Эван

NI JIUSHI NA YELIANG, WO JIUSHI NA TAIYANG, MOMO ZAI NI DE SHENHOU, GEI NI WENNUAN DE GUANG

    Ветер слабо шевелил волосы лежащего в высокой траве парня, а возвышающийся над ним Донни одну за другой вгонял пули в спину мертвого Эвана, и расширенные зрачки на мертвенно-бледном, лишенном всякого выражения лице казались ведущими в Ад порталами, где поджидают рогатые приспешники Бафомета, готовые схватить любого, кто попадется и отправить в кипящий котел своего повелителя. Дернувшись всем телом, Робертсон проснулся и, не открывая глаз, чтобы не видеть караулящего его Прескотта, принялся размышлять о том, что этот ненормальный вполне может убить его, и тогда кошмар обратится явью.
    Молодой человек до ломоты в костях боялся смерти и всякий раз, когда его мысли вертелись вокруг этой темы, он отгонял их, обливаясь холодным потом. Юноше не хотелось думать о том, что vita рано или поздно оборвется и наступить day, когда ему придется лечь в деревянный ящик и никогда уже не выбраться из него. Со свойственной большинству представителей человеческого рода наивностью Эван полагал, что девочка с косой явится по его душу, когда он превратится в немощного старика, или же ему повезет, и ученые изобретут эликсир бессмертия, и тогда fellow никогда не отойдет в мир теней. И вот теперь вероятность умереть возросла в несколько раз, потому что чертов Донни вломился к нему в квартиру и, размахивая огнестрельным оружием, брызгал слюной, уверяя что прострелит ему голову, а затем пустит пулю себе в висок, и полицейские, которых вызовут соседи, заслышав звуки стрельбы, обнаружат два остывающих тела.
    La vie стаей белоснежных аистов пронеслась перед мысленным взором парня. Так много всего он не успел сделать, и будет обидно, если Робертсон, не успевший испытать настоящую любовь, не познавший эйфории, когда растворяешься в объятиях любимого человека, погибнет так нелепо. О, если б только можно было вернуться в прошлое и уберечь себя от столкновения с психически неуравновешенным мужчиной, воображавшем, что они с Эваном созданы друг для друга. Совершенно бесполезно пробовать достучаться до утратившего связь с реальностью Донни. Все, что ему остается, это полагаться на счастливый случай и верить, что выберется из передряги если не невредимым, то хотя бы живым.
    Перевернувшись на левый бок, молодой человек, устав притворяться спящим, распахнул веки и, прислушавшись, уловил звук льющейся воды. Прескотт, судя по приоткрытой двери в санузел, намывается, и у парня есть только одна попытка, чтобы схватить трубку стационарного телефона и вызвать копов. Мобильный этот неадекват у Робертсона отобрал, но ему неизвестно, что среди горы книг и журналов на подоконнике валяется доисторический аппарат с выдвижной антенной скрипучей клавиатурой.
    Спустив ноги с дивана, fellow, стараясь двигаться как можно тише, юркнул за занавеску и дрожащими от волнения руками схвати мигающий в сумерка огоньком индикатора прямоугольник с овальными кнопками. Заряд батареи подходил к концу, на тусклом дисплее светилось оповещение «battery low». Не медля ни секунды, юноша набрал номер службы спасения и, шепотом назвав свой адрес диспетчерше, предупредил, что преступник вооружен. Радиотелефон, пискнув, отключился, и Эван, вернув ставший бесполезным кусок пластика на место, завалил его сверху блокнотами и, чувствуя облегчение, сел за барную стойку и застыл в ожидании развязки, которая должна была вот-вот произойти.
    - О, ты проснулся, - пророкотал Донни, выходя из bathroom с обмотанным вокруг бедер полотенцем. - Займемся любовью? Клянусь, никто не пострадает, пока ты на моей стороне.
    - Меня тошнит от тебя, - поморщился Робертсон, наливая воду из увесистого графина и на минуту предположив, что произойдет, если он долбанет своего мучителя по голове посудиной из толстого стекла. - Ты обманул меня. I think, you are sick, и лучше тебе обратиться за помощью самому, пока не стало слишком поздно, кретин.
    - Вертел я на фаллосе тебя и твое мнение, - фыркнул Прескотт, and in his eyes заполыхали злые искры.
    - Your dick недостаточно массивен, чтобы ты мог себе позволить подобные выражения, - парировал юноша, внутренне сжимаясь от страха и, тем не менее не желая демонстрировать этого незванному гостю.
    - Ах ты шлюшонок! - заорал, подсскакивая к молодому человеку Донни. - Уже успел объездить кого-то еще? Little dirty slut!..
    Мужчина схватил Эвана за плечи, и тот, отметив, что враг безоружен, резко выставил вперед колено, и Прескотт, охнув, рухнул на покрытый линолеумом пол, сжимая в горсти свои причиндалы. Раздался звонок домофона и, перепрыгнув через корчащегося и кроющего его трехэтажным матом son of bitch, парень, отодвинув в сторону засов, выскочил на лестничную площадку и, тыча указательным пальцем себе за спину, затаился возле перил, тяжело дыша. Три молодчика с автоматическими ружьями наперевес ввинтились в узкий проход и спустя десять секунд бывший любовник Робертсона, рыча от бессилия, был отправлен в полицейский участок, а Эван, дав показания, узнал от одного из офицеров, что в револьвере, который мужчина наскал с собой, отсутствовали патроны.
    Поведав друзьям о том, что ему довелось испытать, юноша объявил, что оныне начинает проживать tvery day так, словно это последний день of his life, и поддержавший его в этом стремлении Рейнальдо предложил устроить тройничок. Робертсон, ни разу не учавствовавший в групповом сексе, согласился и в пятницу вечером приехал к Антонелли и его девушке Фрейе Эрикссон, похожей на силиконовую куклу. Явно сделанная грудь молодой женщины выглядела неестественно, слишком густые, чтобы быть настоящими волосы ниспадали на покатые плечи, и хотя fellow являлся поклонником натуральной красоты, Фрейя произвела на него хорошее впечатление. Зажимая ее с двух сторон, они с Рейнальдо вразнобой ласкали молочно-бледную кожу Эрикссон и в конце концов сплелись в настолько тесный клубок, что было непонятно, где заканчивается нога одного и начинается конечность другого.
    Фрейя, не стесняясь, говорила, чего именно хочет, и парни выполняли все ее желания. Оседлав своего бойфренда, рыжеволосая красавица жестом велела Эвану подойти поближе и, покачивая пышными бедрами, стала отсасывать ему, время от времени проводя длинными ногтями по набухшим от возбуждения соскам. Все завершилось так же бурно, как началось и, не сумев заснуть, Робертсон отправился в душ, чтобы смыть с себя пот и сперму. Минут двадцать он простоял под струями горячей воды, а затем в кабинку втиснулся Антонелли и, не говоря ни слова, взял кусок мыла и принялся намыливать тело партнера, мягко проводя подушечками пальцев по разгоряченной коже. Юноша, всецело доверявший мужчине, откинулся назад, упираясь лопатками в стенку и позволил Рейнальдо припасть губами к его ключицам, пока his gingers оглаживали мошонку.
    - Чего ты хочешь? - поинтересовался Антонелли, и струя горячего воздуха из его рта коснулась шеи парня. - Tell me.
    - Войди в меня, - проскулил Эван, медленно опускаясь на четвереньки. - Fuck me like a girl.
    Рейнальдо помнил, что мерзавец Донни оставил у его товарища не самые приятные воспоминания об анальном сексе, которые тому вроде как удалось перебить близостью с Хантером, и все равно он старался быть предельно аккуратным, долго не решаясь приступить к главному. Робертсон сам насадился на его член. Его потряхивало от дикого желания ощутить заполненность, вытесняющую emptiness и дарующие пульсацию искры, отчего затухающие угольки fire of passion разгорелись с новой силой. Антонелли, прижимая друга к себе, провел языком по подбородку, сжал губами мочку уха, а затем, зарывшись лицом во влажные, спутанные волосы, кончил спустя пять минут, хотя планировал продержаться дольше и сначала довести до оргазма приятеля.
    Вытирая друг друга полотенцем, они неистово целовались, не в силах прекратить начатую игру и, вернувшись в понедельник домой, Эван чувствовал себя отдохнувшим и готовым двигаться дальше, оставив в прошлом поганца Донни с его бесконечными комплексами и тараканами в голове. Временами молодой человек встречался с Рейнальдо и Фрейей, а порою они, уединившись с Нейтом, доставляли each other удовольствие всеми доступными способами. Sex не являлся помехой дружбе, парни воспринимали его как веселое времяпрепровождение, и Робертсону на ум не могло прийти ревновать Антонелли или Кольта, ибо не считал себя вправе контролировать their private life.
    Окончив колледж, юноша два года проработал учителем в старшей школе, а затем ему предложили переехать в Финикию и преподавать в Карфагенском Техническом Университете гомериканский язык, и fellow, истосковавшись по новым впечатлениям, decided, что переехать на другой континент - не такая безумная идея, учитывая какие деньги ему предлагали в случае, если он согласится подписать пятилетний контракт.
    Все немногочисленные вещи без труда уместились в подаренный Нейтоном чемодан. Конечно, он бцдет скучать по друзьям, по их совместным утренним пробежкам в парке, по жаркому лету и крикам наглых чаек, выпрашивающих еду у отдыхающих, но говорят, в столице Финикии температура воздуха в июле поднимается до сорока градусов, и хотя там поблизости нет озер и морей, зато текут две реки, о которых в древности слагали многочисленные легенды. По одной из версий когда-то Теттис и Даннаис были братьями-близнецами, которых разлучили в детстве, и когда они выросли, то оказались по разные стороны баррикад и убили друг друга в жестокой войне, затеянной тогдашним правителем, жаждущим присвоить себе земли соседей. Честный и добрый Теттис, после того, как его пронзил меч врага, превратился в спокойную river с прозрачной как лед water, а дерзкий и воинственный Даннаис, пав на поле боя, post mortem стал коварной рекой с водами мутно-зеленого цвета.
    Оборвавший всяческие отношения с матерью и отчимом, Эван, не ставя их в известность о своем переезде, устроил прощальную вечеринку в клубе «Эрида» и с легким сердцем сел в самолет, следовавший в Карфаген с пересадками в Нью-Моргксе и Париже. Очутившись в международном аэропорту имени Манногала Балх-Дидона, первого главы независимого королевства, обретшего суверенитет лишь в начале позапрошлого столетия. Здесь, несмотря на соседство со странами, в которых религия имела огромное влияние на все сферы деятельности человека, царила свобода слова, а люди вели себя до странности учтиво. Когда молодой человек спросил у проходящего мимо старичка, как ему найти выход в из запутанных лабиринтов гудящего как пчелиный улей здания, тот, вместо того, чтобы просто указать приблизительное направление, улыбаясь и кивая, довел офигевающего от подобного радушия Робертсона до раздвижных дверей и, низко поклонившись, удалился. Несмотря на то, что стояла весна, находящееся в зените солнце раскалило air до предела. Заслоняясь ладонью от бахромы жгучих лучей, парень отыскал в шеренге встречающих мужчину, активно размахивающего табличкой с его именем.
    - My name is Said Akhmadi, - на беглом гомериканском заговорил высоченный красавчик с чалмой на голове и аккуратной бородкой. - Мне велено сопроводить вас до апартаментов, а вечером, когда спадет зной, я прокачу вас по городу. Добро пожаловать в Карфаген!
    City оказался на удивление красивым, и юноша поймал себя на том, что ему хочется остаться здесь надолго, изучить новую для себя культуру, стать своим среди доброжелательных, всегда готовых помочь ближнему жителей этой страны, словно сошедшей со страниц волшебных сказок о восточном царстве. Все лето Эван, привыкая к невообразимой жаре, вместе с коллегами разрабатывал программу преподавания для знающих лишь основы грамматики студентов, а в свободное время бродил по шумливым базарам, посещал выставки и впервые оказался в частном камерном театре на спектакле «Silent flowers in the blood», в котором главную роль играла миниатюрная женщина с собранными в высокий хвост белокурыми волосами, больше похожая на ученицу средней школы. От взгляда пронзительно-серых глаз, изредка бросаемых актрисой в зрительный зал у парня пробегали мурашки, и Робертсона не отпускала появившаяся словно из ниоткуда шальная мысль, что this little woman известно грядущее, а также открыты всевозможные тайны дивного, чудного мира, в котором он - всего лишь shadow in the darkness.
    Довольно быстро молодой человек обзавелся новыми друзьями, среди которых особенно выделял поэтессу Юлдуз Газзави, чье творчество вызывало у Эвана бурный восторг. Ректор университета, Манзур Баддави часто приглашал его к себе в гости, просторная квартира в самом сердце старого Карфагена казалась роскошным дворцом по сравнению со студией в Мэйамми, за которую Робертсон отдавал половину своей зарплаты и частенько экономил на еде. В Финикии же он мог позволить себе питаться в ресторанах и не искать подработок, чтобы свести концы с концами. На двадцать четвертом году своей жизни он наконец-то испытал неимоверную радость бытия, и в его notebook очень быстро закончились пустые листы, потому что, озаренный вдохновением, fellow стал чаще заглядывать в глубины своего внутреннего «я», и яркие, сочные стихи, приходящие преимущественно во снах, крутились в сознании до тех пор, пока Эван не записывал их, удивляясь тому, что inspiration не покидает его ни на секунду.
    В сентябре, расставшись с Кассабом Лагмани из-за того, что их отношения зашли в тупик, юноша на благотворительном вечере, организованном родителями Юлдуз, встретил сногсшибательную красотку, прибывшую в Финикию из Нового Лорреана. Высокая, эффектная, и вместе с тем скромная, она как будто не понимала, отчего мужчины вьются вокруг нее, наперебой предлагая потанцевать. Короткие светлые волосы, едва прикрывающие уши, кашемировая водолазка, подчеркивающая изгибы пропорционального тела и синевато-голубые глаза, равнодушные как у Ледяной девы, не умеющей испытывать эмоции. Заметив, что молодой человек не сводит с нее заинтересованного sight, девушка сама сделала первый шаг и, разговорившись на общие темы, они, оживленно обсуждая разницу в менталитетах между финикийцами и жителями соединенных штатов Гомерики, неожиданно для себя уединились в номере отеля. Не верящий в то, что вот-вот произойдет, Робертсон, прикрыв eyes, наблюдал за тем, как похожая на тигрицу Хейзел расстегивает пуговицы на его рубашке и, толкнув парня на кровать, осыпает грудь нежными поцелуями, спускаясь ниже, поглаживает сочащийся смазкой, звенящий от напряжения член. Боясь, что young woman растворится в полумраке от любого неосторожного жеста, Эван, никогда доселе не ощущавший чего-то подобного, плавился как ириска от тягуче-дурманящих kisses и хотел, чтобы this night не заканчивалась никогда. Два бурных оргазма, нахлынувших снежной лавиной, увлекли в пульсирующий водоворот тьмы, и все, что ему оставалось - это лежать, натужно и хрипло дыша аки выброшенный на сушу карась. Звеняще-острое лезвие, полоснувшее corazon, заставило fellow, слепо щурясь, судорожно зашарить вокруг в поисках Киллборн, и та, словно зная, что партнер нуждается в объятиях, положила голову на плечо Робертсона, обвивая руками и ногами так крепко, что он при всем желании не смог бы вырваться и убежать.
    Их роман длился уже несколько умопомрачительных недель, и молодой человек уже не представлял, как раньше жил без этой потрясающей женщины, погружающей Эвана в негу блаженства каждую ночь. Хейзел Киллборн стала той самой, о которой парень грезил в отрочестве. Именно она сумела приручить его, и Робертсон мог с уверенностью сказать, что любит ее так, как никогда никого не любил. Госпожа Киллборн завладела сознанием юноши, он постоянно думал только о ней, не сдерживая глупой улыбки и всерьез опасался, что Хейзел бросит его, если наружу всплывет то, что он зарабатывал, снимаясь в гей-порно.
    Не желая, чтобы между ними стоял сей постыдный секрет, отравляя своим существованием безмятежность and happiness, набравшись смелости, он поведал девушке о бурных днях своей ранней молодости. Лучше пусть она из первых уст узнает, что ее избранник был вынужден сотрудничать с широко изестным в узких кругах Гуннаром Берглундом, дабы купить одежду по размеру, чем уличит во лжи и разочаруется спустя год отношений.
    - Ну и что? - вопросительно вздернула бровь как всегда невозмутимая Хейзел. - Данные обстоятельства никак не повлияют на our relationship. Если тебе от этого станет легче, я тоже не мисс Совершенство. Do you know, кем я работаю? Что ж, тогда рекомендую сесть на стул, иначе, боюсь, ты упадешь. Итак, драгоценный мой, я - киллер и обнаруженная с проломленным черепом Рашида Усмани была убита мной.
    - Nice joke, - хохотнул Эван, но поймав на себе более чем серьезный взгляд, запнулся и, плюхнувшись в стоящее у западной стены кресло, ошалело уставился на заваривающую кофе молодую особу. Наблюдая за тем, как изящные пальчики, дарующие ему priceless joy в постели, перепархивают с места на место, он, продираясь сквозь окутавший его красновато-сиреневый туман отчаяния пытался осознать, что his girlfriend - опасная преступница, регулярно нарушающая священный закон о ценности каждой жизни на этой планете. Как, черт дери, такое возможно? Он, стремящийся любить и быть любимым, оказался в лапах бездушного монстра, скрывающегося под личностью миловидной девушки, так ловко приручившей его.
    Как только первая волна шока спала, молодой человек на ватных ногах подошел, шаркая тапочками по ковру к споласкивающей чашки Хейзел и, судорожно заключив ее в объятия, вдохнул ненавязчивый аромат клеверного «madam Jamais», которыми благоухала его возлюбленная. Наверняка Люциферу Моретти тоже пришлось нелегко, когда вскрылось, что его обожаемая Айрин - безжалостная дамочка, склонная отвечать насилием на насилие, и тем не менее они сумели переступить через это. Раз уж Киллборн не отвернулась от него после того, как он признался, что сношался с мужчинами под прицелом камер, то кто Робертсон такой, чтобы осуждать избавляющую this funny little world от неугодных кому-то людей Хейзел? То, что она - хладнокровная наемница, не означает, что счастье должно обойти ее стороной. В конечном счете, все мы рано или поздно окажемся по ту сторону de la vie.