Психо - диптих

*Деревянная головоломка"

    Однажды у меня с деревянной головоломкой произошёл прикол, навсегда переведшей её для моего сознания из медитативного развлечения в "психологический якорь".
    Я (как уже рассказывала) никогда не игнорировала лечения у психиатров, поэтому была с ними хорошо лично знакома в их последовательности работы в нашей ведомственной милицейской больнице. Хоть симулировала одновременно кучу болезней, как вариантов экстренной эвакуации со службы, но как-то дослужила всё же до вожделенных сорока пяти и уволилась всё же как здоровая. Отвлеклась, вернёмся.

    Когда я в очередной раз залегла на профилактику дистонии в нашу уютную Неврологию, то добравшись до своей койки, тут же высыпала на одеяло заметно напоминающую кучу разломанных прищепок, купленную по случаю деревянную головоломку. И лежала я, глубокомысленно осуществляла следственные действия - пыталась сложить домик...
    В разгар моих трудов в палату вошла психиатр, очевидно её пригласили к соседке по палате - бабушке с деменцией, и она пришла узнать подробности: год/город/ сезон, или что там у таких бабушек спрашивают...
    Так вот, заходит она в палату, и видит меня засыпанную этой кучей деревяшек... Она про бабушку моментально подзабыла и как-то сильно пристально заинтересовалась моим занятием...
    Мы встретились взглядами... У меня под её взглядом волосиночки по загривку нехорошо зашевелились. Всякий мой интерес к головоломке и почти найденная логика последовательности установки прищепок улетучились. В голове просел вакуум, никакого плана самозащиты от этого пристального любопытства не придумывалось...
- А что это у Вас?
- Это головоломка "домик", - пропищала я.
- Аааа, - и дохтур как-то замедленно повернулась к бабушке, уточнять наши координаты в пространстве и времени.

    Я ту головоломку, кстати, так никогда после этой встречи взглядами и не собрала, ушёл интерес. Она стала для меня классическим "якорем". При одном попадании в моё поле зрения эти деревяшки, впоследствии разбросанные по квартире среди детских игрушек, вызывали воспоминания об ощущениях под направленном на меня задумчивом взглядом психиатра.


*** История номер два ***
* Про то, как меня из областной дурки выперли. This is a true story*
 
     Началось с того, что работая начальником финчасти Областного Управления Госслужбы охраны, в подчинении которой находилось штук тридцать территориальных подразделений (это там, где "бабушка с ружьём"), я столкнулась с тем, что меня явно хотели свести с ума.
     А у меня был некоторый опыт в направлении "отдаться волне": возле моего дома очень крутой подъём, и в гололёд пройти эти шесть метров от автомобиля до калитки невозможно. Поэтому, с учётом, что "лететь" всё равно придётся, я принимала реальность, становилась на четвереньки и так ползла к калитке. Там уже, вцепившись в ворота, вставала, заходила во двор и вцепившись в стену ковыляла вдоль неё к родной двери. Так что, принять ситуацию я умею.

      Так вот, работая в Охране, я столкнулась с фактом, что уволиться, значит потерять милицейский стаж и мечту о пенсии в сорок пять, а не уволиться - сойти с ума.
      Казалось бы, единственная рабочая трудность - собирать тридцать отчётов, свести в единый, и отвезти в Главк. Правда, везти надо было и свой сводный отчёт, и приложение - сшитые и пронумерованные несколько тысяч листов районных отчётов, и районные от руки писаные главные книги, компьютеризация нас ещё не коснулась.    
      Проработав этой "прокладкой" пару лет, я изловчилась перевестись на другую, тоже хорошую должность, почти избежав сумасшествия. Но это было не легко.
      Ездила я тогда в Киев в командировку "денька на три" примерно раз в две недели, обычно машиной. Багажник при этом прогибался от какой-то очередной сшитой и пронумерованной макулатурины, собранной из подразделений. Руководство главка таким образом пыталось увидеть чистую правду "с самой земли".
     Однажды еду и осматриваюсь по этой в девятьсот км трассе, и мне становится понятно: неузнаваемых отрезков - нет, везде уже "за малой нуждой" останавливались, чем могли мы эту дорогу целиком "пометили". И пришло осознание - пора себя защитить: "Или я, или эта работа".
     По возвращении из командировки пришла в нашу ментовскую поликлинику к доктору, которая уже не раз выручала - к старенькой- перестаренькой, добренькой- передобренькой психиатру Ольге Фёдоровне, и рассказала, что "крыша едет". Она предложила поотдыхать в нашем неврологическом стационаре, но предупредила:
- Там твой бывший сейчас лежит. Меня на днях к нему вызывали.
И немного описала это событие: он будучи уже больше года лежачим после инсульта, очередной раз буйно лечился. Ну, как лежал... Требовал смерти, буйствовал, орал на всё отделение и пытался ногой сбивать капельницу.
      И я ответила Ольге Фёдоровне, что - нет, я туда не пойду. У меня ещё до развода несколько лет при виде него было однозначное желание: не останавливаясь идти в противоположную сторону, а когда он "сильно задерживался" по вечерам "на работе", то и вовсе наступали панические состояния и я уходила ночевать к родителям, а потом находила квартиру в погромленном состоянии. Так что, теперь сидеть слушать его вопли из соседней палаты - ни за что.
- Ну, тогда что делать? Ты же не согласишься в психушку лечь.
- Почему? - удивилась я. - Очень даже соглашусь.
В конце концов, если меня хотят свести с ума, то почему бы мне загодя, пока есть хоть какие-то силы и здоровье, не озаботиться получить об этом справку, заблаговременно не осмотреть новое для себя место? Ведь когда это окончательно произойдёт, то кто за меня будет бегать собирать нужные документы?

- Ну, смотри сама, - Ольга Фёдоровна, которая работала уже лет сорок с лихвой, в психушке знала всех. Она тут же взяла трубку и позвонила неизвестной мне Маше. И забронировав ближайшее освобождающееся место, отправила меня на несколько дней пока болеть дома - амбулаторно. На том и порешили.
     В означенный день, почему-то я запомнила, что оформили меня в стационар именно седьмого марта, а реально сказали: "Приходи после праздников", я с     диагнозом "переутомление" залегла в психушку в отделение пограничных состояний.       
     Палата была на четверых, все примерно такие же как и я - переутомлённые. То есть рассказывать "клубничку" особо пока не о чём...
     У двери лежала молоденькая студентка, которая как и я попросилась на лечение сама - заметила за собой, что как-то её сильно всё раздражать стало, в очереди постоять не наорав на кого-то она уже не могла. Ей такое своё отношение к окружающим надоело, тем более она была ещё и солисткой в студенческой музыкальной группе, вот и пошла лечиться и с надеждой, что навсегда вылечится.
    Ещё в палате лежали бабушка, у которой кто-то умер и она всё время плакала, и женщина, у которой пару лет назад был пожар, и с тех пор у неё огромные проблемы с аппетитом. Вот и всё.

    Утром второго дня моего реального пребывания в отделении всех отправили убирать листья на участке. Мне тоже выдали грабли, и только я начала грести на свежем воздухе, как ко мне подошла медсестра и сказала, чтоб я шла с ней. Я следом за ней и пошла.
    Когда мы вернулись в отделение, она сказала, чтобы я взяла свою книжку, которую читаю, потому что там типа ждать придётся долго. Я взяла книгу и пошла за ней куда-то дальше по лестницам.
    Она завела меня в комнату, предложила присесть, несколько украдкой обошла меня, вышмыгнула и с грохотом закрыла на засовы лабазную дверь. Короче, меня без объяснений и разъяснений заперли в изоляторе.

    Для начала я вообще ничего из происходящего не поняла. Абсолютно. Шли часы, я постепенно осмотрелась. Там всё было в кафеле, решётка на окне, санузел, стол, стул, кровать.
    Примерно к обеду дверь загромыхала, та же медсестра притащила поднос с обедом. И опять так по стеночке, поближе к выходу и с ужасом глядя на меня.
    Из любопытного - она очень спрашивала как я себя чувствую. Я тоже с любопытством смотрела на неё, ответила, что чувствую себя нормально, лежу и читаю свою книгу. Девушка опять удалилась, прогромыхав замком.
    Кстати, о книге: она была новенькая, но без названия, я её прикупила по наитию, после того как полистала, как-то заинтересовалось гномиками и эльфами. Как я теперь понимаю, это было "утечка" из Луганской типографии. Там сотрудники тырили кто на какой стадии мог, и сдавали в таком виде в магазин, шёл 2001 год, мобильных тф не было.
      Короче, углубилась я в свою книгу про гномиков и эльфов, улетая в заоблачный мир, а мне три раза в день носили еду целый следующий день, и всё спрашивали о моём драгоценном здоровье, за тем с грохотом закрывали дальше сидеть в боксе.
      Я в том боксе сама себе удивилась - всё же в такой запертой ситуации раньше никогда не бывала, но мне абсолютно не было ни страшно, ни интересно. Видимо, сильнейшее переутомление наложилось на сказочный мир, и полное отсутствие окружающих полностью соответствовало внутренним потребностям организма.
       На третий день меня опять повели по лестнице, сказали - к какому-то врачу. По дороге, уже другая медсестра наконец объяснила, что когда меня седьмого марта оформляли в приёмном покое, то брали на анализ кровь, и вот же пришёл ответ, что у меня обнаружили дифтерию. Я в простоте своей вообще не знала, что это такое. Мне объяснили, что это - когда горло болит. Горло не болело. Врач мне сказала, что раз у меня не болит горло, то я ещё ужасней, я - вирусоноситель, который сам не болеет, а всех вокруг заражает. И у меня спросили, где я собираюсь лечить свою дифтерию: у них или в инфекционной больнице. Я не знала что выбрать.
      Тут прибежала извещённая наконец моя мама, разоралась, что меня держат запертой и выбрала инфекционку на другом конце города. Меня туда перевезли на мед.машине, попутно заехав ко мне домой и полив там всё какой-то полезной противовирусной гадостью.
               
      В инфекционке меня поместили в длинное одноэтажное деревянное строение, в угловую комнату на три кровати, где только одна - моя была с бельём, а на других не было даже матрацев, что для острой инфекционки логично. И там стали брать у меня три раза в день кровь на анализ. Так продолжалось дня три.
      Еду мне ставили на пол под дверью на подносе. Шёл 2001 год, и едой была плохо разведенная в воде крупа. Видимо, что и огонь не особо присутствовал при изготовлении. Больше  на подносе не было ничего, реально - ничего больше. Тут опять появилась моя мама, которая через окно передала мне пакет с едой, ей от работы предоставили автомобиль, чтоб она меня ездила проведывать.
      Книгу я уже дочитала, мне становилось очень скучно, а может ещё и поплохело от того, что я вынужденно вынырнула из этого сказочного мира. И было не совсем понятно, ведь врач в психушке обещала, что я - ужасный источник заражения, который может скосить весь город, но по факту не было даже одного человека, чтобы сидел со мной  за компанию в комнате. Где же они все?
      Но тут меня опять вызвали к врачу, и сообщили, что во всех моих не помню скольких анализах, включая первичные, никакой дифтерии не обнаружено, и посему меня выписывают домой. Тут я уже возмутилась:
- Как домой? Я вообще-то в психушку ложилась, и курс там ещё явно не прошла. Берите и везите меня обратно откуда взяли!
- А Вы что, хотите в психушку? - очень удивилась врач. Странное у врачей отношение к психушке. Почему они все думают, что я туда не хочу?
- Да, хочу. Я, между прочим, неделю очередь ждала, пока место освободится.
Врач мне вручила больничный с надписью: "Для дальнейшего прохождения лечения по основному диагнозу":
- Мы не отвозим. Езжайте сами.
               
      С этим больничным я отправилась обратно в психушку, уже же знала дорогу в своё дорогое "Пограничное отделение". И вот прихожу я туда, нахожу своего лечащего врача, насколько смутно я её очертания смогла запомнить, и она, при виде меня, попробовала вжаться в стенку. Но я ей вручила свой больничный, уселась в её кабинетике на стул и потребовала, чтобы мне вернули мою койку.
     Врач попросила меня немного подождать и убежала с моим документом. Вернулась она счастливая и сообщила, что в связи с тем, что в отделении объявлен карантин, никого не принимают и не выписывают! Короче, "вали отсюда".
     Я спросила, почему объявили карантин, что у них за несчастье? Оказалось, что его объявили потому, что я - дифтерийная там лежала. Но меня - вот,  уже же выписали из инфекции. Но - нет, им это был не довод.

     На следующее утро я пришла обратно в ментовскую поликлинику к дорогой Ольге Фёдоровне с рассказом, что меня за эти полторы недели, что мы не виделись, уже успели с позором выгнать из психушки, а потом - опять с позором - из инфекционной.
    Ольга Фёдоровна вздохнула и сказала, что о психушке она уже в курсе. Оттуда в ментовскую больницу пришла срочная депеша о чрезвычайном больном - обо мне. И уже мой участковый терапевт и Ольга Фёдоровна написали обо мне объяснительные  "Почему просмотрели дифтерию". Мне стало так перед ними неудобно. После этого случая при виде меня у терапевта Ржевской Елены Ивановны слегка подёргивался глаз. А Ольга Фёдоровна в своём объяснении написала, что согласно инструкции, на дифтерию положено проверять пациентов из группы риска, а я, на взгляд Ольги Фёдоровны, в неё по социальному описанию не подходила.
      И что мне было делать дальше?
- Что же, будем сами лечить. Твоего мужа уже из нашего отделения выписали.
      И я, наконец, обрела покой в неврологическом отделении родной больницы: койку, подушку, капельницу с пирацетамом, кавинтоном, милдронатом и что ещё там для переутомлённых на голову бывает.
      А поскольку вот такая длиннющая дистанция с перебежками получилась, то я вместо двух недель отсутствовала на службе больше месяца, что дало возможность хорошенько отдохнуть от настоящего дурдома - моей работы. И приложить накопленные силы к следующему этапу самозащиты - перевестись по службе оттуда куда подальше.
      И, кстати, я как "руководство" как-то хитро была ведомственно застрахована. Поэтому, сложив кучкой все эти справки с трагическими описаниями болезней, отправила их в страховое общество "Охорона".
      По изучению всей этой макулатуры мне оттуда прислали "страховую выплату в связи с наступлением страхового события - дифтерии" в размере ... не помню, но купила себе натуральную мощную дублёнку, разглядывая которую почему-то думала об охотничьем успехе.

      А книга, которая мне помогла пережить изолятор психушки, даже особо не заметив его, была, как я потом выяснила, "Властелин колец" Д.Р.Толкина. Это ещё за несколько месяцев до первого фильма было, до того как это чтение стало трендом. Я про этот литературный шедевр никогда раньше и не слышала, что позволило мне абсолютно объективно "улетать" от текста, а не имитировать кайф. Прочитала я её без названия, и тут же началась огромная рекламная компания масштабнейшего кинопроекта, в котором я мистически узнала очертания дорогой сердцу неизвестной книги.

      Пару фраз напоследок: до всей этой истории я была, в полном соответствии с медицинскими нормативами нашего ведомства, трёхкратно профилактически привита от дифтерии. Я всегда ходила на прививки не вдаваясь в подробности, они мне все назывались "Укол". Точные сведения об этом плановом событии красовались на специальном вкладыше под обложкой моей медкарты. А сам факт привития обозначался хитрым значком непосредственно на самой обложке этой медицинской карточки.
      После меня ещё у пары - тройки ментов именно в лаборатории анализов психушки таким же образом "нашли" дифтерию и устроили карантинный тарарам. Затем установили порядок: сотрудников милиции направлять в психушку только со справкой об уже проведенной проверке. Другими словами - в лаборатории психушки прекратили у ментов проверять кровь на данную инфекцию. Мы можем понимать это как хотим.
      И совсем напоследок,  та врач, что в первом рассказе  заинтересовалась моей деревянной головоломкой, узнала меня, когда после старенькой Ольги Фёдоровны пришла работать к нам в больницу УВД. Я бы её не узнала, она и была тем самым перепуганным моим лечащим врачом в психушке.
      Оказывается, она тогда только пришла работать, только вышла замуж, и как раз ждала ребёнка. И её начальство за контакт с дифтерийной больной, то есть со мной, заставляло сделать аборт. Но она отказалась, уволилась с работы и родила дочь. Так что она меня прекрасно запомнила, хоть я была ни при чём.