Мелисса- 12 эвлалия -

                - 12 эвлалия -

Мелисса и Харидем подошли к краю обрыва и, опираясь на каменные глыбы, заглянули в пропасть. Их взору открылось замкнутое скалами водное пространство – словно гигантский чан, наполненный сверкающим в рассветных лучах вином. Заря, пронзая нагромождения облаков множеством световых потоков, создавала грандиозную природную мистерию. Как будто гекатонхейры* , обрызганные собственной кровью, атаковали медными копьями плотные густые эгиды богов, не причиняя им вреда и проходя сквозь них эфирными бесплотными розовыми тенями, окрашивающими горы и море в цвета гиацинтовых полян. Озеро в скальной котловине играло всей палитрой утренних красок и завораживало своей красотой.

- О боги!.. – прошептал Харидем.
- Эос!!... как ты прекрасна!!... – голос Мелиссы дрожал от восхищения, – о светоносный Гелий, задержи бег своей квадриги, как ты задержал её ради своей любимой Климены… задержи порыв своих коней, чтобы мы могли чуть дольше насладиться этим неописуемым божественным представлением…
Околдованные зрелищем восходящего солнца, Мелисса и Харидем не двигались с места и созерцали игры цвета и света, затаив дыхание. Когда же колесница Гелиоса всё же, вопреки страстной мольбе гетеры, поднялась над горизонтом, они, ещё не сбросив с себя чары рассветного видения, подошли к алтарю Великого Пана. Здесь, возле озера Меллисани, был один из главных его алтарей на Кефалленийских островах.(2)
 
Очень древнее, довольно грубое,  раза в два превышающее человеческий рост изваяние божества, высеченное из гранитной глыбы, располагалось на небольшом пригорке, окружённое множеством статуй Пана размером поменьше, небольших статуэток и совсем миниатюрных фигурок бога лесов и покровителя нимф. Центральное изваяние представляло собой эрегированный фаллос, по бокам которого внизу были вырублены из гранита две козлиные лохматые ноги с огромными раздвоенными копытами: как будто тело сидящего Пана превратилось вдруг в фаллос и метаморфозе остались не подвластны только нижние конечности. Остальные изображения божества все без исключения также были иттифалличны.(3)  Формы и положения этих фигур были весьма разнообразны, как и материалы, из которых они были сделаны: мрамор, галечник, песчанник, глина, слоновая кость, рыбья кость, рог, дерево, медь, бронза, свинец, олово… На серебро и золото вот только никто не раскошелился… Да это и понятно – Пан был не Зевс и здесь был не храм в Олимпии, а алтарь среди гор.

Мелисса присовокупила к пантеону и свою маленькую фигурку, вырезанную ей Харидемом из древесины кипариса. Она с интересом рассматривала статуэтки, среди которых были настоящие шедевры. Интерес Харидема был значительно глубже, так как он изучал каждое изваяние во всех его деталях и как профессионал смаковал удачные моменты.
- Хайрете! – рядом с Мелиссой и Харидемом появился небольшого роста смуглый человек, одетый в белоснежную египетскую тунику. Длинные прямые чёрные волосы, тёмно-карие глаза, маленькая заострённая бородка, одежда и весь его вид говорили о том, что незнакомец был египтянином. Он внёс свою лепту в пантеон скромным приношением, поставив рядом с фигуркой Мелиссы идеально отшлифованную базальтовую стелу, высотой с ладонь.

Незнакомец представился как Минхор. Родом он был из Египта, из города Панополь, славившегося на всю страну культом Пана, о чём и говорило само название полиса. Эллинскому Пану здесь соответствовал египтеский иттифаллический бог Мин. Минхор был посвящён этому богу и назван в честь него. Отец его, наполовину эллин, наполовину египтянин, дал ему прекрасное эллинское образование. Теперь Минхор путешествует по ойкумене и посещает священные места Великого Пана.
Эта, казалось бы, ничем не примечательная встреча, очень взволновала Мелиссу. Словно невидимые тончайшие иглы пронзили её тело в области глаз, груди, паха и стоп. Она настороженно и пристально посмотрела на египтянина. Он потупил глаза, поклонился и отошёл на почтительное расстояние.

Мелисса подала знак долосу, и тот принёс красного петуха, связанного чёрным шнуром. Жрец храма Посейдона Кассандр, заранее нанятый Мелиссой, со всеми положенными церемониями, принёс птицу в жертву богу лесов, лугов и покровителю стад. Гетера беззвучно молилась, устремив взгляд к тающим облакам, только губы её слегка шевелились, да  раздувались ноздри от запаха свежей крови. Харидем не мог оторвать взгляд от этой удивительно красивой, благородной и даже в чём-то суровой (по крайней мере, в данное мгновение) женщины. Ему не верилось, что перед ним гетера. Нет… она богиня… или нимфа… Может, сама нимфа Мелисса вдруг воплотилась?.. или вышла из потаённой пещеры озера неведомой никому тропой?.. Харидем пошатнулся от лёгкого головокружения. В красоте Мелиссы не было ничего вульгарного, площадного, общедоступного… Её  мифическая красота, действительно была недоступна, как красота Елены Прекрасной или её дочери Гермионы… или даже самой… Афродиты… Нет, Мелисса по какому-то недоразумению судьбы стала гетерой… она должна быть… «О, только бы боги не прогневались…» – подумал Харидем. «Она должна быть ну хотя бы жрицей…» Вдруг что-то мягко толкнуло его в затылок… «Персефоны», – подумал он. В это же мгновение Мелисса превратилась в древнюю колонну-статую Ко;ры-Персефоны, виденную Харидемом в ущелье. Он едва не упал и ощутил на лбу капли холодного пота. Перед ним стояла Мелисса всё также отрешённая в молитве. «Ты должен изваять статую Коры-Персефоны», - услышал он шёпот возле правого уха. Харидем опустился на левое колено, вынул из-за пояса маленький кинжал, провёл его остриём по указательному пальцу левой руки, и когда тонкая алая струйка поползла вниз к ладони, произнёс вполголоса клятву.

Это не укрылось от взгляда Мелиссы, и тут же будто кто-то плавно поднял её, вознёс вверх, а затем отпустил, и она стремительно стала падать в озеро, окружённое скалами… но даже не прикоснулась к водной глади, а оказалась… на выступающем из воды камне… рядом стоял Великий Пан и, воздев руки, пел гимн непобедимому свету. Он пел так, будто впервые увидел солнце, будто вечность он пребывал во мраке Тартара и всю эту вечность мечтал о свете и вот сейчас увидел его любведарящие лучи.

Стройное мускулистое тело Великого Пана цвета доспевающей фиолетово-чёрной маслины, обильно умащённое ароматным благоухающим маслом, отражало белые обнажённые тела окружающих его нимф, и от этого казалось покрытым золотистым шерстяным покрывалом с множеством складок.
Гимн, звучащий победоносно-восторженно, экстатически-воскрыляюще и катартически-распевно, привлекал своим мощным и бархатно-мягким тембром всё новых и новых нимф и даймониев к священному озеру на острове Кефала.

Огромный фалл Великого Пана пурпурной колонной вздымался из чёрного межножия к самой груди, и его вершина сверкала сумеречным гранатовым яблоком посреди синих скал. Густая атласная шерсть, плотно покрывающая бёдра и пах божества, всё же не могли полностью скрыть увесистую, словно гигантский орех, мошонку. Конский хвост Пана дерзкой дугой вздыбливался вверх, и вся эрегированная стать бога-всесобирателя, бога-вселюбимца, бога-всепроизводителя излучала в пространство всесжигающую и всенарастающую страсть… резкий эрогенный запах сбил Мелиссу с ног… но… озеро исчезло, будто никогда его и не бывало и она стояла на лесной поляне, окружённой старыми кряжистыми дубами. Её изорванный хитон был подпоясан парою живых чёрных змей, и ещё одна змея обвилась вокруг её волос, стягивая их в пучок… Яркий синевато-белый перун пополам рассёк толстое дерево, которое мгновенно превратилось в огненный столп… Мелисса вздрогнула, покачнулась… потеряла равновесие и, наверное, упала бы, если бы чья-то сильная рука не подхватила её.

- Что с тобой? – прошептал испуганно Харидем.
- О боги!.. Не знаю!.. – лицо Мелиссы цветом напоминало ядовитые грибы.
- Жертва принята. Знаки благоприятны, - услышали они голос Кассандра и тут же заметили справа пару пролетающих воронов.
- Слава бессмертным! – прошептала Мелисса, крепко сжав запястье Харидема.
- Это очень благоприятный знак, - Минхор вновь приблизился к Мелиссе, указывая на воронов, - и он говорит о том, что мы можем спуститься в пещеру, в самое святилище Пана.

- Но без позволения жрецов никто не может ступить…
- Я с ними уже договорился, что в случае благоприятных знамений, они позволят нам посетить самую целлу этого священного места… а в том, что знамения будут благоприятны, я не сомневался, - он перевёл взгляд с Мелиссы на Харидема и, слегка поклонившись, сделал приглашающий жест рукой.
Они прошли под сень миртов и акаций, где среди деревьев и камней их ждали два почтенных седобородых мужа в зелёных долгополых хитонах, украшенных богатой золотой вышивкой. Жрецы велели следовать за ними. На краю обрыва среди травы покоилась вместительная лодка. Жрецы влезли в неё, приглашая последовать их примеру Мелиссу, Харидема и Минхора. Вслед за ними в лодку влезли два долоса. Ещё четверо долосов специальными рычагами приподняли и сдвинули лодку с места и при помощи воротов стали на канатах, которые были прикреплены к лодке, опускать её вдоль скалы в котловину озера. Долосы, находящиеся в лодке, отталкивались от каменной стены вёслами, не давая бортам соприкоснуться с неровными уступами этого колоссального колодца. Наконец лодка плавно опустилась на воду, прозрачность которой была такова, что казалось лодка парит на восходящих потоках воздуха. Мелисса и Харидем невольно погрузили руки в эту прохладную невесомость. Озеро своей хрустальной водой соединяло их руки.

Когда лодка вплыла под своды пещеры, оттуда вылетело целое облако летучих мышей.
- Это даймонии Пана, они охраняют его владения… - прошептала Мелисса.
Минхор одобрительно улыбнулся.
Харидему показалось, что лицо Мелиссы сильно побледнело, а одежда стала чёрной… или это просто тьма пещеры превращала шафран мелиссиной хлены в эбен. На белом лице гетеры двумя яркими карминными пятнами горели губы. А глаза её увеличивались, увеличивались… Харидем схватился за край лодки, чтобы не упасть в воду. В это мгновение днище лодки упёрлось во что-то твёрдое.
- Выходите, - едва слышно повелел один из жрецов.
В самой глубине пещеры возвышался алтарь в виде трёх соединённых фаллосов, буквально заваленный цветами и свежими и уже увядающими. Окружающие его каменные стены были расписаны сценами из жизни нимф, сатиров, селенов и их покровителя. Но всё это присутствующие разглядели только при свете факела, зажжённого одним из долосов.

- Хенерет… хенерет … (4) - благоговейно шептал Минхор.
Он водрузил около алтаря ещё одну миниатюрную фаллическую стелу, преклонив колени. Молитвы, которые лились потоком из его уст, невозможно было разобрать то ли из-за того, что он читал их на своём языке, то ли из-за того, что читал он их слишком быстро.
Мелисса глянула на Харидема, затем на алтарь и ей показалось, что от алтаря отделилась прозрачная тень, которая коснувшись её груди и груди её возлюбленного, вылетела из пещеры. Минхор внезапно прервал свои молитвы.
- Мой дед, Кефалид, был жрецом Великого Пана, - проговорил он внятно, обернувшись к Мелиссе и Харидему, - и когда-то он рассказал мне о нимфе Мелиссе, которую Пан любил сильнее всех других нимф… и чтобы выделить её среди остальных, он легонько боднул её своим рогом в левую грудь, оставив на ней отметину…
Харидем почувствовал как задрожала Мелисса – по его спине от её дрожи тоже пробежала дрожь. Мелисса дрожащей рукой сняла с головы венок из свежих фиалок и возложила на алтарь, беззвучно шевеля губами.
Солнце уже поднялось высоко, когда они возвращались в город. Шлейфы ксерампелинового гиматия, (5) в который была облачена Мелисса, длинной и широкой полосой струились по земле, придавая некую торжественность и вместе с тем раскованность движениям гетеры.
- Не знаю… или Великий Пан или мой даймоний повелели мне изваять статую Коры-Персефоны, - тихо проговорил Харидем после долгого молчания, прикоснувшись к руке Мелиссы. – Я хотел, чтобы ты мне позировала для статуи Анадиомены, но теперь… теперь я хочу, чтобы ты мне позировала для статуи Коры-Персефоны… и теперь… я вижу, что на жену владыки ойкумены теней ты похожа гораздо больше, чем на Киприду…
Мелисса остановилась и пристально посмотрела прямо в глаза Харидему.
- Да будет так! Великий Пан соединил нас сегодня, а в полнолуние мы принесём жертву Гекате и Персефоне и да соединят нас воды Стикса навсегда… даже в мире теней…


*Гекатонхейры (древнегреч. миф.) – сторукие великаны, сражавшиеся с богами.
(2)Кефаллинийские острова: Кефалония, Итака, Закинф Атокас, Кастос и Каламос.
(3)Иттифалличные статуи – статуи с эрегированным фаллосом.
(4)Хенерет (древнеегипет.) – целла храма.
(5)Ксерампелиновый цвет – цвет сухих виноградных листьев. Гиматий – верхняя одежда, в виде прямоугольного куска ткани, драпировавшегося вокруг фигуры.