Рапух. Часть 1. Глава 2

Утром, проходя мимо зеркала, я наткнулась на свой взгляд. Разглядывать себя в нём у меня привычки никогда не было, но с появлением нежданного гостя я стала это делать как-то подозрительно часто.
Сегодня из его стеклянных глубин на меня смотрела невысокая смуглая женщина со спокойными серыми глазами. У глаз и рта -  намечающиеся морщинки. Коротко стриженные, мелированные волосы, побитые на висках сединой. Они всегда зачёсывались назад, а потому стояли «ёжиком». Нос недовольно сморщился. Я погрозила отражению пальцем.
- Ох, говорила тебе бабушка, читать надо меньше!
Наскоро закинув в желудок пару бутербродов и запив растворимым кофе, я засела в Интернете. Выяснилось, что в нашей области более пятидесяти известных пещер. Уточнив у Рапуха, что пещера «Абру» (так он ее назвал) была относительно мала, я сузила искомое до семи. Еще пара отпала сама собой ввиду явной отдаленности. Осталось всего пять.
Начали мы поиски, естественно, с самой ближней. Добрались за час до нужного места, но потратили почти столько же, плутая туда-сюда вдоль берега. Рапух почти все это время торчал в моем кармане и возмущался, что уже насквозь провонял собачьим кормом. (Ну, были собачьи вкусняшки там три недели назад, когда я с собакой гулять в поле ходила. Так куртка стиралась потом!)
А когда я вытащила перо проветриться, он чуть не улетел в Волгу, выдернутый у меня из рук сильным порывом ветра. Но именно эта моя беготня за пером и помогла нам найти скрытую за стволом старого тополя тропку. Она уходила вверх почти вертикально.
Вход в пещеру был очень узким. Я чуть протиснулась боком. Внутри сухая галечная дорожка приглашающе вилась внутрь между причудливо изогнутых стен. Мне пришлось достать фонарик, так как Рапух, несмотря на все уговоры, светить отказался. Заткнутый мною в отместку за ухо, внереал тихо возмущался:
«Ну не могу я светить! На это слишком много меня уйдет. Я же не свечка, я — внереал! Ты лучше подумай, как дорогу назад искать будем?»
- Да как все! - парировала я. И следом за фонариком на свет появилась шпулька капроновой нитки.
«О-о-о! Целых сто метров! Как много!» - язвительно прокомментировал её появление внереал.
- Замолчи, у меня их три!
Рапух затих, а я привязала нитку к ветке у входа и пошла вглубь.
Сейчас вспоминать все это немного странно, но тогда меня ничто ни капли не смущало. Мое чувство опасности так и не покинуло глубин мозговых извилин. Более того, казалось, что оно затаило там дыхание, удивленно наблюдая за этой нежданной авантюрой.
Пещера оказалась не так далеко и глубоко. На шпульке даже осталась треть нитки, когда луч фонаря уткнулся в стену. Водя лучом фонарика по сторонам, я огляделась. Больше всего небольшой грот, в который мы попали, напоминал черепаху. Низкий потолок, почти касавшийся моей макушки, практически правильной окружности форма. Других входов, кроме нашего, я не нашла.
«Всё, Ганна. Идем обратно. Никто и никогда из наших здесь не был».
- Ты уверен?
Такая безапелляционность меня слегка покоробила, но тон Рапуха был невозмутим.
«Однозначно».
На обратном пути мимо меня вглубь проскользнула летучая мышь. Видимо, где-то я ее спугнула. Рапух молчал. У выхода я, побоявшись, что перо опять сдует ветром, снова сунула его в карман куртки.
А когда спускалась вниз, цепляясь за все, что только подворачивалось под руку, над моей головой пролетел клин гусей. То разделяясь на несколько живых «галочек», то вновь выстраиваясь в одно целое, птицы довольно громко перекликались. С замирающим от этой картины сердцем я проводила птиц глазами и восхищённо вздохнула. Не знаю, показалось ли мне, или это ветер так дунул, но мне на миг послышалось, как кто-то тихонько тоскливо заскулил. Я притормозила, прислушиваясь, но звук больше не повторился.
«Чего стоим? Мы так никогда ничего за сто лет не найдем! Шевелись давай!» - неведомо откуда взявшимся генеральским тоном вдруг скомандовал внереал.
- Ах, вот ты как заговорил? Я что тебе, служанка какая? Все, хватит на сегодня, мне еще обед готовить!
Я спрыгнула на ровную полоску песчаника. Отряхнула с ладоней жёлтую сухую глину и пошла к воде.
«А-а-а… Извини, Ганя, прости, пожалуйста! Ну что ты, я случайно! Давай еще одну пещерку посмотрим!»
Тон Рапуха в моей голове стал таким, что я легко представила, как он становится передо мной на колени (если вообще можно вообразить перо с коленками).
Эта мысль меня позабавила, но решения моего не изменила. Я развернулась и пошла к подъему, который выходил на дорогу.

А ночью мне приснился снова странный сон.
Воздушный змей был ветром шалым принесен
И бился, пойманный разлапистой ольхой,
Пытаясь выбраться, и обрести покой.
Змей наклонял ко мне бумажное лицо,
Прося распутать цепких лап ольхи кольцо,
И отпустить его на волю, к небесам.
Бегу я к дереву, но змей взлетает сам.
Вот он уменьшился, и вот уж нет его.
И словно не было. Ни змея, ничего…

До второй, намеченной нами, пещеры ехать на «газели» нужно было почти полчаса. Потом идти до старой турбазы «Красный Октябрь» и вдоль берега возвращаться к скалам. Прямо от остановки в нужном нам направлении шла заросшая травой, но довольно хорошо сохранившаяся колея. Это значительно облегчило наши поиски. Уже через полчаса я стояла у покореженных временем и людьми, распахнутых настежь ворот.
От турбазы практически ничего уже не осталось. Только ржавые трубы от пляжных грибов торчали местами на берегу. Да кирпичный остов здания начальника турбазы еще кое-где светлел остатками побелки. Спустившись к реке, я повернула в сторону Александровского моста. Вид отсюда на него был неплох.  Жаль, далековато только.
«Мне он тоже всегда нравился. А как шикарен он с высоты птичьего полета! Особенно весной, когда лед уже сойдет. Волга такая широченная — прям море! Он тогда выглядит как ажурный поясок на тонкой девичьей талии!» - восторженно поддакнул моим мыслям Рапух.
- Ну что за манеры - влазить в чужую голову! - возмутилась я.
«Прости, я не нарочно, ты слишком отчетливо думаешь...» - тон внереала осел, словно я застала его за подглядыванием в щёлку.
Поняв, что он действительно не виноват, я успокоилась.
- Ладно, пошли.
Сверившись ещё раз с картой, я убедилась в верности выбранного нами направления. Пещера носила статус известной практически всем, а потому, в отличии от первой, нашли мы ее достаточно быстро. Вход представлял собой довольно широкий, но неглубокий колодец, в который для удобства спуска было опущено высохшее дерево вершиной вверх. По остаткам веток, как по ступеням лестницы, я слезла на каменное дно. Два ответвления колодца вели в противоположные стороны.
- Куда пойдём сначала? - спросила я.
«Посвети фонариком, может увидим что?» - нерешительно сказал мой напарник.
Я поняла, что решать мне. А потому, привязав к дереву капроновую «нить Ариадны», полезла в правое ответвление.
Оно уходило вперед всего метров на пятнадцать и заканчивалось вполне обжитым подземным «бунгало». О его бурном летнем прошлом без обиняков заявляли пустые винные бутылки, остатки костра, и даже какое-то подобие лежака.
«Не то».
Вернувшись, я шагнула влево. Сначала ход был вполне проходимым. Но метров через десять он сузился и уменьшился до таких размеров, что мне пришлось встать на четвереньки.
- Рапух, ты ничего не чуешь, может зря я тут корячусь? - задала я вопрос своему «проводнику». Но дождалась только извинений.
«Прости, смогу сказать только на месте. Здесь ничего не понятно. Слишком мало места. Все сны как коврик в трубочку скручиваются...»
- Даже рук у тебя нет. Хоть бы фонарик подержал!
Рапух только вздохнул.
Стены и пол постепенно ослизли. Под руки постоянно попадались какие-то то-ли слизняки, то-ли водоросли. Рюкзак цеплялся за корни, торчащие то тут, то там, и постоянно съезжал.
Наконец, когда я уже хотела поворачивать назад, потолок резко ушел вверх, и в глаза мне ударил солнечный свет. Я поняла, что в одну из прошлых вёсен боковую стену пещеры подмыло паводком, и она утянула за собой потолок. Пещера просто перестала существовать как пещера, а стала ничем иным, как другим выходом.
С верхнего края разлома, на меня удивленно таращилась здоровенная чайка.
- Вот так дела… - разочарованно протянула я.
«Да… А я все гадал, почему вижу свет».
Обидно было лезть обратно тем же путем, но другого варианта не было. Разлом висел метрах в пяти над водой, а вокруг были только каменные стены, заканчивавшиеся где-то далеко наверху.
Дома я решила освежить в памяти координаты следующей пещеры. Рапух щепетильно следил за моими пальцами, набирающими на клавиатуре нужные буквы.
«А ты уверена, что посмотрела все подходящие варианты? А вдруг наша — именно та, которую ты пропустила? Что мне тогда делать?»
- Рапух, ну что ты паникуешь? Мы проверили только два пункта из пяти вероятных!
Внереал тихонько заныл. От этого виски мои заломило, словно от звука старинной бормашины.
- Прекрати! - шлёпнула я по столу рукой. - Если ты собираешься мне каждый день (да и ночь, что уж тут) выносить мозг, я лучше верну тебя туда, откуда взяла!
«Ну и пожалуйста! Думаешь, ты одна такая стихоплетчица? Да у меня в запасе еще четыре!»
Внереал взмыл до потолка и гордо отвернулся. В голове у меня раздалась мелодия какого-то марша.
- И почему же тогда ты выбрал меня? Почему? Ну? - упорно настаивала я на ответе.
Рапух затих.
- Что молчишь? Завтра же с утра поеду, и отвезу твое гусиное величество! Ни забот, ни хлопот не будет!
Внереал тихо прошептал какую-то кракозябру. Ругался по своему - как пить дать… Потом медленно опустился ко мне на плечо.
«Ну почему нам дано выдумывать, а соврать — язык не поворачивается… Не нужно меня никуда везти… Ганна, ты единственная из пяти подходящих мне людей сама подобрала перо… - Рапух обреченно вздохнул. - Ну заведено так у внереалов! Я позвал. На мои сны о Голубом озере откликнулось пятеро. Все они, как и ты, были на озере и видели гуся. А вот перо подобрала только ты…»
Мне стало любопытно.
- И что же, каждый, кто подбирает где-то перо птицы, становится писателем или поэтом?
«Нет. Только если он взял в руки внереала, когда тот позвал его. Чаще люди берут в руки просто перья».
- Ну слава Богу, а то уж я думала, что мои куры утыканы внереалами! - я даже хихикнула, представив это.
«Не смешно! - возмутился Рапух. - Куры — это просто куры! Хотя… Когда-то они летали! Вот тогда с ними и можно было встретить моего дядю!»
- Твой дядя придумал курицу? - удивилась я.
«Вообще-то — дикого рыжего петуха с красивейшим хвостом и шикарными шпорами! Дядя летал с ним, и сражался вместе со своим человеком! О! Это были те еще сны!» - внереал даже зажмурился от восторга.
- Здорово! Расскажешь?
«Не сейчас. Да и отвлеклись мы с тобой. Давай о пещерах».
- Рапух, я не геолог конечно, но ты уверен, что за все это время пещера не… Ну там, смещение пластов, вода, землетрясения, и всякая подобная лабуда…
Внереал помолчал. «Нет. Я чувствую. Она есть. Причем, где-то близко».
- Может, сам посмотришь, что люди в интернете пишут?
Я развернула экран ноутбука в сторону Рапуха.
«Увольте меня от этого! - поднялся к потолку внереал. - Я эти ваши « комменты» и «репосты» на дух не переношу! Давай лучше завтра поедем и посмотрим третью пещеру. Ага?»
- Утро вечера мудренее. Слушай, мне что-то на ум пришла сказка о золотом петушке… Не про дядиного петуха там речь? - попробовала я переключить Рапуха на другую тему.
«Ну это только отголоски, легенды. Эхо снов, как у нас говорится…»
Ответив, по его мнению, на вопрос, внереал тут же вернулся к своим «баранам».
«А если интересно, посмотри в своей электронной коробке — сколько в человеческих историях упоминаний о птицах? Сотни, тысячи, а, может, гораздо больше! То-то же! Люди всегда были благодарны своим внереалам! А мне вот тут тебя уговаривать приходится...»
- Ты хочешь сказать, что я неблагодарная, да? Мотаюсь, как какой-то умалишенный диггер по пещерам всяким! - возмутилась я.
«Все, все, все… - заюлил внереал, снова опускаясь мне на плечо. - Завтра идем?»
- До завтра дожить надо.

Горы, поросшие низенькими кривыми деревцами. В хижине, сложенной из сланцевых плашек, сидит прямо на полу одетый в черные ратные доспехи воин. Видно, что он обессилен. Рогатый шлем и кожаные наплечья боевых доспехов расцарапаны чем-то острым. Он достает из ножен меч и прячет его в глубине расщелины, почти не заметной у основания стены. На землю с воткнутого в стену обломка копья слетает огромный рыже-золотой петух. Он помогает человеку зарыть оружие, ловко орудуя сильными когтистыми лапами… Воин берет из напоясной сумки ленту папируса и бамбуковую палочку. На светлом листе появляется вязь иероглифов…

Цао-Цао, Великий Отец наш, гора в новолуние!
Свой талант я на битву за пост твой потратить должен!
Как стрела — легка и стремительна мысль в свободе;
Столь же каменны мысли те, коль в неволе держишь.
Я прошу — не ломай стрелы оперения пестрого!
Цао-Чжи, твой последний сын, не желает битвы!
Мне петух мой уж петь устал о врагах поэмы!
Старший сын твой возьмет твой меч и продолжит дело!

Воин скручивает написанное в трубочку, связывает, с поклоном вручает петуху. Тот, кланяясь в ответ, принимает свиток. Взмах огромных крыльев — и петуха в хижине уже нет...