Мгла 3. Глава V. Первые радости

     Максим безгранично верил своей жене. Он неоднократно имел возможность убедиться в ее кристальной честности, благородстве, которое она проявляла даже в тех ситуациях, в которых он и думать бы не стал о своих противниках. Если сейчас она заявила, что виноват сынок мэра, значит  так и есть.
        Макс почувствовал некое удовлетворение, и даже уважение к себе. Нет, не зря он постоянно сомневался и в выводах начальника отдела ГИБДД, и в рассказах капитана Васнецова. Одного поля ягодки оказались. Хотя, нет, не совсем. Капитан лицо подневольное, но это его все же не извиняет. Если ты честный человек, должен им и оставаться.

        Лена, понимая, что муж сгорает от нетерпения, продолжила:
        - У меня в Новосибирске одногрупник работает в транспортной прокуратуре, Влад Юрьев. Я попросила его уточнить, не вылетал ли из Новосибирска в Кузбасс в прошлую пятницу Карпов Денис Валерьевич. Оказалось – вылетал вечерним рейсом в 21.15. Полету здесь со всеми ожиданиями в накопителях и прочее всего часа полтора.
        Ты понял теперь?
        Этот Карпов сбил Алешку на переходе, сразу умотал в Новосибирск, куда-то пристроил машину в ремонт, сам на самолет. Из аэропорта на такси домой, а утром, как ни в чем не бывало в ГАИ. Но заявление он писал в субботу, а не в пятницу, хотя зарегистрировано оно именно пятницей. И сделано это с подачи начальника ГИБДД, скорее всего по просьбе мэра. Не мог он утром заявление написать об угоне, а вечером из Новосибирска выбираться.

        Максим был в восхищении, он бы сам никогда до этого не додумался. А его жена, безвылазно находясь в больнице, умудрилась получить важные сведения, да еще в другом регионе. Ну не молодец ли!
        Елена между тем продолжила.
        - Это еще не все. После того, как это прояснилось, я попросила Влада посмотреть записи с камер наблюдения на въезде в город со стороны Кузбасса в районе четырех – пяти часов. Понятно, что это неофициально, но он все же сделал и сейчас мне отзвонился.
        Денис Карпов засветился на камере на въезде в Новосибирск. Его остановил патруль ДПС, потому что он ехал с разбитым бампером без переднего номера, который, скорее всего, снял сам, чтобы невозможно было отследить его по камерам. А тут такой облом.
        Влад рассказывал, что судя по записям он долго из машины не выходил, все с гаишниками через окошко общался, но те все же заставили. А стояли они как раз под камерами.

        Тут Максу пришла интересная мысль в голову.
        - Лен, а если это не он, а угонщик.
        - Макс, - как  ребенку стала объяснять Лена, - угонщик с правами в кармане, конечно, может быть, но маловероятно. Только лохи документы на машину под противосолнечными козырьком оставляют, а здесь почти готовый юрист. Если бы это был угонщик, машина давным-давно была бы у владельца, все-таки неделя почти прошла. Или, по крайней мере, ему бы сообщили об этом. А вчера, капитан, который ведет это дело, ничего о машине не знал. Ты же сам с ним беседовал.
        И потом… Есть такое понятие как социальные сети, где можно найти кого угодно и что угодно, даже фотографии. Вот и Денис Карпов там зарегистрирован, и в «Одноклассниках», и «ВКонтакте». Там и его фотография есть. Рядом со своей машиной красуется. Я Владу скриншот переслала, он совпадение подтвердил.

        Если бы не Алешкино состояние Макс бы ликовал. Здесь он просто спросил Елену:
        - Лен, теперь я могу с гаишниками, да и с мэром разобраться? И, самое главное, с этим сынком мэровским? - последнее он произнес с каким-то пренебрежением и презрением.
        - Макс, не спеши, не будь таким кровожадным. Здесь отец защищал своего сына, пытался вытащить его, если не из тюрьмы, то из явного дерьма. А с полицией еще проще - подчиненный не мог противиться просьбам начальника, что полковник, что капитан. Как бы ты поступил? Знаешь? - Лена и тут пыталась быть объективной и милосердной.
        - Ты же сама говорила, что зло должно быть наказано, - недоумевал Максим.
        - Может им дать шанс самим все исправить и поступить по закону? - не сдавалась Елена. - Ты лучше подъезжай сегодня вечером, обсудим все. Не надо с плеча рубить.
        Максим пообещал.

        Ближе к вечеру Максим отправился к Алешке с Леной. Пропуск беспрепятственного посещения второй нейрохирургии у него был – коллеги из старшего звена поспособствовали, но этим он не злоупотреблял, в сончас или ночью не приезжал.
        Обычно Максим заходил в стационар через центральный вход, который закрывался после окончания вечернего посещения больных родственниками, где-то около восьми. Вот и сейчас, оставив машину на парковке на другой стороне улицы, спокойно направился в отделение.
        Возле входа стоял полицейский Уазик, у которого были открыты и водительская и задняя дверь. Это показалось Максиму странным. По опыту своей больницы он знал, что ответы на вопросы, связанные с пострадавшими в криминальных разборках или ДТП можно получить в приемном покое, но уж никак не в холле у центрального входа, где кроме пожилого охранника, да гардеробщицы никого из персонала нет. И что они знают?

        В кабине сидел или скорее полулежал  водитель с запрокинутыми за голову руками и, казалось, дремал. У распахнутой задней двери, выставив наружу гордо поднятую голову и высунув из открытой пасти розовый язык, лежала самая настоящая овчарка. Ее сопровождающего видно не было, наверное, прятался в глубине салона. Значит, давно здесь загорают. На посещение полицейскими кого-то из больных родственников это похоже не было, и Максим направился к лифту, так и не придумав причины для приезда полицейских в больницу.
        В небольшом холле перед отделением, где обычно в это время на кожаных диванчиках сидели и родственники и больные, никого не было. Было пусто и возле поста, где обычно медсестра занималась бумажной работой. А вот в конце коридора, где в палате лежал его Алешка, было многолюдно. Причем помимо людей в белых халатах Максим заметил двоих в полицейской форме.

        Сердце мгновенно ускорилось, забилось тревожно, ноги непроизвольно стали двигаться быстрее. Еще немного и Максим бы побежал, но навстречу ему устремился мужчина в белом халате, в котором Макс узнал заведующего отделением Михаила Юрьевича. Тот был лечащим врачом Алешки и занимался им вместе с кем-то из реаниматологов.
        Заведующий казался крайне возбужденным, озабоченным, и в то же время растерянным, что легко читалось по недоумению на его лице. Остановив взволнованного папашу на подступах к палате, он хотел заговорить с ним, но, казалось, не знал с чего начать.
        - Что случилось? - даже забыв поздороваться, нетерпеливо спросил Максим.

        Тот, разведя руки в стороны, отвел глаза и беспомощно поднял брови вверх.
        - Максим Сергеевич, самое главное - успокойтесь… А что случилось?.. Что случилось?.. Мы бы сами хотели знать, что случилось. Просто… мистика какая-то…
        - И все-таки… С ними все в порядке? – он пытался получить ответ от заведующего.
        - Надеюсь, - неопределенно пробормотал Михаил Юрьевич. - Их нет в палате, Максим Сергеевич. Они… - он словно набирался духу и потом вдруг выпалил, -  они пропали…
        Руки его бессильно опустились.

        Максим почувствовал непреодолимую слабость в ногах, и устало прислонился к стене, а доктор между тем продолжал:
        - Дежурная сестра как обычно в шесть зашла померить температуру, а в палате пусто. Представляете – пусто!.. Ни мальчика, ни матери… Вещи все на месте, даже телефон Вашей супруги на тумбочке, а их… нет.
        Сестра ко мне, я как раз сегодня дежурю. Мы сначала сами все посмотрели, все палаты и подсобные помещения проверили. Пусто! Тогда по всем этажам пробежались и то же безрезультатно.
        Понятно, если бы Ваш сын ходил, можно уйти, а тут – кома. Да и Елена Юрьевна вполне разумная женщина… Пришлось полицию вызывать. Они даже собаку розыскную привезли. Та покрутилась в палате, но даже из нее не вышла. Села и сидит.
        И никто в коридоре или где-то их не видел,  ни охрана, ни персонал в приемном покое, никто. Из здания они точно не выходили.
Не знаем, что и думать. Я же говорю – мистика.

        Окончив свою несколько сумбурную и взволнованную речь, Михаил Юрьевич решился посмотреть в глаза Максиму, поднял свой взгляд и буквально оторопел. Еще немножко и его челюсть устремилась бы вниз.
        Прислонившийся к стене, упираясь в нее затылком и закрыв глаза, Максим улыбался. Именно улыбался, и улыбался от души. Это была не гримаса, не вымученная улыбка одним углом рта, как бывает при неприятном известии. Это была улыбка, которой человек готов поделиться радостью с другими, когда он испытывает чувство полного удовлетворения.

        Обалдевший от такого проявления явно не соответствующих ситуации эмоций, заведующий подергал Максима за рукав накинутого на плечи халата:
        - Максим Сергеевич, с Вами все в порядке?
        Может этот, пусть и молодой мужчина, находившийся несколько последних дней в жесточайшей стрессовой ситуации, получивший сегодня такое неприятное, просто убийственное известие, взял, да и умом тронулся? Почему нет? Чему тут можно улыбаться?
        Но Максим оторвался от стены, увидев изумленно раскрытые глаза заведующего, спокойно и вполне разумно ответил:
        - Михаил Юрьевич, я в порядке. Я уверен - все будет хорошо. Они найдутся, - помолчал, словно соображая, что же еще можно сказать, чтобы с одной стороны его не посчитали сумасшедшим, а с другой не раскрывая семейной тайны. - Вот чувствую я…

        После еще нескольких ничего не значащих фраз Максим направился в палату, испросив разрешения немного там посидеть. Крайне довольный заведующий, да и полицейские, что оставшийся в одиночестве отец и муж не устраивает истерик, не требует немедленного продолжения поисков, оставили его в покое.
        Если бы они заглянули в палату, то увидели бы, что Максим сидит на стуле возле кровати с крепко сжатыми кулаками, непрерывно раскачивается и как молитву повторяет:
        - Теперь все будет хорошо… Теперь все будет хорошо…
        Он нисколько не сомневался, что Лена с Алешкой сейчас находятся очень далеко от этой палаты, и не факт, что вообще на Земле.

        Лена позвонила где-то через сутки.
        Весь день Максим не знал, куда себя деть и чем заняться.  Елена наказала ему не применять никаких карательных мер к виновникам аварии без предварительного совместного обсуждения, которое сейчас по известным причинам было невозможно, и нарушить данное слово он не мог. Это его напрягало.
        Пытался читать, смотреть телевизор, мерил шагами комнаты, мотался из угла в угол, что-то ел, но мысли его были далеко. Даже не мысли, а так, какие-то обрывки, перескакивающие с одного на другое, поэтому, когда раздался звонок мобильника, он мгновенно схватил телефон.
        - Макс… Макс… Ты меня слышишь? У нас все хорошо, Макс. Ты понял? У нас все хорошо. Алешка здоров, передает тебе привет.
        И тут же послышался радостный звонкий голосок сына:
        - Папа!.. Папа!.. Привет! У меня все хорошо, я здоров!.. Я уже бегаю…
        Максим молчал, не мог сказать ни слова, потому что горло у него перехватило, а из глаз самопроизвольно покатились крупные слезы, которых он нисколько не стеснялся и даже не пытался вытереть.

        Лена, удивленная молчанием, встревожилась.
        - Максим, ты нас слышишь?..
        Откашлявшись, стараясь не шмыгать носом, Макс ответил:
        - Лена, я здесь. Я вас прекрасно слышу, и я очень рад, что все хорошо.
        Голос Елены еще больше потеплел:
        - Максим, родной мой, спасибо тебе! Спасибо, что заставил меня выйти на принцессу… Если бы не ты… Если бы не твоя уверенность, я не знаю что бы было, - потом добавила, - Ты можешь сейчас приехать?
        Максим метнулся к тумбочке, схватил права и ключи от машины.
        - Еду!

        Обычно до центра реабилитации, расположенного в соседнем городе, Макс добирался минут за сорок – сорок пять, а тут уложился в полчаса. Краешком сознания он понимал, что обязательно где-то засветился на камерах на трассе и в ближайшем будущем надо ждать «писем счастья» за превышение скорости, но особо не расстраивался, сейчас было не до этого.
        Для того чтобы попасть в отделение ему пришлось использовать все свое обаяние, красноречие и тот самый пропуск на беспрепятственно посещение больницы, ведь заходил он через приемный покой, поскольку центральный вход уже был закрыт.
        Увидев, что лифт застрял где-то на верхних этажах, Максим не стал ждать, а бегом устремился вверх по лестнице. В отделении было тихо и безлюдно, ни в коридоре, ни на посту никого из персонала не было, и Максим стараясь не топать, осторожно подошел к палате, где его ждали жена и так внезапно выздоровевший сын.

        Алешка так и просидел весь вечер у отца на коленях пока не уснул, и только после этого ребятам удалось поговорить. Лена выглядела на удивление привлекательно. Куда делась ее усталость, скорбные складки на лбу, круги под глазами, в которых Максим увидел знакомый блеск. Конечно, единственный сын был здоров, а что еще надо любящей матери.
        Рассказ Елены был не очень красочным, там отсутствовали описания великолепия и привлекательности мест, где им с Алешкой пришлось побывать, но он был точен и краток, что сейчас было главным.