Киномеханик

    Киномеханик Васильев не верил в ангелов-хранителей.
    - Ну какие могут быть крылья во времена сплошного бетона? – спрашивал он.
    Зато верил в свидетелей приземленных желаний.
    - Они ходят за каждым человеком с рождения и снимают всю его жизнь на камеру для посмертного архива, - пояснял он свои убеждения. – Мой свидетель, к примеру, похож на горбуна после салона красоты. Маленький, крепкий, с рыболовными крючками в глазах. Я его пару раз заметил, когда он следил за мной в пивном баре. 

    Несмотря на неверие в крылья, Васильев любил порой заходить в церкви. Он вставал посреди просторного помещения и под строгим взглядом церковного начальства, считал на удачу нимбы над головами нарисованных святых. Нечетное количество по его мнению, сулило хороший сон и теплую погоду, четное – боли в желудке и неприятные вести.
    А вот чего киномеханик не любил по-настоящему, так это фильмы про войну.  Рожденный еще в эпоху летних кинотеатров ему приходилось крутить их часто. Васильев ответственно выполнял свою работу, хотя и считал подобный товар идеологического фронта лживым и пафосным. С пошлыми воинственными речами и фальшивыми героическими позами. По его мнению, эти фильмы отбивали желание целоваться на последнем ряду и провоцировали выходить зрителей из зала строем. Во время таких сеансов киномеханик всегда затыкал уши галстуком и отвлекался на игру в домино со своим отражением в зеркале. 
    Но однажды, проснувшись раньше положенного будильником времени, Васильев увидел за окном то, что не покажут ни в одном фильме. Настоящий военный кошмар. Без лживого пафоса и героической фальши. Зато с кровью, потрохами, безумием и оторванными конечностями. Все вокруг наполнилось тревожными сигналами, а сердце киномеханика, как ему показалось, свело судорогой от страха. Васильев успел сунуть левую ногу в правый ботинок и выскочил из квартиры. Подъезд дома рухнул спустя мгновение.

    - Ну что там внизу? – спросил архивариус, расчесывая седые усы. 
    - Как всегда, хождение по кругу и имперские миражи, - ответил горбун с ухоженным лицом и острым взглядом. После чего он снял потасканное пальто, вынул из горба кинопленки и сразу же с облегчением выпрямился.
    - "Они сражались за миражи", - заметил печально архивариус. - Хорошее название для сериала.
    - Пожалуй, - неохотно согласился свидетель.
    Когда «горбун» ушел налегке, работник архива собрал катушки с пленкой в увесистую стопку. Сначала он хотел посмотреть финальные кадры жизни киномеханика Васильева, но в последний момент отказался. Он не любил «фильмы» о войне. В них было слишком много человеческой глупости. Подняв с усилием пленки, архивариус понес их на свое место, где они вскоре затерялись среди бесконечных стеллажей.