Аллея. Глава3

Хлопнула сигнальным колокольчиком входная дверь. С хлопком двери на Дениса навалилась усталость прожитого дня, как тяжёлый рюкзак на плечи. Медленно, будто в тумане, он вошёл в гостиную. Анна сидела за столом, повернулась лицом к нему. Её глаза выражали тревогу, но мимика лица изображала наигранную радость от того, что пришёл сын. Такое странное сочетание напрягло Дениса, и внутренний голос произнёс: «Ну, что ещё сегодня случилось?» Он произнёс вслух:
— Мама, что случилось?
— Всё нормально. Как прошёл день? — Анна отвела глаза после вопроса.
— Как всё нормально? Я, что ли, не вижу? — переспросил Денис.
— Всё обойдётся. Ты ужинать будешь? — спросила Анна, пытаясь уйти от ответа.
— Нет, не буду. Не уходи от ответа, что случилось? — спросил Денис; его сознание включило «второе дыхание». — Софи где? Где Соня?
— Она отдыхает. Пришла и отдыхает, — ответила Анна, пряча глаза.
— Отдыхает? И ты… так говоришь, что мне кажется — это не отдых? Мама, посмотри на меня… что случилось? — он почти с криком подбежал к Анне и, опустившись перед нею на корточки, обхватил руками её плечи. — Ты отводишь глаза? — спросил он.
Анна вернула взгляд в лицо сына, произнесла:
— Она в своей комнате ест.
— Ест? Ну, ест, и что? Что с того? — торопливо спросил Денис и, не дожидаясь ответа, вскочил и побежал по коридору в комнату Софи.

Он резко открыл дверь, как будто оттуда просили о помощи. На полу перед кроватью на четвереньках стояла Соня и собирала крошки с прикроватного половика. Она не обратила никакого внимания на лязганье защёлки открывшейся двери; её вообще ничего не интересовало, кроме крошек и кусочков печенья, запутавшихся в шерсти коврика. Её взгляд — такой пустой и равнодушный, её стеклянные бегающие глаза — создавали ужасное зрелище для человека, который знает и любит её.
— Софи, Соня, что с тобой? — вскрикнул Денис.
Соня повернула голову в сторону вошедшего и дико улыбнулась; взглянув мельком на Дениса сквозь ехидную улыбку, произнесла:
— Так хочется есть… принеси.
— Сейчас, — он развернулся, «на автомате» вышел за дверь и осёкся: «Взгляд, поесть…» — странные симптомы… не странные — знакомые. Сегодня он видел такой взгляд, но только совсем юный и такой похожий. Он вернулся в комнату. Она смотрела сквозь него в дверной проём, как будто вслед придёт спасение. Денис сделал несколько шагов и опустился на колени, упёршись взглядом в её глаза; он пристально рассматривал лицо тёти, но она продолжала смотреть в дверной проём.
— Софи, Софи… сейчас принесу, — Денис сжимал её плечи руками.
— Хочется есть… принеси, — не отводя глаз с дверного проёма, бормотала Софи.

За спиной Дениса прозвучал голос Анны:
— Мне это знакомо. Я не хочу в это верить, но это… всё… всё… — слова Анны были на выдохе, с нотками смирения. Она пыталась успокоить себя и сына, но не смогла сдержаться и расплакалась. Одной рукой прикрыла глаза, а из второй выпало на коврик круглое печенье. Соня набросилась на лакомство; Денис отскочил от такого порыва Софи.

Ужасная картина: плачущая мама и безумная, жадно жующая печенье тётя. Денис, стоя на коленях, не мог поверить, что это у них в доме, что это происходит с ними. Обстоятельства сегодняшнего дня не могут быть правдой. Он пытался сдерживать свою мимику, быть спокойным, но необъяснимая сила вырвалась из груди — из лёгких, бурей влилась в мозг; глаза, нос, лицо содрогнулось, искривилось; ноздри и губы сжались. Он надрывно, захлёбываясь, произнёс:
— Софи, нет, так не должно быть! — и зарыдал. Денис не умел рыдать; это состояние не было ему знакомо. И вправду, от чего ему знать, как плачется не от ссадины на коленке, не от обиды, когда его ругали за шалость в детстве? Он рыдал от безысходности, от своего бессилия перед немощью любимого, родного человека.

Анна пришла в себя первой. Оставила рыдающего Дениса, отошла на кухню, умылась из-под крана, вытерлась передником, набрала в стакан воды, второй рукой взяла из блюда остатки кругляшей печенья и вернулась в комнату Софи.
— Денис… попей, — спокойно протянула стакан Денису. Он жадно обхватил стакан двумя руками, залпом осушил его. Анна бросила печенье на постель, а вслед за печеньем на кровать взобралась Соня; её ничто не отвлекало от поедания лакомства.
— Денис, идём в гостиную, вставай. Так бывает, пошли, — Анна помогла Денису встать с колен и, обняв его за пояс, оба вышли из комнаты.

В гостиной Денис продолжал всхлипывать и сопеть; остатки рыдания перешли в насморк. Анна подала ему влажное полотенце, которое она предусмотрительно намочила и отжала над кухонной раковиной:
— Утрись, сынок.
После обтирания лица Денисом овладела жуткая усталость, почти как обморок. Он пробормотал:
— Я пойду, лягу, мама, я пойду.
— Иди, ложись, я тут сама. Сейчас схожу к Митиным, Алекс решит, он решит, — Анна поворачивала Дениса за плечи в сторону его комнаты. — Иди, ложись, сынок.

Медленно, точно робот, волоча ступни по полу, Денис вошёл к себе. Как только он увидел кровать, сделал резкий шаг в сторону постели и плюхнулся лицом в подушку в чём был: в униформе и мокасинах.

Денис спал около пяти часов, проснулся резко, как будто ему бросили лёд за шиворот. Оглядел себя, свою комнату, пощупал лицо — видно, хотел удостовериться, что не во сне. Вскочил с кровати, выбежал в гостиную. Гостиная была пуста. Из гостиной вбежал в комнату Софи; кровать была аккуратно заправлена, ветер сквозь открытое окно теребил занавески. «Это был не сон. Мама… Спросить у мамы». Следующая комната по коридору была комната Анны. Денис подошёл к двери и постучал фалангой указательного пальца в дверное полотно, приглушённо произнёс:
— Мама, ма-а-ам…
За дверью раздался шорох:
— Денис! Входи, — ответила Анна.

Анна была в постели, сидела, упёршись плечами в спинку кровати, держала перед собой планшет. Наверное, она не спала; взгляд её был усталым, лицо слегка припухло от слёз. Денис свою маму видел такой в первый раз; она отчётливо показалась ему уже старенькой и какой-то несамостоятельной, уставшей. Он спросил:
— Мам, как ты?
— Чего со мной будет? Заходи, садись, — Анна похлопала ладошкой по матрасу, приглашая Дениса присесть на кровать.
— Мам, Софи?
— Я позвала Алекса, её увезли в ночную смену, — ответила Анна и собралась вот-вот заплакать, но, сморкаясь, продолжила: — И главное — почему Софи? Что с ней не так? Она в апреле была на диспансеризации, прошла скрининг… Что не так? — Анна сморкалась, её лицо стало задумчивым. Денис заметил усталость Анны. Положил ей руку на плечо, потянулся и поцеловал в лоб.
— Мам, ты поспи, всю ночь не спала, — попросил Денис.
— Хорошо, и ты иди в душ. Как со смены пришёл, ещё не переоделся, — Анна нежно потрепала сына по голове и немного искренне улыбнулась. Эта короткая улыбка внесла нотку радости в мрачное утро Томиных.

В душевой тёплая вода расслабляет тело и размягчает мозг. В голове Дениса словно молнией пронеслись словосочетания: «скрининг – апрель, в апреле прошла скрининг». Он слышал это, когда Алекс «колдовал» над Ритой, и слышал только, что у Сони — апрель!
«Я и Тоня — нет, мы в мае, точно в конце мая», — перебирал мысли Денис. «Вот те два ёрика, которые в нашем боксе, их позавчера двоих оформили как дамы — Персик и Чернявая. У них, когда был скрининг? Узнать бы! Я кто? Я — стажёр, а мой планшет синхронизирован с планшетом инспектора… Вот так». Мысли в душевой, как предвкушение озарения, заполняли его рассудок: «Есть ли зависимость между ёриками и апрелем? Это я могу выяснить, узнав о регистрации Персика и Чернявой».

Денис быстро оделся, прошёл через гостиную в прихожую. Там на полу вынул из лежащего «как попало» рюкзака свой оранжевый служебный планшет и побежал на задний двор к Ёр-боксу. Открыл пульт управления боксом со своим допуском и отсканировал «ID» трёх ёриков. На экране планшета таблично вывелись все данные, но только в двух ячейках в столбце «скрининг» напротив Персика и Чернявой не было даты прохождения.
— Странно, у Восьмого есть, а у этих двух нет? Нужно проверить.

Денис вбежал в дом, в свою комнату, открыл ящик тумбочки с разными бумагами. Здесь среди множества записок должен быть номер «ID» Софи; она когда-то давала его Денису, чтобы он от её имени оформил какую-то чушь, неважно. Сейчас Денис нашёл эту записку и спешно ввёл в служебный планшет номер Софи. Регистрация: ёрик — «Вишня» (— Вот, кто-то из ночных инспекторов, «гад», дал кличку), место содержания — «данных нет», последний скрининг — «данных нет». Затем он ввёл данные вчерашней девочки-подростка — Риты Серовой: адрес, скрининг — данных нет. Теперь он ввёл «ID» Анны — Анна Томина (Коваль) — адрес, скрининг — апрель — данные есть. Он точно помнил слова мамы: «диспансеризация — апрель», слова Алекса: «Рита — пятнадцать — скрининг — Рита — апрель — регулярно». Чтобы убедиться в своих сомнениях, перепроверил данные ёрика Восьмого — ёрик, содержание — Вишнёвая, 18, скрининг — ноябрь. У этого ёрика всё в порядке, а куда делись данные Риты, Софи и, наконец, Персика и Чернявой? Алекс… Может, он знает?

Денис достал свой смартфон и отправил сообщение Тоне: «Я зайду?» Практически сразу получил ответ: «А-то!» Её любимое «а-то!» очень гармонировало с её именем — Антонина. Наверное, Тоня специально ждала его сообщения, если так быстро ответила.

Спустя пару минут Денис вошёл в гостиную Митиных. За столом с белой скатертью, в белой рубашке с длинными рукавами, с пуговицами и воротником сидел Алекс и завтракал. Денис вспомнил, что последнее, что он ел, — было печенье у Нины Павловны. Алекс поднял голову от тарелки, взглянул на Дениса добродушно, как будто боялся спугнуть или обидеть:
— Здорово, дружище.
— Доброе утро, — ответил Денис и осёкся, про себя: «Какое к чёрту доброе».
— Садись, ты хоть завтракал? — спросил Алекс.
Денис вместо ответа покачал головой слева направо.
— Ну, это мы исправим. Тоня, доченька, кавалер пришёл, кормить надо, — Алекс пытался таким бравым тоном разрядить грустную обстановку.

Со стороны кухни вышла Тоня с салфеткой и столовыми приборами.
— О, какой ангел, здравствуй! — она зашла из-за спины уже сидящего Дениса и через плечо поцеловала его в щеку, продолжила: — У нас яичница и гречка, я сейчас быстро, минутку. — Она оставила плечи Дениса и пошла на кухню суетиться с завтраком.

Денис повернул голову к Александру и сказал:
— Я, собственно, к вам. Меня беспокоит такая мысль, даже не мысль, а навязчивое предположение, что… — Денис замялся.
— Говори, как есть, я постараюсь понять, — помогал ему с мыслями Алекс.
— Мы вчера регистрировали Риту Серову, вы помните, девочку с Ореховой улицы. У неё последний скрининг был — апрель. Так вот, у Софи последний скрининг — тоже апрель, и… — Денис задумался, чтобы сформулировать вопрос.
— Что «и…», Денис? — Алекс посмотрел в сторону Тони, которая суетилась на кухне.
— Нет, у нас с Тоней скрининг был в мае, — успокоил Денис Александра, когда заметил, что Алекс начал понимать, к чему он клонит.
— Так, что «и»? — спросил ещё раз Алекс.
— Затем я проверил данные ёриков в нашем боксе, и у двоих, как вы сказали, — дам — данных о скрининге нет. А данные о скрининге Риты и Софи исчезли.
— Любопытное наблюдение, — медленно проговорил Алекс, рассматривая, как Тоня поднесла и положила тарелку перед Денисом, подправила салфетку и приборы, чтобы были ближе к тарелке, намекая без слов, что всё готово. Это отношение дочери к Денису Алекс не оставил незамеченным. Он, продолжая наблюдать за молодыми, произнёс, обращаясь к дочери: — Доченька! Сделай-ка нам чайку, да поароматнее… пожалуйста. — Тоня поняла намёк отца, чтобы они могли поговорить друг с другом тет-а-тет, и отошла на кухню.

Денис продолжил:
— Я подозреваю, что у двух дам-ёриков в нашем боксе последний скрининг тоже апрель. Только узнать об этом не могу — данных нет. И ещё, Алекс, если это не секрет, за последнее время? как много ёриков были женщины? — спросил Денис и опустил глаза.
— Ты, брат, прямо допрос устроил. Наверное, секрет, но ты стажёр, и в принципе дурного не будет, если дать возможность порассуждать и проанализировать вслух. Вот смотри: за прошлую неделю у меня, без твоей, было три смены, новых я регистрировал только тех, что у вас, и всё. Но я заметил, что последние вызовы всё чаще связаны с заменой Ёр-боксов, а боксы меняются с двухместных на трёхместные, и это притом, что ёриков новых не много. Я тебе скажу, что информация между инспекторами не расходится никак, это не принято обсуждать. Но как совет тебе могу дать… — Алекс замолчал, видно, ожидая хоть какого-то подтверждения согласия Дениса.
— Да, конечно, я внимательно слушаю, — суетливо попросил Денис.
— Всё, что тебе нужно или интересно, можно узнать не из гаджетов, а старым дедовским методом: пришёл, увидел, спросил с глазу на глаз. Если данных нет в служебном планшете, тогда их нет в сети, и будь спокоен. — Алекс поставил точку в разговоре.

Тоня принесла пузатый белый чайник с чашками, затем тарелку с пирожными. Села между отцом и кавалером. Нехитрая сервировка стола для чаепития напоминала сервировку у Нины Павловны. «Странно, когда обращаешь внимание только тогда и на то, когда есть с чем сравнивать», — поймал себя на мысли Денис и спросил:
— Светлана надолго уехала?
Светлана — мама Тони, она научный работник, занимается теоретической физикой. Тоня говорила, что семинары, конференции и различные научные сборища проходят только в очном режиме, впрочем, как и занятия в школах — от младшей до старшей.
— Завтра к вечеру будет. Мы с Тоней сейчас хозяйственный уборочный день устроим, — ответил Алекс, затем задумался, через пять секунд вскочил и побежал в свою комнату. Денис с Тоней переглянулись, явно мимикой задавая вопрос друг другу: «Что случилось?» Спустя минуту из комнаты вышел Алекс; он держал в руках свой служебный планшет. Посмотрел на Дениса и сказал:
— Господи, Денис, с тобой параноиком станешь — у Светланы — февраль. — Он сказал это так радостно, как говорят малыши, играющие в снежки: «Не попал — не попал!»
— Тоня, я пойду. Алекс, спасибо вам. Уже, наверное, мама проснулась, вдруг помочь нужно чем-нибудь — произнёс Денис, вставая со стула. Он заметил, что даже в мыслях перестал называть маму по имени — только «мама». «Неужели чтобы люди стали ближе, их должно объединять горе? Странно как-то, очень странно».