии. Искупить разум - значит переориентировать жизнь разума на ее надлежащую цель или смысл, сделав ее послушной Христу.
Центральное место в понятии искупления разума занимает мировоззрение. Термин «мировоззрение» существует со времен Иммануила Канта (немецкий термин
Weltlanschauung), и в широком смысле это понятие является чем-то вроде философии жизни. Любой взрослый, умеющий читать и писать и думать,  уже создает какое-то мировоззрение. Мировоззрение, возможно, может быть имплицитным: некая
картина, некое понимание и некая система ценностей, смыслов и основных концепций, которыми руководствуются действия человека в мире. Таким образом , быть вовлеченным в жизнь разума значит быть самокритичным в отношении нашего собственного мировоззрения.
У всех нас немного разные взгляды на мир, но их можно классифицировать в широком смысле с точки зрения верований, традиций и точек зрения. Поэтому, когда мы говорим «христианское мировоззрение», на самом деле существует не одно христианское мировоззрение, а все эти различные мировоззрения, которые мы можем в широком смысле назвать христианскими. Они христианские, потому что они ориентированы на Иисуса Христа, основаны на христианской вере, серьезно относятся к Божественному откровению, Писанию и т. д. Мы скоро вернемся к этому понятию мировоззрения.
Итак, искупить разум - значит переориентировать жизнь разума на ее надлежащую цель, сделав ее послушной Христу. Частью цели рассуждений является открытие
истины, познание реальности, познание мира и того, что реально. И, конечно же, с христианской точки зрения, Бог в конечном счете является источником всей реальности. Таким образом, конечной целью рассуждения является познание Бога и вещей, созданных Богом. Я не кальвинист и не реформат, но я ставлю вопрос как
 начало Вестминстерского Краткого Катехизиса. Первый вопрос: «Какова главная цель человека?».  Так в чем же главная цель человеческого существования? Ответ
таков: «Познать Бога и вечно наслаждаться Им».
Таким образом, первая часть искупления разума с библейской, христианской богословской точки зрения состоит в том, чтобы сказать, что мы хотим ориентировать наши рассуждения и нашу рациональность не просто на что-то старое, но на
конечную и надлежащую цель - познать Бога. Это не означает отказа от знания о мире, а
скорее предполагает рассмотрение такого ориентированного на мир знания в
более широкой перспективе. Конечная цель, высшая цель,во всяком человеческом познании состоит в том, чтобы узнавать и познавать Бога посредством познания всех этих других вещей.
Таким образом, мы хотим видеть в Боге и находить в Нем окончательную
основу всей реальности,  всего бытия и, следовательно, понимать истину таким способом, который не ограничивается только природным миром, чтобы истина была больше, чем то, что  ученый может обнаружить. Есть духовная истина, есть нравственная истина, есть социальная и историческая реальность, которая выходит за рамки того, что способна выяснить лабораторная наука. Это никоим образом не обесценивает научный метод или достижения науки; скорее, он помещает все это в правильную систему ценностей
с Иисусом Христом в центре. Это не позволяет науке и технологии быть нашим спасителем, потому что у нас уже есть Спаситель!
Здесь есть важная оговорка: начав с христианской веры, мы затем ищем понимания, что является одним из девизов св. Ансельма, fides quaerens intellectum.
Мы не собираемся быть умнее других людей. Мы не должны предполагать или подразумевать, что христиане являются лучшими музыкантами, учеными, писателями или программистами, чем нехристиане. Это кажется мне интеллектуальным высокомерием.
Вместо этого, поскольку мы знаем источник всей истины, мы понимаем и знаем некоторые вещи сверх того, что могут знать наши нерелигиозные или нехристианские друзья. У нас есть истина, которая выходит за рамки их правды. Мы имеем больший доступ ко всей реальности, которого у них нет.

Мировоззрение: христианское или материалистическое

Что необходимо тогда, чтобы искупить разум, с моей точки зрения, так это идея, что существует христианское мировоззрение , в котором все академические дисциплины работают вместе с христианской точки зрения, чтобы дать нам полное и целостное понимание реальности, включая Бога как Источник и Основание истины и реальности. Именно в конце XIX века христианские мыслители начали усваивать
и использовать эту идею мировоззрения. Одним из них был шотландец по имени Джеймс Орр, очень влиятельный исследователь Библии, богослов и редактор Международной стандартной библейской энциклопедии.Он внес статью о науке и богословии в
пять томов «Основ», откуда мы и получили понятие «фундаменталист». Однако Орр не был фундаменталистом. Ему не очень нравились многие вещи, которым, например, обучали в Принстоне. Он прочитал серию лекций под названием «Христианский
взгляд на Бога и мир». Он не только использует слова «христианское мировоззрение»
на протяжении всей книги, но и утверждает, что богословие и наука должны объединиться и помочь нам иметь академически  респектабельное христианское мировоззрение. Богословие и библеистика занимают свое место среди многих дисциплин.
Вероятно, сегодня более известен, чем Джеймс Орр, другой кальвинист, Авраам Кайпер. Я думаю, что он более известен в этой области только благодаря колледжу Кальвина и влиянию голландского реформатского мышления на евангельскую
мысль. Кайпер был удивительным человеком. Он основал собственную газету, был
премьер-министром Нидерландов и основал Свободный университет Амстердама, где был ректором и профессором. Одна из его самых известных цитат на эту тему подразумевает, что ни одна часть нашего ментального мира не может быть герметично изолирована
от остальных. «Нет ни одного квадратного дюйма во всей области нашего человеческого существования, над которой Христос, как суверенный над всем, не восклицает: «Мое». Кайпер говорит, что нет мира университета, который был бы изолирован от богословия, философии или христианской мысли. Другими словами, нет науки, которая была бы чужда Иисусу Христу. Все науки можно созидать с христианской точки зрения.
Главной альтернативой христианскому мировоззрению в академическом мире Америки сегодня представляется натурализм. Его также можно назвать научным материализмом или просто материализмом. Это философия, а не наука утверждает, что все существующее естественно и что все вещи и явления полностью зависят от природных объектов. Для многих, кто придерживается натурализма, сама наука дает нам целостное мировоззрение. Это философская позиция, которую ученые-христиане должны подвергнуть сомнению. Мы можем согласиться с тем, что науки в принципе полны, учитывая области, которые они избрали для изучения. Возьмем биологию,
изучающую живые организмы на этой планете. Теперь, учитывая область, которую биология выбрала для изучения, она может, наконец, завершить ту область, которую она выбрала для анализа, но у нас есть множество вопросов о жизни, на которые
биология никогда не ответит. Есть ограничения на то, что биология сама по себе сможет сделать. Даже все эмпирические науки, взятые вместе, не откроют всей истины, которая
существует снаружи нас. Мы многого не знаем ни в одной из естественных наук. Но даже
если вы думаете, что в конце концов мы можем завершить их в принципе, наука все еще может о многом нам не сказать.
Нет, науки не дают нам целостного мировоззрения.Мы должны ценить принципы, которые входят в науку, в научную практику, позволяя говорить правду, даже если эти
принципы не могут быть доказаны самой наукой. Основная часть научного материализма - это просто сциентизм, то есть квазирелигиозное отношение к науке и технике. Два предположения в сциентизме заключаются в том, что наука , в конце концов, расскажет нам все, что мы действительно можем знать, и что научный метод - это единственный метод, с помощью которого мы можем ответить на подлинные вопросы. У нас может быть много вопросов, на которые просто нет ответа, и никто не может ответить на них, но сциентизм утверждает, что на любой реальный вопрос, на который есть фактический ответ , будет дан ответ с помощью научного метода. Итак, мы как христианские ученые выступаем против научного мировоззрения, а не против самой науки.

Взаимность в богословии и науке

Я хочу немного поразмышлять о взаимосвязи между мировоззрениями и теориями и выбором теории в конкретных науках, хотя наука - это нечто гораздо большее, чем теории. Выбор теории является важной частью рациональности в любой академической дисциплине. Теории и выбор теории встроены в то, что Томас Кун назвал парадигмами. В академических дисциплинах есть эти более широкие парадигмы, которые направляют исследования и помогают нам понять, что считается хорошей работой в этой дисциплине. Сами парадигмы являются частью истории, которую я буду называть «традицией исследования» или академической дисциплиной. Каждая из академических дисциплин является традицией рационального исследования, которое ограничено и сфокусировано. Это сужение области исследования и утвержденные методы обеспечивают силу, поскольку теперь вы можете эффективно сфокусировать исследование. Конечно, вы ограничены в том, что вы можете обнаружить, поскольку вы уже ограничили это методологически.
 Итак, мы как христианские ученые, выступаем против научного мировоззрения  а не против самой науки. Мы также должны заметить, что всякая рациональность основана на традиции. Идея Просвещения заключалась в том, что существует чистый универсальный разум и что каждый метод, каждая наука, все, что осмеливается называть себя академическим, должно следовать этому методу. Я нахожу эту философию весьма сомнительной. Частью развития христианского мировоззрения является понимание того, что это не имеет философского смысла. Но затем эти идеи сами основываются на мировоззрении отдельных ученых.  Я хочу подчеркнуть индивидуальность, потому что может показаться, что сами дисциплины основаны на определенном мировоззрении, но это не так.
Самое замечательное в том, чтобы заниматься научной дисциплиной, одной из социальных или гуманитарных наук, таких как история, заключается в том, что вы вкладываетесь в свою исследовательскую дисциплину, но вы можете поделиться им с большим количеством людей с разными мировоззрениями. Конечно, мировоззрение может влиять на то, как вы смотрите, скажем, на родную историю и как вы ее интерпретируете, но есть общая рациональность, общий подход, который вы можете
разделить. Это важно для таких, например, вопросов: как мне продемонстрировать
истинность моей теории моим коллегам, скажем,  в астрономии? Просто цитировать книгу Бытия будет ошибкой, потому что вы не делитесь этими данными, вы не делитесь этим пониманием с другими вашими коллегами-астрономами. Вам придется вернуться к тому, чему вы научились во время своего обучения в качестве аспиранта астрономии,
и к тому, как вы приводите аргументы в более широком смысле.
Таким образом, мировоззрения плюралистичны, а дисциплины объединяют. На этой конференции у нас, как у христиан, общие мировоззрения, и это объединяет нас, несмотря на множество разных академических специальностей. С другой стороны,
когда геологи собираются вместе, их объединяет их традиция. Мировоззрение, которое они привносят в геологию, - это то, что делает ее интересной и необычной для них.
Итак, я согласен с тем, что выбор теории и интерпретация теорий, особенно для более широкой аудитории, могут быть сделаны, только опираясь на более широкие мировоззрения или философии жизни. Поэтому, когда ученые пишут популярные
книги о своей науке, они никогда не занимаются наукой просто так. Они
всегда занимаются наукой плюс своей собственной жизненной философией,
которую они используют для интерпретации этой науки. Таким образом, когда пишутся популярные книги для широкой аудитории думающих людей, всегда используется перспектива мировоззрения. Вот тут-то и появляется христианская наука. Мы собираемся интерпретировать результаты науки с христианской точки зрения. Даже если  не все так явно и очевидно в том, как мы формулируем наши аргументы, будет глубокий резонанс с христианской истиной в том, как мы понимаем данные и теории, которые в настоящее время разрабатываются в нашей науке.
Еще один способ говорить о христианской учености - это христианское обучение. Это проект интерпретации и распространения всех искусств и наук на христианских основаниях. Это не то, что мы делаем в одиночку. Нам нужно
сообщество ученых, которые разделяют нашу христианскую точку зрения.
Я думаю, интересно, что во многих дисциплинах, почти во всех, о которых я могу вспомнить, уже существуют христианские организации ученых, которые собираются вместе , чтобы распространять христианское учение в своих дисциплинах. Многие
уже говорили об американской научной ассоциации, но и в изобразительном искусстве есть христиане. Я только что разговаривал сегодня с аспирантом, получающим степень магистра истории, который не знал, что существует Конференция по вере и истории
и журнал под названием Fides et Historia, продвигающий христианские исследования в области истории. Есть много других примеров, таких как Общество христианских
философов или Христианство и литература. Присоединяйтесь к ним. Они могут помочь вам понять, что значит искупить разум в ваших собственных специальностях, как часть великой заповеди, которая гласит: любить Бога всем своим разумом.

Богословие как «наука»?

Тогда где же во всем этом богословие? Я дам вам два значения богословия: традиционное - это «изучение Бога». Мне это нравится, потому что слова «теос» и «логос» означают изучение Бога. Но в таких местах, как Чикагская богословская школа, которая является одним из лучших мест для академического изучения христианского богословия, они считают богословие «академическим размышлением о вере второго порядка». Я собираюсь утверждать, что оба они верны, в некоторой степени. Коренная цель богословия заключается в стремлении познать Бога и всех других творений в их отношении к Богу.
Возьмем, к примеру, один из великих богословских трудов «Сумму богословия»
Фомы Аквинского. Структура этой массивной книги начинается от зарождения мира до веры в то, что должен быть Творец; затем она изучает Бога и Его отношение к творениям, кульминацией которых является Воплощение. Затем Аквинский учит нас христологии,
Церковь и таинства. Он перестал писать это, когда у него было мистическое видение Бога. Он умер вскоре после этого. Но он продолжил бы разговор о восстановлении
всего сущего в Боге и о том, что конечной целью всего творения является возвращение к Богу.  Экология и этика являются важными темами для богословия сегодня, и я очень рад
узнать, что Кэл ДеВитт здесь. Он поможет нам задуматься о том, что значит в
настоящем думать о Боге и творении с христианской точки зрения. Таково отношение Бога  ко всему специфически богословскому.
Фома Аквинский говорит по-латыни, что богословие есть священная наука, Sacra Doctrina, которая была scientia, то есть наукой или знанием. Если бы мы говорили по-гречески, мы могли бы сказать: «Ну да, теология - это эпистема, это наука». Но в современном американском английском наука на самом деле означает эмпирическую науку, естественные и особенно физические науки. Иногда это означает не что иное, как
лабораторные исследования. В этом отношении я должен был бы сказать, что богословие - это не наука, не эмпирическое исследование природного или социального мира.
Поскольку христианское богословие основано на духовной истине и сверхъестественном откровении, оно не является наукой в том смысле, в каком, как мне кажется, большинство американцев используют слово «наука». Но это академическая дисциплина. Это то, что немцы называют Wissenschaft. Я буду настаивать на этом, но это только один уровень богословия. Мне нравится думать о богословии, по крайней мере, на трех уровнях. Один уровень - это тот, на котором мы все живем прямо сейчас. Все вы сейчас богословы. Каждый в этой комнате является богословом в том смысле, что
у вас есть теология, которой вы живете в своей повседневной жизни.
Второй уровень богословия – это язык Церкви. Существует нагрузка богословия
в богослужении, проповеди, молитве и литургии. В методистской традиции одним из замечательных способов преподавания богословия являются гимны. Чарльз Уэсли написал более 5000 гимнов и стихов. Когда методисты учили людей, не умеющих
читать, простых шахтеров и рабочих, их мысль пришла через проповедь и
сборники гимнов. Совместное пение было очень методистским занятием. Итак,
там уже есть богословие. Богословием занимаются не только в школе богословия.
Наконец, есть уровень богословия, который является академической дисциплиной, как наука. Это академическая дисциплина с традицией исследования, но в отличие от всех естественных и социальных наук, богословие обладает рациональностью, которая настаивает на вере в Иисуса Христа и Священное Писание как Слово Божие. Без
этих вещей у вас не будет христианского богословия. Это означает, что богословие
является своего рода поклонением. Мне нравится  цитата из Диодора, которая содержится в четырех томах под названием «Добротолюбие», сборнике произведений греческих
отцов: «Богословие приводит в гармонию голоса тех, кто восхваляет величие Бога». Идея здесь в том, что богословие объединяет голоса всей Церкви, когда мы все думаем и молимся Богу. То есть сердце христианской мысли - это хвала.
Восхвалять или поклоняться кому-то  в английским связано словом «стоимость», обозначающим ценность кого-то, в отличие от лести или торгашества, когда вам на самом деле не нужно говорить правду о человеке. Таким образом, поклонение, молитва и говорение истины взаимосвязаны для христианского богословия, понимаемого
как духовная дисциплина. Это возвращает нас к богословию как к практике, потому что она проявляется во всем, что мы делаем, включая наши академические призвания. На самом деле все вы уже являетесь богословами в том, как вы живете, как молитесь,
в своей духовной практике, в своем учении и в своем изучении Библии.

Богословие и наука как коллеги

А как насчет богословия и науки? Как они вообще могут работать вместе? Цели и
методы различных наук и дисциплин различны, но богословие и наука имеют некоторые сходные методы и подходы. Мне нравится иногда думать о богословии как о христианской доктрине, академической дисциплине под названием «Догматика». У меня очень широкое представление о естественных науках как об изучении естественных вещей, живых и неорганических, в соответствии с их природными свойствами и объяснением.
Итак, богословие и наука разные. Как они могут работать вместе, если они такие разные? У них разные подходы, разные методы и разная направленность. И все же они
работают вместе, потому что Церкви нужно христианское мировоззрение, на основе которого они могут понимать и любить Бога и возвещать Евангелие. Это всегда новая задача. Каждое поколение должно постоянно обновлять как богословие, так и науку в том
смысле, что мы изучаем новые вещи и попадаем в новые ситуации. Нам нужна и эта большая лекция на конференции. Теология интересуется всем творением, но конкретно творением и всеми сущими, которые реальны и существуют, поскольку они
связаны с Богом.
Итак, отношение Бога ко всему специфически богословскому . взгляд на истину, чтобы мудро восхвалять и поклоняться Богу, видеть миссию Церкви и жить в нашем послушании Христу. Существует прямое влияние науки на богословие, и наоборот, на уровне предпосылок и на уровне более широкой интерпретации. Именно это мы имеем в виду , когда говорим о богословии и науке как о коллегах в развитии христианского мировоззрения.
Одна вещь, которая ведет к взаимности, - это потребность богослова в христианских ученых в науке. Как богослов, я никогда не пойму всего того, что вы знаете о  своих дисциплинах. Но мне как богослову нужно знать достаточно, чтобы быть в курсе того, что происходит в науке. Поэтому, когда я говорю о значении Священного Писания и богословия для нашего мира сегодня, в эпоху науки, я не говорю о чем-то, что это полная ерунда. Чтобы понять, на что похож мир, и увидеть, как Бог связан с миром, мне нужно достаточно знать о мире, чтобы не выглядеть сумасшедшим, когда я говорю об отношении Бога к творению. В попытках развитьучение о творении, например, очень важно иметь некоторое представление о естествознании. Но, конечно, никакая естественная наука не интерпретирует сама себя. Нам нужны христиане, которые являются вдумчивыми учеными, способными дать толкование, на которое могут положиться богословы. Это делает мою жизнь намного проще. Поэтому я считаю, что богослову нужны знания в области искусства и науки.
С другой стороны, кажется также верным, что ученые -христиане нуждаются в некоторой теологии в своей дисциплине. Кто-то только что спросил меня, сколько богословия ему нужно знать. Я ответил: «Сколько у вас есть времени?» Я
не думаю, что кому-то из нас нужно быть экспертом в чужих делах. Есть несколько примеров таких людей, как Джон Полкингхорн или Артур Пикок, но их очень мало. Поэтому нам нужно полагаться на то, что мы узнаем от ученых христиан в других дисциплинах, не притворяясь, что знаем все. Чтобы быть христианином и заниматься химией, вы захотите думать о некоторых вещах в химии с христианской точки зрения, и до такой степени вы хотите знать немного богословия.
Я не думаю, что вам нужно становиться экспертом, если у вас нет особого призвания уйти из своей карьеры и заняться другой. Христианские дисциплины систематического и морального богословия, которые я называю христианской доктриной, помогают нампонимать, развивать и обновлять основные концепции ашего христианского мировоззрения. Как богослов, я хочу отметить, что богословие не более неизменно, чем наука. Существуют определенные основные доктрины, определяющие ортодоксальные
библейские традиции на протяжении веков, но то, как мы воспринимаем и понимаем эти доктрины, должно быть обновлено. Евангелие не застыло во времени. Божье Слово всегда движется вперед и развивается, поэтому богословие является творческой развивающейся
дисциплиной.
Этот процесс заставил меня более ясно задуматься о моем понимании
многогранных, взаимных связей между богословием и науками в христианском мировоззрении.  Наивно думать, что кто-то переходит непосредственно от данных к
выбору теории, например, или от выбора теории к более широкой интерпретации результатов либо в теологии, либо в науке. Нет, эти рациональные связи более сложны, более диалогичны и диалектичны, чем «научный метод», которому многие из нас научились в средней школе. Заметьте также, что есть прямое влияние науки на богословие, и наоборот. на уровне предпосылок и на уровне более широкой
интерпретации. Именно это мы имеем в виду, когда говорим о богословии и науке как о коллегах в развитии христианского мировоззрения.
 Проблемы мировоззрения наиболее явно проявляются в предпосылках и
более широкой интерпретации результатов любого христианского взгляда на
науку (или богословие, если уж на то пошло). Единственная стрела с односторонним движением идет от интерпретации научных результатов к доказательствам для богословия. Другими словами, то, что науки говорят нам о человеке и мире природы, дает важные данные для оценки богословских построений (теорий). Это свидетельство является второстепенным по сравнению с свидетельством Писания и символами веры для любого богословия, сосредоточенного на Христе и Слове Божьем, но оно по-прежнему является жизненно важным элементом рациональности христианского богословия.

Прозрение для маленькой планеты

Я сделал обзор, и теперь я хотел бы привести конкретные примеры теорий,
о которых я говорил. Мы одни во Вселенной? Здесь в центре внимания, с одной
стороны, астробиология, а с другой - христология. Есть ли здесь взаимность?
Можем ли мы учиться друг у друга? Как одно формирует наше мышление о другом?
Я называю этот раздел «Прозрение для маленькой планеты». После Рождества наступает Богоявление, празднование того факта, что Бог пришел к нам в истории как человек. Бог явился нам, чтобы быть с нами. Я читал лекцию в евангелической епископальной церкви - я очень люблю англиканскую церковь и
англиканскую литургию - и во время богослужения в их молитвах было " за мир, который мы знаем, и вселенную за пределами нашей досягаемости". "Мы особенно славим Тебя, Которого Вечность не может вместить, за то, что Ты пришел на
землю и вошел во время в Иисусе".
Это прекрасное чувство о том, что произошло в Крещении. Вот эта огромная,
невероятная вселенная и это удивительное, глубокое время, миллиарды лет, которые потребовались, чтобы Вселенная эволюционировала до того состояния, в котором она находится сейчас. Во всей этой необъятной вселенной Бог, находящийся вне времени и пространства, Творец всего сущего, лично явился нам в утробе Марии. Это удивительная новость! Это самое удивительное событие в истории Вселенной.
Но как насчет других форм жизни на других планетах? Что насчет SETI? (SETI = поиск внеземного разума.) Что, если на других планетах есть разумная жизнь?
Подоплекой этого, я думаю, является давняя традиция стоического взгляда на необъятность космоса и глубину времени, а также на тот факт, что мы можем быть единственным маяком разума во Вселенной. Может быть, вселенная - это холодный, темный вихрь бессмысленной материи, и из мешанины хаоса вселенная извергает
нас с вами. Конечно, мы умрем, и это будет конец. Солнце станет сверхновой, или
мы столкнемся с черной дырой, и все, что мы сделали, будет совершенно бессмысленным в этот момент. Есть это темное, резкое ощущение, что все просто бессмысленно, потому что космос очень большой и очень старый. Я думаю, что  поскольку христианские мыслители должны реагировать на эту точку зрения.
Один из способов, которым мы отвечаем, состоит в том, чтобы по-другому думать о необъятности Вселенной и глубине времени и задаваться вопросом: «Может быть, Вселенная является биологически благоприятной, что есть своего рода цель, которую вы можете обнаружить здесь -, не как доказательство, конечно, а как интерпретация данных? Может ли часть цели вселенной заключаться в том, чтобы производить
жизнь в огромном количестве?» Это сильно отличалось бы от мысли, что вселенная - это
темный, холодный материальный хаос, из которого выпало несколько голых обезьян, как это понял Дуглас Адамс. Я также использую Стивена Вайнберга в качестве примера. Он пишет: «Чем более постижимой кажется вселенная, тем более бессмысленной она кажется». Вот о таком мировоззрении я и говорю. Как христиане, как ученые
и академики, мы хотим интерпретировать мир по-другому. Мы не можем оставить этот
взгляд на астрономию без возражений.
Хотя книга Вайнберга «Мечты об окончательной теории» не так хорошо известна, она включает в себя и религию, и науку. Он предлагает следующее предложение:
«Чем больше мы совершенствуем наше понимание Бога, чтобы сделать эту концепцию правдоподобной, тем более бессмысленной она кажется». Мало того, что вселенная
бессмысленна, Вайнберг говорит, что «если вы собираетесь верить в бога, кажется,
он ничего не делает - все это бессмысленно». Как богослов я возражаю против этого.
Я действительно думаю, что есть взгляды на естествознание, которые благоприятны не только для биологии, но и  для христиан. Не похоже, что существует однозначная
связь между тем, чтобы быть христианином, и мыслью, что вселенная имеет смысл
порождать жизнь, но, похоже, это больше соответствует общей христианской перспективе.
Какие у нас есть доказательства существования биоцентричнойВселенной? Одна вещь, которая изменила мнение людей на научной конференции нашего сообщества заключается в том, что есть доходчивые аргументы из космологии. Кроме того, на этой планете мы обнаружили удивительные условия для жизни. Например, милей ниже
на поверхности океана мы обнаружили невероятную жизнь, далеко от солнца, подпитываемую вулканической деятельностью, горячей водой и извергающимися минералами - и это жизнь! Люди начинают говорить, может быть, жизнь не такая уж большая проблема. Может быть, вся структура естественной вселенной устроена так, что жизнь может возникнуть даже в очень странных местах. Физик Фримен Дайсон и биолог, лауреат Нобелевской премии Кристиан ДеНёв, утверждали, что Вселенная является биологически чистой, и поэтому жизнь, вероятно, будет существовать в различных формах по всей Вселенной.
Здесь в игру вступает богословик. Конечно, у нас нет абсолютно никаких доказательств существования жизни где-либо, кроме этой маленькой планеты, на которой мы  обитаем и называем ее домом. Если мы взглянем с другой точки зрения на то, насколько велика Вселенная, сколько ей лет, плюс все эти химические вещества, нам потребовались миллиарды лет, чтобы возникла жизнь; что же мы думаем о Христе?
Как я выразился, Иисус или инопланетяне? О чем вы собираетесь думать ?
Ради спора и богословского размышления давайте просто представим, что на других планетах есть жизнь и какая-то разумная жизнь. Что это значит для богословия? Я хочу привести вам пример того, как наука и богословие могут работать друг с другом. Христианское мировоззрение хотело бы мыслить в терминах видения
мира и жизни как одной из целей вселенной, так что в ней не все случайно и бессмысленно. Так что же это говорит нам о христологии?
Здесь я хочу вспомнить Артура Пикока, потому что в одной из своих книг «Богословие в эпоху науки» он утверждает, что современная научная картина мира
радикально изменит то, что он называет традиционной христианской парадигмой, включая значение Иисуса Христа. Он имеет в виду вот что: если есть жизнь на других планетах и есть разумные существа, как может Христос действительно быть воплощением Бога? Мы должны были бы думать о Христе так, как мусульмане думают о Мухаммеде, как о Великом Пророке или что-то в этом роде. Но классическое христианство
считает, что в Иисусе Христе Бог пришел в мир. Это истина Богоявления. С предложением Пикока это пришлось бы подавить. Этот свет Богоявления нужно было положить под спудом. Я думаю, что Пикок ошибается. Я действительно думаю, что если предположить, что на других планетах есть жизнь, нам нужно расширить наше христианское воображение, наше понимание Бога и роли Бога во Вселенной. Но это не требует изменения нашей библейской  веры. Это значит увидеть Бога по-новому,
может быть, в большей степени, чем раньше.
Интересно, что часть этого христианского воображения уже имела место в научной фантастике. Доктор Хатчинсон напомнил мне роман Джеймса Блиша «Вкус
совести». Я забыл об этом. Эта книга исследует странные отношения между религией и жизнью на других планетах. Большинство людей знают о К. С. Льюисе и его трилогии научно- фантастических книг «Из безмолвной планеты» и так далее; но вы можете не знать о новой книге Марии Рассел, лингвиста и социолога, живущего на Среднем Западе.
Она написала роман «Воробей», получивший широкую огласку в прессе. Разница в том, что в то время как Льюис — глубоко христианский писатель, Рассел, которая ходила в
католическую школу, в этой книге очень критически относится к церкви. Я не буду раскрывать всю историю, потому что книгастоит прочтения. Дело в том, что в научной фантастике эти идеи часто исследуются. Как богословы могут продолжать игнорировать их и продолжать заниматься только, скажем, библейской экзегезой? Я думаю, что это ошибка. Богословы часто предпочитают не слишком много спекулировать. Существует много бесполезных предположений, но когда такие идеи появляются, нам нужно иметь какой-то ответ.
.. Итак, первое, что я хочу сказать, это то, что если на других планетах может быть жизнь, христианин будет настаивать на том, что Бог, которого мы знаем из Писания в Иисусе Христе, является единственным истинным Богом вселенной. Пресвятая Троица есть единый истинный Бог. Другого Бога нет. Таким образом , какой бы опыт разумные существа ни имели на других планетах с Богом, они будут иметь относящийся к ним опыт общения с Тем, кого мы знаем как Отца, Сына и Святого Духа. Творец, которого мы знаем в Иисусе, - это истинный Бог.
Еще одна вещь, о которой следует подумать, это то, что наука не имеет
значения, если вы бесконечное Существо. Время тоже не имеет значения для Бога, будь миру одна неделя, тысяча лет, 15 миллиардов лет; количество конечного времени
не имеет значения для вечного Бога. Размер тоже не имеет значения. Я знаю, что в некоторых случаях размер имеет значение, но в данном случае это не так. Тот факт, что Вселенная огромна, не имеет значения. Мы склонны думать, что чем больше вещь, тем
она лучше. Но может быть и так, что для Бога ребенок дороже сверхновой звезды. Я думаю, нам нужно отказаться от идеи, что, поскольку Вселенная очень стара и очень велика, это означает, что наша маленькая планета - всего лишь неясная третья скала,
вращающаяся вокруг Солнца. Это может быть не так.
Бог может общаться с разными существами различными путями. Нет оснований полагать, что Бог-Сын должен прийти на каждую планету в воплощении.
Это никак не следует из того, во что мы, христиане, верим. Мы собираемся начать
с идеи, что этот бесконечный Бог вселенной приходит к нам как человек в утробе
Марии. Я не думаю, что христианское богословие как вселенская традиция исследования собирается отказаться от воплощения. Мы могли бы осознать, что это Божий способ обращения с нашей планетой и что Бог волен действовать ругими способами на других планетах, способами, которые находятся за пределами нашего воображения, понимания или знания. Библия была написана людьми для этой планеты, несмотря на то, что авторы были вдохновлены вселенским Святым Духом. Это серьезное ограничение того, что мы, богословы, можем с уверенностью сказать по этому вопросу.
Дело в том, что мы не знаем, как Бог будет относиться к разумной жизни на других планетах. Например, интеллект не обязательно подразумевает нравственность. Дельфины разумны, шимпанзе разумны, но они не принимают моральных решений. Они участвуют в групповых связях и поведении, включая стыд и так далее, но это совсем не то
же самое, что применение этических принципов людьми. Групповое мышление и моральная философия не то же самое. Другая возможность, о которой мы могли бы подумать, заключается в следующем: если на других планетах есть разумная жизнь, эти существа  могут быть намного более разумными, чем мы, настолько разумными и духовно чувствительными, что для них очевидно существование Бога. При таком предположении их вера радикально отличалась бы от нашей. Они настолько рациональны и так духовны, что все они вырастают, зная, что Бог есть, и всегда поступают нравственно правильным образом. Поэтому они никогда не проходят испытания греха и искупления, через которые проходим мы. Это вполне возможно. Возможно, мы, люди, вписываемся в целый ряд существ, вмедиевист назвал бы «великой цепью бытия», где некоторые инопланетяне умнее и духовнее нас и никогда не поддаются искушению. Другие разумны, но недостаточно сложны для подлинного морального сознания. Дело в том, что мы не можем предсказать, как Бог, благословенная Троица, поступит с прочей разумной жизнью. Уже в классическом богословии у нас есть ангелы и животные, разумные существа, чью связь с Богом мы можем увидеть только на расстоянии. Есть еще целый ряд существ, с которыми Бог имеет дело таким образом, о котором мы ничего не знаем. Если это так, то почему мы ожидаем, что Бог раскрывается одинаково в каждой вселенной, на каждой планете, на которой есть жизнь?
Против чего я пытаюсь возразить, так это против того, что на каждой планете, где есть разумная жизнь, Бог застрянет в каком-то цикле воплощения/распятия. Мы не считаем, что это правда. Мы знаем, что все действия Бога есть и будут честными,
справедливыми и животворными. Почему мы это знаем? Потому что мы знаем правду Богоявления; потому что мы знаем тот факт, что в Иисусе Христе к нам пришел
Истинный Свет, просвещающий весь космос, чтобы любить и искупить нашу своенравную планету. Я думаю, что все в этом зале со мной согласятся. Мы призваны поделиться этим Светом с миром, где все еще слишком многое во тьме. Свет живого Логоса, Бога-Сына, сияет на каждую дисциплину, на каждого человека и на каждое разумное существо в этом огромном и прекрасном космосе.

1R. J. Russell, Cosmology, Evolution, and Resurrection
Hope (Kitchener: Pandora Press, 2006), 119.
Lewis, C. S. “Religion and Rocketry.” In
The World’s Last Night and Other Essays.
New York: Harcourt, 1960.
Padgett, A. G. Science and the Study of God:
A Mutuality Model for Science and Theology.
Grand Rapids: Eerdmans, 2003.
———. “Science and Theology.” In The Encyclopedia
of Christianity, vol. 4. Ed. E. Fahlbusch, et al.
Grand Rapids: Eerdmans, 2005.
Ratzsch, Del. “Space Travel and Challenges to
Religion.” The Monist 71 (1987): 101–18.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn