Масличный кот и Прощеное воскресенье

...- Ма, я хочу блинов! Хочу блинов! Ну мам! - канючил Виктор Петрович, спотыкаясь и дергая за рукав идущую рядом женщину...

...Шла Широкая Масленица. По городу на площадях были разбиты зоны народных гуляний. Русский обычай "гулять - так гулять" чувствовался даже в природе. Солнце уже чуть пригревало и птицы, уставшие ждать долгие, темные, зимние месяцы, пели не переставая, радуясь яркому дню и народной сутолоке.

Везде стояли лотки с жарящимися прямо на свежем воздухе ароматными блинами. Каких только не было! Жадные взгляды бросались направо и налево, а совсем даже не голодные желудки урчали, в надежде попробовать все, что обоняют носы и обозревают глаза.

Виктору Петровичу вчера исполнилось шесть лет. Он сразу почувствовал себя взрослым и солидным мужчиной и дал себе слово с этого дня вести себя соответственно - то есть стать серьёзным и ответственным. Эти два понятия в его глазах были главной чертой настоящего мужчины, ведь так всегда говорила мама, когда за что-то ругала папу, называя его несерьезным и безответственным!

Виктор Петрович папу любил, пусть и такого. Папа был добрым и часто играл с Виктором Петровичем в машинки и железную дорогу. И гулять с ним всегда было очень даже весело. Папа дурачился и бегал с сыном наперегонки, почему-то всегда отставая от него на полшага. Виктор Петрович на финиш непременно приходил первым и получал главный приз - эскимо на палочке.

Только папа всегда говорил, чтобы Виктор Петрович не рассказывал об этом маме... Мама не одобряла такой награды. У Виктора Петровича было слабое горло, да и сладкое перебивало аппетит. А мама очень не любила, когда после гуляния с папой сын отказывался от обеда...

Мама и папа жили отдельно с некоторых пор. Виктор Петрович не понимал почему, но это было данностью.
Именно после того, как папа ушел, Виктор Петрович часто стал слышать от мамы, что настоящий мужчина должен быть серьезным и ответственным. Именно тогда маленького Витю мама стала называть Виктор Петрович. Как взрослого дядю. Наверное именно затем, чтобы Витя рос серьезным и ответственным, а не таким, как папа...

Вите нравилось, что он сразу "вырос" в маминых глазах. Это было приятно. Мама вдруг перестала с ним сюсюкаться и стала разговаривать как со взрослым мужчиной, обращаясь на "вы". Удивленное выражение лиц проходящих мимо людей, слышащих разговор матери и сына, смешили Витю, но он крепился, чтобы не расхохотаться и грозно сдвигал свои белесые бровки, чтобы казаться посторонним еще серьезнее и ответственнее.

На самом деле Витя предпочел бы быть просто Витасом, но только с папой... И даже пусть несерьезным и безответственным, но только чтобы папа бегал с ним наперегонки и покупал потом мороженое. И даже пусть потом мама заругается...

...Виктор Петрович вдохнул дразнящий аромат блинов и снова заканючил, дергая мать за рукав.

- Ну мааааааа! Ну хоть один блинчик! Я есть хочу!

- Вы, Виктор Петрович, взрослый мальчик, а до сих пор не понимаете, что на улице есть нельзя! - начала мама менторским тоном. - Здесь везде зараза! Болезни! Микробы! Вирусы! Грязь! И у вас руки грязные! Да и вообще, неизвестно из чего они начинку мясную делают! Может из крыс и котов!

Виктор Петрович даже споткнулся от изумления.

- Из каких котов?..

- Да из тех, что по улицам шныряют! Беспризорных! Ты думаешь куда они деваются?..

Мама сделала страшные глаза и подняла вверх указательный палец. Видимо это должно было объяснить куда деваются бездомные коты.

- А куда они деваются? - шепотом повторил Виктор Петрович.

- А туда...

Мама судорожно размышляла, стоит ли так пугать ребенка, рассказывая ему страшилку про бездомных котов и блинчики с мясом, продаваемые на улице. Решив, что не стоит, она зашагала вперед, потянув за собой недоумевающего сынишку.

- Ма, из них что, блины делают, что ли? - не успокаивался Виктор Петрович, теребя нижнюю губу.

Мама многозначительно подвигала бровями и ничего не ответила, предпочитая, чтобы мыслительный процесс у сына развивался по своей собственной траектории.

- Ма, ну конечно нет! - вдруг заорал Виктор Петрович, остановившись как вкопанный и тычущий пальчиком куда-то в сторону лотка с румяными блинами. - Ну вон же котик, смотри! Это не из него блины! Это он их ест!

Виктор Петрович облегченно рассмеялся, выдрал руку из крепкой маминой ладошки и помчался, обегая людей к лотку.

- Стой! Куда!

Мама забыла, что она с сыном на "вы" и бросилась следом.

Когда ей удалось добраться до лотка, она увидела, что Виктор Петрович сидит на корточках возле песочного, как блин, здоровенного кота. Из его кулачка торчит свернутый конвертиком блинчик с мясом, а второй рукой он гладит мурчащую усатую морду.

- Котик, ты голодный, да? На тебе блинчик, кушай, мне не жалко!

Виктор Петрович положил перед котом откусанный пару раз блин и развернул его мясом наружу. Кот благодарно боднул его головой в испачканый блином подбородок и, торопясь и помявкивая от возбуждения, начал есть.

- Хороший котик, хороший... - гладил спину кота масляной рукой Виктор Петрович. - Голодный только!

- Зачем вы дали ребенку блин! - закричала мама на продавца. - Кто вам разрешил! Я запрещаю ему есть на улице! А у вас еще и антисанитария! Коты возле блинов ходят! Да я на вас в санэпидемслужбу пожалуюсь! Везде микробы, вирусы, грязь, а вы моего ребенка своими кошачьими блинами кормите! Может их уже ваш кот ел, откуда я знаю!

Маму несло... Пекарь, пожилой дяденька, стоял, открыв рот. Очередной блин начал подгорать на плиточке и завонял. Такого напора мужчина не ожидал...

- У вас блин горит! - крикнула мама. - Вы даже печь нормально не можете! А все потому, что вы несерьезный и безответственный человек! Вот! И не смейте больше ничего давать моему сыну!

Мама замолчала, чтобы набрать побольше воздуха для продолжения отповеди.

- Знаете что, дамочка, - успел вставить слово пекарь, - вы не кричите так! Это вредно для здоровья. От этого сосуд в голове лопнуть может, имейте в виду! А то вы про вирусы думаете, а сосуд лопнувший посерьезнее будет!

Пекарь многозначительно поднял брови и покачал пальцем.
 
- А за сынишкой вам, дорогая моя, внимательнее смотреть нужно! Я вижу малец один, голодный. Пожалел его, дал поесть. Что ж вы, мамаша, сын у вас оголодал, а вы его среди еды таскаете, а не кормите? А кот... Кот этот ничейный. Он тут, как ярмарка открылась, постоянно ходит. То один, то другой что-то ему кинут... Животина ведь, жалко... А сынок-то ваш подобрее вас будет, мамаша. Вон, кота пожалел, сам не съел, а животине беспородной отдал. Вы, женщина, больше об этом думайте, о душе, которая в вашем сыне взрастает, а не о бактериях разных, прости Господи. Вон я рос в деревне... Да мы пацанами бегали, все хватали, с огородов прямо немытое ели... И ничего! Вот он я перед вами живой стою! И здоровье - слава Богу... А справки у меня все есть. Санэпидемы ваши мне разрешили тут стоять. Потому что ничего не нарушаю!

- Простите, я не хотела вас обидеть, - сконфуженно сказала мама, - просто я очень испугалась. И по телевизору каждый день про всякие болезни рассказывают, говорят руки чаще мыть и все такое...

- Да это все правильно... - пекарь почесал в затылке, - только не нужно в воспитании ребенка одно другим заменять... И руки чистые важны, и сердце доброе... А сердце доброе воспитывать надо! Это вам не руки помыть: раз - и все! Сердце годами растет, и чтобы не чернело оно, не черствело, как вот этот горелый блин, нужно давать возможность сердцу проявить себя, то что Богом в него заложено с рождения. Оно внутри сидит, глубоко... А в сердце дверка есть. Можно эту дверку открытой держать, а можно заколотить намертво... Понимаете? Когда дверка открыта, то все лучшее из сердца изливается: доброта, жалость, любовь... А когда закрыта - человек злым становится, жестоким, безразличным... Вот у сыночка вашего дверка открытая пока, а вот ваша закрывается, похоже...

Пекарь замолчал и налил на блинницу тесто.

- Берите блин, уважаемая, - предложил он женщине, - с пылу, с жару, как солнышко горячее... С чем хотите? С мясом? С медом? Со сметаной?

- Я со сметаной больше всего люблю... - потерянно ответила мама. - Я сто лет уже ничего на улице не ела...

Мама огорошенно оглядела свои руки.

- Микробы ведь... - уже не слишком уверенно сказала она.

- А вы вот тут салфеточку возьмите и руки-то протрите, уважаемая! - подсказал продавец, указывая на пачку антибактериальных салфеток. - Да не бойся ты, дочка, ешь, блины у меня не из котов и крыс приготовлены...

Мама сильно покраснела, протерла руки салфеткой и взяла блин.

- Спасибо, отец... - пряча слезу прошептала она. - За науку спасибо... И за правду... Правы вы во всем... А блины у вас и правда очень замечательные... Научите, как такие печь? Петя мой блины любил очень, а у меня они вечно комом получались... Петя это муж мой бывший... - добавила мама.

- А что ж бывший-то? - жалостно глянул на женщину пекарь. - Помер что ли? Ох, беда...

- Да вы что! - вскрикнула мама. - Почему помер!? Просто мы разошлись... Несерьезный он был и безответственный... Не давал мне правильно сына воспитывать... Все поперек делал...

- Эх, девонька, - покачал головой пекарь, - а ты считаешь, что правильно воспитываешь, что ли? Эх, беда...

- Вы знаете, - мама виновато потупилась, разглядывая носы своих ботинок, - я теперь тоже понимаю, что наверное не всегда права была... Только как теперь все это исправить, вернуть... Ведь я его любила очень... И Виктор Петрович без него сильно скучает... Но мне стыдно его обратно позвать... Это ведь значит, что я признаюсь, что неправа была...

- Эх, молодо-зелено... - снова покачал головой пекарь, - вроде люди взрослые, а сами себе проблемы создаёте... Признавать свою неправоту могут только очень смелые и мудрые люди. И не стыдно это совсем. С чего стыдно-то? Если и любовь у вас была, и сердце болит, просит... Вижу же, мыкаешься, как вон тот кот под прилавком. Сердце у тебя бездомное стало без мужа твоего, понимаешь? Беспризорное. Поэтому дверка-то в него и закрывается постепенно... Вон ты сына своего взрослой кличкой кличешь... Хочешь, чтобы он тебе в сердце мужа заменил? Эх, девонька... Не получится ничего, милая... Ты сыну любовь материнскую давать должна, а не растить из него замену мужу, да еще и требовать от него взрослой ответственности... Заколотишь его дверку раньше времени, вырастет у тебя не человек, а робот. Задавленный ответственностью, обвешанный твоими проблемами, устраивающий не свою, а твою жизнь... Дай ему свое детство прожить... С отцом и матерью, с грязью в лужах и поеданием снега. И животную ему заведи... Ведь они же, животные, нас добрее делают. И ответственнее. Не словами учить надо-то! Делами! Вон, бери этого кота себе! И сынишке твоему радость, и коту спасение! А блох и глистов выведешь, ничего!

Женщина, автоматически доедая третий блин, смотрела на своего шестилетнего сына, обнимающего кота, лизавшего ему подбородок, пахнущий мясом. Кот был благодарен и громко урчал. Глаза Виктора Петровича светились счастьем. Он так сейчас был похож на Петеньку, когда она дала согласие стать его женой...

- Мама, а давай котика этого возьмем и папу обратно позовем... - тихо сказал Витя. - И больше не называй меня Виктор Петрович... Ладно? Я Витасом хочу быть... Как папа меня называл...

Одинокая слеза потекла по маминому лицу. Она шмыгнула носом, присела на корточки, взяла кота на руки и очень серьезно его спросила:

- Ну, что, кот, пойдешь к нам жить? Таких блинов не обещаю, но голодным не останешься!

Кот муркнул и согласно ткнулся большой головой ей в подбородок.

- Мама, а папу мы снова домой возьмем? - напомнил Витя, просительно глядя на мать и теребя хвост кота. - А то папа тоже беспризорный сейчас... Давай папу тоже возьмем... Он котиков любит...

Мама засмеялась. Она давно так легко и счастливо не смеялась, с переливами, как папа любил...

- Да, Витас, и папу возьмем обратно! Если, конечно, папа сам захочет вернуться... После всего, что я ему говорила...

- А ты не думай, девонька, - улыбнулся пекарь, - на вот еще блинчик. Он волшебный, съешь его - и все твои страхи ненужные уйдут. Ты не головой думай! Сердечные дела сердцем решать надо. Оно лучше знает как поступить. Ты сердце свое слушай и дверцу его не закрывай. Немое сердце - все равно что мертвое... Негодное ни на что... Если плакать не разучилась - значит живо еще сердечко твое. Оживет в любви-то. Ты люби, девонька! Мужика своего люби, сынишку, кота вот этого... В любви-то сердце растет, дышит... Все хорошо у тебя будет, не сумлевайся!

- А приходите к нам сегодня вечером в гости... - подняв глаза на пекаря попросила женщина. - Пожалуйста... Я Петю позову... А вы меня такие блинчики печь научите... Хочу извиниться перед ним... Прощения попросить... С котом, вот, познакомлю его... Он животных всегда любил... Это я против была...

- Это ты хорошо придумала, дочка, - улыбнулся пекарь, - конечно научу! Умею я! И с прощением хорошо решила. Сегодня день не простой! Воскресенье Прощеное сегодня! Это Господь тебя не оставил, подсказал, все простится друг другу в Прощеное Воскресенье, если от сердца повинишься... Обычай такой сегодня. И не стыдно это совсем... В божественном стыда не бывает. Это как исповедь друг перед другом... Поняла, дочка? А кота бери, он здоровый, кот этот непростой, видать, а масличный! Видишь как он судьбу твою устроил? Все как по маслу дальше пойдет в твоей жизни…

- Спасибо вам за все... Такой вы светлый человек... И за кота спасибо! Блинчиком его назовем. Приходите к нам в шесть. Вот мой адрес...

Женщина написала на салфетке адрес, взяла на руки кота и пошла к метро. Витас, подпрыгивая от радости шел за ней, как привязанный. Кот Блинчик сидел на маминых руках спокойно, как будто давно знал ее и Витаса. Кот был мудр. Он знал и что было, и что будет, и чем сердце успокоится. Знал или ощущал... Все равно...

Ведь мир всегда одинаковый и ничего в нем не меняется, кроме чисел календаря. И натура людей не меняется, хоть люди и уверены, что это не так.

Каждое сердце с незакрытой дверцей способно к радости, милосердию и прощению. Главное не захлопнуть его по ошибке, забыв с обратной стороны ключи от счастья...

(картинка из Интернета)