Репа-репа-теремок

А вот ещё про репку есть сказка. Там только непонятно, с чего это она такая здоровенная выросла. И что дед потом с ней сделал, тоже неясно. На самом деле было так: посадил дед репку. Да не одну, а целый огород. В те времена картошки на Руси ещё не знали, вместо неё репа была. Выросла репа ни большая, ни маленькая, а в самый раз. Надёргал дед репок, запарил в горшочке и пошёл на болото за клюквой. Не одной же репой всю зиму питаться!
Полдня ходил по болоту, полный короб ягод набрал и присел на кочку пообедать. Достал из мешка горшочек и только начал есть, как вдруг вылезла из трясины кикимора болотная, носом шевелит, принюхивается:
– Чем это у тебя так вкусно пахнет? – спрашивает.
– Репой пареной. Хочешь, угощу? – дед знал, что с кикиморой лучше дружить, если не хочешь в трясину угодить.
– Хочу.
Отдал дед кикиморе половину обеда. Съела она, облизнулась и сказала:
– Ничего вкуснее пареной репы в жизни не ела. Вот тебе мой подарок за угощение.
И подала ему пузырёк глиняный.
– Тут, – говорит, – вода стоячая со дна болота. Много тысяч лет она там стоит, силу большую набрала. Придёшь домой, капни из пузырька одну каплю на ведро обычной воды, размешай и побрызгай на репу, что у тебя на огороде растёт. Будет у тебя нынче хороший урожай.
Взял дед пузырёк, но побоялся сразу на всю репу лить, кто её знает, эту кикимору, что у неё на уме.  И капнул для начала на одну только репку, которая ближе к дому росла. Забыл только, что сначала эту каплю надо было в ведре воды развести. На следующее утро проснулся, смотрит, а репка-то выросла большая-пребольшая, и дальше растёт. Того и гляди, избу своротит.  Стал дед репку рвать. Тянет-потянет, вытянуть не может. Позвал дед бабку:
– Помогай, – говорит, – скорее, пока нам эта репка избу не сломала!
Бабка за дедку, дедка за репку – тянут-потянут, вытянуть не могут. Позвали внучку, потом Жучку и кошку – и всё без толку, крепко сидит репка. Уже до самой стены доросла, брёвна затрещали, изба закачалась.
Тут вылез мышонок из норки, спросил:
– Помочь не надо?
Дед только рукой махнул – чем он, такой маленький, помочь может? Но кошка, которой вовсе не хотелось лишиться тёплого дома, сказала:
– Если поможешь, обещаю больше вас, мышей, не ловить и не есть.
Мышонок свистнул, и тут же из всех нор повылазили мыши, и стали под репку подкапываться. И хвостик перегрызли, которым репка в землю вросла. А мышонок ухватился за хвост кошки и воскликнул:
– Тянем-потянем!
И все мыши, которые под репку подкопались, упёрлись спинками в её бока, поднатужились… и вытянули репку общими усилиями.
Дед отдышался, вытер пот со лба, и говорит мышонку:
– Хоть и вредный вы народ, мыши, но в этот раз спасибо вам, спасли избу от разрушения. Что вам дать в награду? Хотите, погреб для вас открою на целый день, берите всё, сколько успеете.
А мышонок ему:
– Это разве награда? До твоего погреба мы и так доберёмся, когда захотим. Подари-ка ты нам лучше эту репку. Выкати её в чистое поле, и мы все уйдём из твоего дома, прогрызём в репке норки и будем в ней жить. И нам хорошо, и запасы твои целы будут.
Согласился дед, и выкатили они с бабкой репку в поле. И стали мыши жить в репке. Кто поодиночке, а кто целыми семьями. Некоторые такие хоромы себе прогрызли, аж по четыре комнаты. Вот это жизнь: чем больше съешь, тем больше у тебя жилплощадь.
Пробегал мимо зайчик, увидел репку, постучался и спрашивает:
– Репа-репа-теремок, кто в репке живёт?
– Мы, – ответили мыши.
– А меня пустите?
– Прогрызи себе норку и живи, нам не жалко.
Потрудился зайчик денёк-другой, и готова норка. Только вылезти сразу не смог, растолстел сильно. Позвал мышек на помощь, они пришли, расширили вход.
Потом ёжик пришёл:
– Репа-репа теремок, кто в репке живёт?
– Мы, – ответили мыши.
– Я, – ответил зайчик.
– А меня пустите?
– Нет, ты колючий.
– А я себе норку в самом низу сделаю, вам мешать не буду. А зимой вообще в спячку залягу.
– Ладно, живи, – согласились мыши и заяц.
А осенью медведь подошёл, принюхался и зарычал:
– Репа-репа-теремок, кто в репке живёт?
Все мыши и ёжик испугались, попрятались в норках, только храбрый зайчик вышел и сказал:
– Я тут живу. И ещё мыши и ёжик.
– Вот и я здесь берлогу себе устрою! Заодно и отъемся перед зимней спячкой.
– А ты нам теремок не сломаешь? Ты такой большой, неуклюжий, косолапый…
– Это я косолапый? – рассердился медведь, схватил зайчика за уши и стал его крутить, подбрасывать и ловить, да так ловко, ни разу на землю не уронил. Потом поставил на землю и сказал:
– Ты больше людей слушай, они вечно всё путают. Меня неуклюжим называют, тебя – трусливым. Не бойтесь, я аккуратно проем себе берлогу и завалюсь в спячку до весны. Вам от меня только польза будет: я большой и тёплый, буду вам теремок греть вместо печки.
Проел медведь берлогу до самой середины репки, свернулся клубком и уснул. С ним и вправду теплее стало. Зимой в самые лютые морозы мыши прогрызали ходы поближе к берлоге и там согревались.
Весной проснулся медведь от спячки, заворочался, встал… и провалился задней лапой прямо в норку ёжика, который тоже только что проснулся и встопорщил иголки. Укололся медведь, заревел, подпрыгнул, головой в потолок ударился. Тут теремок и развалился на части.
Опечалились жители теремка, а мышонок им и говорит:
– Не расстраивайтесь, видите, репка вся насквозь проедена, ходами изрыта. Не сегодня, так завтра бы развалилась. Доедайте её, а я пойду к деду, попрошу у него репное семечко и капельку воды из болота. Будет у нас терем больше прежнего.
– А если не даст? – спросил его зайчик.
– Даст, никуда не денется, – рассмеялся мышонок. – Он же не хочет, чтобы мы всей толпой к нему обратно вернулись!