Песни странствующего. Песнь Двадцать Седьмая

Тут на днях повеяло весной. Точно. Меня не проведёшь, за жизнь свою научился я ощущать её появление. И пусть после этого слабого веяния опять метели и морозы, но – выглянула Весна из-за угла, стрельнула глазками, и теперь уже никуда не денется.
После такого мгновения несокрушима вера в Весну.
Несокрушима и вера в победу. Нашу Победу. Перемогу.
Перемогу Добра над Злом, Света над Тьмой.
Последние пару веков, правда, Добро поблёкло, Свет посерел, но и в таком потасканном виде их надо желать и радоваться победе пусть потасканного Добра над абсолютным Злом и пусть серенького, но Света над абсолютной тьмой.
И Вера эта жива.
«Представьте себе на минуту, что в мире живут разумные люди, искренно озабоченные благоустройством жизни, уверенные в своих творческих силах, представьте, например, что нам, русским, нужно, в интересах развития нашей промышленности, прорыть Риго-Херсонский канал, чтобы соединить Балтийское море с Чёрным – дело, о котором мечтал ещё Пётр Великий. И вот вместо того, чтобы посылать на убой миллионы людей, мы посылаем их на эту работу, нужную стране, всему её народу. Я уверен, что люди, убитые на войне, сумели бы осушить тысячевёрстные болота нашей родины, оросить Голодную степь и другие пустыни, соединить реки Зауралья с Камой, проложить дорогу сквозь кавказский хребет и совершить ряд великих подвигов труда для блага нашей родины».
Есть в наследии Горького несколько десятков статей-размышлений о революции и культуре в России. Он их печатал в газете «Новая Жизнь» в 1917-18 годах.
Держу такую книжицу в руках.
Выпущена в 2000 году в помощь школьнику.
2000 год… вполне допускаю эту брошюрку в портфеле девяти или десятиклассника.
Сейчас – нет.
Прошло двадцать лет. Двадцать лет спустя…
Есть такой роман у писателя Дюма. Кажется, про старика Дартяньяна.
Признаюсь к стыду – не читал.
Могу лишь с уверенностью сказать, что двадцать лет XVIII века – это совсем не то же, что двадцать лет века XXI – стремительного, неуёмного, наполненного глупостями, мерзостями, идиотизмом и сволочным предательством человека человеком…
Слабое-слабое дуновение бодрящего, наполненного жизнеутверждающими отрицательно заряженными ионами воздуха медленно перекрывается надёжным вентилем с новой сальниковой прокладкой, исключающей всякие несанкционированные подсосы и утечки.
Перекрывается, увы, во всём мире.

Еженедельно и стремительно в этой стране растёт список врагов, записываемый в официальные бюллетени очень официальной государственной конторой.
Не ново.
Уже почти двести лет назад в этой же стране был объявлен сумасшедшим абсолютно здоровый человек. Он просто думал чуть больше всех остальных и видел поэтому чуть дальше остальных.
В наши дни имя Петра Яковлевича Чаадаева вписывали бы в бюллетень врагов еженедельно. Даже сделали бы выпуск этого бюллетеня ежедневным. И писали бы, писали бы, писали бы ежедневно имя Чаадаева.
А потом – сумасшедший дом. По традиции.
«Необходимо, чтобы однажды людей заставило покраснеть воспоминание об одном преступном обольстителе, который ужасным образом способствовал унижению человеческой природы… который запятнал священную традицию и наполнил их сердца нечистью».
Всё, всё, всё про сегодня и здесь. Прочитаешь абзац, закроешь глаза и – оторопь берёт. Хочется очертить мелом вокруг себя черту, как бурсак Хома Брут, дабы обезопасить душу и тело от паскудства, вползающего к них.
Но упаси поделиться своим мнением – в моде теперь доносить на родственников, соседей, крамольствующих, называющих белое – белым и чёрное – чёрным.
«Слава многих, кому люди расточали столь долго преступное и бессмысленное поклонение, обратится навсегда в ничто».
«Значение народов в роде человеческом определяется лишь их духовной мощью и тот интерес, который они к себе возбуждают, зависит от их нравственного влияния в мире, а не от шума, который они производят».
Сюда же добавлю капельку Льва Карсавина:
«Наивное и совсем не историческое отожествление народа с территорией и государственностью привело к нелепым гибельным последствиям».
И на десерт – вечный Кант:
«Ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в политическое устройство и правление другого государства».
И не надо после всех безобразий и преступлений вставать в позу обиженного:
«Кто превратил себя в червя, не должен потом жаловаться, что его топчут ногами».