Сурхруд. Февраль1981 5

   Составилась  полноценная лагерная жизнь. Новые офицеры, прибывающие из Союза, требовали более жесткого соблюдения уставных требований, эпоха фронтовых послаблений, сложившаяся с времен ввода, уходила , и окончательно она должна была завершиться с нашим увольнением в запас. Утром была зарядка и пробежка в сторону вертолетной площадки!
С другой стороны, это не так уж и плохо, пробежаться поутру.  У всех поднялось настроение, а Олег Возняк  вынес гитару и возле умывальника исполнил новую песню.
Ван, ту, фри!
А мы украински битлы,
Мы с Мыколой и Петром,
"Комчугезу" вам споем!
Забойный ритм, смешной текст про украинский самогон, и, под общий гогот, песня завершилась  жизнеутверждающим пассажем:
Ты подывись, как мы бухаем,
а мы на тэбе нарыгаем!
Понятно, что такое веселье не могло пройти незамеченным и к нам устремился новый замполит. В отличие от пузатого, краснолицего Тюхи (такова была  заглазная кличка майора Козлова),  новый замполит был худ и желт. Полевая форма  болталась на нем, как на вешалке, кислое, брюзгливое выражение лица, преждевременные морщины  -  таков был наш новый политработник.  Из Чехословакии заменился.   Из одной заграницы в другую.  Везунчик.
Он сделал приветливое выражения лица, вроде бы даже посмеялся…
-  Ну, что вы тут поете?  Самогон… Нарыгаем…
Тон его был ироничен, он попытался спародировать ритм и пение, подыгрывая себе на воображаемой гитаре, но, получилось лишь гнусно повилять тощими бедрами,  в такт перевираемой мелодии.
-Вы же комсомольцы все,  надо что-то патриотическое по утрам петь!
Мы стояли молча, не зная, что ответить.  Ну, не ругается офицер и то хорошо.
Новый майор, сочтя, видимо, воспитательную беседу завершенной, удалился. 
День прошел, как обычно, в трудах.   Капонир в целом  вырубили, но,  кое-что еще надо было доделать,  орудия обслужены, ствол и клин затвора  чистейшие, а вот  краска, ранее  зеленая,  приобрела некий белесый, бледно-зеленый оттенок.  Орудия  имели явно не парадный вид.  Можно конечно было их смазать соляркой, блеснули бы они минут на несколько, а  потом стало бы только хуже,  пыль покрывала все.
 Свезло, в боевое охранение нам идти в первую смену – с началом сумерек. Значит, удастся надежно выспаться. 
 На огневой с нами собрались наводчики других расчетов, рано спать.  Сидели, говорили за жизнь.  Понятно, что за два года  многое обсудили уже по  сто раз, и каждый разговор  сводился к гражданке. Как мы на нее попадем. 
 Незаметно,  сумерки сменились ночной тьмой, как всегда  в Афгане, практически мгновенно.   Яркие, низкие звезды  высыпали здесь в таком количестве, какого в России никогда не увидишь. Во тьме, то тут, то там  почти такими же, как звезды огоньками разлетались  трассеры, а вот зенитчики стали бить из «Шилки», и стало ясно, что небо не так уж и близко, ни  до одной звезды их трассы не дотянулись.
Внезапно наша идиллия была прервана стрельбой.   На противоположной стороне лагеря раздалась автоматная очередь четыре патрона. Мы  все видели огоньки и заспорили,  стреляли внутри периметра или  от БМП в сторону пустыни. Куандыков с Усатым  убеждали меня, что стреляли именно в лагере…
 После завтрака батарею построили. Первым делом мрачный старший лейтенант Ивановский объявил, что вчера вечером в минометной батарее произошло ЧП на почве неуставных отношений в результате чего был застрелен рядовой Ибрагимов.
Строй загудел. Фамилия показалась незнакомой. Куандыков повернулся ко мне.
- Я же говорил, в лагере стреляли! А ты –  в пустыню…
- А кто это, Жан?
-Так это же Авган, помнишь его?
Я помнил, хотя  толком не был с ним знаком. Известная в первом батальоне, да и в бригаде, личность.
- Кто его знал, можете пойти в минометную батарею попрощаться – завершил свою речь старший офицер батареи и распустил строй.
-Я пойду,   ты  со мной?
-Нет, че мне там делать…  Расскажешь  потом, что там случилось.
-Ладно.
 Валерка неторопливо зашагал   в сторону минометчиков.
-Во б…! 
-Да, дела… Интересно, что там произошло. 
- Да, обдолбались наверное и молодых гоняли…
- Авган этот  постоянно под кайфом,  у него кусок опиума всегда с собой, откусывает от него… Это не считая анаши…
Подобные инциденты были нередки в 40-й армии, частенько нам  доводили, что тот или иной военнослужащий, не выдержав издевательств, расстрелял обидчиков. Дошло дело и до нас. Убитый был нашего призыва.
До прихода молодых нельзя сказать, что все было   тихо,  но, некое равновесие сохранялось, теперь же ситуация изменилась. Кто-то решил отыграться на более молодых, кто-то изначально был гадом, а молодые тоже разные.  Дерзкие могли провоцировать, тем более, что офицеры были на их стороне.
Вернувшись Куандыков рассказал, что вечером произошел конфликт между  Ибрагимовым и молодым  туркменом. Авган под кайфом захотел пить, а вода, как назло кончилась.  Он погнал молодого на ПХД с   термосом. Темно,  молодой отказался. Тогда дембель выволок его из палатки и стал бить.    Тот стал кричать, звать земляка. А тот как раз стоял рядом , охранял расположение.
- Ну и дал ему очередь в живот! Трассерами! Четыре пули…
-Дык, видели…
-И что теперь?
-А что … Авган в  окопе лежит,  под плащ-палаткой. Сразу умер.
Убийца в соседнем окопе арестованный, часового приставили к нему.  На коленях стоит, плачет, воет на всю округу.
- Дела… Пятерку влепят.
-Это, как минимум, за неосторожное обращение с оружием.
- Может и больше,  за убийство и десятку могут припаять…
- Это капец, пацаны…
- А в Кабуле тогда, молодой пятерых замочил!
История конечно неприятная, но, я не испытывал ни малейшего сочувствия к Авгану.  По ряду причин.  Скользкий типок,  служит в части, которая ведет боевые действия и не сделал ни одного выстрела.
Белудж? Родственники в Афганистане?  Ты живешь в другой стране, и служишь в армии этой страны.Благодаря знанию языка обеспечил себе безбедную жизнь в батальоне, наркотики, и вот результат.
 Свое получил.
Дисциплину ужесточили. Батальон участвовал в боевых действиях, колонны из лагеря приходили редко, ни одна машина бесконтрольно не могла покинуть временную нашу базу.