Экстрим. На грани... В полях...

   
    Никогда не надо советами пренебрегать и правилами поведения в сложных ситуациях.
     Надо кое-что запоминать, мало ли что в жизни бывает, а вдруг да и пригодится, хоть сроду о плохом и не думаешь...
   
     Поехал я в январе в Малую Скатовку. Места знакомые, частенько там охотился, и зимой и летом. Километрах в трёх от деревни заброшенные, полуразвалившиеся коровники и свинарники, где-то одни железобетонные остовы стоят, где-то стены даже остались. Один, видимо свинарник, ниже всех, даже какой-то полузаглублёный, да ещё снегом замело, лучше всех сохранился, даже ворота остались.

   Подъехал, разгрёб по-быстрому въезд, загнал машину — не так быстро застынет, легче заводить потом будет...
   Думаю: «Покружусь поблизости, не понравится перееду.»  Не стал брать даже рюкзак, там еда, термос, всякие причандалы охотничьи, в общем вес есть, зачем его таскать, если далеко не пойду...
   Патронташ на пояс, ещё патронов в запас в карманы набрал — а вдруг столько дичи подниму, что не хватит патронов...
   Покружил между фермами,  спустился в балку, там трава густая, место отличное — ан нет мне удачи, ничего не поднял... Прошел по пашне, её занесло снегом, не очень то где на открытом месте зайцу нравится — нет... Ещё отошел пару километров — оп, следок! Заяц!
    Подхватил я его и пошёл тропить. И уводит он меня уже в соседнюю балочку, она в овраг местами переходит. Тоже место хорошее, а он меня всё водит по кустам, по зарослям, не ложится.
    Хорошо, не затаптываю следы, приучили меня когда-то братья. А заяц кружит, и раз и два по одному следу проходит, прыгает в сторону, да так далеко и незаметно, обязательно или в пучок травы, или на кочку, аккуратно, всеми лапами, сразу и не заметишь... Но научился, приноровился, и цепко за ним хожу.
   Дело к обеду, а я всё троплю, уже не то что есть, жрать вовсю хочется, и попить бы, а всё в  тёпленькой машине, километрах в пяти, не меньше.  А след то не хочется бросать,  вот-вот лечь должен бы, сколько ж бегать среди дня...  А может и не ложился потому, что чувствовал, что я рядом где-то, на хвосте. Может и надо было б чуть его отпустить, чтоб успокоился, но азарт... А вдруг вот тут и увижу...
   Четвертый час, а зимой уже скоро и темнеть будет, ветерок поднимается, несет снег по полям, заметает старую лыжню. И чувствую я, что уже порядком устал, уже и ноги как ватные, и лыжи хуже катят, вроде как снег налипает что-ли...  Сверху снег срывается, и что-то уже вроде пурги начинается.  Походил ещё с полчаса — нет, надо валить к машине, уже совсем устал, да и не хватает ещё тут в степи заблудиться. Совсем то не заблудишься, в общем место, знаю, но возьмёшь чуть в сторону и проходишь ещё лишних час — полтора...
   И пошел я уже целенаправленно к машине, а ветер навстречу, а со снегом, а усталость валит, идти невозможно, хочется сесть, отдохнуть.  Начинают у меня включаться мысли:  «Не садись, нельзя, от усталости пригреешься в снегу, уснёшь и конец, весной найдут. Нет! Надо двигаться, надо бегом...»  Срываюсь на бег, но хватает на несколько метров, потом опять на вялый шаг, всё, сил нет! А чем медленней идёшь, тем лыжи больше налипают и ещё тяжелей идти... Всё! Даже не столько есть охота, сколько пить... Стал снег хватать. А по пашне когда метель метёт, то не такой уж он там и чистый, и с песком и с землёй. Нахватался, аж на зубах хрустит...
    Невозможно —  охота присесть, прилечь за травку от ветра ну хоть минутки на две - три...
     Опять просыпается разум: «Ни в коем случае, нельзя, в таких случаях сразу расслабуха — и конец. Никто не знает где искать. Только вперёд, только бежать, чтоб сорвать с лыж налипший снег...»   И опять рывок. И опять сил хватает ненадолго, два-три десятка метров...
   И так с надрывом, из последних сил, кое-как, с горем пополам дотянул до сарая, скорей к машине, открыл дверцу, сил нет снять лыжи, сел полубоком, дотянулся до термоса — первым делом — пить... пить...

    Горячий чай — вот лучшее, что хотелось... И как ни странно стал приходить в себя.    Снял  лыжи, завёл мотор,  через несколько минут пошёл тёплый воздух... Наконец-то развернул куски, бутерброды...
Ох-х! Вкус непередаваемый... Никакого ресторана не надо. Немного полегче стало, зашевелился, убрал лыжи, раскрыл ворота...
   Живой...  Домой... Ох и денёк!

    Потом как-то мама рассказывала, как брат Витя разок с охоты вернулся.
       - «Кой як прысунувся, двэри открыв, пэрэшагнув, а закрыть нэ може. Вэсь бледный, як полотно, а пот градом тэче...»
     Как потом выяснилось, пошёл он на охоту, пошёл налегке, ненадолго, ничего поесть не взял... Вскоре поднялась лиса, выстрелил... Подранок. Стала уходить, он за ней по следам...  Долго таскала его по полям, по оврагам, по зарослям, а потом ушла в нору. Стал он её «выкуривать». Долго таскал траву, солому, жёг костёр... Всё бестолку.   
    День прошёл, темнеть стало, пошёл домой... И та же песня , что и со мной. Он мне подробностей не рассказал, одно только помню: «Присел на кочку на пашне, вот станция, вижу, осталось метров двести, а ноги не идут...ну нет сил...  Еле доплёлся.»
          Охота пуще неволи...