Колокольцы...
- О... поглядите-ка... пошла! Прынцесса! Самой, видать, жрать нечего, прозрачная уже, едва не сносит её порывом ветра, а туда же! Благо... делалщица!
- Благотворительница.
- Да, какая разница? Одним словом - срамота! Умные-то люди всё в дом, в семью, а эта?! Вова-дурачок, на что, казалось бы, безгрешный, бесхитростный, а и тот всё, что ни подадут, прячет. Улыбнётся, головкой своей пустой кивнёт как бы набок, чубчик аж подпрыгивает белобрысый, личико жалостливо скорчит, будто плакать собирается, ну и тут же - сунет подачку в кармашек, да бежать. Мало ли! - теперь дали, а после отымут. Вот и Тася эта ваша такова, - узкая. вёрткая, как змея.
- Зря вы так, Ольга Васильевна, о человеке, не зная, что к чему...
- Да я давно за ней наблюдаю, мы как в пятидесятом вселились, она уж позже нас приехала. Вроде как только из Германии, расхарчить не успела б, но вещей с гулькин нос. Из ценного - тумба с шифоньером и ножная швейная машинка.
Когда узлы носили, видала я, - колокольцы какие-то выпали. Я их хотела ботинком-то поддеть, а эта фря как подскочит! Руками всплеснула, да по одному поднимать, дуть на них, чтоб, значит, пыль стряхнуть, и трясла ещё, будила, дабы зазвенели, и в чистый платок складывала. Смотреть совестно, ей-Богу.
- А отчего ж совестно-то, Ольга Васильевна?
- Добро б вещь какая, а то - безделица, чего убиваться?
- Так то для чужого человека, для постороннего - ерунда, а для неё, может, - память.
- Ну, уж не знаю, какая там памятка и от кого, но с того самого первого дня эта дамочка меня крепко невзлюбила.
- С чего вы так решили? Женщина она приличная, тихая, беззлобная...
- Так здоровается со мной! Гаденько так губки свои накрашенные растянет и как с юродивой, мягонько, аж с души воротит.
- Ольга Васильевна, вы меня удивляете! Человек с вами раскланивается, как ни в чём не бывало, зла не держит, а вы ж ещё и недовольны.
- Да коли я её, как по-вашему, обидела, она б не стала кланяться! А подошла бы, да обругала, или втихую сделала б неприятность.
- Какую, например?
- Песку бы мокрого из кошачьего срамного коробка в почтовый ящик подсыпала!
- О!!! Теперь я знаю, почему мои газеты оказались на неделе выпачканы и странно пахли, а то уж я грешила на почтальона...
- И что такого? Вы меня тогда, в очереди, перед собой не пропустили!
- Ольга Васильевна, как вам не совестно! Я потом с вами своим поделилась, поровну, себе даже чуточку меньше оставила!
- Ну и что? Мне, может, мало...
- Какая вы, право!
- Какая есть!
...Из Ольги Васильевны, в общем, неплохая бы, наверное, получилась женщина, если бы не война. Впрочем, война испортила её, или же с рождения Ольга Васильевна была такова, но, съедая пайку хлеба младшей сестры, она, бывало, говорила, что непременно отдаст... после войны. Оно, может, и не соврала бы, вернула, да только некому уж было, не выжил из семьи больше никто.
Свидетельство о публикации №223022501447