Таксистские байки. Про лося

В январе 1971 года пришел я во 2-й таксомоторный парк, который располагался тогда на Конюшенной площади, в здании бывшего Конюшенного ведомства. Устроился на работу таксометристом и поступил на курсы, которые располагались здесь же в парке. А в августе 1971 года пришел прямо в 3-ю колонну к Анатолию Михайловичу Сосину. Пришел, понятно, не сам, а по направлению из отдела кадров.
Так получилось, что на курсах подружился я с одним взрослым мужиком, которого звали Володей, старше меня лет на двадцать. Имел он сухое, обветренное лицо крестьянина. Из-под расстегнутого ворота обычной рубашки у него всегда был виден кусок «тельника». Насколько я помню, пришел он на таксистские курсы  прямо из штурманов Балтийского морского пароходства. До этого ходил он 2-м и 3-м помощником «в загранку», но где-то «прокололся» и ему закрыли визу. В общем, довольно типичная история. Учился он серьезно, писал свои конспекты крепким, понятным почерком и вообще отличался какой-то основательностью от всех остальных «курсантов», как мы тогда назывались в официальных документах.
Так вот, судьба так сложилась, что пришли мы по окончании курсов и последующей обкатки в 3-ю колонну вместе с этим Володей. Поработали мы с ним примерно месяц на всяких «лохматках», которые ждали своего часа на списание, и наконец, видимо заработав в глазах Анатолия Михайловича какое-то доверие, в один день получили ключи от  новеньких «капиталок».
Тут следует немного рассказать про нашего Анатолия Михайловича, личности легендарной и замечательной! Был он небольшого росточка, абсолютно лысый с круглым и приятным лицом, с круглыми темными глазами и густыми бровями, которые он хмурил, когда был рассержен, или иногда поднимал высоко круглыми скобками, когда шутил, а шутил он постоянно.
Были у него в ходу несколько поговорок. Например, водителю, получившему жалобу от пассажира за жлобское поведение, любил он говорить, сидя за своим «командирским» столом: «Зачем же ты Коля (или Вова) 10 числа так пожадничал и захотел получить с пассажира «два счетчика»? Ты же старый водитель, ты что не знаешь, что курочка по зернышку клюет и сыта бывает. А если вдруг много этой курочке в горло попадет, то ведь она может и подавиться!»
Как правило, такая «воспитательная работа», да еще в присутствии «зрителей», вызывала общий хохот и разные комментарии в адрес провинившегося водителя. В общем, это был такой небольшой бесплатный цирк, который все любили, и он это понимал.    
Все звали его Папой - и молодые и старые водители, потому что было в его шутках всегда что-то «семейно-отцовское» и поэтому не очень обидное. Да и по возрасту (было ему немного за шестьдесят) годился он тогда многим в отцы.
Ругался он матом очень редко и, как правило, по делу. И тогда все понимали, что случилось что-то серьезное.
Возвращаясь к этой истории с Володей - как я уже писал - выдал нам Папа ключи от «новых» тачек и поехали мы с ним на линию. На следующий день, придя утром на работу, увидел я разбитую «в дым» володину тачку перед самым входом в здание, где располагались наша администрация и отдел безопасности. Любили они в воспитательных целях выставлять на всеобщее обозрение разбитые тачки. Тут же на лестнице я встретил убитого горем Володю с сигаретой в зубах.
Вот что он мне рассказал:
«В конце смены взял я пассажира в Лугу. Знал, что время поджимает, но решил рискнуть. Короче, довез его быстро. Тот хорошо рассчитался, и еду я пустой и довольный обратно. Стало темнеть, пошел дождь, но делать нечего – нажимаю, чтобы не опоздать больше чем на пол часа (было тогда такое правило, что «молодые» водители не должны перебатывать).  Уже до Рождественно доехал и вдруг вижу: лось на дороге! Подумал,  объеду - и вправо! И лось вправо! Я влево! И лось влево! Я - по тормозам. И сажаю этого лося прямо на капот! Я – снова право, чтобы сбросить его с капота! Но тут как-то получилось – я в кювете, а лось у меня на крыше! Здоровый такой кабан, под тонну будет. И продавил он мне всю крышу! Сижу, как в танке, и через щель смотрю! А лось, б.., как ни в чем ни бывало - сполз с крыши и стоит перед моей водительской дверью и на меня зубы свои желтые скалит! Я тут, честно говоря, перессал и все двери на кнопки позакрывал. А вдруг, думаю, начнет ломиться! Короче, лось ушел, а я пошел искать телефон, чтобы вызвать техничку!...»
Вот какой рассказ я услышал от Володи. Постоял с ним, покурил, посочувствовал. А тут видим - и Папа наш по лестнице поднимается. Серьезный такой, брови нахмурены. Видимо, уже видел машину разбитую. И говорит он Володе, зайди, мол, в колонну, поговорим!  Ну, заходим мы вместе в колонну. Я, как-бы, для моральной поддержки, позади держусь.
Папа уже сидит за своим столом и говорит он Володе своим самым серьезным и задушевным голосом: «Что же ты, Вова? Лося, говорят, УБИЛ, а начальнику мяса не привез? Забыл ты про меня, что ли?»
Ну тут, конечно, все, кто был в колонне, покатились со смеху. И смех этот не стихал еще полчаса! А потом все долго все цитировали нашего Анатолия Михайловича в других колоннах! Вот такой был у нас Папа!