Альманах Первое Апреля 1846 года - Преферанс

КАК ИГРАЮТ В НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ В
ПРЕФЕРАНС ОБРАЗОВАННЕЙШИЕ ЛЮДИ ЕВРОПЫ

Что образованнейшие люди играют в новейшее время в преферанс, это известно всем, даже самым не образованным; но как они играют? Это вопрос, который, признаемся, тщетно бы старались мы разрешить, если б на днях не прочли в одном из иностранных журналов подробного и полного описания способа, приемов и обрядов, употребляемых ныне образованнейшими людьми Европы при игре в преферанс. Для пользы и назидания соотечественников, спешим поделиться с ними этими сведениями.

I
ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРЕФЕРАНС

Образованнейшие люди Европы приглашают на преферанс особыми письмами, литографированными на отличной белой бумаге большего формата; сверху, на левой стороне, вместо герба, изображено очко червонной масти. Письма заключают в себе следующее:

«Милостивый Государь
N. N. (имя и отчество)
«Желая приятнейшим образом провести время досуга моего в сообществе достойных людей, поспешаю иметь честь покорнейше просить вас, М. Г., такого-то числа в 7 часов по полудни удостоить скромное жилище мое Вашим, М. Г., достолюбезным посещением.
Просвещенная особа Ваша найдет себе приличную партию в числе Гг…».
И вслед за тем, одно за другим, выставляются имена, отчества, фамилии, должности или звания, лета, качества состояния и характер приглашенных гостей, напр.:
«Иван Петрович Долгоязычный, прокурор, 45 лет, состояния неукоснительного; горяч».
или:
«Прокоп Пантелеевич Кожовалов, откупщик, 51 года, состояния почтенного; крепонек, но прорывается».
В конце письма:
«Пользуюсь сим новым случаем - принести Вам, М. Г., уверение в совершенном почтении и преданности».
(Подпись приглашающего).

II
ПРИСТУП К ИГРЕ

Когда все приглашенные соберутся, и расспросят друг друга о здоровье, хозяин обращается к ним с следующею речью:
«Мм. Гг.
«Мне неизъяснимо-сладостно, что Вы, Мм. Гг., с такою снисходительною точностию изволили на братский призыв мой собраться единодушно, и что голос мой не был гласом вопиющего в пустыне!.. Благодарю, тысячекратно благодарю вас, Мм. Гг. - Дело, к которому призвал вас, не есть дело мое, дело частное: оно столько же принадлежит мне, сколько и всем вам; оно - дело общее! И так - зачем терять драгоценные минуты? Приступим к нему с новыми силами и для пользы общественной»...
После этой краткой речи, хозяин вводит гостей в особые комнаты, где непременно должны уже быть не только раскрыты столы, разложены мелки и карты, но даже зажжены свечи.
Когда посетители разделятся на партии, они выбирают карты старшинства. Получивший первую, т.е. младшую, приветствует своих товарищей поклоном и обращается к ним так:
«Господа! Непостижимому року благоугодно было ниспослать на долю мою сию младшую карту: следовательно, выбор места принадлежит мне по праву. Беру во свидетели небо, что в сей предстоящей борьбе, я не буду искать невинной и беспричинной погибели моих ближних; однако ж, помня первейший для всех тварей закон, - закон самосохранения, против окна (печи, дверей, на разрезе стола, и пр., как кому угодно), против окна, Мм. Гг., я не сяду».

III
ПЕРВЫЙ РЕМИЗ

В продолжение игры наблюдается крайняя тишина и благоприличие. Кто скажет такое слово, которое, по общему согласию играющих, ни в каком случае не может относиться к игре, тот теряет во мнении общества от 3-х до 4-х процентов и ставит ремиз.
Кто, взглянув в свои карты, покажет необузданный порыв радости или отчаяния, или в разыгрывании вдруг вздрогнет или ударит себя по лбу, или особенно пристукнет картой, или наконец изобразит на лице своем явное уныние, репутация того в мнении образованнейших людей навсегда погибла, и кроме того, он немедленно ставит ремиз...
Когда поставлен будет первый ремиз, тогда играющими исполняется следующий общепринятый обряд:

Сдававший, увидев по числу взяток, что ремиз действительно уже совершился, и игра окончилась, схватывает мелок и, подняв его острием вверх, кричит: «Ремиз!». Вистовавшие повторяют: «Ремиз! ремиз!». Хозяин дома, где бы он ни был и чем бы ни занимался, является на этот крик, и с озабоченным видом вопрошает: «Ремиз? Скажите, ради Бога! Кому и как?». «Ивану Петровичу» (Прокопу Пантелеичу, Карлу Карловичу, и проч., т.е. кому действительно поставили первый ремиз) отвечают вистовавшие. Потом начинаются расспросы и критический разбор игры. Затем хозяин дома, пожимая руку проигравшему, говорит от полноты души: «Жаль, душевно жаль!». Вистовавшие повторяют: «Очень жаль, прискорбно жаль!», а сдававший, записывая консоляцию, прибавляет: «И мне также!». После чего поставивший ремиз обращается к своим товарищам с краткою лаконическою речью в роде, например, следующей:
«Мм. Гг. Чувствительно для меня соболезнование ваше: я постараюсь заплатить за него вдвое! Смотря на меня, вы вздыхаете: смотря на вас, быть может, мне придется плакать», и игра начинается снова.

IV
БЕЗ ЧЕТЫРЕХ

Когда кто-либо останется без четырех, то все игроки, молча и торжественно, встают с своих мест и мрачным тоном начинают петь хор такого содержания:

Ты провалился, о несчастный!
Остался ты без четырех...
О рок жестокий, рок ужасный!
К чему тебя он приберег!
Еще б без двух, еще б без трех!
Но утешения напрасны!
Остался ты без четырех.
Без четырех, без четырех!!!

 
После этого хора, игроки молча отводят несчастного в особую комнату, где оставляют одного и дают ему некоторое время одуматься.
Во все продолжение времени, пока злополучный сидит в особой комнате, хозяин и гости наблюдают смертную тишину; произнести хотя бы одно громкое слово, считается крайне неприличным, и потому присутствующие изъясняются пантоминами, и то большею частию изображающими скорбь или смиренную детскую покорность судьбе.
Поставивший четыре ремиза, принимаясь снова за игру, не говорит никакой речи, но часто бывает, что из уст его вырываются краткие энергические восклицания, в роде наприм. следующих:
«Без четырех!.. Собачье счастье!..» или: «И я дурак!.. сажусь играть, когда сам чорт и все ведьмы против меня!».

V
ПЕРВАЯ МАЛИНА

Кто первый выйдет в малину, тот обыкновенно встает с своего места, и, посмотрев на часы, громко провозглашает: «Господа! я в малине!». При этом возгласе, все присутствующие также встают с мест, и низко кланяются. Хозяин посылает за женою, а если есть дети, то и за детьми. Когда таким образом, все, необходимые для сего торжества, лица, соберутся, хозяин первый подходит к вышедшему в малину, и целуя его, говорит:

«Хотя благоденствие всех, удостоивших посещением скромный угол сей, для меня равно драгоценно; но, повинуясь таинственному голосу души моей, не могу не сказать, что мне особенно приятно принести поздравление с вожделеннейшей для смертного Малиной именно тому, кого сама судьба, так сказать, отметила благосклонным перстом своим; поверьте, Петр Иваныч (или Иван Иваныч, или Семен Петрович, т.е., то лицо, которое действительно вышло в Малину), чувства, излиянные в сей слабой речи, суть чувства всего семейства моего, от любезной супруги, сей верной спутницы моей на житейском пути, до этих невинных малюток, милых детей моих, простирающих к вам свои слабые ручонки...».
Затем, хозяйка, со слезами на глазах, и говоря: «Это точно истина, Петр Иваныч», подносит к нему детей. Счастливец, вышедший в Малину, берет их на руки, целует в обе щеки, и дает целковый, приговаривая: «Это вам на малину, душечки». Если же при детях есть мамка или нянька, то приличие требует дать и ей, но без всяких объяснений.
За хозяйкою подходят лобызаться с счастливцем все остальные гости, наблюдая притом, чтоб сотоварищи, т.е. игроки того стола, где произошла Малина, были первые.
Целуя его, они обыкновенно говорят, что радуются счастию его от души, что они только и ждали этого, что это им приятнее, чем если б сами они вышли в малину; что, несмотря на собственный ущерб, они готовы нарочно проигрываться для него, и проч. и проч.

Примечание. Принимая братские поцелуи, вышедший в малину должен быть крайне осторожен, ибо во Франции, и в особенности в Англии, не раз случались примеры, что поздравляющий, вместо того, чтоб поцеловать, нечаянно укушивал нового счастливца, и раз даже, в Манчестере, какому-то лорду - какой-то джентльмен, говорят, совершенно откусил нос, так что его не могли уже приставить снова даже в Париже.

Когда все лобызания окончатся, гости садятся по местам, а вышедший в малину, утирая платком лицо, говорит им речь в таких выражениях:
«Мм. Гг., Почтеннейшие посетители дома сего, и ты, гостеприимный хозяин, человек достойный, супруг примерный, отец чадолюбивый! К вам обращена речь моя, к вам, блюстители тишины и порядка, поборники истины, защитники добродетели! В теплых сердцах ваших заключена - любовь к ближнему; в пламенных очах - ум и таланты; в мощных мышцах - сила и крепость; в душе - кротость и смирение...
Да излиется же пред вами, судьи беспристрастные, вся душа моя, до последних ее истоков, все сердце мое, до сокровеннейших и недостижимых его глубин....
«Сего января 25-го числа (или февраля 5-го, марта 17, апреля 20, словом, в каком месяце и дне происходила игра), в 10 часов и 5 минут пополудни, непреложной судьбе угодно было вывесть меня в Малину. - Шумная радость и братские искренние поздравления ваши единодушно встретили меня на сем новом, лестном и блестящем, но в то же время и скользком поприще. Принося за сие вам, Мм. Гг., неизреченную благодарность мою, первым и священным долгом поставляю себе изъяснить пред вами, как положение, в коем нахожусь ныне, так и способ предлежащих мне действий.
Я в малине; т.е. я снял все свои ремизы, и теперь могу брать то, что осталось у вас. С первого взгляда такое положение может показаться предосудительным, и как бы неприличным для всякого благовоспитанного человека. - Как! брать чужое, не отдавая своего, и брать так, как бы это было делом законным?» - 
Но, мм. гг., к нашему счастию, в том-то и заключается мудрый и благотворный закон природы, что такое положение только кажется предосудительным, и то с первого взгляда. Разберем это философски.
Во все времена, от первых слабых и грубых зачатков общества, до нынешних мощно-организированных и просвещеннейших государств, везде и всегда любовь к отечеству считалась первою и священнейшею добродетелью человека. Еще древние говорили:

Любить отечество велит природа, Бог -
А знать его - вот честь, достоинство и долг!

Но что значит: любить отечество? Не значит ли это, что мы должны жертвовать в пользу его всем: трудами, имуществом, здоровьем и даже самою жизнию? Отсюда очевидно...».
И так далее, и так далее. Словом оратор весьма логически доказывает слушателям, что он берет со стола не их достояние, а достояние, так сказать, народное, общее; с чем все и соглашаются беспрекословно.
По окончании речи, когда слушатели усадятся по местам, и все придет в прежний порядок, хозяин, обратясь к своей супруге, говорит: «А что, душечка, не пора ли... того?.. Господа! я полагаю, время выпить водки». И вслед за тем, приносится водка и мелкие соленые закуски.
Это называется заедать малину.

VI
УЖИН, И ПРОИГРАВШИЙ БОЛЬШЕ ВСЕХ

По окончании игры, подается ужин. За ужином проигравшему больше всех оказывается крайнее внимание. Ему первому подают кушанья и наливают лучшее вино. Причем в разговорах с ним соблюдается утонченная деликатность. К имени его, в сем случае, всегда прибавляют: «наш почтеннейший» или «достойнейший» или «примерный». Самое содержание разговора всегда избирается такое, чтоб в нем и помину не было о проигрыше, ни прямо, ни косвенно.
После ужина хозяин и гости пьют здоровье Новопроигравшегося. Когда все провозгласят его имя и опорожнят бокалы, он наливает свой, благодарит товарищей за внимание, и потом, взлезши на стол, говорит следующую напутственную речь или спич.
«Мм. гг.!.. Я проигрался!.. Во всякой другой игре, слово это звучит неприятно, подобно звону железных оков; но в преферансе оно пробуждает в душе умилительную мелодию, тихую и гармоническую, как музыка сфер... Великое изобретение XIX века!.. Несколько лет изучаю тебя и жалею, что я не оратор! Проигрышем, ты возвышаешь душу человека, заставляешь его уноситься в пределы горния и созерцать оттуда всю тщету юдоли сей; выигрышем, самую юдоль сию ты обращаешь в цветущий вертоград, где под сению дерев, на берегу журчащих ручейков, сладко отдохнуть усталому путнику…
Господа! пройдут тысящелетия; падут царства, и на развалинах их процветут новые; историки позабудут имена Колумбов, Гуттенбергов, Ваттов, прославивших ту часть Земного Шара, в которой мы имеем честь обитать. Но вместо всех похвал ей, они скажут:

ЕВРОПА ИЗОБРЕЛА ПРЕФЕРАНС!».

Осыпав оратора приличными рукоплесканиями, гости обыкновенно расходятся домой, с словами: «Ну, а завтра у Семена Алексеевича. - До свидания». - «Завтра я уже вас угощу». Эти последние слова обыкновенно говорит тот, кто нынче проиграл более других.

С Французского.

Р.S. Только что мы успели окончить эту статью, как получили из-за границы с последнею легкою почтой очень интересное известие, которое и спешим сообщить нашим читателям. Вот оно:

О ВАЖНОМ ОТКРЫТИИ В РИМЕ

«На днях сделано в Риме весьма важное открытие, которое проливает новый свет на историю Римского Народа. Мы говорим о четырех бронзовых статуях, отрытых близь Капитолия, и изображающих главнейшие атрибуты игры в Преферанс. Этим снова подтверждаются догадки некоторых ученых, что знаменитая игра сия не только была известна древним, но и пользовалась у них высоким уважением». Статуи сохранились хорошо. При этой статье мы представили точные снимки с них. Читатель, по надписям, к счастию, хорошо сохранившимся, заметит разницу в названиях, употреблявшихся в преферансе у древних, с теми, кои ныне употребляются. Вероятно, самая игра еще более изменилась. Любопытно было бы знать, в чем именно, и как далеко ушли мы в сей отрасли человеческих знаний от древних. Весь ученый мир в волнении. В самом деле, вопрос важный! Какие будут открытия, не замедлим сообщить.
Статуи, представленный нами в снимках, ныне поставлены в Риме на площади del Prefero.

(Первое Апреля. Комический иллюстрированный альманах, составленный из рассказов в стихах и прозе, достопримечательных писем, куплетов, пародий, анекдотов и пуфов. СПб.: Печатано в типографии Карла Крайя. 1846. С. 38 – 55).

Рисунки (вероятно, все) Александра Алексеевича Агина, гравированы Евстафием Ефимовичем Бернардским.

Подготовка текста и публикация М.А. Бирюковой.