Случайный билет в счастливую жизнь

Основано на реальных событиях
-1-
К вечеру мороз усилился, а последние силы, наоборот, закончились. И тогда безымянный кот лёг на обочине ледяной трассы, над которой выписывала немыслимые вензеля колючая, голубоватая от стужи позёмка, и приготовился к смерти.
Он прикрыл до половины свои круглые, жёлтые глаза и глубоко вдохнул. Нет смысла экономить внутреннее тепло. Его всё равно уже практически не осталось. К тому же, есть большая вероятность того, что так всё случится гораздо быстрее.
Лежать вот таким образом на боку, почти на сорокаградусном морозе не рекомендуется никому. Особенно если последний раз горячую пищу вы видели… только во сне. Но обмороженные лапы больше не слушались слабых рефлекторных сигналов и отказывались брести по оледенелому тракту. Всё равно конец один и он ему хорошо известен. Так чего, спрашивается, дополнительно мучиться?
И чёрт его дёрнул двинуться в путь, обманувшись короткой, как выстрел, февральской оттепелью. Думал, успеет из унылого, нищего поселения, где его помимо всего чуть не разорвал сорвавшийся с цепи волкодав, добраться до большого города, в котором родился и вырос. И даже помнил там кой-какие сытые места. Но прошлой весной внезапная любовь погнала его по этому вот самому пути. Надо сказать, они славно порезвились с той милой, дивно пахнущей серой кошечкой. Она была как раз из этих мест...
Но что толку вспоминать, если сейчас он здесь, совсем один, примерзает намертво к ледяному грунту и мечтает только о том, чтобы весь этот цирк, под названием «Жизнь и смерть безымянного кота на Колыме», быстрее закончился.
Ну да, именем собственным он так и не обзавёлся. Как-то не случилось. Ну, кот и кот. Потому что был он бесхозный, проще говоря - ничейный. По молодости в связи с этим, даже слегка заносился, мол, я сам по себе, а сейчас… Кот снова вдохнул и судорожно выдохнул. Если бы не грязно-бурая, когда-то белая шерсть, можно было бы увидеть, как опавший верхний бок его почти соприкасается с нижним, тем, что был прижат к стылой, промёрзшей дороге. К тому, что в эту пору зовётся колымским асфальтом.
Сейчас может он и жалеет, что один. Совсем один. Никто о нём не вспомнит, не вздохнёт украдкой... Эх, и останется после него на дороге лишь крошечный, снежный холмик, да и тот скоро раскатает до самого Магадана проходящий здесь время от времени транспорт.
Обмороженные лапы саднили, значит, ещё жив. Что ж, побегал он с их помощью славно… Два лета и две зимы. Вторую, правда, до конца не сдюжил. Видно, не суждено… Ну и будет с него. Ему ещё повезло. Далеко не всем уличным котам и кошкам даже так везёт. Сколько живёт бесхозный кот? Около трёх лет. И то в условиях умеренного климата средней полосы. А здесь - день за три, вот и считай…
Да и как он жил-то?! Раз пятьдесят, минимум, отбросить коньки мог. Как миленький. И из окон его вышвыривали, и пинали, и швыряли в него чем попало… А дверью раз шибанули так, что он прабабушку покойную увидел. И из-под колёс чудом выскакивал, и собаки задрать пвытались, ох и лютые они здесь, сатанеют от этого климата, видно... А разок мышь потравленную неаккуратно  поел, болел потом три дня жутко и всё в Ригу ехал на чём-то зелёном…
Да мало ли их было тех случаев, все и не упомнишь. Ну что ж, значит, отбегался… Да, на лапах его теперь уж не побежишь, вон они розовые, кровавые следочки, ещё не везде замела позёмка-то.
Что ж старая эта, с косой-то всё медлит? Неужели и здесь кошачий бог отвернётся от него и продолжит мучения на этой жестокой земле? Где он и не ел-то ни разу досыта…
… Жёлтые фары двигавшейся прямо на него машины на минуту ослепили его. Кот было дёрнулся инстинктивно всем своим тощим тельцем, а потом обмяк и только сильнее зажмурил глаза. А, пусть… Чем быстрее, тем лучше…
-2-
Водитель микроавтобуса, и по совместительству экскурсовод Валера, а также группа французских туристов в составе шести человек, ездили уже четвёртый день.
Французы прибыли на Колыму, чтобы по достоинству оценить уникальный по своему территориальному и климатическому расположению уголок земли с его потрясающей историей и природой: сопки, реки, бескрайние лиственные леса.
А кроме того, увидеть своими глазами место, где на протяжении нескольких десятилетий творилось одно из самых страшных преступлений двадцатого века. Это были и тюрьмы, через которые прошли тысячи человек, и лагеря, напоминающие человеческий конвейер, где заключённые добывали уран и «дорога костей», которую строили они же.
Французы побывали в заброшенных и полузаброшенных поселках, которые часто расселяли из-за того, что зимой людей оставляли без отопления в минус 50. И вот сейчас возвращались они из очередного города-призрака по трассе «Колыма», трассе сложной, опасной, непредсказуемой.
Поглядывая в зеркало заднего вида на своих притихших пассажиров, Валера, усмехнувшись про себя, всё же отдал должное их стойкости. Он всегда считал, что француз, существо изнеженное, хрупкое и малоприспособленное к жизни в северных широтах. Но туристы, - две женщины среднего возраста и четверо мужчин, - оказались людьми более-менее подготовленными и целеустремлёнными. Одна из женщин, - Софи, - Соня, по-нашему, тут же решил про себя Валера, - даже вполне сносно говорила по-русски и на добровольных началах исполняла обязанности переводчика.
Два с лишним года готовили они эту поездку. Всё время что-то не получалось. То с нашей стороны, то с их, с французской. То границы вдруг закроют, то с документами что-то не так, то в день вылета штормовое предупреждение, аэропорт не принимает… Да и эта поездка едва не сорвалась, потому что несмотря на неоднократные разъяснения, билеты они взяли, когда и без того крохотный, колымский туристический сезон ещё даже не думал начинаться. Но поди ж ты объясни этим мадам и мусье, что февраль на Колыме очень мало похож на прогулку по Булонскому лесу…
И вот теперь они едут притихшие, задумчивые, отстранённые… Вглядываются через стекло в холодную синеву раннего вечера далёкими, чужими глазами. Так почти всегда было, когда они посещали такие места, как сегодня. Хотя вообще они доброжелательные и общительные. И ещё жизнерадостные какие-то, что ли.
Валере они иногда напоминали детей. Лопочут на своём, улыбаются, радуются всякой ерунде. Иногда даже в ладоши хлопают и слегка подпрыгивают на месте от нетерпения, ну детский сад, ей-богу.
Справа у обочины светом фар выхватило какой-то бугорок неизвестного происхождения. Как будто бы грязноватый комок шерсти. Валера инстинктивно повернул влево, чтобы объехать. Ну сбили какого-то горемыку из числа братьев наших меньших. Кошку или там суслика, мало ли их шастает по дорогам. Но в эту же секунду негромко вскрикнула и быстро залопотала Николь, вторая женщина. Она показывала в окно, что-то громко объясняла Софи и остальным своим спутникам, и одновременно махала рукой Валере, сопровождая свои жесты голосовым международным «Стоп, стоп!»
Валера вяло чертыхнулся, но съехал на обочину, - до Сусумана, места их следующей стоянки, ещё километров пятьдесят, погода явно портится, а у него не внедорожник, между прочим, да к тому же ему ещё сегодня и на ночлег устраивать сумасбродных французов.
Туристы, все шестеро, активно переговариваясь и похожие в своих ярких пуховиках на разноцветные мячи, высыпали из газели. Через пять минут вернулись… с котом. Валера хотел было возмутиться, - ещё дохлятины ему здесь не хватало, но кот, хоть и похожий, будто его только что извлекли из вечной мерзлоты, оказался жив. Он шевельнулся в руках у Николь, тускло блеснул приоткрытым рыжим глазом и тяжело, но явно облегчённо вздохнул.
3. В оставшиеся до отлёта дни, кот, получивший имя Базиль жил в микроавтобусе. И ездил по Колыме вместе с туристами. Его возили к ветеринару, подлечили, накупили всякого и хорошо кормили. Одним словом, выходили.
Своим именем кот, кстати говоря, до некоторой степени был обязан Валере. Почему-то французы, в лице Софи, поинтересовались у него, как зовут кота. Валера пожал плечами и ответил: «Да кто ж его знает, Васькой, наверное». После чего женщина повернулась к своим, твёрдо констатируя: «Базиль!».
То, что Базиль переезжает на постоянное место жительство во Францию, даже ни разу как-то не обсуждалось. По крайней мере, Валера не слышал. Это как бы подразумевалось само собой; что называется, без вариантов и компромиссов. Хотя предстояло повозиться с прививками, получением ветеринарного сертификата, переоформлением билетов и с тем, о чём в суматохе позабыли, но что обязательно всплывёт в самый последний момент.
Но как-то всё получилось легко и почти без проволочек. Как будто само собой.
У кота, меняющего гражданство, в самолёте было даже отдельное кресло.
… Валера, который провожал «своих» французов, глядя в аэропорту на кота по имени Базиль, имеющего собственную сумку с целой кучей разных кошачьих прибамбасов, лишь поражался той перемене, которая произошла с самим животным и его жизнью.
Сейчас это был сытый, красивый кот с блестящей, тщательно расчёсанной, белоснежной шерстью, который с важным видом возлежал в своей переноске и смотрел вокруг с поистине королевским достоинством.
- Ну что, Базиль Колымский улетаешь, значит? А как же родина? Тосковать, поди, будешь? - наклонился к нему Валера, когда объявили их рейс.
Не удостаивая его ответом, кот неспешно и очень спокойно смерил мужчину взглядом своих ярко-жёлтых глаз, в котором не было ни намёка на печаль или сожаление. А вальяжность и чувство превосходства столь явно читались в них, что Валера, выпрямившись, смущённо кашлянул.
- Что ж, бывай, значит, пиши, если что… - сказал он в шутку на прощание коту…
Валера, конечно, пошутил, но кот и, правда, писал. С помощью своих спасительниц, разумеется. И не только писал, но и высылал фотографии, где во всей красе был представлен он сам и его совершенно новая, в буквальном смысле начатая с чистого листа, счастливая жизнь.
Когда Валера в очередной раз рассказывает эту историю для поднятия настроения, - он вообще, весёлый человек, этот коренной колымчанин, водитель-экскурсовод Валера, - то в каждой компании обязательно найдётся хоть один, кто скажет с протяжным вздохом: «Эх, как жаль, что не я тогда на той дороге замерзал…»