Кошелек

- Антон! Ты чего застрял? Мы опоздаем!
Курносый сероглазый мальчишка перепрыгнул через лужу у подъезда и обернулся. Его копия, только на несколько лет моложе, хлопала глазами на ступеньках подъезда и тыкала пальцем куда-то себе под ноги.
- Что там?
- Гриша, тут… кошелек! – последнее слово Антон выпалил хриплым шепотом и, присев на корточки, потрогал находку пальцем.
- Подожди! Не трогай!
Сумка с бутсами в одну сторону, шапка, которую так и не успел надеть, в другую.
- Дай мне! – возмущенный возглас Антошки взвился до открытой форточки кухни на пятом этаже, и Света потянула на себя створку.
- Что там у вас?
- Ничего, мам! – Гриша спрятал за спину руку, в которой держал потертый коричневый кошелек, и махнул в ответ. – Мы побежали!
- Выиграете, я вам «Наполеон» сделаю, когда вернетесь!
Братья переглянулись. Ничего себе! «Наполеон»! Да мама сегодня в ударе! Печет она очень редко, а такой торт и вовсе по праздникам. А сегодня не ее день рождения и не Новый год, так что событие, и правда, из ряда вон.
- И какие у нас варианты? – Гриша подмигнул брату и скатился вниз по ступенькам. – Чего стоишь? Побежали! А то просидим всю игру в запасных. Ладно, ты, вчера с мелкими играл, а я?
Антошка затопал вслед за братом, насупившись и что-то бормоча себе под нос.
- Не бурчи! Сейчас отойдем подальше, чтобы мама не увидела, и посмотрим, хорошо?
Лавочка в соседнем дворе была мокрой от прошедшего ночью дождя и Гриша, усевшись на нее, похлопал себя по коленке:
- Иди! А то штаны намочишь.
- Что я, маленький, что ли? На ручках сидеть?! – Антон обиженно запыхтел, но брата не  ослушался.
Старенький кошелек был таким пухлым, что Гриша, еще не открывая его, прошептал.
- Вот бы там было много-много денег!
- А что тогда, Гриш? – Антон, вслед за братом перешел на шепот.
- Ты представляешь, как было бы здорово?! Мы купили бы маме новое пальто, а нам велики. А еще смогли бы поехать на море.
- А можно еще конфету?
- Какую?
- Ту, которую папа привозил, помнишь? Ты еще фантик у меня зажулил, а потом вернул.
- И ничего не зажулил! Ты же сам мне его отдал за жвачку. Забыл?
- Ой!
- Вот тебе и ой! Ладно, проехали. Можно конфету.
- А еще что?
- Еще можно будет собаку попросить.
- Мама не согласится!
- Она не соглашается, потому, что овчарку кормить надо. Мясом. Иначе она не вырастет сильной и смелой. А откуда у нас такие деньги?
Братья слегка приуныли.
Обстановку с финансами в семье Гриша с Антоном знали очень хорошо. Да и что там знать, если мама каждый вечер садится у стола на кухне, берет старые Гришины счеты, на которых когда-то учила его считать бабушка в первом классе, и щелкает смешными маленькими костяшками, то и дело вздыхая. Простая тетрадка в зеленой обложке, куда мама все время что-то записывает, так раздражает Гришу, что он уже не раз брал ее в руки, чтобы просто выбросить в форточку, но так и не решился это сделать.
Ни Гриша, ни Антон в это время к маме не пристают. Во-первых - это чревато. Мама может рассердиться, сказать, что им заняться больше нечем и придумать какое-нибудь занятие, вроде пойти почитать. Читать, конечно, и Гриша, и Антон любят, но не вечером же!
А во-вторых, Гриша маму жалеет. Он понимает, что она снова и снова складывает и вычитает не просто так, а потому, что им надо «дотянуть до зарплаты».
Фразу эту братья от мамы слышали не раз. Как и то, что «зарплата маленькая, а хочется всего очень много». И хотеть-то вовсе не плохо, плохо, когда денег на эти желания кот наплакал.
Как коты плачут, Гриша не знал. Сколько не присматривался к Барсику, толстому ленивому коту, который жил у них в доме на правах единственного взрослого мужчины в семье, но так ни разу и не увидел ни слезинки.
- Ты, Барсик, неправильный кот! Даже, когда мама плачет, ты просто сидишь и моешься, вместо того, чтобы ее пожалеть. А ведь она тебя спасла! Неблагодарный ты!
Барсик, который из слепого, отчаянно кричащего котенка, подобранного Светой когда-то на улице, превратился в огромного пушистого кота, не обращал внимания на претензии. Вот еще! Чтобы взрослый, серьезный кот слушался каких-то детей, пусть даже и той, которая так заботилась о нем, отдавая половинку своей сосиски?!
И Гришу, и Антона он считал несмышлеными котятами. Поэтому помогал Свете их воспитывать, хватая за пятки, когда они не слушались и сердито мяукая, когда братцы устраивали в ванной баталию вместо купания.
Света кота любила, сыновьям обижать его не давала и твердила, что все должны друг о друге заботиться. Люди о животных и наоборот.
Разве могла она рассказать сыновьям, как возвращалась домой в ту ночь, когда узнала, что ее Сергея больше нет? Они прожили вместе так недолго… всего-то каких-то семь лет. Разве это много, когда ты дышишь тем, что рядом любимый? И забери у тебя его и воздуха не остается, и дышать больше нечем, а мир спрессовывается в одну бесконечно малую точку…
Разве могла она рассказать, как дошла до моста, который соединял два берега реки, делившей пополам город, и долго стояла на нем, глядя на черную воду, плескавшуюся под ногами. Как выла в голос, точно зная, что сейчас, в этот час, ее никто здесь не услышит и не остановит.
Она тогда провела почти сутки в больнице, стоя на коленях прямо в коридоре вместе с матерью Сергея и отказываясь вставать, пока не вышел врач и не сообщил, что больше нет того, кого они так любили…
Света не поверила, а Лидия Сергеевна поняла сразу, и медленно встала, отмахнувшись от помощи медсестер, прошла несколько шагов и рухнула, как подкошенная сосна, чтобы уже никогда не встать на ноги.
Светлана тогда отказывалась понимать, что происходит и чего она лишилась. Ее родителей давно не было. Света выросла с бабушкой, которая успела выучить внучку, выдать ее замуж, а потом тихо ушла во сне, будучи твердо уверена в том, что ее девочка пристроена и счастлива.
Так оно и было. Наслушавшись «умных» речей подружек, которые повыскакивали замуж сразу после школы и вели непримиримую борьбу со своими свекровями, Светлана тоже решила было, что ничего хорошего от Лидии Сергеевны ждать не приходится, а потому не подпускала ее к себе близко, держа дистанцию и вежливо величая по имени-отчеству.
Лидия Сергеевна на все это смотрела снисходительно, понимая, что молодая, порывистая невестка может изменить свое мнение о ней только в одном случае – если увидит, что ничего плохого ждать не приходится. А потому поставила все на паузу, запретив себе обижаться и стараясь держать язык за зубами там, где Света по молодости и неопытности делала что-то нет так, как, казалось, было надо. В гости Лидия приходила, когда позовут, поздравляла Свету со всеми праздниками и стала откладывать в сторону телефон три раза из четырех, когда хваталась за него по привычке, чтобы позвонить сыну и рассказать, как распустилась та самая роза, над которой она колдовала так долго и что пришла квитанция за газ, но сумма там странная, а потому нужно идти и разбираться.
Эта ли тактика сработала или то, что Света от природы не умела долго сторониться людей, обладая открытым и добрым сердцем, но со временем расстояние между ними сократилось, а потом и вовсе сошло на нет, когда Света родила первого своего сына – Гришу.
Имя внуку дала как раз Лидия Сергеевна. В бесконечных спорах, как называть малыша, Света с Сергеем никак не могли получить свидетельство о рождении. И на жалобу сына Лидия Сергеевна, которая приходила помогать невестке, ответила:
- Раньше по именам родни называли. Отца или деда. Я тебя так назвала Сергеем в честь своего отца. Никакое не нравится из тех, что есть в семье?
Молодые родители «зависли» на мгновение. Им даже в голову не пришло поискать имя для первенца так близко. Они рылись в памяти, перебирая друзей и знакомых, гадали, как будет сочетаться имя с отчеством и фамилией, но даже не подумали о том, чтобы вспомнить такую простую традицию.
Перебрав отцов и дедушек, Света повернулась к свекрови, которая качала голосящего по привычке перед сном внука, и спросила:
- А как вашего деда звали, Лидия Сергеевна?
- Григорий. Он из кубанских казаков был. Здоровенный мужчина, сильный как бык и такой же упрямый, но бабушку любил так, что дышать без нее не мог. Она была маленькая, как цыпленок, кругленькая и очень крикливая. И это была та еще картина, когда она «воспитывала» деда, вернувшегося с рыбалки не вовремя. Она стоял перед ней молча, огромный как гора, чуть наклонив голову и опустив руки, а она чихвостила его на все лады до тех пор, пока деду не надоедало, и он не гудел на весь дом: «Любушка, всего-то по стопочке приняли. Для сугреву. Холодно сегодня – страсть! Я сейчас рыбку почищу и спать пойду. Ты только не ругайся!». И бабушка тут же менялась. «Замерз!». Усаживала деда за стол, подносила еще одну рюмочку, наливала горячего борща, а потом укладывала его спать, и сама чистила рыбу. Так просто и так невероятно… нежно, что ли... Я на всю жизнь запомнила ее взгляд, которым она провожала каждую ложку, что дед доносил до рта, приговаривая: «Вкусно-то как! Только ты умеешь такой борщ варить, Любушка!». Переживала, чтобы наелся, чтобы не голодным был. Она выросла в Поволжье и хорошо знала, что такое голод.
Светлана, выслушав свекровь, переглянулась с мужем и кивнула:
- Хорошее имя!
А потом был тяжелый месяц, когда Света заболела и все заботы о ней и о ребенке пришлось взять на себя Лидии Сергеевне. Грипп, который Светлана подхватила от соседки, свалил ее почти на неделю. Температура не падала даже на градус, держась у отметки «сорок», и Лидия Сергеевна поила ее морсами, отходя ненадолго только чтобы поухаживать за малышом, трогая по привычке лоб  Светланы губами вместо градусника и шепча:
- Держись, девочка! Все пройдет!
Сергею, который был в командировке, она говорить ничего не стала. А когда он приехал, сдала ему с рук на руки еще немного бледную, но уже почти здоровую Свету и сына, а потом погрозила пальцем:
- Береги жену, Сережа! Врач сказал, чтобы в руки не больше чашки-ложки еще месяц как минимум. Вот и вспоминай, чему я тебя учила. Ты же все умеешь! И пол помыть, и поесть приготовить. Твоя очередь о ней заботиться. А я высплюсь немного и зови, если сложно будет. Гриша весь в тебя! Такой же крикливый, как и ты маленький был.
А потом было много всего.
И первый грузовик, на который Лидия Сергеевна отдала сыну все свои сбережения и радовалась как ребенок, когда Света с Сергеем подарили ей на юбилей путевку в санаторий. На эту путевку которую ушло все вырученное за первый рейс на новой машине.
И Гришины объятия, который встречал бабушку по утрам, еще сонный, растрепанный, но уже готовый к «приключениям».
Лидия Сергеевна, которая взяла на себя заботу о внуке, чтобы дать Свете возможность работать, каждый день старалась придумать для малыша что-то новое. Сегодня это был зоопарк, а завтра пруд, где можно было запускать кораблики, сделанные с бабушкой и воображать, что они плывут в дальние страны, чтобы привезти оттуда пиратские сокровища.
И Антошка, который получился «случайно». И Света долго ревела, расстроенная, что теперь придется бросить все, что с таким трудом было наработано за два года, пока Лидия Сергеевна не прикрикнула на нее:
- Нашла, о чем печалиться! Да лишь бы ребенок здоровый был! А с остальным справимся!
И тот страшный день, когда чужой голос, сообщил Лидии, что сын ее попал в аварию и борется за жизнь… Она приехала тогда к невестке, долго стояла под дверью, слушая, как гомонят за ней дети, а потом позвонив в соседнюю квартиру, попросила соседку приглядеть за ребятами. Света, распахнув дверь, удивленно моргнула, потянулась обнять по привычке и тут же замерла, понимая, что что-то случилось:
- Мама, что?
И были страшные сутки, когда в небо стучали сразу два любящих сердца, моля оставить того, кто всех дороже, и отказываясь принимать горькую правду.
А когда Лидию Сергеевну забрали в реанимацию, Света вышла из больницы и пошла, сама не зная, куда, ничего не видя и не слыша вокруг, пока не оказалась на том самом мосту.
- Если ты заберешь еще и ее, то я не знаю, как мне дальше жить, Господи! Оставь хотя бы маму, я прошу тебя! Я отпущу Сережу, если Ты так решил, ведь здесь уже ничего сделать нельзя, но ее – оставь… Мне не справиться одной, Ты же знаешь, я не смогу… Ради детей моих, оставь…
Темное предрассветное небо молчало, но Света почему-то знала – ей ответили. И она оттолкнулась руками от перил, сделала шаг назад и повернулась спиной к черной воде внизу. Нельзя! У нее дети. И мама…
Дойдя через час до своего дома, она во дворе, у самого подъезда, увидела странный серый комок, который ползал по краю лужи и кричал так, что сразу становилось ясно – вот еще кто-то, кто потерял почти все в этом мире. Так в доме Светы появился Барсик.
Лидию Сергеевну выписали из больницы почти три недели спустя. Света перевезла ее к себе и объявила:
- Будем вставать на ноги! И учиться ходить.
Ее оптимизму и настойчивости могли бы позавидовать даже горы, но поставить свекровь на ноги Свете оказалось не под силу. Она плакала по ночам в подушку, виня себя в том, что не может помочь Лидии Сергеевне. А та старалась как могла, но в конце концов все-таки решила, что судьбу не переспорить.
- Светочка, мне нужна коляска.
- Какая коляска?
- Маленькая, маневренная, чтобы я могла передвигаться сама. Если ноги мои не ходят, то все остальное вполне еще действует. Мне надоело быть обузой!
- Мама!
- Не мамкай! – Лидия Сергеевна, приложив ладонь невестки к щеке, покачала головой. – Я не жалуюсь. Просто хочу научиться жить в тех условиях, которые даны.
Полгода спустя Света, сидя после работы на кухне, смотрела, как Лидия Сергеевна ловко орудует ножом, шинкуя овощи для своего фирменного борща и завистливо ворчала:
- Никогда я не научусь резать морковку такой тонкой соломкой!
- Терка есть. Чего ты страдаешь?
- Не получается вкус такой как надо после терки.
Лидия Сергеевна жила теперь с невесткой и внуками, сдав свою квартиру и взяв на себя заботу о доме, так как Светлана устроилась на вторую работу.
- Светочка, нам что, не хватает? Мальчишкам мама нужна больше, чем деньги. А они тебя теперь по вечерам видят через день, да и то не всегда. Да и тяжело тебе. Вон, без слез уже не глянешь, как похудела!
- А вот мы пирожков на выходных напечем, и я отъемся! – Света выхватывала из-под ножа кусочек моркови. - Пока хватает, мам, а потом? Парни растут. Сережа мечтал, чтобы они учились. Опять же, женятся, дети пойдут. Куда они жен приведут?
- Есть моя квартира.
- Она маленькая. Ее даже не разменять толком. К тому же, после квартирантов, там нужно будет делать ремонт. Вот и подумай. Надо постараться дать им хоть что-то для начала. А кто это сделает, если не я?
- Да уж, девочка, ты теперь им и за мать, и за отца.
- Ничего! У меня есть вы, а значит, со всем мы справимся!
- А куда деваться?
Эту присказку Света и Лидия Сергеевна вспоминали все чаще, но при мальчишках старались виду не показывать.
Впрочем, Гриша всегда был наблюдательным и отлично понимал, насколько тяжело приходится маме. Она очень старалась, чтобы у них было все. Даже бутсы, которые снились Грише по ночам, она подарила на день рождения сначала ему, а потом Антону, хоть и понимала, какую дыру в накоплениях пробьет эта покупка.
- Гриш, а Гриш… - Антон дотронулся до кошелька, но забирать его из рук брата не стал.
- Что?
- А ведь он чей-то.
- Кто? – не понял Гриша.
- Ну, кошелек. Кто-то же его потерял?
- Ты прямо Шерлок Холмс! – Гриша рассмеялся. – Как догадался?
- Чего ты смеешься? – Антон снова насупился. – Помнишь, как мама двести рублей потеряла, а потом нашла в другом кармане, куда случайно сунула? Даже плакала…
Гриша нахмурился.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А то, что, может, тот человек, который потерял этот кошелек, тоже плачет. Вдруг там все его деньги были и завтра он от голода умрет?
- Антон! Не придумывай! Кто сейчас от голода умирает?
- Не знаю! Но, я помню, как бабушка нам рассказ читала про Ленинград. Помнишь, когда там хлеб по карточкам был? А чем карточки от денег отличаются? Хлеб в магазине без денег тоже не дадут, так?
Гриша крутил в руках кошелек.
Конечно, в чем-то брат прав, но ведь они этот кошелек не украли. Просто нашли! А разве тот, кто находит что-то, не может взять это себе? Как мама Барсика?
Антон потянул на себя кошелек и сказал:
- Он на бабушкин похож. Видишь, такой же замочек там, где монетки лежат. Давай посмотрим, что в нем. Бабушка там наши фотографии хранит и папину. Может быть здесь тоже фотографии есть?
Гриша кивнул и осторожно открыл кошелек, чтобы тут же судорожно выдохнуть, да так, что Антон слетел с его колена и, не удержавшись на ногах, плюхнулся прямо на мокрую землю.
- Ты чего?!
Но, Гриша уже его не слушал. Сжав обеими ладонями кошелек, он скомандовал брату:
- Бери мою сумку. Побежали!
- Куда?
- Домой!
- А игра?
- Не до того сейчас! Давай быстрее!
Света, открыв дверь, нахмурилась и, оглянувшись, чтобы удостовериться, что Лидия Сергеевна все еще смотрит свой сериал, спросила:
- Забыли что-то?
- Мам, вот… - Гриша протянул кошелек Светлане и замер, ожидая, что скажет мать.
- Откуда он у вас?
- У подъезда нашли.
- Я нашел! – Антон встал на цыпочки, пытаясь заглянуть поверх рук матери, которая открыла кошелек.
Удивленно и испуганно охнув, Светлана щелкнула по любопытному носу сына и внимательно посмотрела на своих детей.
- Молодцы!
- Мам, почему ты нас похвалила? – Антон разочарованно вздохнул было, так и не увидев, что же было в кошельке, но тут же забыл об этом.
- Потому, что вы все сделали правильно! Гриша, ты хотя бы понимаешь, какая это сумма?
- Очень большая, мам. Я знаю. Поэтому и принес его тебе. Что теперь делать?
- Надо вернуть кошелек хозяину, — твердо сказала Светлана и кивнула мальчишкам. – Я бы очень расстроилась, если бы все, что я копила, просто потерялось бы вот так, в один миг. Заходите! Думать будем, как это сделать.
Мальчики закрыли за собой дверь, и Антон побежал переодеваться, крича, чтобы без него ничего не делали, а Гриша спросил у матери:
- Почему ты думаешь, что эти деньги кто-то копил?
- Потому, мой дорогой, что, видишь, кошелек какой?
- Какой?
- Старенький, потрепанный, и совсем… не современный. А это значит, что его хозяин человек небогатый и бережливый. Не выбросил, не поменял на новый. А еще, это скорее всего женщина. Как наша бабушка. Представляешь, как она сейчас расстроена?
Гриша молча кивнул. Да уж, если бы бабушка сейчас плакала, потеряв то, что хранила так долго, он бы сделал все, чтобы вернуть ей пропажу.
Антон, сменив мокрые, грязные штаны на сухие, примчался обратно и спросил:
- Придумали?
- Ничего пока не придумали. – Света поманила детей за собой и пошла в гостиную.
Коротко рассказав свекрови о том, что случилось, она спросила:
- Что думаешь, мам? К участковому сходить? Или как лучше сделать?
- Погоди, Светлана. Давайте сначала посмотрим, что там в этом кошельке кроме денег есть. В моем чего только не найдется! Да и в твоем тоже. – Лидия Сергеевна подмигнула улыбнувшейся невестке. - Может и здесь та же история?
Так и оказалось. Из потайного кармашка в кошельке Гриша выудил рецепт на какое-то лекарство, а Антон радостно захлопал в ладоши, найдя в другом кармашке фото молодой красивой женщины.
- Это она? Мам? Та, что кошелек потеряла?
- Может быть, сынок. Только, это старая фотокарточка. Такие уже не делают. Поэтому хозяйка кошелька сейчас может выглядеть совсем иначе.
- А как же мы ее тогда узнаем? – Антошка был явно расстроен. Казалось, что он уже раскрыл секрет, ан нет!
- Пока не знаю. Но, мы что-нибудь придумаем.
Света покрутила в руках фотографию, отложила ее в сторонку и взяла в руки рецепт. Внимательно прочитав его, она вдруг улыбнулась, щелкнула пальцами, и побежала в прихожую.
- Ты куда, Света?
- В поликлинику, мам! Там на обороте фамилии двух врачей. Один из них – твой эндокринолог, Валентин Иванович. Вот он-то мне и поможет.
- Так, позвони ему! Зачем бегать?
- Потому, что он человек занятой. Забыла? Сегодня же пятница, а, значит, у него прием идет. Я скоро!
Через полчаса Светлана вернулась домой, сияя, как начищенный пятак, и скомандовала:
- Одевайтесь! Пойдем возвращать потеряшку.
Далеко идти не пришлось. Света прошла вдоль дома и свернула в соседний двор.
- Вот здесь и живет Петр Матвеевич.
- Кто? – удивленно протянул Гриша. – Мам, ты же сказала, что это женский кошелек.
- Да! Но, только вот рецепт выписан был на имя Петра Матвеевича. Ничего, сейчас разберемся.
Звонок, заливаясь веселой мелодией прозвонил раз, потом другой и Света нахмурилась.
- Странно! Дома никого нет, что ли?
Не успела она нажать на маленькую кнопку снова, как дверь открылась и на пороге появился пожилой мужчина. Окладистая борода, кустистые брови и такие широкие плечи, что Антон открыл от удивления рот. Вдруг не пройдет в проем! Как же тогда? Боком, что ли?
- Здравствуйте! А нам бы Петра Матвеевича.
- Здравствуйте! Я за него. А вы кто будете?
- Я – Светлана, а это мои дети. Мы хотели бы вернуть вам это.
Света достала из кармана кошелек и лохматые брови мужчины вдруг взметнулись так высоко, что Антошка от восторга толкнул брата кулаком в бок и прошептал:
- Как у Барсика хвост!
Руки, в которые Света вложила кошелек, дрожали и она поспешила успокоить Петра Матвеевича.
- Не волнуйтесь так! Там все цело. Дети нашли ваш кошелек и сразу принесли мне. Вы проверьте, чтобы ничего не пропало, и мы пойдем.
- Ну уж нет! – голос нового знакомого прозвучал так странно, что Гриша невольно шагнул вперед, загораживая собой маму, а Антон испуганно ойкнул. – Чего вы? Испугались? Не надо! Это я просто перенервничал. Знаете, что вы сейчас принесли? Целый год моей жизни! А может и не один. А еще здоровье моей маленькой внучки. Заходите! Я все вам расскажу.
Небольшая уютная кухня была такой светлой, что Света невольно сравнила ее со своей. На ремонт она деньги тоже собирала, но сумма была еще такая незначительная, что пока об этом говорить было рано.
- Красиво у вас!
- Это все жена моя, Катенька! Пока жива была – старалась. Я-то уж подзапустил все. Дома живу только зимой, да немного осенью. Все остальное время в деревне. У меня там дом большой, пасека и покой. Как Катеньки не стало, плохо мне тут. Если бы не дочка, которая живет в соседнем доме, да внучка, я бы тут и не появлялся. А так, скучаю, конечно. Лизочка наша болеет. Аллергия у нее, поэтому на лето мама ее увозит туда, где дышать маленькой легче.
- А врачи что говорят? – Света взяла в руки протянутую фотографию. Озорную девчонку с лохматыми косичками она знала, хоть и не была близко знакома с ее мамой. Лиза не гуляла на площадке с другими ребятами, но иногда Светлана встречала ее с матерью в соседнем магазине.
- Обещают, что перерастет. Надо только заниматься здоровьем все время. Вот мы и стараемся. Я пчел развожу, мед продаю и дочери деньгами помогаю. На них она и возит Лизу в горы или на море. Там они живут все лето, а потом возвращаются сюда, так как здесь врачи, папа Лизин и я рядом. И вот здесь, — Петр Матвеевич прихлопнул ладонью лежащий на столе кошелек, — Лизочкино лето и новые ульи. А еще пчелки, которые меня уже ждут. Здесь выручка за весь прошлый год, поэтому так много. Я нес деньги дочери, да и посеял кошелек, старая голова! Искал, да все напрасно! Понял, что нашел кто-то уже. А кто же такое возвращает?
- Мы! – Антон, забравшись с ногами на табурет, за что тут же получил укоризненный взгляд от мамы, потянулся к кошельку. – Можно?
- Бери.
- А это кто? – Антон вытащил маленькую фотокарточку.
- Это моя Катенька. Молодая еще совсем здесь. Не любила сниматься. А эта карточка вот осталась. Деньги… что деньги. Без них плохо, но я еще заработаю, а вот это мне никто бы не вернул. – Петр Матвеевич осторожно погладил пальцем снимок и убрал его в кошелек. – И кошелек это ее. Не смог выбросить и менять жалко. Она его купила, когда мы в последний раз в отпуск ездили. Радовалась как ребенок тогда. Кожаный, мол, и удобный. А теперь я вот радуюсь. Хожу с женским кошельком, но как в руки его возьму, так Катины ладошки теплые вспоминаю. И мне кажется, что он тоже теплый становится. Странная штука – память. Человека уж нет, а вещи его живут. И напоминают о нем. О его тепле…
Петр Матвеевич засуетился, отвернувшись к закипевшему чайнику и приготовленным чашкам, а потом, справившись с эмоциями, поставил перед гостями несколько креманок с медом.
- Пробуйте! А если угадаете, откуда пчелки его брали, возьму вас летом на пасеку и покажу все, что сам знаю.
Пройдет три года и ранним летним утром, пока жара еще не вступит в свои права, Светлана устроит Лидию Сергеевну на балконе, турнув с ее любимого кресла Барсика, и спросит:
- Чай, кофе или другие деликатесы?
- Чай, Светик. И кусочек «Наполеона» твоего.
- Ничего себе у вас завтраки! – Света усмехнется, но выполнит просьбу.
- Надо же доедать его! Жаль выбрасывать. Завтра мы в деревню уедем, и кто его есть будет?
- Барсик! – Света рассмеется и перегнувшись через перила окликнет мальчишек. – Рядом с домом и не очень долго! И за Лизой присматривайте! А то, знаю я вас! Укатите, а бедная девочка будет вас догонять!
- Мам! Эта «бедная девочка» нас гоняться за собой заставляет! – Антон возмущенно фыркнет и погрозит кулаком своей подружке. – Велики вроде одинаковые и покупал их дед нам тоже вместе, а она носится так, как будто ей ветер в колеса накачали.
- Так ты деда попроси, он и тебе накачает! – Лиза, оседлав своего железного коня, рванет с места, уже на ходу показав язык мальчишкам, и не слушая их возмущенные возгласы, покатит в сторону рощи, распевая во все горло.
Лето только началось, впереди масса всего интересного и это первый год, когда ей не придется уезжать далеко от деда и друзей. Разве не здорово? Так, почему бы тогда и не спеть?
Два голоса подхватят песню, один почти баском, а другой срываясь на фальцет, и Лиза рассмеется, точно зная, что день будет хорошим.