Наличка или Песни о Будде

    Наличка или песни о Будде, увиденном в замочную скважину


     Нам кажется странным и непривычным что-то делать, зная заранее, что оно рано или поздно обратится в прах. А ведь так оно именно и будет.
     Я пишу эти строки на моем лэптопе, сидя на кровати и в окружении множества привычных мне вещей. Я отдаю себе ясный отчет, что, в сущности, только продолжительность жизни лэптопа, пожалуй, короче моей. Все же остальные вещи меня переживут. И, судя по всему, надолго. Но это очевидное знание ничего не меняет в моем поведении.
     Между тем аналогичная догадка у сына главы племени шакьев две с половиной тыячи лет назад привела к духовному прорыву, коему нет равных.
     Но вот совсем недавно, разговорившись с сотрудником одного немецкого банка, я узнал, что наличным деньгам осталось бродить по Германии от силы лет семь. В других европейских странах так и того меньше. Я и раньше догадывался о том, что победная поступь виртуальной валюты неостановима. А вот связывать ли ее с действиями гипотетического «тайного правительства», вопрос другой и открытый.
     Как бы то ни было, обреченность налички стала подталкивать меня к более щедрым тратам. Да, как ни крути, а щедрость – иногда разумная, иногда безолаберная – является первой и спонтанной реакцией на обреченность накопленных денег. Ибо что греха таить : у каждого – или почти у каждого – есть тайная заначка. О ней обычно не знает государство – и это в общем-то нормально. Но бывает, не знают и самые близкие, родные люди – и это уже ненормально. Так или иначе, при условии невозможности положить «деньги под подушкой» на банковский счет наличка обесценивается. И тогда блаженно от нее постепенно избавляться!
     Так вот : эта заначка представляется мне почему-то очень похожей на мое тело. Также и оно обесценивается. В том плане, что слабеет и разрушается. И превращение его в иную и нематериальную действительность так же неизбежно, как и обращение налички в виртуальную валюту. Как видите, параллель между обеими метаморфозами просто поразительна. И в ней как будто больше плюсов, чем минусов.
     Итак, что я сделаю с моей тайной наличкой? Вот пойду и куплю себе дорогой велосипед : как-никак я ведь каждый день совершаю ритальную велосипедную прогулку на бесконечно мной любимый Изар. И лучшего распоряжения деньгами выдумать пока не могу. А что я сделаю с моим изнашивающимся на глазах телом? Вот постараюсь еще раз кого-нибудь полюбить : и тоже ничего лучше этого не могу придумать.
     Постскриптум. Прошло полгода. А велосипед я не купил. И женшину не полюбил. Наличка – как в прямом, так и в  переносном планах – осталась нетронутой. Но мне это почему-то очень в себе нравится.
     Почему? Да потому что, при ближайшем рассмотрении, ни новый велосипед, ни новая женщина никаких серьезных изменений в моей жизни не произведут. Все останется по-старому. И более того, обновление на периферии, не затрагивающее личностного ядра, может спровоцировать нежелательные душевные процессы, уводящие в сторону от высшей цели любой старости : обретения мыслимо возможного для каждого состояния безмятежности.
     Вообще же, нерастрачиваемая наличка чем-то похожа на слово, которым мы хотели объясниться с человеком, в отношение с коим вкралось серьезное недоразумение, и которое почему-то всякий раз не произносится, точно интуиция подсказывает нам, что, будучи произнесено, оно лишь усугубит возникшее недоразумение.
     И еще нерастрачиваемая наличка похожа на буддийскую духовную практику нерожденности, заключающуюся в воспитании сознания, что все, что мы могли подумать, почувствовать или совершить в жизни, но вследствие сознательного выбора – это решающий момент! – не подумали, не почувствовали и не совершили, онтологически выше и предпочтительней своей противоположности.
     По-моему, это главная тайна и центральное таинство буддизма.