Мичман Володя

ПРОДОЛЖЕНИЕ. Начало читайте здесь: http://proza.ru/2023/02/17/2070

Алексей Доцент представляет серию:

МИЧМАН ВОЛОДЯ
Приключения Доцента в армии продолжаются.

Слоган серии: Верьте в свою исключительность!

В этой серии вы узнаете:
Что нам пел на своём концерте прапорщик Ермоленко; Вкусная ли была курица у мичмана Володи; Почему японский терапевт выжил в Хиросиме; Сколько нужно водки, чтобы угнать поезд в Европу, а также многое другое...

Итак, мы выгрузились из автобуса, и прапор повёл нашу колонну в зал ожидания, где мы все и расположились. Отец остался ждать на улице со стороны перрона. Прапор нам не переставая зачитывал правила поведения и безопасности при нахождении на вокзале, в поезде, да и вообще, - в пути, чтобы не дай Бог чего с нами не случилось, ведь он сейчас своей головой отвечает за каждого из нас перед целым министром обороны России. Особенно он подчёркивал опасность употребления спиртных напитков и наркотиков в дороге, поскольку был уверен, что у нас всё это есть, несмотря на шмон в распределительном пункте. При этом прапор не забывал напомнить нам о том, что с нами едет человек, которому не всё равно, что он якобы всё понимает и тоже, как и любой нормальный мужик, любит выпить и покурить. Кого и что он имел в виду - совершенно ясно.

В антрактах между выступлениями прапора я выбегал к отцу и делился впечатлениями. В целом "концерт" мне понравился - Ермоленко оказался весьма юморным мужиком - с такими не скучно в армии.

Наконец раздалась команда строиться, так как наш поезд подошёл к платформе. Дальше мой батя уже с нами не пошёл, мы пожали друг-другу руки, обнялись и я зашагал с группой на посадку, пообещав писать домой письма и, по возможности, звонить.

Честно признаюсь, что на этом самом моменте, я за всё время подготовки к отбытию в армию, сломался. На мои глаза выступили скупые мужские слёзы, а в голове снова стали витать грустные мысли. На целых два года я покидал не только отчий дом, но и родной Питер! Когда ты прожил всего восемнадцать, то два  - это довольно долгий период. Два года жуткой неизвестности! Из тех, кто тебя сможет поддержать - это лишь ты сам, Господь Бог и, может быть, новые друзья, которых ты заведёшь уже здесь, в армии. Ни мамы, ни папы, ни Краха с Косым здесь уже не будет. Всё это время моим окружением будут совершенно чужие взрослые люди в военной форме, а также вонючие казармы и дисциплина с дедовщиной! О последней я был наслышан! Если уж на гражданке творился такой беспредел, то что можно было говорить о разваливающейся армейке! Ходили слухи, что там - почти как в тюрьме, и, прежде чем ты начнёшь военную жизнь, тебя на "хате" ещё как следует "пропишут"!

Смогу ли я постоять за себя? Не сломаюсь ли, как это было в школе? Получится ли у меня сохранить свой, полученный на гражданке авторитет?

Итак, мы всей гурьбой, под командованием старшего прапорщика Ермоленко садились в поезд рейсом Санкт-Петербург - Калининград. Как выяснилось, Министерство обороны РФ выкупило не отдельный вагон для призывников, как предполагал советской закалки отец, а лишь некоторые места в этом поезде, неравномерно распределённые по всему составу. Например, в плацкартном вагоне номер 6, где ехал я, было размещено лишь восемь призывников, причём вперемешку с гражданскими лицами. Меня и ещё одного парня по имени Жора усадили в "купе" со старенькой бабушкой и каким-то мичманом, который потом оказался отличным чуваком. Дело было около семи вечера, и бабушка почти сразу же завалилась на своё нижнее место спать, сказав:
- Если что, сынки, я глухая, поэтому не беспокойтесь.

Когда поезд тронулся, прапор пробежался по вагонам, сказав всем, где расположился он сам, и, дескать, если что - обращайтесь и наливайте. Однако для порядка он в очередной раз, хитро сузив глаза, напомнил нам, что распивать спиртные напитки - не хорошо, после чего ретировался.
Как только Ермоленко ушёл, сидящий с нами мичман спросил:
- Служить едете, ребята? Куда?
- Да, сказали, что в Калининград, - ответил Жора.
- Круто! - закивал головой мичман. - И я в Калининград еду, тоже там служу. Не, мужики, реально круто! Отслужить в армии должен каждый уважающий себя парень! Зовут меня Володя. Вас как?
- Я - Лёха.
- Я - Жора.
- Приятно познакомиться! - протянул нам руку мичман Володя. - Ну, что-ж, теперь, как в фильме "Бриллиантовая рука", помните? А вы какие-нибудь сувениры с собой берёте? Нет. А я взял. Водку? - И, рассмеявшись, мичман достал из своего большого чемодана литровый пузырь водки "Абсолют".

Мы, не веря своим глазам, уставились на бутылку. Мичман постелил на стол газету, поставил бутылку на стол, затем снова залез в чемодан и вытянул оттуда здоровенный пакет с едой.

- Вот курочка копчёная, ребята, помидорки, огурчики, хлеб, - приговаривал он, раскладывая еду на столе. - Любую водку нужно обязательно хорошо и вкусно закусить! Предлагаю отметить ваше вхождение в военную жизнь, так сказать, - с сегодняшнего дня вы стали настоящими мужиками! А то развелось сейчас этих косарей, да болявошных... Что из них вырастет?
Мы с Жориком стали мяться:
- Ну... ээээ... наш прапор...
- Ваш прапор сейчас треснет пол-литра в харю и на боковую, как вот эта бабулька, - резко вставил мичман. - Знаю! Я сам - прапор, только на корабле. Давайте, давайте, ребята, не стесняйтесь! Вот стаканчики, открывайте, наливайте...

В общем, с лёгкой тенью робости мы налили себе по полстаканчика, мичману - целый, и хлопнули втроём "За Российскую Армию!". В результате настойчивой просьбы Владимира, смачные куски его копчёной курицы быстро исчезали в наших ненасытных ртах, молодые зубы которых молотили в пыль даже её толстые кости. Водка, помидоры, огурцы и хлеб беспардонно летели туда же, а госпожа беспардонность росла по мере поглощения лютого "Абсолюта".

После того как воображаемая "ватерлиния", показывающая остаток водки в бутылке, упала ниже половины, мы с Жоркой стали давить мичмана на жалость нытьём о нашей трагичной судьбе, которая, возможно, тащит нас в самое жерло Чеченской войны. На что уже порядком захмелевший мореман нам выдал порцию примерно следующей философии:

- Вот, что я вам скажу, ребята. Никогда ничего не берите на свой счёт раньше времени. Да, в Чечне идёт война. Да, туда отправляют много неопытного молодняка, который быстро гибнет. Да, есть вероятность, что отправят туда и вас. Но, нет тому гарантии на все сто процентов! Всегда верьте в свою исключительность! Даже, если вокруг - девяноста девяти процентный мрак, то есть как минимум один шанс, что именно в том месте, где окажетесь вы - будет светло!
Однажды в 1945 году в Японии произошла такая история. По главной улице города Хиросима на работу шёл один японский врач. Он читал на ходу газету и... вдруг провалился в канализационный люк. Люк был глубокий, и, упав, японец сломал себе ногу, а также весь испачкался в нечистотах. Он ругался и даже плакал, виня всех и вся в своём невезении. Но в тот момент, когда японец упал вниз, над Хиросимой взорвалась американская атомная бомба. Все, кто был на площади, мгновенно сгорели заживо от яркой атомной вспышки. Затем пришла взрывная волна и превратила часть города в руины, которые погребли под собой ещё тысячи жизней. Погибло много людей. Через какое-то время наш японец, хватаясь руками за скобы-ступеньки и помогая себе здоровой ногой, вылез из люка на поверхность. Каково же было его изумление и ужас, когда он увидел вокруг горы сгоревших трупов и разрушенный город! А он остался жив! И этот япошка вовсе не был императором, президентом или директором, а работал обычным врачом-терапевтом, однако Создатель решил оставить его в живых, чтобы он смог потом лечить тех, кто пострадал сильнее, чем он. И, как оказалось, таких везунчиков было ещё много, но спаслись они все совершенно разными способами.
Понимаете, друзья мои, о чём я вам толкую? Даже на поле боя, где плотно свистят пули и рвутся мины со снарядами, у солдата есть возможность перебежать его вдоль и поперёк, если сейчас ему не время умирать, и он ещё кому-то нужен. Но надо заставить себя поверить в свою исключительность! Каждый из нас очень важен в этом мире, просто мы не видим всю картину целиком! И к вере в свою исключительность нужно всегда подходить так: да, кого-то сегодня и убьют, но я - исключение! И эта вера поможет вам выжить! Так что, давайте выпьем за самое дорогое, что у нас есть, мужики, - за веру!

И мы втроём снова опрокинули в себя по целому стаканчику жгучей водки. Я от души крякнул, закусил оставшейся помидоркой и молча уставился в окно, где по уже давно сгустившейся темноте мимо нас медленно проплывали одинокие уличные фонари.
Гляди-ка, подумал я, а действительно, с той стороны поезда - кромешная тьма и неизвестность, а мы - исключение, у нас тут светло, весело и даже довольно интересно!

Когда "Абсолют" закончился, в ход пошла водка, которую мне в рюкзак сунул мой отец. Но тут мы приговорили лишь одну 0,5 из трёх, так как я и Жора уже начинали барагозить. У нас появилась навязчивая идея собрать всех "наших" в одном вагоне, после чего найти прапорщика Ермоленко, напоить и сбросить его с поезда.

Мичман посмотрел на нас и сказал:
- Всё, мужики, думаю, вам уже хватит! По-пьяни революцию не делают - будет только хуже. Прапорщика не трогать - я сам с ним разберусь. И больше выдержки, солдаты! Нам два раза границу пересекать, поэтому пока лучше не создавать проблем.

После слов мичмана наш бунт несколько поугас, но желание продолжать банкет не пропало. Вторую 0,5 мы раздавили с Жорой уже в тамбуре - мы просто сидели, пили, курили, трещали о жизни. Я крепко подружился с Георгием - хороший оказался парень.

И вот, что я понял в тот момент. Когда ты оказываешься во власти судьбы, когда рядом с тобой нет поддержки, главное - это с кем-нибудь подружиться! Всегда нужно найти такую возможность, потому что даже вдвоём гораздо легче проходить испытания, какими бы они не были. Любая верёвочка становится крепче, если её переплести с другой такой же, и чем больше верёвочек сплетено в канат, тем он прочнее!

Однако вернёмся в поезд.
Потом, судя по всему, мы с Жорой пошли спать, потому что проснулся я уже около 4-х утра на своём верхнем месте. Ещё до конца не проспался - голова шальная, во рту кака. Выглядываю в окно - темно, проезжаем какой-то населённый пункт, и надпись на одном из зданий светится: "POLICE". Потом ещё одна латиницей, и ещё одна... Боже мой, думаю, что это? Постарался вспомнить, куда я еду и зачем? Вспомнил. Но почему надписи на иностранном языке? Похоже, опять вляпался в какой-то блудняк - такое со мной уже случалось. Вероятно, нажрался, вышел покурить на станции, а потом сел не на тот поезд! Это в лучшем случае! А вдруг мы с Жорой всё-таки учинили восстание? Вдруг, как и планировали, убили прапора, угнали поезд и теперь едем в... Европу! О, ужас!

Вдруг с нижнего места по диагонали голос мичмана:
- Лёх, чего не спишь?
- Где это я? - только и смог я спросить.
Мичман выглянул в окно, увидел на здании очередную светящуюся вывеску латиницей, всё понял и ответил:
- Литву проезжаем. Скоро Вильнюс. Не ссы, Лёха! Говорил же, больше не надо!

Володя повернулся на другой бок и вновь засопел. Я брякнулся на подушку и уставился в третью полку. Вихрь мыслей в голове потихоньку успокаивался. Слава Богу, что это не блудняк! Однако светящиеся нерусские надписи меня отрезвили - весь хмель вдруг выветрился из головы, и оставшуюся ночь я пролежал, глядя то в потолок, то в окно.

По пути наш поезд останавливался в литовских городах Вильнюс и Каунас, где я любовался антуражем заграничных вокзалов. Запомнилось так же, как после стоянки в одном из этих городов наш состав вдруг пошёл в обратном направлении! Это сменился локомотив, который прицепили к противоположному концу поезда. Сейчас я понимаю - это нормально, но тогда такой поворот событий для меня оказался в новинку, и на некоторое время я снова впал в нервяк.

Делали мы остановки и на приграничных станциях, где по вагонам ходили молодые девушки в военной форме и с собаками - пограничницы, которые проверяли у пассажиров документы. Однако нас, призывников, они никоим образом не касались - наши военники забрал у нас Ермоленко, и он сам с ними разбирался.
И тут мне вспомнились рассказы отца. Когда он служил во флоте, его корабль часто заходил в литовские Лиепаю и Клайпеду, а базировался в Балтийске - город в Калининградской области. Я сейчас еду по Литве, а служить буду почти там, где была морская база моего отца. Мало того, мой родной дед по отцовской линии в начале ВОВ попал в немецкий плен, и какое-то время содержался в концлагере на территории Литвы - город Ковно (сейчас он называется Каунас). Поразительно, как же судьбы нашей революционной фамилии переплетаются в Прибалтике!

На этой мысли я уснул. Разбудил меня какой-то шум и гам в начале вагона - кто-то ругался с проводником. Однако вскоре всё вновь утихло. Я выглянул в окно - на улице было ещё темно, но ехали мы уже явно по российской территории, так как некоторые здания пестрили словами "МАГАЗИН" и "ПРОДУКТЫ 24" - Калининградская область.

Из туалета пришёл мичман Володя и уселся на своём месте. Увидев, что я и Жора проснулись, спросил:
- Как самочувствие, ребята?
Мы оба пожали плечами, хотя наши глаза всё время останавливались на двухлитровой бутылке апельсинового лимонада, стоящей на нашем столе.
- Агаааа! - язвительно вскрикнул мичман, поймав наши взгляды. - Сушняк! Берите, пейте, мужики, не стесняйтесь!

И только когда мы стали слезать со своих верхних коек, заметили пропажу одного бойца - глухая бабулька исчезла - наверно, сошла ночью, пока мы спали. Жора и я заняли её место и по очереди хорошенько приложились к бутылке с газировкой.

За бортом нашего локомотива вскоре стало рассветать. Ехать нам оставалось ещё целый день. За это время прапор Ермоленко, недовольный тем, что так никто его ни чем и не угостил, прибегал в наш вагон раза три. В его отсутствии мы с Жорой добили последнюю бутылку водки, послав за закуской в вагон-ресторан мичмана Володю. А точнее, увидев, что мы собираемся пить, он сам вызвался сходить купить нам еды, поскольку понял, что закусить нам нечем, а на пути в ресторан нам может попасться Ермоленко и ни куда нас не пустит.

- Этак на старые дрожжи можно и белочку поймать, мужики! - сказал он, взял у нас деньги и убёг.
Сам мичман пить больше не стал, сказав, что к своему командованию надо явиться в добром здравии. Из вагона-ресторана он принёс нам хлеба, салатиков и по пачке чипсов. Нольпятка ушла у нас за час, дальше были лишь задушевные разговоры и грустные просмотры пейзажей за окном. Хмельное воодушевление сменялось вязким унынием, затем обратно, и так до тех пор, пока последние пары алкоголя не выветрились из наших харь.

Поезд делал ещё несколько остановок: Нестеров, Гусев, Черняховск, Гвардейск, и я даже не подозревал, что с некоторыми из этих небольших городов Калининградской области меня ещё сведёт судьба.
Когда на улице стало смеркаться, поезд Санкт-Петербург - Калининград уже въезжал в городскую зону. Перед нами замелькали ряды многоэтажек, заводских труб, разных предприятий, появился городской транспорт. Вскоре состав сильно замедлился и за окном показался перрон, а следом и Южный вокзал города Калининграда. Наш поезд остановился и пассажиры засуетились. Похватали своё барахло и мы с Жоркой.

На выходе из вагона мы увидели на платформе знакомые лица питерских призывников. Новобранцы, все изрядно помятые после бурных суток в поезде, со своей поклажей, в которой теперь уже точно отсутствовал алкоголь, стекались из вагонов к месту сбора, где верховодил старший прапор Ермоленко... голодный и злой.

Продолжение читайте здесь: http://proza.ru/2023/03/10/1731

Саундтрек к серии: Сектор Газа - Life
_________________________________________________

Литературный сериал "Мои девяностые" / Сезон "Моя армейка"
Официальное сообщество сериала "Мои девяностые" в ВК: https://vk.com/moi.devyanostie