Отражение. Глава 5

- Вам ясно, что нужно делать? - раздался ледяной голос светловолосого молодого человека.
 - Как же может быть не ясно? Конечно ясно…
Глава кафедры нервничал с каждой секундой все больше, хотя для того не было абсолютно никаких видимых причин. Оба парня вели себя хоть и надменно, но спокойно.
 - Вам понятна цель вашего задания и ваша от его выполнения выгода? – спросил брюнет, скрестив руки на груди.
 - Мне нужно наблюдать за девушкой, Анной. Я должен следить за тем, чтобы она была в безопасности и ни о чем не догадалась до момента, пока господари не дадут знать.
Константин Алексеевич бросил быстрый взгляд на обоих, словно те заставляли его признаться в чем-то постыдном, вроде подглядывания в женской бане.
 - Замечательно. А потом?
 - После того, как мне будет дано указание прекратить наблюдение, я должен буду… - мужчина замялся, как будто не был уверен в правильности своих слов, – я должен буду уничтожить все документы на Анну Чернозерову, словно бы ее никогда не существовало в этом университете.
 - Что вы получите в награду?
 - Я получу…. - старик сглотнул от избытка волнения - ... Я получу вечную жизнь.
 - Все верно. И незачем так волноваться. Вы все поняли и запомнили верно. Мне кажется, у вас есть вопросы?
Виол все также по-хозяйски сидел на кожаном диване. Его глаза впились, словно иглы, в пожилого мужчину. Молодой человек, казалось, не дышал и не моргал, однако при этом чувствовал себя вполне комфортно. Как хозяйски он расположился на диване, так же по-хозяйски он ощущал себя в пространстве в целом. Он был хозяином ситуации. Не дышащим, недвижимым, и чертовски убедительным в своих коротких замечаниях.
 - Ее ожидает нечто плохое? - решился подать голос мужчина.
 - Зависит от того, с какой стороны на это посмотреть. А как насчет вашего здоровья и самочувствия?
Спокойно, словно камень. Коротко, словно удар топора. Даже, пожалуй, дружелюбно, как взгляд сытого волка.
Заведующий кафедрой восточных языков не нашел в себе сил спрашивать больше. Он уже в который раз успокаивал себя мыслью о том, что, что бы ни случилось, в конце он определенно получит свою награду. А там – гори оно все синим пламенем. Люди придумали законы для людей. На иных они вряд ли распространялись.
- Ну, раз мы здесь закончили, - произнес длинноволосый после непродолжительной паузы, - То мы с коллегой вас покидаем. Хорошего дня.
Оба молодых человека вышли из кабинета так же спокойно, как держались перед пожилым мужчиной.
Непринужденно лавируя между людьми, они направились вперед по коридору, потом по лестнице вниз, в подвал здания. 
 - Как думаешь, все обойдется? – Наран смотрел перед собой задумчиво, словно его мысли в этот момент были где-то лалеко.
 - Само собой. Человеческая жадность не знает границ. Помнишь же притчу о зверях и людях?
 - Собрались однажды звери на совет. Они были старшими по рождению, и каждого нового зверя чествовали в знак радости перед началом нового века. На этот раз новым зверем был человек – Наран, поправив и без того идеально сидящие очки, принялся тихим и задумчивым голосом пересказывать ту самую притчу, которую вспомнил его товарищ, – Орел вызвался подарить новому зверю свое зрение. Медведь – силу. Волк – храбрость. Змея – ум. И лишь сова осталась в стороне, сказав остальным, что видит в сердце человека огромную, всепоглощающую дыру, и что сколько бы они даров ни отдали, человеку всегда будет мало.
- Именно так. А с помощью того, что людям было дано, они оттеснили дарителей на задворки существования, да еще и этими дарами пользуются неразумно. А теперь представь себе бесконечный ресурс, помноженный на эту бесконечную жадность.
 - Знаешь, порой мне кажется, Виол, что ты рассуждаешь так, позабыв, что и сам когда-то был тощим мальчишкой из средневековой деревни.
- С радостью позабыв, мой друг. С радостью.
Виол спустился с последней ступеньки лестницы и открыл дверь с табличкой «Вентиляция». Наран последовал за светловолосым и, когда тот остановился по середине шумной комнаты, положил руки в карманы.
- А то ты не был рад запамятовать, как, обвязанный тряпкой, которую вы именовали одеждой, когда-то торговал дохлыми крысами на рынке, сидя в грязи и давя на себе блох – ответил товарищу светловолосый, запуская руку во внутренний карман пиджака.
Он выпрямил спину и гордо приподнял голову, чтобы посмотреть на брюнета сверху вниз, используя преимущество в росте. Наран, тем не менее, не отвел взгляда, лишь достал из кармана нечто совсем небольшое, легко прячущееся в его кулаке.
Повисла недолгая, но напряженная пауза. Не глядя, брюнет в очках бросил себе под ноги то, что крепко сжимал в руке.
После короткого звона хрупкого стекла на полу перед ним появились плотно прилегающие друг к другу лужицы вещества, форма которых была похожа на разбившееся зеркало из ртути. Правда, в отличие от жидкого металла, субстанция совсем не двигалась и не теряла резкие, остроконечные формы. Она будто застыла на полу, идеально отражая все предметы в комнате. Вот только двое стоящих друг напротив друга молодых мужчин виделись в ней как живые тягучие вихри из чего-то темного, отдаленно напоминающего грозовые облака.
Не отводя взгляда от надменного лица светловолосого, брюнет в очках аккуратно наступил на зеркальную лужицу, и вверх из нее, постепенно покрывая все тело, стремительно начала подниматься такого же металлического цвета вязкая жидкость.
- Это были белки, вообще-то! – сказал брюнет, когда идеально отражающая субстанция уже покрывала его лицо.
Когда это случилось полностью, он и зеркальные лужи под ним просто исчезли без следов, словно их никогда и не было в комнате.
Виол лишь хмыкнул и последовал примеру товарища, разбив у себя под ногами крохотный фиал, который достал из внутреннего кармана пиджака. Пока Зеркало нежно и холодно окутывало его тело, он думал о том, что никогда не понимал, к чему была вся эта напыщенная надменность, особенно, когда дело касалось уже давно мертвых крыс, которые, может быть, были и белками. Или, может, просто перестал понимать.