de omnibus dubitandum 96. 205

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ (1857-1859)

Глава 96.205. ДЕЛАЛ ЛИ ЧТО-НИБУДЬ ТЕБЕ ПРЕПОДАВАТЕЛЬ…

    Достоянием гласности стало множество историй, касающихся господина преподавателя катехизиса. В участке оказались даже совсем ещё малышки из первых классов, которые в ответ на вопросы рассказали, что господин преподаватель катехизиса давал им в рот свою «пиписку» и потом щекотал под платьем. Негодованию не было предела.

    Мелания была здесь с отцом, который, однако, весьма спокойно воспринял эту историю, и только всякий раз коротко бросал своей дочери, когда та порывалась что-то кому-то рассказывать:

    – Закрой рот!

    Люди поглядывали на неё и про себя думали, что нет-де ничего удивительного в том, что подобное произошло с ней. Поскольку выглядела она, собственно говоря, совсем уже не ребёнком, а вполне взрослой особой.

    Наконец нас вызвали к начальнику. В кабинете находился ещё один господин, врач, как выяснилось позднее.

    Начальник, молодой симпатичный человек, всё время старался сдержать улыбку.

    Однако я дрожала от страха.

    Он спросил меня:

    – Делал ли что-нибудь тебе преподаватель катехизиса?

    – Нет, – сказала я, – он ничего мне не делал.

    – Я имею в виду, дотрагивался ли он до тебя… ну, словом, ты сама понимаешь, как?

    – Да.

    – Где ж он тебя касался?

    – Вот здесь… – Я застенчиво показала на среднюю часть.

    – А что он ещё делал?

    – Ничего.

    – Он ничего не давал тебе в руку?

    – Давал.

    – Тогда скажи, что именно?

    Я молчала.

    – Ну, я же знаю, – сказал начальник. – У него есть такая вещь, как бишь она называется… может быть, он её и туда тоже вставлял? – Он указал на моё входное место.

    – Да.

    – Вводил полностью?

    – Нет, не совсем.

    – Стало быть, только немножко?

    – Да, половину…

    Начальник громко расхохотался, доктор смеялся тоже. Мой отец глядел на меня и молчал.

    – Где он ещё тебя трогал?

    – Тут. – Я показала на свою грудь.

    – Да ну. – Начальник с сомнением взглянул на неё. – Не знаюс-с, – сказал он, поворотясь к врачу, – даже не знаю-с, господин доктор, был ли здесь для него повод.

    Врач подошёл ко мне, деловито схватил мои груди, пощупал их и затем заявил:

    – О, я полагаю, вполне достаточный… вполне достаточный…

    Мой отец с удивлением воззрился на мои груди.

    – Ну, а скажи-ка мне, – спросил начальник дальше, – ты не сопротивлялась?

    – Что, простите?

    – Я имею в виду, ты не отталкивала его руку?

    – Нет.

    – А зачем же ты, собственно, брала его… его, как бишь он там называется?

    – Потому что этого хотел господин преподаватель катехизиса.

    – Так… так… но принуждать он тебя не принуждал?

    Я в нерешительности ответила:

    – Нет… – Однако, про себя заметила, что вопрос таил для меня опасность.

    – Итак, почему же ты позволяла всё это делать?

    – Просто потому, что так хотел господин учитель.

    – Хорошо, но почему же ты не сказала: «Пожалуйста, господин учитель, мне это не нравится».

    – Потому что я не посмела.

    – Следовательно, из почтения и из страха перед господином преподавателем катехизиса?

    – Да, – облегчённо воскликнула я, из страха…

    Однако начальник не унимался:

    – Скажи-ка мне, а не дала ли ты сама ему какой-нибудь повод… не сказала ли ты ему: «Я хочу это совершить…», или, может быть, ты как-то томно на него поглядывала… например, так?.. – Начальник изобразил влюблённые глазки.
Несмотря на весь свой страх, я не удержалась от улыбки, однако сказала:

    – Нет.

    – А теперь… – продолжал начальник, – а теперь ответь мне ещё на один вопрос, но только чистую правду, понимаешь? Чистую правду… было ли тебе приятно то, что делал господин учитель.

    Я вне себя от страха молчала.

    – Я имею в виду, – повторил он, – ты охотно играла с этим его, как бишь он там называется?

    – О, нет! – с клятвенным пылом заверила я.

    – Или… но только я хочу знать правду… – произнёс он дальше, – или, когда он всовывал тебе этот, то бишь как его там предмет, тебе было приятно, или он доставлял тебе боль?

    – Иногда мне было от этого больно, но не всегда, – согласилась я.

    – Стало быть, выходит, что иногда это приносило тебе и удовольствие? – строгим тоном допытывался он.

    – Да, – выпалила я, – иногда… – и, поколебавшись, добавила, – но только… редко…

    Начальник улыбнулся, а вот мой отец с удивлением и гневом посмотрел на меня.

    – Итак, пойдём дальше, малышка, – продолжал начальник. – Это доставляло тебе удовольствие, и ты, следовательно, охотно этим занималась… так?

    – Нет, – поспешила возразить я, испугавшись присутствия отца, – я занималась этим неохотно…

    – Да, но ты ведь сама только что говорила, что это доставляло тебе удовольствие?

    – Моей вины в этом нет, – воскликнула я, – коли на то пошло…

    Он перебил меня:

    – Ну, ладно, ладно… Стало быть, ты неохотно занималась этим, и тебе лишь невольно оказалось при этом приятно… так?

    – Да, – кивнула я утвердительно.

    – Прошу вас, господин доктор, – повернулся начальник к врачу, – проясните, пожалуйста, ситуацию…

    Я не знала, чего ожидать, когда врач попросил меня расположиться на стуле, стоявшем на возвышении. Он закинул мне юбки вверх, взялся за моё влагалище и пальцами широко раздвинул его, затем я почувствовала, как он ввёл в него что-то твёрдое и потом снова вынул обратно.

    – Дело не подлежит сомнению, – констатировал он. – Девица имела с ним половой контакт.