б привенштейн

я не автор        ©"Заметки по еврейской истории"
№4(139)
апрель  2011 года

Илья Куксин



Борис Пивенштейн

Небольшая заметка в популярном чикагском еженедельнике, в которой упоминалось имя лейтенанта Пивенштейна, вернула меня на сорок с лишним лет назад на один из аэродромов центрального сектора Арктики, где несколько экипажей ледовой разведки в состоянии часовой готовности ждали разрешения на вылет. В не очень большой комнате отдыха местного аэропорта группа полярных летчиков, гидрологов, радистов и бортмехаников вела неторопливые беседы о разных разностях. И вдруг аудитория оживилась, когда кто-то назвал имя Бориса Пивенштейна. Посыпались различные предположения о судьбе этого человека. Честно говоря, для многих из нас, молодых офицеров Главсевморпути, имя это ничего не говорило. Оказалось, что это был известный в авиации человек, участник знаменитой челюскинской эпопеи. Пропал он в начале Великой Отечественной войны и после нее нигде не упоминался. Высказывались различные предположения, было известно, что в начале войны он командовал полком, был сбит, попал в плен. Дальше приводились различные версии, что он служил у генерала Власова, затем попал к американцам и в СССР не возвращался. Только один пожилой бортмеханик на корню отвергал все эти версии. Он также близко не знал Бориса Пивенштейна, но во второй половине 50-х от своих друзей слыхал, что генерал Каманин - близкий друг Бориса, выбил квартиру для его вдовы, вернувшейся после реабилитации из лагеря. Сказал, что лично читал какую-то книгу автором которой был Борис.

 

Борис Пивенштейн (рисунок Г. С. Верейского)

Решил я найти эту книгу, так как в университетских библиотеках Чикаго, как в Греции, есть все. Но ни в Чикаго, ни в библиотеке Конгресса в Вашингтоне никаких книг, автором которой был Пивенштейн, я не нашел. Начал просматривать книги о челюскинской эпопее и наткнулся на сборник “Как мы спасали челюскинцев”. Книга вышла в 1934 году под редакцией трех человек: О.Ю.Шмидта – начальника экспедиции на пароходе “Челюскин”, И.Л. Баевского – заместителя Шмидта и Л.З. Мехлиса – редактора газеты “Правда”. Одна из глав этого сборника под названием “В пургу” действительно была написана Борисом Пивенштейном. Но к этому мы вернемся ниже.

Удалось найти документальные сведения о службе Пивенштейна с 1934 по осень 1941 года. После того, как все челюскинцы вернулись в Москву, Борис Пивенштейн был переведен с Дальнего Востока на службу в Московский военный округ. В 1937 году он принимал активное участие в поисках пропавшего в Арктике самолета одного из первых Героев Советского Союза С.А. Леваневского. Кстати сказать, и о Леваневском ходили слухи, что он не пропал, а перелетел в Германию. Основывались они на том, что летом 1941 года во время первых налетов немецкой авиации на Москву, был сбит немецкий самолет. Его пилотом был Ганс Леваневски. Он сумел покинуть подбитый самолет, и после приземления был пленен. После допроса выяснилось, что он никакого отношения к советскому летчику не имел. В августе 1941 года Борис Пивенштейн в звании подполковника был назначен командиром 503-го штурмового авиаполка. Самолетами этого полка были штурмовики Ил-2. Они к тому времени только входили в строй. Доделывали их, как говорится, на ходу. Так к сентябрю 1941 года от 20 ИЛ-2 этого полка осталось только 5 исправных и один поврежденный. Борис сам летал на штурмовку. Согласно недавно рассекреченной справки Центрального бюро учета потерь Красной Армии от 12 июля 1943 года гвардии подполковник Пивенштейн Борис Абрамович не вернулся с боевого задания 27 апреля 1943 года.

 

Списки безвозвратных потерь

В книге Сергея Чуева (“Власовцы пасынки Третьего рейха”, М., 2006) есть глава “Крылья РОА. Военно-воздушные силы ВС КОНР (с.374-395) где упоминается немецкий полковник Холтерс, руководивший пунктом обработки разведывательных данных  “Восток”. В этой группе велись, как пишет Чуев, опросы сбитых советских летчиков в том числе и старшего лейтенанта Я.И.Джугашвили. Пленный подполковник Пивенштейн принимал участие в работе этой группы. Если учесть, что Яков Джугашвили был пленен в июле 1941 году, был не летчиком, а артиллеристом, погиб 14 апреля 1943, то как его мог опрашивать Пивенштейн, попавший в плен 24 апреля 1943, в лагере для советских летчиков. Это к вопросу о достоверности данных Чуева вообще и о Пивенштейне в частности.

 В книге В.Е. Звягинцева “Трибунал для “сталинских соколов”, М., 2008 ее автор в прошлом военный юрист, полковник юстиции, утверждает, что ему удалось обнаружить материалы судебного производства по делу Б.А. Пивенштейна. Он пишет, что до 1950 года подполковник Пивенштейн числился без вести пропавшим, но вскоре органы госбезопасности установили, что он до июня 1951 года проживал на территории американской зоны оккупации Германии в городе Висбадене. Был членом НТС, выполнял обязанности секретаря Висбаденского эмиграционного комитета и старосты храма, а затем выехал в Америку. Пивенштейна судили в 1952 году по статье 58 УК РСФСР и приговорили к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор, разумеется, был заочным. Звягинцев приводит выдержки из протокола суда, где утверждается, что еще в 1932 -1933 годах Пивенштейн вступил в преступную связь с резидентом германской разведки Вальдманом, а с 1943 года в лагере военнопленных сотрудничал с немецкой контрразведкой. Нам кажется, что эти утверждения, особенности о НТС и храме весьма сомнительны. Ныне хорошо известно, как в разгар государственного антисемитизма 1952 года чекисты фабриковали подобного рода дела. Тем более суд был при отсутствии обвиняемого. В архиве ЦАМО (центральном архиве Министерства обороны, фонд 58, опись 18001, дело 236, лист 248) приводятся следующие данные: “Пивенштейн в начале войны командовал 503 шап, а затем был командиром 3-го звена в 74-м гшап. 27.04.43 во время боев в Донбассе не вернулся с боевого задания. Самолет Ил -2 был сбит и совершил вынужденную посадку на территории противника. Был ранен, поврежден глаз, повреждена нога, пытался застрелиться. Летчик со стрелком старшиной А.М.Кругловым попали в плен. Содержался в лагере в Мариицфельде. В 1945 году был освобожден американскими войсками. До июня 1951 года проживал на территории американской зоны оккупации в городе Висбадене. Затем эмигрировал в США. О дальнейшей судьбе сведений нет”.

Во время упоминаемой выше дискуссии в Арктике, один из ее участников ехидно заметил, что Пивенштейн был награжден за челюскинскую эпопею всего лишь орденом - Красная Звезда, на что бортмеханик заметил, что в те времена это была очень высокая награда. Кроме того он был награжден премией в размере полугодового оклада (я нашел это постановление ЦИК СССР в советских официальных документах И.К.), а самое главное, ему кроме почетного перевода в Москву с Дальнего Востока предоставили квартиру в Доме Правительства. Такой награды удостаивались в то время далеко не все наркомы. Дом Правительства, расположенный напротив Кремля, на улице Серафимовича 2, ныне широко известен под названием Дом на Набережной с легкой руки писателя Юрия Трифонова. В этом доме есть музей, которым ныне руководит вдова Ю.Трифонова Ольга. По данным этого музея подполковник Борис Абрамович Пивенштейн числится в списке погибших в период Великой Отечественной войны. В перечне репрессированных бывших жильцов этого дома есть и вдова Бориса. Газета “Московская Правда” совместно с управлением ФСБ по Москве и Московской области вот уже десять лет подряд публикуют перечни “Возвращенные имена”, в которых помещает краткие сведения о репрессированных и номера дел, с которыми имеют право ознакомиться их близкие. Там есть такая запись: “Пивенштейн Екатерина Тарасовна, 1908 года рождения, курьер института истории искусств Академии Наук СССР. Проживала в квартире #327 по улице Серафимовича 2. Дело # 7815”. Как следует из материалов музея Дома на Набережной, после того, как стало известно о том, что Борис Пивенштейн попал в плен, его жену в конце 1943 года арестовали и определили в лагерь. После смерти Сталина ее реабилитировали, но квартиру в этом доме не вернули под формальным предлогом, что она ряд лет не вносила квартплату.

О Борисе Пивенштейне писали в своих воспоминаниях Н.Каманин и В.Молоков, летавшие с ним в Арктике, известный радист Эрнст Кренкель. Но лучше всего написал о себе сам Борис Абрамович в упомянутой выше книге: “Ведь и мне не легко было проводить свое детство в семье рано умершего еврея-грузчика. Детство. Одесса. Еврейская беднота. Всегда забитая больная мать. Беспризорность. Папиросы, ириски, сахарин. Привокзальные товарищи, рано приучившие к картам. И когда крепко укрепилась советская власть, всеми силами пока не поздно я рванулся к другой жизни. Я поступил в школу еврейской молодежи, в комсомол...

Как же мне было не радоваться, как сдержать себя от охватившего теплого чувства, когда уже после всех шумных встреч и банкетов я получил еще одну, такую трогательную для меня телеграмму: “Москва, летчику Пивенштейну, участнику спасательной экспедиции челюскинцев. Одесская школа-завод еврейской рабочей молодежи ЕВРОМОЛ приглашает тебя, дорогой Пивенштейн, одного из своих лучших воспитанников, на свой пятнадцатилетний юбилей. С гордостью мы читали и следили за твоими подвигами, мы радовались награждению тебя орденом Красной Звезды. Поздравляем тебя и ждем ко второму июля. Юбилейная Комиссия ЕВРОМОЛА”. Детство. Забытые годы. Как они близки по времени и как далеки по пройденной жизни” А было тогда Борису Пивенштейну только 25 лет.

И в заключение, хочется уточнить некоторые положения заметки, упомянутой выше. Очевидно ее автор, где-то видел фотографию Бориса Пивенштейна в военной форме и называет его лейтенантом, т.к. на петлицах было по два кубика. Но в период челюскинской эпопеи его звание было не лейтенант, а военный летчик категории К-4. Персональное воинское звание лейтенанта в Красной Армии было введено Постановлением ЦИК и СНК СССР от 22 сентября 1935 года. Знаки различия в петлицах для лейтенанта остались по два красных кубика, но прибавились шевроны на


я не автор