Глава седьмая. Чем дальше в лес, тем больше дров

ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ. Книга вторая.
Глава седьмая. Чем дальше в лес,тем больше дров.

 Прежде чем пойти к отцу в больницу Сергей зашёл в магазин и купил пиво, как ему обещал. Отец любил жигулёвское. А к пиву немного хамсы. Теперь отцу всё можно.  В кафе он прихватил ему, да и себе тоже, пару бифштексов и тройку котлет, пол-буханки чёрного хлеба.
 В редакции Сергей заранее взял пару газет, чтобы завернуть в них купленное. Хамсу и пиво завернул отдельно. А потом всё это сложил в свою спортивную сумку. Она служила ему добротно ещё со времён его спортивной молодости. Сергей шёл и размышлял о том, что будет говорить своему отцу по поводу его болезни. И ничего не придумал. Решил, что там будет видно по обстоятельствам.
 И вот он уже перед дверями терапевтического отделения в дико заросшем яблоневом саду. Не заметил, как и оказался он здесь в своей задумчивости. Входя в отделение Сергей желал лишь одного, чтобы не встретиться там с лечащем отца врачом, тем паче, с самой заведующей: всё ведь ему уже было ими сказано. Но этого как раз и не случилось. Сергей благополучно оказался в палате у отца. Семён Савельевич был побрит и сидел на постели: выполнил пожелание сына. Увидев Сергея отец обрадовался:
 - А вот и мой Серёжа! Заждался я тебя, дорогой. Пойдём-ка выйдем на улицу, хочется прогуляться.
 - Но... а как температура?
 - С утра-то она у меня всегда небольшая, тридцать семь и четыре. Надоело мне в палате сидеть...
 - Так взял бы да и вышел пока погода хорошая?!
 - Не с кем. Скучно. Да и слабость какая-то! Всё тебя дожидался...
 И они вышли из отделения. Нашли в заросшем саду укромный уголок. Из кармана своего больничного халата отец вытащил гранённый стакан, позаимствованный в столовой. Но пиво пить не стал, всего сделал два-три глотка.
 - А это всё тебе,- он улыбался, ему было хорошо сидеть рядом с сыном.
  Вот от хамсы отец не отказался, с чёрным хлебом. Пресная больничная пища ему, видно, надоела. Бифштексы он наказал отдать Егорке с Олей, а котлеты они вместе с съели.
 Сергей смотрел на отца и ему не верилось в те ужасные слова, сказанные заведующей отделением. Выглядел он также как и всегда. Даже немножко посвежел без своей работы. Ведь он до самых последних дней перед тем, как лечь в больницу, водил свой грузовик. Ах, если бы ни вот эта его температура да кашель.   
 Но и кашлять-то он здесь стал реже? Или это от тех глотков пива, что принёс Сергей! Может, оно ему на пользу?! Сергей начинал верит в чудеса и в его выздоровление. По крайней мере он так хотел.
 - Ты знаешь,- сказал отец Сергею,- меня, вот-вот и выпишут. Так врач сказал. Долечусь, говорит, дома. Там мать меня мёдом с молоком попоит да в баньку с тобой сходим, вот и станет мне хорошо.  Помнишь как мы с тобой парились?
 - Обязательно сходим. Я договорюсь с главврачом в нашем санатории-профилактории. Там баня первостатейная с сухим паром и бассейн есть. А после бани мы с тобой в комнате отдыха посидим, из самовара чай с сушками попьём. Прекрасно!
 - Только теперь о том и думать буду,- ещё более повеселел отец.
 -  А мы с Аркадием за тобой придём,- пообещал Сергей,- чтобы тебе одному скучно не было идти домой. А мама-то к встрече уже тем временем всё и приготовит.
 У Сергея,как гора с плеч свалилась. У отца было хорошее настроение, он верил в то, что дома ему станет легче. И Сергею сейчас не приходилось врать. Врать-то он не умел и боялся, что обман его сразу и раскроется! Всё складывалось сейчас как нельзя лучше.
 Поговорив ещё немного про больничные и домашние дела Сергей распрощался с отцом и решил навестить своих родичей в Крапиновке. В "родовом гнезде".
 Здоровье мамы не внушало ему успокоение, более того, опасение. Хотя она и скрывала всё растущую немощь. Да с Аркадием и Верой ему тоже нужно было переговорить насчёт отца, разузнать также и как служится Олегу, скоро ли ему домой. А также и когда объявится их Вадим из своих командировок?
 В такой сложный жизненный момент им необходимо было быть вместе. Прощаясь же с отцом Сергей пожелал ему бодрости духа и здоровья, пообещав завтра же нагрянуть в обеденное время, чтобы он не скучал.
 Сейчас он решил идти в Крапивенку не через громыхающий мост, а в обратную сторону от него по правому берегу реки, не переходя здесь её, чуть далее. Потому что на этой её стороне в нижней Крапивенке, на пустыре у самой реки, и строилась овощная теплица, к которой начинала тянуться теплотрасса от комбината. Через реку здесь, против будущей теплицы, был сделан лёгкий мост, о котором тоже было упомянуто на строительной оперативке.
Сергею захотелось увидеть строительство своими глазами, поговорить там со строителями или же с кем-то ещё, потом написать об этом всё не откладывая в долгий ящик.
 Сергей работой пытался заглушить мысль о предстоящей трагедии с отцом, она не выходила у него из головы, несмотря на хорошее настроение Семёна Савельевича.
 - Ты, знаешь, а я бросил курить,- сказал ему на прощанье отец, как бы ища поддержки в глазах сына. А в них-то он заметил едва промелькнувшее удивление, смешанное с некоторой растерянностью:
 - Да-да,бросил,- подтвердил отец,- отнеся это к его решению ,- с двадцати лет курю. Не поверишь, а ведь я до войны не пил и не курил. А вот чёртова война приучила,- отец сплюнул в траву,- сплошная горечь во рту, но так тянет, что сил нет. А ты, сынок, не кури, брось эту заразу...
 Сергей поддержал отца:
 - Вот и правильно и я тоже брошу. Будем мы с тобой леденцы сосать да семечки лузгать,-  Сергей постарался засмеяться,- мы и Олега с тобой отучим. Закурил он в армии.
 - Я тоже ему это говорил, когда в последний раз к нему приезжал. Но он весь в меня упрямый.
 - Вот и покажешь ему пример...
 - Давно у него не были?
 - Я не был давно. Обещаю съездить. Как только поправишься, так и вместе?
 - Если поправлюсь,- вдруг взгрустнул отец.       
 Сергей пожалел о сказанном. Сейчас, на ходу он нащупал в кармане пачку"Примы", зло её смял и  бросил в реку.
 "Именно  из-за этого курева, отец и заболел",- решил он.- За рулём-то отец в день скуривал пару таких пачек..". Во рту у Сергея осела горечь от недавно выкуренной сигареты. Он решил больше никогда не курить.
 И после этого он, действительно, ни к одной из сигарет не притронулся, даже не выносил запаха дыма, он напоминал ему о болезни отца. И никому не позволял курить в редакции.
 После осмотра строительства и беседы со старшим на этом объекте Сергей по лёгкому здесь мосту перебрался быстренько на левый берег реки Вороньей. Путь его продолжился уже в верхней части Крапивенки отделённой от нижней неширокой автотрассой всесоюзного значения.
 Перейдя трассу Сергей оказался уже в родных краях. Потому невольно он прибавил шаг к родному дому. Подходя к нему Сергей увидел в кухонном оконце маму беседующую за столом с Верой. У калитки его встретил радостным лаем пёс Мухтар. 
Сергей легко и стремительно взбежал по порожкам в дом:
 - Доброго вечера,- и поцеловал мать.
 - Ты у отца был? Как он там?
 - Мне, кажется, чуть повеселел, домой собирается, говорит, что скоро его выпишут.
 - Пора уже, почти месяц лежит. А с температурой-то как?
 - Да есть ещё. Говорит, что ему дома легче станет, вылечиться. Дома-то, говорят, и стены помогают.
 - Оно, конечно, и правда. Какой там уход?! А когда выпишут, не сказал?
 - Говорит, что на днях. Как только скажут, так мы с Аркадием и сходим за ним.
 Вера вопросительно смотрела на Сергея.
 - Ничего, сестрёнка,- сказал он наклонившись к ней,- переживём и это. Бог даст, всё будет хорошо. Правда, мама?
 - А как у вас с Людмилой?
 - Всё также,- Сергей не стал распространяться про вчерашнее,- Вадим-то, когда обещался нагрянуть?
 - Да уже теперь-то и должен. Бельё-то его мне стирать надо? Вот и появится тогда дома, наш "строитель коммунизма"!
 - Почему коммунизма?
 - Ударно слишком работает, без выходных! Решил все деньги заработать.
 - Деньги, это хорошо,- вздохнул Сергей. Он тоже, можно сказать, работал круглосуточно, без выходных дней, но таких денег, как Вадим, он не зарабатывал. В чём его и упрекала Людмила. Но только денег всегда мало. И все их точно никогда не заработаешь.
 Вера вздохнула:
 - Так-то оно, так. Но мне его очень тяжело удержать здесь...
 Вера чуть не сказала им о том, что Вадим давно зовёт её жить отдельно, а она не может бросить родителей. Да и Егорка с Олей тоже привыкли к ним.
 - Отец спрашивал про Олега,- вспомнил Сергей,- надо бы к нему съездить, но кому? Аркадий постоянно занят.Ты... тоже,- кивнул он на Веру,- может,я вырвусь? Не знаю. Пока сложно.
 - Вот когда отец будет дома, тогда и съездишь. Как твои семейные дела с Людмилой?- Тамара Васильевна решилась прямо об этом спросить.
 - Терпимо.
 - Ну и хорошо, коли терпимо,- вздохнула Вера,- а то только одни неприятности. Что-то и Маша наша запропастилась. Не приезжает давно. Бывает ли она Олега?
 - Отпуск она на юге провела, вместо того чтобы чаще мужа проведать,- в сердцах выпалил Сергей.
 - Что зазря говорить,- вступилась за младшую невестку Тамара Васильевна,- может, у неё тоже времени нет? Своих проблем немало. Кто знает?
 - И то, правда,-согласился Сергей.
 - Ты есть-то хочешь?
 - Не окажусь. Давно твоих мама щей не ел. А это вот подарок детишкам от дедушки,- сказал он и выложил на стол из сумки шницели, завёрнутые в газету.
 - Вот человек!- недовольно воскликнула Тамара Васильевна,- что у нас есть дома нечего? Нечем детишек накормить?! Мы же дома, а он там... в больнице!
 - Ему хочется сделать хоть какой-то подарок внукам,- вступился за отца Сергей,-напомнить о себе. Как он обрадовался, когда я к нему Олю со Светой привёл! Сразу же ожил.
 - Скоро он дома будит и увидит всех. Они тоже ему рады будут. Ты Свету почаще приводи. Редко она стала у нас бывать.
 - Хорошо,- сказал Сергей, зная о том, что Света уже в Медунах. Вера же промолчала. В детский сад Свету Людмила несколько дней уже не приводила.
Поблагодарив маму с сестрой за вкусные щи Сергей отправился домой. Стемнело. Было уже начало седьмого. На улицах зажглись фонари.
 "Людмилы, наверное, ещё нет дома",- подумалось Сергею. Предложенный же ей утром  Сергеем выбор их дальнейшей жизни, молчаливое отношение её к его ультиматуму не предвещали ничего ему хорошего.
 Вопрос им был поставлен ребром: жить вместе,или нет?! Она должна сама принять решение и изменить их жизнь в лучшею сторону. Если, конечно, она этого захочет. Сергей надеялся, что Людмила одумается и поймёт, если ещё жива в ней любовь к нему, если конечно, она когда-то в ней была жива.
 В чём он сильно сомневался. Не захочет же она оставить свою дочь без отца? Но и в это ему тоже не верилось. Но решать что-то надо было? У него просто не оставалось никакого выбора: так или иначе!
 В такой напряжённой атмосфере, что создалась в их небольшой квартире, было больше жить просто невозможно. Иначе можно лишь заболеть и оказаться в психбольнице. Или же всё окончится должно было большим скандалом. В Сергее сработал инстинкт самосохранения. Жить так дальше - это было не уважать себя.  Он и так уже дошёл до последней черты. Да и не только в работе, но и ни на что иное у него уже не останется сил.
 Сергей вспомнил, как однажды он сорвался. Прямо в их доме в Медунах. Он всегда ехал туда с радостным и чистым сердцем, как к самым своим близким родственникам. Необычайно сильно желая встречи с Людмилой и дочкой. Был всегда открыт и бесхитростен, охотно рассказывал про всё в жизни своей и жизни своих родных.  Ему, казалось, что и здесь его встречают тоже с открытым сердцем, как зятя, члена их семьи.
 Но не тут-то было. Его усаживали за стол, кормили вкусно с дороги, а потом начинались странные разговоры с какими-то подтекстом, упрёками и недовольством, доводящий его до нервного срыва. Он пытался не единожды доказать совсем обратное, но его никто не слушал.
 Сергея это возмущало. Особенно то, что все эти обвинения надуманы и построены на пустом месте. Он не знал одного, что всё эти обвинения со слов самой же Людмилы. Он ждал от неё поддержки, а этого не было.
 Так повторялось многократно. И вот однажды, когда Клавдия Максимовна в большом запале начала обвинять его в том, что он испортил жизнь их молоденькой дочери, у него и вырвалось, что не должно было вырываться ни при каких обстоятельствах. 
 То что он никого не портил и что всё у них произошло по любви и согласию.  Вместе они были быть всегда счастливы и радовались жизнью. А сейчас он не понимает, что происходит. И вот из-за этаких речей, как сейчас, жизнь у них не клеится и может дать и трещину.
 Особенно возмутило Сергея то, что сама Людмила молчала и не встала на его защиту. Ни слова не сказала, значит, она была согласна со своей мамой? Ему-то в это не верилось. Он с удивлением смотрел на неё, а она-то молчала? Не останавливал свою жену в запале и его тесть. Он с осуждением смотрел на Сергея. Он отбивался от тёщи в одиночку и ему от этого было неимоверно тяжело.
 Но до Крутого Яра отсюда было далеко, поезда ходили только по нечётным числам. Потому он и замолкал, не зная: " О чем теперь с ними говорить?" Что он теперь ни скажет, то всё во вред себе. "Своим же салом да по мусалам", как говорит Виька Тучков.
 Время нахождения в Медунах тогда начинали тянуться для него тягостно и долго. Он ездил туда теперь с большой неохотой, хотя село ему нравилось. Теперь-то там будет жить его дочь с Людмилой. С каким же сердцем он будет ездить туда он этого тоже не знал. Как и не знал того, что ему делать и жить дальше. Будущее его семьи было теперь не в его руках, а у его тёщи с Людмилой. И оно было не в разовых красках.
А. Бочаров.
2020.