Роман окончен

       
  ЧАСТЬ III

 Школа осталась позади. Из их класса в институт поступили только четверо. Аля редко встречала кого-нпбудь из девочек. Как-то зашла Галя Богданова. Она уже работала на авиационном заводе. Ее устроили по знакомству. А как же без этого? На такие предприятия, номерные, закрытые военные заводы, обычно их называли просто «ящиками», принимали только хорошо проверенных людей, с хорошей характеристикой, с чистой анкетой, чтобы ни-ни, чтобы нигде не было темных пятен в биографии.  И потому поступить на работу на такой завод было почти так же трудно, как и в институт. Но Галя подходила по всем статьям.
К Татьяне Аля заходила несколько раз. У Татки было все замечательно. Она, конечно, поступила в Техноложку,а как же папочка профессор в институте. У нее вовсю кипела студенческая жизнь. К тому же она вернулась после отдыха вся влюбленная. Отдыхала она в Гурзуфе, где познакомилась с Геночкой Назаровым из Театрального института. Татка не умолкая рассказывала подруге о нем: «Какой он красавчик! Как он целуется! Девчонки бегали за ним, ну просто вешались ему на шею. Одна, ну совсем чокнутая, бросилась на него и стала его целовать. Он никак не мог ее оторвать. Еле-еле отцепил: «Слушай, тебе лечиться надо». Или еще. Представляешь? Сидим мы в кафе, и подсаживается одна чудачка и, не обращая на меня внимания, говорит ему: «Геночка, я вас люблю, я хочу вас сегодня пригласить на вечеринку». А он, представляешь? Достает записную книжку и так серьезно ей говорит: «Одну минуточку, я посмотрю свой список. О, я очень сожалею, но сегодня, простите — занят. Могу записать вас в порядке очереди. Вот на конец августа, пожалуй, если не уеду по срочным делам. Ну, например, в Париж. Простите, миледи, сейчас я вас не могу принять. Видите — со мной сидит прекрасная Татьяна». Эта девица вскочила, стул уронила и крикнула ему: «Фигляр!» А он только смеется. Воображает, конечно. Где бы я с ним ни появлялась, все девчонки на него пялятся, а меня так ненавидят. Однажды мы пошли к нему. Он с ребятами снимал комнату. Никого не было. Аленька я чуть не отдалась. Мы целовались, он стянул с меня все. Его колотило как в лихорадке. А что со мной? Я сама вся сжалась и говорю ему: «Не сейчас». Вскочила, оделась и убежала. Утром он встречает меня. Мне уже надо домой уезжать. Извинился. Поехал провожать до Симферополя на троллейбусе. Сидеть рядом не могли — так и тянуло нас к друг к другу. И опять всю дорогу целовались. Вернулись и встречаемся теперь то у меня, то у его друга. У него нельзя — дома бабушка и сестренка. Сейчас пошли зачеты. Надо заниматься. Неделю не виделись.   Геночка звонит каждый день.
— Ладно, когда покажешь своего красавчика? — спрашивает Аля.
— У нас будет вечер. Я тебя приглашу. Еще покажу тебе одного — за мной ходит всюду. У нас пересекаются лекции по органике, так он сидит всегда рядом и смотрит, смотрит на меня. Но пусть ходит.  А Геночку я люблю. Аленька, я ему отдамся. Как ты думаешь?
Да, это было похоже на Татьяну.


          Зима была в этот год мерзкая. То дождь, то снег с дождем. Аля после работы пошла с Нонной в кино и только вернулась домой, в дверь постучали: «Аля, к тебе пришли», — сказала соседка. Был поздний вечер и Аля удивилась: «Кто бы это мог быть?» Она вышла и, когда приоткрыла входную дверь квартиры на площадку, увидела — перед ней стоял Олег. От неожиданности она просто оцепенела, у нее перехватило дыхание, и Олег, видя ее состояние, придерживая дверь снаружи, сказал:
— Успокойся... Тихо... Успокойся... Ну все?... — и выпустил Алю на площадку. Она вышла, встала, прислонившись спиной к двери, не веря, что перед ней Олежка.
— Ну, здравствуй, — подойдя к Але вплатную, оперся руками на дверь, поцеловал ее. — Ты так взволнована, тебя трясет. - Он прижал ее к себе, -  Ты меня не ждала?
— Нет, — Аля покачала головой. Она глядела на него и никак не могла поверить, что это он, что он вдруг пришел к ней. Но что изменилось в нем? О, конечно, она видит его впервые в гражданском демисезонном темносером пальто, в кашне и нахлобученной кепке, а не в офицерской морской форме, которая так шла ему.
— Может, пройдемся,   — предложил он.
— Хорошо. Только  скажу маме.   Я сейчас выйду.
Они вышли прямо в снежную пургу. Ветер метнул им в лицо мокрый, колючий снег.
— Чертова погода! Поехали ко мне! Поехали!
Затем все произошло быстро. Олег перепрыгнул сугроб, выскочил на дорогу, остановил такси, и они помчались. Он ее обнял и опять спросил:
— Ты меня не ждала? Я, как ты видишь, больше не офицер. Морскую форму сменил на гражданскую. Некоторым не понравилось. А ты меня по-прежнему любишь?
— Олежка, я люблю тебя. Я все время о тебе думала и  хотела тебя увидеть. Заходила, где ты жил прежде. Мне твой товарищ сообщил, что у тебя неприятности, что тебя отчислили из академии и ты теперь учишься в Первом медицинском. Я даже хотела тебя найти в общежитии.
- Да, у меня были неприятности. Расскажу как-нибудь.
       Они приехали на улицу Марата, огромный серый дом, поднялись на лифте, дверь в квартиру не была закрыта, вошли в большую комнату, где был обычный студенческий беспорядок. За столом сидели четыре парня и три девушки, уже нетрезвые, мягко говоря. Познакомились. Придвинули два стула. На столе - черт знает что: грязная посуда с недоеденной едой, батарея бутылок, книги, тетради. Парень в майке неопределенного цвета взял стакан, посмотрел через него на свет, что-то сдул с него и поставил перед Алей.
— Не брезгуете, дорогая гостья? — спросил он и налил полстакана водки. — Водка все дезинфицирует. Так, Аличка?
— Спасибо. Хватит. Мне это очень много, — запротестовала Аля.
— Тю-тю-тю. Не говорите под руку. Водки много не бывает. Скажите, мои други и подруги, я прав? — подняв бутылку вверх, он обвел всех вдохновляющим взглядом.
— Сашок, ты, как всегда прав, — его дружно поддержали.
— А ты Олег, найди свой стакан, он у тебя здесь постоянно стоит. Бери, что найдешь, на закуску и себе, и твоей девушке. А вот и хорошая закуска — кислая капуста — и подать не стыдно, и сожрать не жалко. Олег, ты дома, — подытожил Сашок. Парень был, вероятно, за ведущего. Он поднял свой стакан.
— Давай поспевай. За здоровьице. За знакомство, — обратился веселый парень к Але.
Олег придвинулся к смущенной Але, обнял ее за плечи.
— Ты его не бойся — он ужасно добрый и веселый. А теперь выпей, и все будет путем. — Олег чокнулся об Алин стакан, дождался, когда она выпила до конца, и затем выпил сам.
— Вот и лады, — сказали все.
Все заговорили разом. Смеялись, шутили, острили, и уже на Алю и Олега никто не обращал внимания. Аля была охвачена такой силой чувств, что даже водка на нее не подействовала. Ей было хорошо, тепло, она опьянела от любви к Олежке. Он был рядом. Она забыла, что обещала матери прийти через час. Было далеко за полночь. Студенты стали расходиться, кто по своим комнатам, а кто остался в этой же, в которой было четыре кровати.
— Все, ребятишки, гасим свет. Сила вся в кефире, — высказался Сашок и погасил свет.
Олег с Алей пересели на кровать. Прижавшись к Олегу, Аля нежно гладила его по лицу и повторяла: «Олежка, милый». Они легли. Кровать была узкая, тонкий матрас лежал на железной продавленной сетке, которая ужасно скрипела при малейшем движении. Оставалось тихо лежать, прижавшись, в целоваться. Аля стеснялась присутствия посторонних в комнате.
— Олег, неудобно. Все слышно.
— Ни черта они не слышат. Уже давно дрыхнут, сукины дети. Я так по тебе соскучился, — и крепко прижал ее к себе, при этом просунув руку под кофточку, нежно поглаживая ее тело.
— Олежка, не надо, не здесь.
Олег заснул, положив Алину голову себе на грудь, а Аля так и не смогла заснуть.

        Дома мать устроила скандал, упрекала Алю, что она не думает о матери, которая всю ночь ждала ее и не спала. Аля отмалчивалась, только спокойно вставила:
— Мамочка, я такая счастливая.
— Смотри, не потеряй голову, девонька. Ты очень влюбчивая. Не показывай мужчине своих чувств. Не бросайся сразу ему на шею. Иначе он будет тобой играть. Ты должна держать его в напряжении. Он, видишь ли, полгода не появлялся, с кем-то был, а теперь, когда никому стал не нужен, остался одни, заявился к тебе, — наставляла она дочь.
— Мама, знаешь, у него были неприятности. Его отчислили из академии, и он теперь учится в медицинском институте.
— За что его отчислили?
— Олег сказал, что после все расскажет.
— Да. Очень странно. Так просто не отчисляют.
— Он обещал со мной о многом поговорить
— Тебе уже пора на работу. Выпей крепкого чая. Ты ведь тоже не спала.
        Как только Аля вошла в отдел, Нонна, взглянув на нее, поняла: с Алей что-то произошло.
— Ну-ка, иди сюда. Прямо вся светишься. Рассказывай.
— Знаешь, кто приходил ко мне вчера?
— Давай выкладывай. Не томи... Слушай... Неужели?.. Он?!
— Да, да... Он — Олег. Представляешь? Я, сумасшедшая, умчалась с ним и все на свете забыла. Я была в таком состоянии, что вези меня, куда хочешь. Мы были всю ночь у него. Мать меня встретила со скандалом. Нонночка! Я до сих пор в себя не пришла.
— Где же он был? Почему раньше не приходил? А жена его?
— У него такие перемены в жизни. Еще не успели обо всем поговорить. Насчет жены — это он все придумал, что бы отвязаться от всех девчонок, которые его разыскивали. И попросил своих друзей говорить, что он женился.
       Теперь Аля жила от встречи до встречи с Олегом. Днем он ходил на лекции, вечерами работал в службе «скорой помощи». Что бы иметь какие-то деньги. И когда был в графике свободный день, он приезжал к ней, что было нечасто. Мать стала приходить к Але ночевать почти каждый вечер. Аля понимала, что мать не хочет оставлять ее одну. Поэтому она ездила к Олегу в общежитие, где было всегда весело. Много пели под гитару, много пили под картошку с кислой капустой. Ходили на танцы в клуб при общежитии. Как-то Аля решилась, спросила:
— Олежка, почему тебя отчислили из академии? Я когда узнала, так за тебя переживала, хотелось тебе помочь, подбодрить, я уже собралась идти в мединститут — тебя искать. Я все время думала о тебе.
— Да? Вот я это почувствовал и пришел. Токи, биотоки витают вокруг нас, — он помолчал, затем стал рассказывать:
— Понимаешь. Одна девушка пришла в воинскую часть и заявила, что она ждет ребенка якобы от меня, а я отказываюсь на ней жениться. Вызвали меня, просят дать объяснения. А я действительно не знаю — от меня она забеременела или от другого. Уверен, что не от меня. Я так и написал: не признаю, что я виновник ее беременности и не соглашаюсь на ней жениться. Начальник учебной части говорит, что вы, мол, курсант Рябов, позорите честь и моральный кодекс морского офицера и прочее. Вы будете отчислены из Военномедицинской академии. Затем вызвали в воинскую часть, где на собрании еще раз меня спросили о моем решении. Вот вся моя история. Такой я нехороший мальчик.
Аля взяла его руку, прижалась к ней щекой, поцеловала ее. Ей хотелось его утешить. В то же время ее обидно кольнуло, что он в то время, когда встречался с ней, был с другой.
— Конечно, очень жаль, что ты не закончишь академию. Знаешь? А ты в форме морского офицера выглядел здорово.
— Вот так. Все вы одинаковые. Как я форму снял — все разбежались. И ты туда же, — вспылил Олег.
— Олежка, не обижайся. Ты мой любимый. Когда Юрий мне сообщил, что ты женат, и после, когда я узнала о твоих неприятностях, — он рассказал все, — я подумала: вдруг ты один и я тебе нужна.
— Нужна, конечно, нужна, — он обнял и посмотрел на нее ласковым взглядом, от которого она сходила с ума — и тогда, когда встретила его впервые, школьница, выпускинца, чуть не завалившая экзамен по хими, и теперь, когда их близость становилась все опаснее и вот -вот перейдет некие границы.
Мужчина, как обычно, уже после «этого» теряет всякий интерес к тебе и ищет другую. А ты потом будешь всю жизнь слышать упреки от мужа, что досталась ему не девственницей. Да, это было время, когда в их жизни было много ханжества, часто омрачавшего отношения между девушками и юношами, между мужчинами и женщинами. По общепринятой морали, девушка, выходя замуж, должна быть невинной, иначе ее все осуждают и прежде всего муж.
Олег вел себя осторожно, тем более что думал на ней жениться.
Как-то мама сказала: «Пригласи Олега на обед». Он пришел. За обедом Александра Михайловна стала его расспрашивать о родителях, о профессии врача, спросила, готов ли он уехать из Ленинграда по распределению куда-нпбудь в глушь.
— Я думаю до этого не дойдет. Надо жениться, чтобы остаться в Ленинграде.
— Да, может быть, это выход, но не всегда получается, — Александра Михаиловна посмотрела на Алю.
— Если Аля мне поможет... — Олег обнял Алю за плечи и спросил: — Ты бы согласилась со мной уехать по распределению?
—  А что я буду делать? Даже не знаю. Уколы? Клизмы? Ты меня научишь? — с улыбкой спросила Аля.
— Прежде, Аля должна идти учиться, получить диплом и профессию. Лучше ей жить в городе, — добавила Александра Михайловна.
 
        В отделе главного механика ей нравилась работа чертежника, она многому научилась за восемь месяцев, ей прибавили зарплату и иногда выдавали премии.
 Но мама все время настаивала, чтобы она шла учиться и подала бы документы на подготовительные курсы при институте. Олег ей предложил: «Иди учиться в медицинский техникум или на курсы медсестер. Это быстрее, а потом будешь мне помогать».
Но одно огорчало Алю в последнее время. Очень часто Олег приходил к ней на свидание выпивший, и ее раздражал запах перегара, настолько сильный, что это вызывало отвращение, когда он обнимал и целовал ее. Она ему сказала об этом. Он оправдывался, что так снимает усталость после ночных смен.
— Аленький, ты должна понять специфику работы на «скорой помощи». Ты бы видела окровавленные тела, эту грязь, когда заходишь в вонючие квартиры, таскаешь  обгаженних, облеванных мужиков и баб, когда умирает у тебя на руках ребенок. Все, особенно, кто работает на «скорой», пьют, чтобы снять стресс. Спирт всегда под рукой. Помогает.
— Олежка, я понимаю. Ужасно, что медикам приходиться видеть такое. А когда ты приходишь выпивший и усталый ко мне, и этот запах…  Даже пойти никуда не можем.
Однажды Олег пришел к ней утром, прямо с ночной смены, настолько пьяный, что его пришлось уложить на диван, где он проспал до вечера.
«Нет, нет. Не хочу его такого видеть. Что же будет дальше — он станет алкоголиком», — думала Аля.
Когда он наконец проснулся, по совету соседки, что ему надо опохмелиться, подавая бутылку пива. «Полегчает мужику», — сказала та,
— Все. Больше ко мне не приходи в таком состоянии, — с обидой сказала Аля. — Сегодня ночуй, но следующий раз не пущу. Я достаточно насмотрелась на пьяного отчима.
— Значит, вся любовь? — спросил обиженно Олег.
— Олежка, я тебя люблю, но только трезвого. Просто терпеть не могу пьяниц. Пойми меня.  Станет хуже, если ты не остановишся.
Олег не приезжал к ней уже недели две. Аля в глубине души сомневалась: правильно ли она поступила. Надо с ним поговорить более убедительно, серьезно. Но как? Как? Он себя губит. Не понимает, что и из мединститута отчислят. Мать вот с Иваном мучается. Говорит, - "Говорить с ним — одна говорильня,все бесполезно".
А тут майские праздники подошли. Олега — нет. Она одна. Никаких парней нет, только подруги. Первого мая она идет на демонстрацию от завода. Нонна пригласила ее к себе в гости, где будет ее парень и еще какие-то знакомые, ее родня.
Солнечный майский день вместе с музыкой врывался в комнату. С утра уже играли марши, где-то около завода «Электросила», глухие удары барабана призывно звали быстрее бежать на улицу и шагать рядом с оркестром. Аля выглянула в окно, которое выходило на Московский проспект, и увидела массу демонстрантов с флажками, цветами, транспарантами, еще неорганизованно толпящихся на проезжей части. Надо было уже торопиться и идти к заводу. Она пришла вовремя, нашла свой отдел, который занял одну шеренгу. Ее кто-то звал, кто-то сунул ей  чей-то портрет члена политбюро. Нонна махала ей флажком. Она пробралась и встала рядом с ней. Впереди заиграл оркестр марш: «Вперед, заре навстречу», и колонна тронулась вперед. Настроение было веселое, всю дорогу пели, танцевали. Колонны Московского района шли по Московскому проспекту, Садовой улице, Невскому и поворачивали на Дворцовую площадь, где с трибун уважаемые товарищи выкрикивали лозунги и все демонстранты орали «ура!», не разбирая, куда их призывают и кому они это кричат. Пройдя площадь, Аля с Нонной постарались скорее выбраться из толпы и найти какой-нпбудь транспорт, чтобы уехать домой. Только на Сенной площади они смогли сесть на трамвай.
Когда Аля подходила к дому, ей навстречу с букетом шел Олег. У Али опять затрепетало сердце: «Господи! Я его люблю. Какой же он красивый! И какой он элегантный в темносером плаще. Ну что я могу сделать с собой?»
— Аленька, с праздником. Держи. — Олег протянул ей букет, наклонился, заглядывая ей в глаза, обнял и нежно поцеловал.
— Спасибо.
Они поднялись к ней домой. Соседка тут же пригласила их к праздничному столу. У нее были гости. А вечером они поехали к Нонне, зайдя в гастроном на углу Заставской, купили торт, бутылку вина.
У Олега начинались зачеты, а через месяц он уезжал на практику в Петрозаводск, на все лето. До его отъезда они еще встретились раза три.
Как-то он пошел ее провожать, зашли в скверик. Олег привлек Алю к себе, она смотрела в его глаза и опять тонула в них, завороженная, счастливая. Он наклонился, прикоснулся к ее зовущим губам, и она, отвечая ему, сливаясь с ним в страстном жарком поцелуе, обвила его за шею и, трепеща, прижалась к нему всем телом. Майские белые ночи, молодая зелень, запах сирени, хмельное ощущение любви. Они шли, держась за руки, им было хорошо. Олег вдруг остановился и произнес:
— Аленький, мой цветочек, выходи за меня замуж.
Аля смотрела на Олега влажно блестевшими глазами и молчала. Затем, прижавшись к нему, прошептала:
— Олеженька, ты мне делаешь предложение? Я согласна.
Она вернулась домой взволнованная и не могла уснуть. На другой день она сказала матери, что Олег сделал ей предложение, но в июне он уезжает на практику, а когда вернется, они запишутся.
— Когда он вернется? — только и спросила Александра Михаиловна.
— Через два месяца.
Перед отъездом Олег был у нее дома. Он уже собирался уходить, как пришла мать, и вдруг Олег официально обратился к Александре Михаиловне:
— Александра Михаиловна, я люблю Алю и прошу руки вашей дочери.
Але засмеялась:
— Ну прямо кино. Как в романах.
— Олег, что вам сказать. Конечно, Аля очень молода, ей надо идти учиться. Запретить вам я не могу. Хотелось, чтобы вы не спешили.  Я хочу счастья дочери. Вы подумали, как вы будете обеспечивать свою семью? Вы еще учитесь.
— В следующем году я заканчиваю институт и буду работать.
— Вернетесь после практики, и мы еще поговорим, — сухо сказала мать.
В начале июня Олег уехал. Аля пришла провожать его на вокзал, и, прощаясь, он обнял ее, сказав:
— Аленький, готовься. Свадьба наша будет в ноябре. Шей себе платье.
В августе по графику у Али первый отпуск. Олег прислал письмо, приглашал приехать к нему и провести отпуск у него.
— Не в коем случае, — строго сказала мать,  -- Поезжай  с нами.
Отпуск Аля провела в Луге. Туда их — мать, отчима и ее — пригласили знакомые.

       Олег вернулся с практики. И появился у нее, в первое же их свидание после разлуки — пьяный, но с цветами.
— Аленький, я так соскучился. Извини меня, что пришел выпивший, но ребята тащат бутылку за бутылкой. Все возвращаются в общежитие, кто из дома, кто с практики. — Олег сел рядом с Алей на диван. Привлек к себе ее и стал целовать. Аля слегка отстранилась. До чего же она не могла переносить этот противный запах.
— Аленький, ну что с тобой? Посмотри на меня, — в его голосе прозвучала просьба.
Они посмотрели друг другу в глаза. Олежкины глаза — в них был какой-то магнетизм, от которого она пьянела.
— Милый, Олежка. Милый мой! — она поцеловала его глаза. — Ну что же делать? Ты просто спиваешься. Ты же будущий врач. Возьми себя в руки, Олежка, брось пьянку.
Возобновился старый разговор. Олег ссылался на друзей, на компании в общежитии.  Она себя спрашивала: «Я что, хочу жить так, как мать? Нет. Нет. Нет. Не хочу выходить замуж за пьяницу! Еще уехать из Ленинграда...  Я сказажу ему все об этом. Чтобы он понял».
В конце сентября Олег пригласил Алю на свой день рождения. Она приехала в общежитие. В комнате собрались его сокурсники. На столе полно бутылок водки и вина. Он не сдержался и опять напился, вел себя развязно. Без ее согласия, вдруг сообщил всем, что Аля поедет с ним по распределению, куда он захочет. И в присутствии всех обидел ее, сказав: «Если, конечно, ты меня любишь. А? Аленький, что то ты изменилась, пока я был на практике, может, кто-то у тебя есть».
— Олежка, прекрати. Что ты говоришь?
Ей было досадно и стыдно и за Олега, и за себя. Когда все разошлись и оставили их одних, он опять ее спросил:
— У тебя кто-то есть? Ты не любишь меня, — он грубо схватил ее. — Поцелуй меня.
— Олег, отпусти. Мне больно. Ты крепко держишь мою руку. — Аля пыталась высвободить руку. — И вообще, в присутствии ребят ты вел себя  ужасно, развязно. Просто противно.  Почему ты за меня решаешь, поеду я с тобой или нет? Я еще ничего не решила. Нам надо   поговорить и разобраться во всем. Ты обещал, что не будешь пить, — раздражаясь, высказалась Аля.
— У тебя кто-то есть. Я же вижу, как ты ко мне изменилась. — Олег продолжал крепко держать ее и подвел к кровати. Она пыталась высвободить руки.
— У меня никого нет. Мне никого не надо. А ты просто пьян. Мы поговорим, но только не сегодня. Отпусти же меня, — морщась от боли, взмолилась Аля.
Олег повалил ее на постель и с какой-то злостью пытался взять ее силой.
— Я  хочу тебя. Сейчас! Если ты меня любишь. Хочу чтобы ты стала сейчас моей женой. Через месяц наша свадьба.
 Она вырвалась и ушла. Это был конец. Он стал ей противен. Страсть угасла, ее влюбленность или любовь стала проходить. Да и он: любил ли ее? Он вернулся к ней, потому что знал, что она в него влюблена, что она — последняя зацепка для него, так как все прежние девицы разбежались.
Так они расстались. Олег после окончания мединститута попал по распределению в Псковскую область, в районную больницу. Вскоре там же он женился на медсестре.