Мемуары Арамиса Часть 5

Глава 5
Итак, Шевретта…
Когда я познакомился с ней, я не знал, что она замужем.
Дело было так.
Я шёл по улице, возвращаясь с дежурства, вдруг услышал прелестный женский голосок.
— Господин мушкетёр! — сказала дама. — Не одолжите ли вы мне ваш плащ?
Я оглянулся и увидел стройную девушку хрупкого телосложения. Одета она была одета скромно, но я почувствовал, что она – дворянка, причём довольно значительная особа. Это чувствовалось и по нежности её рук, и по изящности движений, и по говору, и по манере носить одежду. Впрочем, и её одежда была простой только с виду, но намётанный глаз, каковой был у меня, разглядел, разумеется, что эта одежда была отнюдь не одеждой мещанки, а одеждой, сшитой из самых лучших тканей по таким лекалам, чтобы придать ей вид мещанки. Я бы сказал, что в таком платье и Королеве не зазорно было бы выйти на сцену, чтобы изобразить пастушку. 
— Для чего вам мой плащ мушкетёра, сударыня? — спросил я. — Этот вид одежды не присущ дамам, а мне не пристало нарушать форму одежды, так что я лишусь необходимого, а вам дам излишнее, если соглашусь отдать вам свой плащ.
— Мне ваш плащ необходим, чтобы отделаться от надоедливого преследователя, а вам он сейчас уже не нужен, поскольку вы ведь уже возвращаетесь с дежурства, — ответила эта резвушка. — Зато если вы поможете мне скрыться от него, я вам не только верну ваш плащ, но и отблагодарю.
При этом она состроила такую милую мордашку, что я чуть было не скинул с себя не только плащ, но и кое-что другое, однако, я взял себя в руки.
— Сударыня! — возразил я. — Не к лицу мушкетёру раздеваться посреди улицы, а знатной дамой вроде вас надевать на себя мужской плащ у всех на виду. К тому же человек, от которого вы собираетесь скрыться, по-видимому, уже заметил, что мы с вами так мило беседуем, поэтому подобное переодевание вам уже не поможет. Давайте-ка лучше я попросту проткну вашего преследователя, так будет надёжнее, а мне не придётся расставаться со своим плащом.
— Вы готовы убить человека вот так посреди улицы? — спросила она, и в её лице я заметил восхищение.
— Исключительно ради вас, сударыня, — ответил я. — Кроме того, это будет не банальное убийство, а дуэль.
— Но ведь дуэли запрещены! — воскликнула она. —Вы не боитесь, что вас казнят за нарушение королевского эдикта?
— Я готов отдать жизнь и за цену, гораздо меньшую, чем ваша милая улыбка, сударыня, — ответил я. — Порой мы ввязываемся в дуэль только за то, что кто-то, нам безразличный, сказал о нас то, на что нам совершенно наплевать!
— Но ведь вас могут казнить всего лишь за то, что вы заступились за незнакомую вам девушку! —воскликнула она.
— Однако если я не заступлюсь за такую милую девушку, как вы, то я сам себя буду казнить всю оставшуюся жизнь, а после смерти меня будут черти жарить в аду! — ответил я.
Видимо, мой ответ пришёлся ей по душе. Она указала мне на человека, который, как она сказала, преследует её.
— Следует ли мне его убить? — спросил я. — Или же по случаю праздника мы подарим ему жизнь, и с него будет достаточно того, что я лишу его возможности следить за вами?
— Какой же нынче праздник? — спросила она.
— Тот праздник, что я встретил вас, — ответил я и, не дожидаясь её ответа, направился к дворянину, на которого она указала.
— Пусть живёт! —воскликнула она мне вдогонку.
Я, не оборачиваясь, сделал жест рукой, изобразив кистью правой руки полёт бабочки.
— Сударь, не находите ли вы сегодняшний день особенно солнечным? — обратился я к этому человеку.
— Ступайте, сударь, по своим делам, и не мешайте мне делать свои, —ответил он.
— Всё в сегодняшнем дне гармонично, кроме одного, — продолжал я.
— Мне нет дел до ваших взглядов на то, что гармонично, а что не гармонично, — ответил он, вознамерившись идти далее.
— Но проблема в том, что гармонию сегодняшнего дня нарушает ваша кислая физиономия, — ответил я ему. — Если бы не она, сегодняшний день можно было бы назвать наилучшим не только в этом году, но и в двух предыдущих!
— Сударь, если вам не терпится отправиться на тот свет, извольте, завтра мы скрестим с вами шпаги, а сейчас убирайтесь к чёрту! —воскликнул он.
— Мне, сударь, не терпится внести некоторые исправления в день сегодняшний, и поэтому я намерен сделать так, чтобы к чёрту убрались вы и прихватили с собой вашу кислую физиономию, — ответил я.
В этот самый момент этот незнакомец выхватил свою шпагу, после чего я тоже выхватил свою и встал в приветственную позу, принятую у фехтовальщиков перед началом дуэли.
Ярость этого шпиона была такова, что он готов был убить меня первым же ударом, но я ловко отбил его и ответным ударом порвал рукав и слегка ранил его левую руку чуть выше локтя.
— Простите, сударь! — воскликнул я. — Я совершенно не имел намерений ранить вас в руку! Я намеревался ранить вас в ногу для того, чтобы вы и ваша физиономия оставались как можно дольше там, где я вас обоих встретил!
— Я убью тебя, щенок! — воскликнул незнакомец. — Я покажу тебе, как затевать дуэли с мушкетёром Его Преосвященства!
— Я оказал вам честь сразиться с мушкетёром Его Величества, что вы могли бы узнать по моему плащу, —ответил я, не прекращая сражаться. — Где же вы оставили свой красный плащ гвардейца?
— Тебя не касается, щенок! —воскликнул с остервенением незнакомец, вновь пытаясь нанести мне смертельный удар.
На этот раз я не только ловко отразил его удар, но и нанёс удар в левую ногу, ровно такой, какой хотел. Удар был точный и сильный, после такого удара он, вероятно, лишился возможности бегать на срок не менее двух недель.
— Проклятье! — воскликнул он. — Я не сдаюсь, я буду продолжать дуэль!
— Не суетитесь, —ответил я. — Я уже простил вам вашу кислую мину и считаю инцидент исчерпанным, однако, если вы настаиваете на том, чтобы я вас убил, приходите, когда залечите ногу, в полк господина де Тревиля и спросите Арамиса. Это я. Я готов продолжить сражение, но не с калекой.
После этих слов я картинно поклонился и покинул незнакомца. Эта стычка положила начало моей глубокой неприязни к гвардейцам. Человек, которого я ранил, прозывался де Бедо.
Вечером мой слуга, Базен, сказал мне, что для меня передала записку одна дама, скрывшая своё лицо под плотной чёрной вуалью.
В записке было сказано:
«Господин Арамис, вы мне оказали очень важную услугу, я хочу отблагодарить вас. Будьте завтра в восемь часов вечера у входа в вашу казарму, за вами придёт мой паж, следуйте за ним. Дама, которой вы не отдали своего плаща».
Я до сих пор не знаю, как она узнала моё имя, но полагаю, что она знала его ещё до того, как обратиться ко мне с просьбой о том, чтобы я одолжил ей свой плащ.


(Продолжение следует)