Папа. Зарисовка

Утомившись за ночь разрисовывать заиндевевшие окна, мороз опускался и ворочал метель уже по земле. Вздымая сугробы подолом своего бального платья, она кубарем проносилась по их двору, то оседая в трепетном па, а то вновь кружа в одиночном пламенном танце.
 Уле же было тепло. Она, следя за метелью сквозь кухонное окно, прислушивалась к тому, что происходило у нее за спиной. Вот отец снял с плиты чайник и налил в термос крутой кипяток, затем раздался шелест бумаги, в которую он всегда заворачивал бутерброды.
—Не замерзнешь, дочурка? Возьмём ещё пару носок.
Он ласково толкал девочку в спину.
—Теперь всё готово. Одевайся, Ульянка!
 Во дворе морозный воздух перехватывал дыхание, и сердце девочки пропускало удар. Но затем где-то в его глубине зарождался восторг, что действуя в связке с ветром, вызывал на глазах слезы. Она доверчиво вкладывала свою ручку в ладонь отца, и они шли к остановке. Ей нравился его по-воскресному теплый голос в отличие от того будничного равнодушного, которым он спрашивал, как прошёл ее день, втайне надеясь на односложный ответ. Сейчас папа её внимательно слушал и рассказывал сам. Как он тоже когда-то с отцом, держа лыжи под мышкой, шел на самую раннюю электричку, как спускался с горы, высекая искры ледышек, а затем пил обжигающий чай. Все это отпечатывалось в  Уле в виде ярких картинок, что она торопливо распределяла по тайным уголочкам души, уже познав страх, что радость могут отнять...