Маленькие приключения и интересные встречи

Выхожу из-за угла и, вот вам: мой знакомый бельгиец, пьяный (небритые они здесь всегда), глаза на мокром месте. Увидел меня:
    - Всё! Жизнь кончилась. Я украл автомобиль.
    - Где?!
    - У моей мамы.
Гляжу, точно: стоит мамин "Порш". Ну, мек (парниша по-французски), тебе за него мама настроение попортит! Выспрашиваю у него телефон его мамы. Звоню.
    - Мадам! Я тут встретил вашего сына...
    - Где автомобиль? (я уже упоминал о бельгийском феминизме).
    - Здесь, вместе с ним.
    - Мне нужна машина!
    - А с сыном что делать?
    - Я сказала, мне нужна машина! Я уже позвонила в полицию.
И я усаживаю бельжика в авто, сажусь за руль и.... На "Порше"! По Бельгии! 150 км/ч! Без документов.

Вспомнив матерь божью и иже с ними, я от души прикладываюсь кувалдой на железный уголок. Он, наконец, перестает подпрыгивать и продолжает свой путь к центру земли. И угораздило нас ставить забор среди этих огромных деревьев! Забив профиль до уровня, я вдруг вижу рядом соседа, который разглядывает провода, висящие надо мной.
    - Вы случайно не задели провода? У нас электричества нет.
    - Да нет, - говорю,- высоко очень.
Но, тем не менее проверяю и констатирую, что и у нас нет света.Приехав на следующий день, я встречаю бригаду ремонтников, экскаватор, яму с перерубленным кабелем и напрочь сгоревший стальной уголок. И что-то эта железяка мне не понравилась.
    - Сколько здесь вольт? - спрашиваю.
    - 10000.
Уроды! А где табличка "Кабель. Не копать"? Но в любом случае да здравствуют люди, придумавшие алюминиевые стремянки и кувалды с деревянными ручками! Расплата наступила через неделю. Человек может иметь зубную боль. Но чтоб болели все зубы? Сразу! Целый месяц! Однако, что-то в магнетизме поменялось.

Бельгиец глядел некоторое время, как я кусочками намазываю масло на хлеб, а потом спросил.
    - Когда у вас не было сливочного масла, что вы ели? Маргарин?
    - Когда это у нас не было сливочного масла? - оскорбляюсь я.
    - Когда был Советский Союз.
    - И кто это тебе сказал, что у нас не было сливочного масла?
    - Я сам знаю. Когда пришёл к власти Ельцин, то сюда поехали большие грузовики за продуктами. В первую очередь спрашивали сливочное масло. Причём то, что уже вышло по срокам, стирали на них даты и увозили. Мы им за это ещё и деньги давали.
    - Ну-ка, поподробнее.
И бельгиец мне рассказывает, что за уничтожение продуктов с закончившимся сроком годности надо было платить солидные деньги, а когда русские забирали эти продукты, то им платили четверть тех денег, что должны были уйти на уничтожение и все были довольны. Причём русская сторона отказывалась от оформления документов, говоря, что это программа русского правительства по насыщению рынка.
И мне вдруг сильно захотелось лично встретиться с внучком карателя, чьи книжки за время учёбы в школе всегда подавались, как образец жизни и действий.

Бельгиец немного старше меня и поучает:
    - Ты ещё многому должен учиться. В кладке кирпичей, как и в сексе, самое главное - это палец.
    - Конечно, - соглашаюсь я, - Я давно уже обратил внимание, что вы все какие-то странные. Мы для секса обычно другой орган используем.
Шутка была понята правильно. Скоро начались неплатежи и мы расстались.

Grenoble. Ночь. Почти без всякой надежды пытаюсь найти дешевый ночлег. По дороге знакомлюсь с дельтапланеристом из Англии. Ищем уже вместе. Находим в одном отеле номер на двоих. Администратор - веселый мужик начинает нам рассказывать о том, что в номере нет душа и кровать возможно двухспальная.  Я обращаю внимание на то, что англичанин вдруг как-то притих.
    - Что случилось? - спрашиваю.
    - Ты знаешь, я как-то привык с женщинами...
    - Не волнуйся, я - тоже, - успокаиваю его. Страхи оказались напрасны. В номере было две кровати.

Иду по Франции. Пешком и с парапланом. Жара убийственная. Город незнакомый. В тенечке сидит супружеская пара. Полумертвый вид выдает туристов откуда-то с севера. Обращаюсь по-французски:
    - Скажите, пожалуйста, где здесь вокзал?
    - Не говорить французский.
Пожалуй словарный запас дядьки иссяк. На такой случай у меня есть в резерве фраза на английском.
    - На каком языке вы говорите дома?
    - На том, на котором вы спросили.

В афинском отеле по утрам шведский стол. Постояльцев много и приходится стоять в очереди. Пристраиваюсь к группе русскоязычных женщин, которые весело о чём-то болтают. Оживленный разговор затихает и они с некоторым неудовольствием поглядывают на меня. Потом одна, сделав знак подругам, по-английски предлагает мне пройти вперед. Я благодарю, прохожу и обращаюсь к сервировщику по-гречески с просьбой налить чаю. Разговор дам возобновляется.
Более того, они усаживаются за тот же столик, где уже сижу я и продолжают рассказывать друг другу истории прошедшей ночи. Наверное, про сороку-ворону. "И этому дала, и тому дала...". Мне уделяется внимания столько же, как и другим стульям в зале. Допив свой чай, я обхожу столик и небрежно бросаю через плечо.
    - Спасибо за компанию. Было очень интересно.

В свой первый закордонный выезд оказываюсь на Кипре. Таксист везёт меня в отель. Я потихоньку привыкаю к тому, что киприоты произносят все буквы "r", когда говорят по-английски.
    - О! Русский! Ельцин, водка, карашо! Знаешь, если надо, можно организовать девочку в номер.
    - Да, нет, спасибо, не надо.
Таксист внимательно поглядел на меня.
    - Мальчика?

В январе месяце на кипрском восьмикилометровом пляже в Ларнаке купаюсь только я. Набегает местный голубой: "У тебя такое красивое тело. Ты такой хороший. Как насчёт того, чтобы отправить мышонка мне в ротик?"
Но русо-туристо-облико-морале выстоял.

Оказавшись зимой в южной стране, нельзя было не обратить внимание на обилие цитрусовых в магазинах. Я и обращаю. Не смотря на цену в два доллара за килограмм. Владелец магазина два дня смотрит на то, как я покупаю по три-четыре кило мандаринов, а потом спрашивает.
    - Что ты с ними делаешь?
    - Ем.
    - Один!! Ты откуда?
На следующий день, зайдя в магазин, я получаю уже упакованные 4 кг мандаринов по вдвое меньшей цене. Ещё через день, возвращаясь с пляжа, прохожу мимо магазина. С порога меня окликает владелец.
    - Владимир! Почему не заходишь?
    - Деньги в отеле оставил.
    - Не беспокойся. Возьми мандарины. Завтра деньги занесёшь.

Сижу на скамеечке на одной из площадей в центре испанской столицы, разговариваю с соплеменником. На других скамеечках старички божьи одуванчики в небольших количествах. Метрах в ста, тоже на скамейке, подрастающее поколение одной из арабских стран в количестве четырёх человек.
Мимо них проходит пожилой турист. Один из ублюдков прыгает ему на спину и захватывает локтевым сгибом горло, второй деловито засовывает руки в карманы туриста. Остальные двое ничего не делают, просто смотрят в разные стороны. Старый похватался немного за руку, сдавившую горло и обвис, забившись в конвульсиях.
    - Смотри уходит старый -, я подпрыгиваю и резко набираю скорость по направлению к происходящему. Мой собеседник за мной.
Два юнца, глядевшие по сторонам, тоже спрыгивают и бегут мне навстречу. Когда до встречи осталось с десяток метров и я начинаю растягивать шаги для того, чтобы после первого встречного удара остаться на ногах, они не выдерживают и прыгают через кусты в разные стороны. Оставшиеся бросают туриста и тоже наутёк. И ещё некоторое время я занимаюсь приведением в чувство австрийского пенсионера.

В каждом испанце умер артист. Радио слушают в течении всего дня в децибелах. Причём не информационные станции, а что-нибудь попримитивнее, передающее одни и те же песни каждый день. При этом подпевают, имитируют игру на саксе или гитаре, хотя ни разу не держали в руках эти инструмент.
Приезжает как-то один дядя, задолжавший нам железяки. Я толкаю своих компаньонов, мол, ну-ка спросите. Но спросить не получается. Мужик сходу меняет тему и рассказывает, как вчера он в одном баре спел песню и всех проняло до глубины души. Особенно в том месте, где... И начинает петь, имитируя игру на гитаре. Мои сотоварищи рты пораскрывали, в глазах зависть.
    - Всё хорошо, но где железяки? - вставляю свои шесть копеек я.
Артист чуть только зубами не заскрипел. И мои же коллеги на меня руками машут: да погоди ты.

В октябре День Испании. Дай-ка, думаю, посмотрю, как ихние секьюрити работают. Чай не просто так, а Его Величество охраняют. Оформил прикид, не скрывающий спортивное телосложение и пошёл. Иду, придавливая взглядом, всех, кто попадается по дороге. Народ или опускает глаза, или отводит их в сторону, стараясь прошмыгнуть как можно быстрее мимо.
И только другие спортивные мужики с говорящим протезом в ухе так же внимательно разглядывают прохожих, забредших в район центральной трибуны. Иногда мы сталкиваемся взглядами и едва заметно киваем друг другу "Всё в порядке". Слабовато, ребята, слабовато. Последний кордон возле трибуны - одни солдаты, среди которых несколько офицеров и штатских. Вот это правильно. Эти умничать не будут, а просто не пропустят никого, даже королевскую семью, пока команды не получат. И я ухожу, даже не пытаясь приблизиться к трибуне. Парад меня не интересовал.
А вечером ихняя ЕТА рванула-таки бомбу под площадью в гараже, который тоже плохо охранялся, но к тому времени и Хуан Карлос Первый тоже ушёл.

Русская дама, наслушавшись от меня рассказов про параплан, решила приготовить сюрприз для своего испанского друга. И сказала на его день рождения, что она договорилась в клубе и дарит ему полёт на дубле.
Вместо слов благодарности нарвалась на скандал: ты с ума сошла! Это же так серьёзно. Надо целых два месяца готовиться. И далее в том же духе.
Звонит мне: что, мол, и в правду надо готовиться? Да нет, говорю, подмой его и штанишки поменяй, а я сейчас это своим испанским друзьям расскажу.

Едем на полёты и я жду друга возле вокзала. Возле меня останавливается машина.
    - Иностранец?
Я еле сдерживаюсь, чтобы не заухмыляться
    - Да, сеньор.
    - Говоришь по-испански?
    - Немного.
    - Работаешь?
    - Да, сеньор.
Мне опять показывается бумажонка
    - Полиция. Ищем людей, которые работают. Ваши документы, пожалуйста.
    - Вот это да! - восклицаю я, - Индеец, работает в испанской полиции! Сейчас позвоню и спрошу, правда ли это.
Авто дымя покрышками трогается с места.

Стою, подперев плечом угол королевского дворца. Не по причине его ветхости, а просто дождь пережидаю. И вижу богато (для Испании) одетую даму, которая с выражением непереносимых страданий вглядывается в план города, пытаясь что-то там уразуметь. Понятное дело: туристка потерялась. На хорошем (как мне кажется) английском спрашиваю, не могу ли я помочь. Женщина подняла взгляд, страдания сменились полным отрешением от действительности:
    - А может вы и по-русски?
Семи лет жизни в Нью Йорке не хватило еврейке из Ташкента, чтобы выучить язык её новой родины!