Вепрь. Часть 2. Глава 3

Глава третья
  В начале декабря в семье Волковых состоялось торжество. За несколько лет они по-настоящему отметили день рождения Ларисы Григорьевны. Захар по такому случаю попросил выходной средь недели, чтобы провести весь день с матерью. Дата была неюбилейная, все же Захар позвал некоторых знакомых матери, и они отметили праздник в узком кругу. Лариса Григорьевна не любила громких застолий, но праздничная обстановка заставила ее поверить, что сейчас беды отступили. Захар подарил ей золотые серьги с сапфирами, и такому подарку мать долго не могла нарадоваться. К вечеру гости стали расходиться. Захар уехал поздно вечером, пообещав вернуться через три дня.
  Парень не рассказывал матери о работе, чтобы не повергнуть ее в ужас. На все вопросы он отвечал обобщенно. Лариса Григорьевна почти сразу заметила шрамы от цепи на шее, оставленные бандитом. Конечно, это не могло ее не волновать. Она видела, что сын доволен своей жизнью, и старалась сильно не выспрашивать, хотя любопытство не давало ей покоя. Конечно, Захар сильно изменился, что было заметно. Только женщина не могла понять, что именно поменялось и к чему ведут эти перемены. Он стал взрослым мужчиной, несущим бремя заботы о семье, и как же хорошо, что Лариса Григорьевна даже не догадывалась о том, что пришлось пережить ее сыну.
  В последние декабрьские недели тир заметно пустовал. Все готовились к главному событию года. В это время Волков почти целыми днями тренировался в стрельбе, делая перерывы между тренировками групп.
  Перед самым праздником в тир приехала группа Кравцова. «Кощей» и «Кречет» о чем-то говорили с Кравцовым в кабинете, а остальные приятно проводили время на стрельбище. Тимон попросил Захара отойти в комнату отдыха для разговора.
— Я сделал тебе подарок. Хотел вручить после праздников, но подумал, сейчас будет уместнее. — Басаев положил на стол кулек из прочной ткани, обмотанный веревкой. Когда Волков развернул подарок, увидел два клинка с хитрым креплением для скрытого ношения. По длине они соответствовали предплечьям парня и закреплялись специальными ремнями. Легким движением ножи выскальзывали из ножен прямо в руки. Вращаясь на все 360 градусов, их можно было использовать в любом положении. — Если будешь носить каждый день, совсем скоро перестанешь их ощущать. Они станут продолжением твоих рук. Надо только приноровиться в эксплуатации.
— Просто невероятно! Где же такие продаются?
— Я сам их сделал. Ты должен соответствовать своему боевому имени. Переживал, что прогадаю с размерами, но работа получилась ювелирная.
— Спасибо большое. Они классные, а почему ты без таких?
— Мне хватает моих. К тому же я особо не люблю использовать ножи в работе. По мне, лучше старые добрые кулаки.
  В марте в лагере планировался крупный заезд, но точной информации от полковника все не было. Волков пришел к нему в кабинет уточнить данный вопрос, но застал следующую картину: Кравцов сидел за столом угрюмый, молчаливый и о чем-то думал. Кажется, он не заметил, что в кабинете кроме него есть еще кто-то. Напротив командира стоял стакан с водкой, а на нем лежал кусок черного хлеба. Рядом стояла фотография, где изображен «Сумрак» со своим другом.
  Волков не знал, как нарушить тишину, пока Максим Николаевич сам этого не сделал:
— Проходи. Что встал?
— Я спросить кое-что хотел, но вижу, не до того. Что случилось?
— На днях моего товарища убили в Сирии. Я его с училища знаю. Мы с ним много пережили. — Кравцов был подавлен. — Ты по какому вопросу зашел?
— В марте поедем в лагерь?
— Это ты у Григория Сергеевича спроси. Пока меня не будет, он этим занимается.
— А вы куда?
— В Сирию. Искать того, кто убил моего друга. Меня давно туда звали, но теперь у меня есть реальная причина, чтобы ехать.
— Вы хоть знаете, кто это сделал?
— Снайпер, который там работает. Он давно наших ребят отстреливает.
— Вы один поедете?
— Конечно, а с кем же? — Обычно парень не мог похвастаться, что разбирается в людях, но сейчас он видел состояние полковника. Прочувствовал его боль и скорбь, к тому же Захар помнил, что «Сумрак» только самых близких называет друзьями. Волков стал переживать, что Максим Николаевич, опьяненный жаждой мести, может не вернуться на этот раз из командировки. Хотя на первый взгляд такие рассуждения казались глупыми, учитывая богатейший опыт Кравцова, но Волков всем сердцем не хотел отпускать его одного.
— С вами можно?
— Ты в своем уме?! На кого я оружейную оставлю?
— Раньше вы как-то справлялись без меня. Что мешает теперь?
— Там война, Захар. Это тебе не по беглым из лежки стрелять. Или ты возомнил, что после одной спецоперации уже стал профессионалом?
— Нет, не стал. Вы правы. Однако я чувствую, что должен ехать с вами. Неужели я не доказал, что могу быть полезен?
— Дело не в этом…
— В чем тогда? Я многого не знаю, но вы меня готовили, и вы сделали меня тем, кем я всегда хотел и должен быть. Если бы не вы, командир, я бы работал грузчиком черт знает где и даже не догадывался бы о том, что я могу на самом деле. Оставить вас в трудную минуту было бы предательством с моей стороны. Там есть хоть один, с кем вы работали? И кто знает, как вы работаете?
— Думаю, что нет.
— В том-то и дело. Сколько уйдет времени, чтобы вы с напарником сработались?
— Я один буду работать.
— Но две головы лучше, чем одна. Я уже молчу про лишнюю пару рук.
  Меньше чем через неделю они улетели в Сирию. Их задачей было уничтожение вражеского снайпера, работавшего месяц по нашим точкам. Кравцов и Волков разместились на базе, где служил его покойный друг. Очень многие знали «Сумрака», поэтому проблем с коммуникацией не возникло.
  Кравцов выяснил все подробности и вечером в палатке подводил итоги:
— Уверен, что здесь не один снайпер работает, — сказал полковник.
— Два?
— Как минимум, если не больше. Для начала надо хотя бы одного выкурить.
— Что будем делать?
— Разведка доложила, где расположились небольшие силы боевиков. Завтра наши будут по ним бить. Он должен сработать по-любому. Если нет, будем ждать. Объявится, никуда не денется. Знает, что много наших снайперов уничтожил, и его уверенность нам на руку. Только бы какая крыса им не доложила о нас.
  Ранним утром начался обстрел. Снайперы были уже готовы. Сначала все шло как по маслу, но через пять часов появились новые потери. Вражеский снайпер убил двоих ребят, думая, что и в этот раз ему повезет. Не сегодня. «Вепрь» его убил, а «Сумрак» ликвидировал второго.
  Разведывательная работа показала, что поблизости орудовала целая группа вражеских снайперов. На тот момент их оставалось пять человек. Чутье и опыт не подвели Кравцова. Он, как всегда, оказался прав. В течение двух недель они выманивали одного стрелка за другим, пока не уничтожили всю группу. Максим Николаевич отомстил за друга, и теперь предстоял путь домой.
  После возвращения с крайней вылазки «Сумрака» и «Вепря» перевезли на другую нашу базу. Местный начальник в звании майора их радушно встретил. Он почему-то сразу не понравился Волкову.
  На завтра был назначен отъезд в аэропорт, а сегодня можно было передохнуть. Захар осматривал местность и загадал желание, ведь первый раз в жизни (пусть вдалеке) он видел настоящие горы. «В этот отпуск точно поеду на море», — тихо сказал «Вепрь».
  Максим Николаевич уехал вечером со старым знакомым и сказал, что приедет к моменту отбытия, поэтому весь остаток времени комната всецело принадлежала Волкову.
  В четыре часа утра по базе открыли минометный огонь, а после раздался шквал выстрелов. Естественно, в первые минуты сонные бойцы не могли полностью понять, что на них напали. Многие так и не проснулись после первого удара. На базе было много молодых необстрелянных ребят. Они гибли один за другим. Кто успел спрятаться за какое-нибудь укрепление, отстреливались. Захар убил пулеметчика и особо дерзких, продвигающихся к базе. Парень менял позиции, передвигаясь по разрушенным коридорам. Местами от убитых не было свободного места, и живым приходилось почти ходить по головам, некоторые бойцы спотыкались о тела своих товарищей.
  Атакующие напирали, пытались прорваться в здания. Захар понимал, что скоро им это удастся, а от живых не останется никого. Он как можно скорее побежал к начальнику базы. Майор вел огонь из кабинета, но был в растерянности.
— Товарищ майор, где у вас связь?
— Связь неисправна. Какие-то неполадки. Я пытался починить, но ничего не получилось.
— Вы издеваетесь! Как еще можно с нашими связаться?
— Никак. Это была последняя станция.
— Надо уходить отсюда. Долго не протянем.
— Нет. Отобьемся!
— Убитых много. Я уведу людей.
— Я не отдам такой приказ!
— Вы мне не командир. — Захар короткими перебежками добрался до ребят. — Свои. Как дела?
— Пока держим. Прут, гады! Не боятся.
— Как зовут?
— Игорь.
— Знаешь, сколько в живых осталось?
— Нас четверо, еще трое обороняют вход и вокруг. Хорошо, если двадцать человек.
  Когда боевики подошли ближе, они стали использовать гранаты. Захар нашел остатки арсенала, разрушенного снарядом. Он взял в помощь парнишку, и они собрали, что уцелело. Волков нашел Игоря и приказал собрать оставшихся ребят в одном месте. Боевики были уже у самой базы, но отстреливаться было бессмысленно. У «Вепря» был план, как сохранить ребят и нанести урон врагам, собрав их в одном месте. Бойцы хоть и молодые, но прошли соответствующую подготовку, поэтому Волкову не пришлось долго объяснять, что он хотел сделать. Каждый занимался своей задачей. Хорошо, что уцелели не только часть боеприпасов, но и гранаты. Захар поделил все между бойцами, но из девяти гранат они сделали три мощных взрывных устройства.
— Отходим к каменной гряде по очереди. Все все поняли?
— Так точно! — из восьмидесяти человек осталось десять.
— Работаем.
— Это все, кто остались? — к ребятам присоединился майор.
  Один заряд взорвали, когда боевики вошли в здание. Одна часть бойцов сделала рывок до первого природного укрытия, вторая часть прикрывала первую, третьи контролировали наемников. Благодаря такой расстановке сил наши покинули базу, еще троих ранили при отходе. У всех ранения были легкой и средней тяжести, а именно — пули прошли навылет или попали в мягкие ткани, но не задели жизненно важные органы. При этом большая часть боевиков была уничтожена с начала момента обороны. Плюс те, что уничтожены непосредственно на базе.
  Парни отошли в безопасное место. Раненых перевязали, чтобы остановить кровь.
— Товарищ старший лейтенант, похоже, они за нами не пошли, — Игорь обратился к Захару, — нет никого.
— Расслабляться пока не будем. Вы присмотрите за ранеными. Сейчас отдохнем. Потом я пули вытащу. Воду и патроны экономим. Будем продвигаться на север, там еще одна база наших войск. Вы двое — наблюдайте. Смена каждые полчаса. — Ни у кого не было сил. Ребята лежали на земле, пытаясь как-то перевести дух. Кто-то лежал с закрытыми глазами, кто-то, наоборот, уставился в синее небо. Сейчас им повезло избежать смерти, но кто знает, что будет через пять минут. Майор шаркающей походкой побрел куда-то.
— Товарищ майор, вы далеко собрались? — спросил Волков.
— Я… отлить пойду.
— Хоть пригнитесь… — Только майор уже этого не услышал. В этом не было ничего странного, если бы только Захар не заметил боковым зрением, что начальник базы отошел на приличное расстояние. «Такой стеснительный? Пока до него дойдешь, уже обделаешься», — подумал «Вепрь» и решил пройтись за ним. Майор не заметил слежки и даже ни разу не обернулся. Понятно, что у него это был первый серьезный бой, его пробила такая дрожь…
  Волков не стал подходить близко, но, даже находясь на приличном расстоянии, он услышал все, что было нужно. Майор кричал на главаря боевиков — тех, что на них напали. Начальник знал об атаке, однако надеялся уйти оттуда до начала и не ожидал, что попадет в самый замес. Главарь просил сказать, где находятся оставшиеся. Майор, разумеется, все рассказал:
— Ах ты, сволочь, — Захар прицелился и первым выстрелом убил главаря. Майор в испуге побежал, но парень вторым выстрелом его кастрировал.
  Послышался свист снаряда. Волкова контузило взрывной волной и накрыло толстым слоем земли. Он не сразу начал дышать. В ушах звенело, и текла кровь, в рот, нос и глаза лез песок, нарастала паника. Парень как мог разгребал руками песок, чтобы выбраться. Неизвестно, сколько минут он провел под землей, но ему казалось, что его похоронили заживо. Помимо этого он вспомнил того, кто его душил в оружейке и как он опять задыхался от нехватки воздуха. Он выбрался, но долго не мог надышаться. В глазах все плыло, звон в ушах почти не утихал. Пролежав так на песке около двадцати минут, «Вепрь» встал и побрел к своим. Из-за того, что плохо слышал, Волков шел осторожно. Он спрятался за камнями, чтобы осмотреться по сторонам, и не напрасно. В его сторону шла группа наемников из девятнадцати человек. Им было весело…
  Волков надеялся, что ребята живы, хотя бы кто-то. Он готовился и к худшему, но то, что парень увидел, повергло его в шок. Конечно, все погибли, но на месте привала не было ни о одного целого тела: части людей валялись по сторонам, песок обагрился кровью, от кого-то остались только потроха, некоторых разорвало пополам. Ужасающая картина… Захар подбежал к пареньку, точнее, к его верхней части. Он на адреналине еще несколько секунд продолжал издавать стоны и краткие звуки, не понимая, что его обе ноги валяются неподалеку.
  Захар не выдержал такой картины. Его вырвало, а после он закусил рукав и начал рыдать. Когда эмоции взяли верх, он заорал во всю глотку от обиды и скорби. Он столько усилий потратил, чтобы вывести бойцов из боя, он знал, как спасти раненых, и мог это сделать. Они бы прожили не одни сутки. Командир нашел бы его, и ребятам бы помогли, но из-за майора их куски теперь лежат на чужой земле. Кого-то вообще нельзя похоронить, потому что нечего. «Вепрь» рыдал, не переставая и не скупясь на чувства. Его охватили злоба и гнев. Душа иссушилась, и уже не было слез, осталась только горечь. Волков пошел к ближайшим деревьям и срезал несколько веток разных размеров. Из них он связал крест и поставил там, где погибли ребята. Стоя на коленях перед самодельным крестом, Захар просил у Бога прощения и сил. Парень остался один, и ему как никогда нужна была помощь Всевышнего. Волков не мог допустить, чтобы наемники, сделавшие это, ушли безнаказанными, и ни о какой морали он не хотел вспоминать.
  Собрав все пригодные боеприпасы, «Вепрь» пошел по следу боевиков. Когда он нашел их ночлег, стояла глубокая ночь. Они тоже вымотались за день и теперь крепко спали. Захар строил планы, как ему справиться с превосходящими силами противника, и придумал. Между палатками он заложил уцелевшие гранаты. Они взорвались, и все, кого не убило взрывами, стали выползать наружу. Им всем «Вепрь» вспорол горло. В эту ночь ножи, которые подарил Тимон, впервые вкусили людскую кровь. Кто мог как-то сопротивляться, пытался защититься, но Волкова было не остановить. Он резал боевиков, как скотину на бойне. Дело сделано. Парень стоял с головы до ног в крови. Убедившись, что никого не осталось, Захар потерял сознание и упал. От такого количества крови в его мозгу сработал своего рода предохранитель. Он пролежал без сознания несколько минут, а потом просто не вставал от бессилия.
  Наступило раннее утро. Захар открыл глаза от шума летевших над ним вертолетов. Это были наши офицеры, вместе с которыми прилетел Кравцов. Один вертолет полетел туда, где лежали ребята, второй приземлился поблизости. «Вепрь» признал знакомый силуэт и стал медленно подниматься. Максим Николаевич рванул к нему, быстро осмотрел, чтобы узнать, есть ли ранения. Он взял парня на руки и понес к вертолету:
— Там… наши ребята, — шептал он.
— Лежи спокойно… Взлетаем! Чего ждешь?!
  Волкова доставили в госпиталь, осмотрели, пригласили психолога. К удивлению, «Вепрь» находился в более-менее адекватном состоянии, оценивал свои действия, но не помнил, что точно произошло ночью. Специалист объяснял это тем, что нервная система после мощнейшего всплеска отключилась, чтобы защитить владельца от психического срыва. То, что он потерял сознание и сейчас плохо помнит последовательность действий, является защитным механизмом. Воспоминания со временем придут, но никто не может точно сказать, как он с ними справится. Кравцов пришел в палату, где Захар лежал один.
— Ребят забрали? — парень смотрел стеклянным взглядом.
— Да. Собрали, что удалось, и отправили домой. Мы тоже скоро поедем, как только тебя подлечат.
— Я в порядке.
— Нет, Захар. Не в порядке. Вернемся — будешь ездить в наш центр… пройдешь курс терапии у психолога.
— К мозгоправу? Я же сказал, что все нормально.
— Это не обсуждается, или хочешь умом тронуться? Такое просто так не проходит, тем более ты еще молодой. У тебя вся жизнь впереди, — Кравцов глубоко вздохнул и потер глаза. — Вот почему я не хотел, чтобы ты со мной ехал. Не хотел, чтобы на тебя вылилось столько крови. Я никому этого не желаю, потому что сам знаю, каково это, — он начал ходить из стороны в сторону. — Это моя вина, но я сам ничего не знал.
— О чем?
— Боевики напали на базу, чтобы убить меня. Разведка давно подозревала, что среди наших есть предатель. Только вычислить не могли. Когда мы приехали, этот майор доложил, что я у него, а мой друг меня спас. Увез тем вечером. Только когда базу уничтожили, он все рассказал. Я сразу же вернулся и стал тебя искать. Это война. На ней всегда кем-то жертвуют. Всегда есть потери, и этого не избежать. Мне тоже очень жаль наших парней, но я тебя предупреждал.
— Что с предателем?
— Ты в него стрелял? — Кравцов улыбнулся. — Мертв. Умер от большой потери крови, когда ты ему хозяйство отстрелил. Отполз на метр, там и остался. Сейчас обед принесут. Поправляйся.
  Через два дня Кравцов и Волков вернулись домой. Захару не нравилось ездить к психологу. На первых сеансах он чувствовал себя неполноценным. Парень пролечился три месяца, однако его психика оказалось устойчивее, чем многие думали.