Глава девятая

ЯНВАРЯ, 6-ГО ДНЯ 1917 ГОДА

ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:

«6-го января. Богоявление.Поехали к обедне, кот[орую] служил митр. Питирим, скоро и благолепно. После завтрака был у Кострицкого долго. Погулял с Татьяной и Марией. Было солнечно и морозно — 10°.До чая принял А. С. Боткина, а в 6 час. кн. Ширинского. Много читал и всё окончил. Вилькицкий (деж.) обедал. Вечером читал вслух».

ВЫСОЧАЙШИЙ РЕСКРИПТ

данный на имя  Председателя  Совета Министров, члена Государственного Совета,  сенатора, действительного тайного советника, князя Голицына.Князь Николай Дмитриевич. Возложив на вас ответственные обязанности Председателя Совета Министров, Я признаю за благо указать вам на те ближайшие задачи, на разрешение которых должны быть направлены основные заботы Правительства.Ныне, на переломе великой войны, все помыслы русских людей, без различия народностей и сословий, обращены к доблестным, покрытым славою, защитникам нашей Родины, в суровом напряжении ожидающим решительного столкновения с врагом. В полном единении с нашими верными союзниками, не допуская мысли о заключении мира ранее окончательной победы. Я твердо верую, что народ русский, самоотверженно несущий бремя войны, исполнит свой долг до конца, не останавливаясь ни перед какими жертвами. Природные запасы нашего Отечества неисчерпаемы, и опасность того истощения страны, которое видимо наступает для наших противников. Но тем большое значение приобретает упорядочение продовольственного дела, столь важного и сложного при настоящих условиях.Поэтому, первейшею задачею объединяемого в вашем лице Правительства поставляю заботу, как о снабжении продовольствием доблестных Моих армий, так и о возможном смягчении в тылу неизбежных при мировой борьбе народов продовольственных затруднений. Я ожидаю, что на широком осуществлении и развитии мер, которые в последнее время в этих целях предприняты, будет сосредоточена общая работа всего Правительства. В деле снабжения армии и населения необходима согласованность в распоряжении, как всех властей фронта и тыла, так и отдельных ведомств, объединяемых руководством Совета Министров.Другая задача, которой Я придаю также преобладающее значение, – это дальнейшее улучшение, как железнодорожных, так и речных перевозок. Совету Министров надлежит вырабатывать решительные в этой области меры, обеспечивающие всемерное использование перевозочных средств и установить твердую планомерность перевозок для своевременного снабжения всем необходимым армии и тыла, при полной согласованности действий всех ведомств.Предуказывая эти ближайшие задачи предстоящей работы, Я хочу верить, что деятельность Совета Министров под вашим председательством встретит помощь в среде Государственного Совета и Государственной Думы. Объединяясь с единодушным и горячим желанием довести войну до победного конца.  Благожелательное, прямое и достойное отношение к законодательным установлениям Я ставлю в непременную обязанность призванных Мною к государственному служению лиц.Предстоящей деятельности по устройству хозяйственной жизни страны незаменимою опорою Правительства явятся земства, которые работою своей, как в мирное время, так и в годину войны, доказали, что в них неугасимо сохраняются светлые заветы устроителя земской жизни, незабвенного Моего Деда, Императора Александра Второго.Пребываю к вам неизменно благосклонный.На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:
«Николай».
Царское Село,6 – го  января, 1917 г.

О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ  6-ГО ЯНВАРЯ 1917 ГОДА

«РУССКИЙ ИНВАЛИД»:

«ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
5-г о  я н в а р я  1 9 1 7  г о д а.

З а п а д н ы й  ф р о н т.

В районе д. Сановиче, к югу от Сморгони, наши разведывательные части ворвалась в окопы противника и, вступив в рукопашный бой, перекололи до 20 немцев, в то же время нашими подрывниками была взорваны 3 минных галереи.В районе к западу от д. Соморинки, нашим артиллерийским огнем были разрушены землянки противника, причем противник на наш огонь отвечал слабо, выпустив лишь несколько снарядов по роще, расположенной на дороге Кипелин-Бломов.В районе с. Крачка (на р. Быстрице) партия не приятельских разведчиков, силою до 100 человек, приблизилась в нашей заставе. Подпустив противника вплотную, наша застава выдержанным огнем обратила его в бегство, захватив при этом брошенное снаряжение и оружие.В Лесистых Карпатах противник, выпустив до 200 снарядов, повел наступление на одну из высот в 10 верстах к югу от горы Пневи, но был отброшен нашим огнем.

Р у м ы н с к и й  ф р о н т

Попытки противника переходить в наступление на высоты к югу от р. Ойтос остановлены нашим огнем. Румыны отбили атаку немцев к югу от Моностирка-Кашинул (на р. Касина). К юго-западу от Пралеа румыны окружила высоту, занятую противником, взято много пленных и 4 пулемета. На остальном фронте до Дуная и вдоль Дуная—перестрелка.

К а в к а з с к и й  ф р о н т
Без перемен».

«РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ»:

«Отсрочка созыва Гос. Думы.
Указ правительсвующему сенату.

На основании ст. 99-й Основных Государственных Законов, повелеваем:Предопределенный Указом Нашим, данным правительсвующему сенату 15 – го декабря 1916 г., срок возобновления занятий Государственного Совета, назначив таковым сроком 14 – е февраля 1917 г.Правительсвующий сенат к исполнению сего не оставить учинить надлежащее исполнение.
На подлинном собственной Его Императорского Величества рукой подписано:
«НИКОЛАЙ»
В Царском Селе.5 – го января 1917 г.
Скрепил председатель совета министров князь   Николай   Голицын.

ОКОЛО ПАРЛАМЕНТА

П о  т е л е ф о н у  и  т е л е г  р а ф у   6  я н в а р я
к. н.  Н. Д.  Г о л и ц ы н  о б  о т с р о ч к е  з а н я т и й  Д у м ы.
В беседе с представителями петроградских газет, председатель совета министров князь Н.Д. Голицын заявил:- Отсрочка занятий Гос. Думы и Гос. Совета должна быть ясна и понятна всякому.Она названа исключительно необходимостью ориентироваться в политическом положении и выработать единый определенный план действий правительства. При вступлении моем в должность я был уверен, что 12 го января я успею ознакомиться со всеми вопросами, связанными с открытием палат, со взглядами на этот вопрос членов правительства, а также и выработать программу действий кабинета.Но сделать этого не удалось, так как количество весьма важных вопросов оказалось довольно велико., а многие из них к тому же довольно сложны.Помимо этого, одной из основных причин отсрочки занятий Думы, по заявлению князя Н.Д. Голицына, является и то обстоятельство, что бюджет до сих пор еще не готов, а отсутствие  его значительно уменьшает количество работы Государственной Думы. Правительство же считалось необходимым прочный контакт с законодательными учреждениями и дружную с ними работу.Вместе с тем, председатель совета министров категорически заявляет, что никаких дальнейших отсрочек возобновления сессии палат ни в коем случае не будет».

СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО
НАЧАЛЬНИКА ПЕТРОГРАДСКОГО ОХРАННОГО ОТДЕЛЕНИЯ К.И. ГЛОБАЧЕВА № 47
к осведомительному материалу, полученному от секретного сотрудника, направленное директору Департамента полиции:

«По сем имею честь представить Вашему Превосходительству нижеследующий, вновь добытый от секретной агентуры вверенного мне Отделения, осведомительный материал с настроением и ближайших стремлениях оппозиционных и революционных кругов населения столицы.

Генерал-майор Глобачев

Совершенно секретно

Отсрочка заседаний Государственной Думы до сего времени продолжает быть центром всех суждений в самых разнообразных кругах столичного общества: вторая половина Рождественских праздников была, повсеместно в Петрограде, временем самых разных споров на политические темы; все, кому только не лень, комментировали отсрочку заседаний Государственной Думы в самых злостных для Правительства смыслах, что естественным образом не могло не усилить оппозиционности настроений и без того уже резко сказывающихся во всех слоях столичного общества.
Рост дороговизны и повторные неудачи правительственных мероприятий по борьбе с исчезновением продуктов вызвали еще перед Рождеством резкую волну недовольства политикой Правительства и привели ныне к тому, что население открыто (на улицах, в трамваях, в театрах, в магазинах и пр.) критикует в недопустимом по резкости тоне все правительственные мероприятия.

Успех крайне левых журналов и газет («Летопись», «Дело», «День», «Русская воля», появление «Луча») показывает, что «обыватель проснулся от десятилетнего сна» (слова Амфитеатрова) и намерен «встать на ноги». В самых умеренных по своим политическим симпатиям кругах приходится слышать такие оппозиционные речи, какие недавно не позволяли себе даже деятели определенной окраски. В центре всех этих речей одно - Государственная Дума.
Дума в своем нынешнем составе еще недавно считалась левой прессой и демократическими кругами «черносотенной», «буржуазной», «собранием прихвостней Горемыкина» и пр. Заседание 1-го ноября 1916 года заставило широкие массы более доверчиво отнестись к Думе, в которой вдруг сразу увидели «лучших избранников народа», «представителей Всея Руси» и пр.
Эта перемена отношения, во многом объяснимая широким распространением запретных речей Милюкова, Шульгина, Керенского, Чхеидзе и др., привела к разговорам о возможности «роспуска Думы» до окончания войны, к толкам о необходимости «беречь Думу» и пр. Таким образом, ноябрьские события, дав толчок к политическим разговорам обывателей, тем самым содействовали тому, что все политические чаяния населения оказались связанными с именем Думы.

Популярность оппозиционной части Думы и газетная шумиха по поводу различного рода политических резолюций, вынесенных общественными организациями и съездами, заставили обывателей забыть недавние нападки на «черносотенную» Думу и говорить лишь о «мужестве Милюкова и Родзянки», об их решимости «бороться до конца» и пр.
Озлобленное дороговизной и продовольственной разрухой, большинство обывателей стало свободно Фантазировать на тему «о том, что будет и чего не будет»: в результате все Рождество петроградское общество прожило в таком тумане, как никогда; ежедневно и ежечасно проявляются «достоверные» слухи, сказанные лицом, «брат которого побывал у Милюкова или Родзянки»; слухи накопляются и превращаются в бесконечный ком зачастую даже злостных сплетен, в котором трудно что-нибудь разобрать: утром говорят о том, что Дума составляет петицию об отставке 300 высших чинов администрации и с заявлением о необходимости в случае отказа «апеллировать к народу», - а к вечеру распространяют известие, что обнаружена «организация» офицеров, постановившая убить ряд лиц, якобы, мешающих «обновлению России»... Ясно, что в подобной обстановке слухов обыватель беспомощно мечется из стороны в сторону и готов поверить любой нелепости, лишь бы не сознаться, что он не имеет «осведомленных» обо всем знакомых, снабжающих его «самыми достоверными слухами» и новостями.

В настоящее время значительная часть слухов сконцентрировалась вокруг отсрочки заседаний Государственной Думы, и это облегчает ознакомление с ними. Общество интересуется вопросом: что будет делать Дума, что она может сделать и чем будет реагировать на деятельность Думы Правительство. По мнению умеренных кругов общества, не идущих дальше программы прогрессивного блока, Дума должна указать Правительству на все гибельные последствия возможности дальнейших отсрочек и роспуска Думы.
Известие о том, что прогрессивным блоком составлена «в почтительном, не твердом тоне» всеподданнейшая петиция, в которой нарисована в ярких красках вся «гибельность» политики администрации и подведен итог минимуму требований блока, - встретило в большой части столичного общества (особенно в умеренно-буржуазных кругах) сочувствие; по рукам ходят списки тех лиц, отставки коих якобы требует блок: в нем, конечно, фигурирует весь состав Совета министров (исключая Морского министра), многие из лиц, стоявших недавно на посту заведующих отдельными ведомствами и т. п.

Более радикальные круги общества считают «петицию» недостаточной, так как, по их мнению, «скоро предстоят события первостепенной важности»: «общество должно показать Правительству, что оно не позволит дальше водить себя на помочах; Правительство должно, наконец, понять, что общество не даст себя обманывать Распутиным и другим проходимцам; если Правительство не захочет и на этот раз послушаться благоразумного совета, то пусть пеняет за последствия на себя».<...>.

По рукам ходит «беседа Родзянки» с разными сановниками (с Шуваевым, Сазоновым и др.), где особенно отмечается место: «назначение Щегловитова - последняя ставка: скоро Правительство убедится, что ему не справиться с протестом всей нации, и пойдет на уступки...» Дума, «по мнению многих лиц, занимающих солидное служебное положение в министерствах, победит», так как без нее ни у кого нет «веры в будущее России». Лица, которые 4 года тому назад нисколько не интересовались судьбой Думы, ныне связывают всю будущность России с вопросом о роспуске Думы.<...>.

Таким образом, встает тот вопрос, который встал перед кадетской фракцией: «или победа без вас, или революция без вас»; и то и другое одинаково смущает думских политиков и заставляет их переменять по несколько раз уже принятые решения: вслед за ними сомневаются в правильности оценки силы Думы и все те, кто имеет какие-либо дела с депутатами: нет веры в прочность блока, нет единого понимания надвигающихся событий.<...>.

«Мы пришли к революции» - признает депутат Александров и делает отсюда вывод: «необходимо, чтобы блок немедленно заявил о своей решимости бороться с Правительством до конца: иначе может случиться, что большинство населения пойдет совсем по иному пути, чем блок, который потеряет смысл существования, если не будет объединять собой представителей большинства России».<...>.

Что же может сделать Дума? Если и сейчас еще находятся депутаты, предлагающие повторить второе издание «Выборгского воззвания», то большинство стоит против подобной «комедии» и выражает свою задачу в определенной форме, ясной для всех:«Государственная Дума бессильна бороться с Правительством, которое может ее ежедневно распустить до конца войны и тем самым лишить страну представительства. Но в этой слабости скрыта и сила Думы: бессильная изменить политическое положение и свергнуть «министерство народного недоверия», Государственная Дума станет всесильной с момента роспуска: ее разгон вызовет революцию или заставит Правительство через несколько недель вернуть Думу и согласиться на все ее требования, или же обречет страну на анархию, в которой должен неминуемое погибнуть существующий политический строй».

Подобная точка зрения усвоена многими видными депутатами, предлагающими «не щадить Думу, а заботиться лишь о том, чтобы население увидело в роспуске Думы не следствие политиканства какой-нибудь одной партии, а последнюю каплю издевательства над долготерпением народным». «В ответ на молчание Таврического дворца заговорит вся Россия: если Дума будет распушена за то, что она требует уничтожения злоупотреблений, суда над изменниками и сторонниками позорного мира, то вся Россия станет на ее защиту...».
Итак, большинство депутатов ждет роспуска Думы, не считая возможным найти пункты примирения с нынешним Правительством: они прекрасно понимают, что Правительство не может согласиться на принятие программы прогрессивного блока вследствие ее революционности, и заранее резко критикуют всю деятельность правительственных агентов. Но идя навстречу намерениям части правых кругов общества уничтожить деятельность Думы, левая часть депутатов все же считает, что роспуск Думы будет временным и лишь посодействует усилению оппозиционного настроения общества и приблизит революцию.<...>.

Нет в Петрограде в настоящее время семьи так называемого «интеллигентного обывателя», где «шепотком» не говорилось бы о том, что «скоро, наверное, прикончат того или иного из представителей правящей власти» и что «теперь такому-то безусловно не сдобровать». Характерный показатель того, что озлобленное настроение пострадавшего от дороговизны обывателя требует кровавых гекатомб из трупов министров, генералов и всех тех, кого общество и пресса величает главными виновниками неудач на фронте и неурядиц в тылу. В семьях лиц, мало-мальски затронутых политикой, открыто и свободно раздаются речи опасного характера, затрагивающие даже Священную особу Государя императора и заставляющие верить утверждениям, что «высокий порыв монархического чувства, охвативший Россию в июле 1914 года, исчез, сменившись безумно быстрым ростом озлобления не только против «Правительства», но и против «Государя и в всей царской семьи»: повсеместно и усиленно муссирующиеся слухи о «близком Дворцовом перевороте» как бы подтверждают это и связываются доморощенными политиками в одно целое с вопросом о... деятельности Государственной Думы».

ИЗ ЗАПИСОК ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ М.В. РОДЗЯНКО:

«С начала января приехал с фронта генерал Крымов и просил дать ему возможность неофициальным образом осветить членам Думы катастрофическое положение армии и ее настроения. У меня собрались многие из депутатов, членов Гос. Совета и членов Особого Совещания. С волнением слушали доклад боевого генерала. Грустной и жуткой была его исповедь. Крымов говорил, что, пока не прояснится и не очистится политический горизонт, пока правительство не примет другого курса, пока не будет другого правительства, которому бы там, в армии, поверили, - не может быть надежд на победу. Войне определенно мешают в тылу, и временные успехи сводятся к нулю. Закончил Крымов приблизительно такими словами:
- Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте. Переворот неизбежен, и на фронте это чувствуют. Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас поддержим. Очевидно, других средств нет. Все было испробовано как вами, так и многими другими, но вредное влияние жены сильнее честных слов, сказанных царю. Времени терять нельзя. Крымов замолк, и несколько минут все сидели смущенные и удрученные. Первым прервал молчание Шингарев:
- Генерал прав - переворот необходим... Но кто на него решится?Шидловский с озлоблением сказал:
- Щадить и жалеть его нечего, когда он губит Россию.Многие из членов Думы соглашались с Шингаревым и Шидловским; поднялись шумные споры. Тут же были приведены слова Брусилова:«Если придется выбирать между царем и Россией - я пойду за Россией».Самым неумолимым и резким был Терещенко, глубоко меня взволновавший. Я его оборвал и сказал:- Вы не учитываете, что будет после отречения царя... Я никогда не пойду на переворот... Я присягал... Прошу вас в моем доме об этом не говорить. Если армия может добиться отречения - пусть она это делает через своих начальников, а я до последней минуты буду действовать убеждениями, но не насилием... Много и долго еще говорили у меня в этот вечер. Чувствовалась приближающаяся гроза, и жутко было за будущее: казалось, какой-то страшный рок влечет страну в неминуемую пропасть» (Родзянко М.В. Крушение империи: (Записки председателя Русской Государственной Думы).

ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА:

«6 января
Вчера вечером Кирилл получил от Ники телеграмму, в которой пишет, что давно хотел послать его на Мурман благодарить моряков от его имени за службу. Таким образом, и он удален из Петрограда, правда, временно и с почетом, но все же удален».

ИЗ ДНЕВНИКА ПИСАТЕЛЯ В.Г. КОРОЛЕНКО:

«6 янв.[аря]Председателем Госуд[арственного] совета назначен И. Г. Щегловитов, ренегат, как и Протопопов, только много его умнее. Я его знал лично по Нижнему. Фигура интересная, умница, начинал тов[арищем] прок[урора] в Нижнем, и мы оба встретились на «мужицких делах» в Горбатове. Я - молодой еще, начинающий карьеру писатель, он - молодой тов[арищ] прок[урора]. Между нами установилась симпатия: мне пришлось отметить идиотские глупости председателя и прекрасные речи обвинителя, нередко переходящие в защиту.Потом Щегловитов напечатал в моск[овском] «Юридическом вестнике» статьи, в кот[орых] доказывал необходимость введения в законодательство права физического сопротивления незак[онным] распоряжениям полиции. Мы встречались впоследствии: во время дела павловских сектантов, где суд действовал по прямой указке Победоносцева (даже объявление приговора было задержано на 2 или 3 дня: приговор был послан на одобрение в Петерб[ург]!). Щегловитов был прислан от министерства юстиции. Защитникам (Муравьеву и Маклакову) выставлял себя защитником законности, но роль его была уж очень сомнительная.Потом я еще раз его видел уже министром. Я с пок[ойным] Якубовичем ходили к нему, чтобы предупредить готовившуюся катастрофу на Каре. На этот раз Щегловитов исполнил просьбу и катастрофа хоть на время была отсрочена.Потом Щегловитов все более определялся, и мне приходилось в статьях в «Р[усском] бог[атстве]» и «Р[усских] вед[омостях]» отмечать вскользь эту эволюцию. После дела Бейлиса Щегловитов в речи при открытии какого-то учреждения по суд[ебной] экспертизе уже счел нужным отметить, что писатель Короленко идет против суда присяжных (мои статьи: «Г.г. присяжные заседатели»). И я был предан суду, который не закончен и до сих пор. В конце концов Щегловитов, образованный и умный, писавший о праве сопротивления, - теперь идет на помочах шайки темных черносотенцев и его имя - синоним темнейшей реакции наряду с Максаковым [Н. А. Маклаковым - министром внутренних дел в 1912--1915 годах]» .

ИЗ ДНЕВНИКА МОСКОВСКОГО ИСТОРИКА МИХАИЛА БОГОСЛОВСКОГО:

«6 января. Пятница. День как обычно. Утро над биографией. Затем книга Верховского. Вечером были с Л[изой] у Богословских. Известие об отсрочке Думы и Совета. Этим только откладывается, но не устраняется конфликт. В месяц не успеют ничего сделать, чтобы приобрести сочувствие. Ну, все же, может быть, будет спокойнее; по крайней мере не будет этого истерического крика с думской кафедры».