Сестра милосердия

Соня, изредка оглядываясь и ускоряя шаги  (неспокойно, тревожно стало в небольшом городке Бахмуте), приблизилась к приземистому одноэтажному зданию с неярко светящимися окнами и высоким крыльцом с козырьком и коваными ажурными перильцами. Совсем недавно сюда, в городскую прогимназию, по утрам спешили ученики, а вот теперь здесь лазарет для тяжелораненых, пахнет карболкой и еще какими - то присущими лечебнице запахами, а в бывших классах теснятся ряды железных коек. Девушка быстро переоделась в сестринское и заступила на дежурство. Женщина постарше в такой же косынке с красным крестом передала ей смену. Подробно рассказала, что и в какой палате изменилось за последние сутки, как после операций чувствуют себя особо тяжелые пациенты, среди которых- молоденький офицер, все еще не приходящий в сознание после ампутации ног.

В сентябре 1917 года в Бахмуте случились беспорядки. Дело в том, что после февральской революции городом управлял уездной Совет рабочих депутатов. Он принял решение уничтожить большое количество алкогольных напитков, хранившихся на складах Бахмута. Горожане и драгуны расквартированного в Бахмуте драгунского полка возмутились, усмирить их прислали юнкеров из Чугуева. Вот из них- то и был сегодняшний тяжелораненый...

Сонечка держала в руках стопку медицинских историй, а мысленно была в родной Макеевке, куда удалось недавно съездить, в уютном родительском домике. Вот брат Сергей с молодой женой, вот и старший брат Федя с женой Люсей и сынишкой Мишенькой, недавно перебравшиеся из голодного Таганрога в Харцызск. Все были очень рады встрече и старались не говорить на больную тему- что ожидает страну и их самих в ближайшем будущем...

Нянечка выглянула из палаты и рукой поманила задумавшуюся Сонечку. К лежащему на койке у окна тяжелораненому медленно возвращалось сознание, а вместе с ним и осознание своего тяжкого увечья. Темные волосы подчеркивали  бледность совсем еще юного лица... Соня медленно опустилась на колени у койки раненого, изумленно вглядываясь в знакомые ей черты.
-Валентин, это Вы?!
-Сонечка! Вы как здесь? Стали сестрой милосердия? Я никогда не сомневался, что Вы особенная, одна на этом свете такая... Сонечка, я боялся признаться Вам... Видимо, сознание раненого снова помутилось, и какие- то тихие слова, почти шопот, уже никак не складывались в осмысленную речь...

...Сонечка до утра просидела возле Валентина, отлучаясь изредка на зов других раненых и сразу же возвращаясь назад. Под утро тяжелораненый открыл глаза и, увидев застывшую на табурете у койки Сонечку, грустно улыбнулся ей:
-Почему вы не спите? Ах да, это ваш долг- помогать таким, как я... Мне очень жарко, можно отворить окно? Говорите, у меня жар?  Погодите, оставьте свою руку у моего лба, она такая прохладная и нежная... Сонечка, помните Таганрог, театр, мы в соседних ложах... Я смотрел только на Вас.. Я не помню, какой то был спектакль, я помню только Вас, Вашу улыбку, Ваш нежный смех, когда артистам удавалось Вас рассмешить.., Я немного знал сидящего с Вами в ложе Федора и попросил меня Вам представить... А вы протянули руку, назвали самое прекрасное на свете имя... Сонечка, я полюбил Вас, я помнил о вас постоянно, и вот -я изувечен, Вы- сестра милосердия и мой добрый ангел.. Сонечка, я умру, скоро умру... А Вы будете счастливы и любимы...Сонечка... Ангел мой...

...Валентин метался в жару следующие сутки, в бреду повторяя Сонечкино имя, и на рассвете ушел в мир иной. А Сонечка вскоре заразилась сыпным тифом и скончалась в тифозном бараке. Похоронили ее в общей могиле на городском кладбище Бахмута. А вскоре тоже от тифа скончались ее старшие братья- Сергей в Макеевке и Федор в Таганроге. Скоро наступит весна, и я приду на старое Таганрогское кладбище, приберу могилки давно покинувших этот мир родных... Федор Гераськин, старший брат Сонечки- первый муж моей бабушки. Она пережила его на полвека и похоронена рядом с ним...