Между реальностями

     Я был в длинном, длинном извилистом коридоре. Куда идти - не знаю. В нём столько разных ответвлений, что непонятно в какое из них надо свернуть. Хм-м-м... Свернуть? А куда надо то? Никич немного задумался, а потом махнул рукой и свернул в первый попавшийся. Было странно ощущать себя Никичем и одновременно видеть и ощущать, что это Я иду по извилистым сплетениям сводчатого коридора в неизвестном направлении. Мне хотелось понять КУДА, а самое главное, с КАКОЙ целью я иду. Но Никич шел вперёд и я, ощущая себя одновременно Никичем и отдельно от него, шёл вперёд, пока не упёрся в кирпичную кладку.

Лихорадочно зашарил по стене рукой, пытаясь найти какой-то проход. Никакого прохода не было. Тупик! Опять тупик. Повернул обратно, а там... Стенка! Заметался. Лихорадочно зашарил руками. Стена. Стена. Опять стена. Не может быть! Я же как-то сюда пришёл! Не сверху же свалился... Я запрокинул лицо. Сверху, осыпаясь цементной серой пылью, медленно, но неотвратимо, опускался  потолок.

Дыхание сбилось, я рванул ворот рубахи и пуговицы с глухим стуком упали на грязный пол и раскатились в разные стороны. По спине холодной струйкой стекал пот, сердце, как испуганная птица, колотилось в подреберье, в голове что-то звенело так, что казалось, ещё немного и она расколется, как орех. Догадался, что это не просто коридор, а лабиринт. И я заблудился... 
Закричал: - Помогите!!!

***
     За окном занималось серое утро. Пошёл на кухню, поставил чайник. В холодильнике нашёл кусочек обветренной колбасы. Больше ничего не было.
- Лаби, Лаби, ко мне. На.
Лаби не появлялся и я догадался, что он обиделся.
- Не сердись. Мне кажется, что тебе там совершенно нечего делать. Конечно, будь ты там было бы, наверное, проще... Уж ты-то меня бы вывел... Хорошо, в следующий раз возьму. Иди сюда.
Похоже было, что он даже дышать перестал, чтобы не обнаружить себя.
- Ну, как знаешь...
   
     В навесной полке лежал кусок засохшего хлеба. Налил кипяток в алюминиевую кружку, сунул туда хлеб. Самое главное, когда размачиваешь хлеб, не передержать. А то отвалится, упадёт на дно кружки и пока его выловишь оттуда, превратиться в серую безформенную и безвкусную массу. Но сегодня мне повезло, и я вытащил намокший сухарь вовремя. Он ещё хранил острый привкус настоящего хлеба, но был достаточно мягким, чтобы я мог его проглотить.

Позавтракав, стал собираться. Сапоги совсем прохудились и моментально протекали, да и почти не согревали, поэтому, прежде чем обуть их, пришлось  обмотать ноги газетами и сунуть в полиэтиленовые пакеты. Куртка у меня была шикарная. Тёмно-синего цвета с белой овчиной внутри. Овчина давно уже была не белой и кое-где вытерлась до основания, но всё равно куртка была хорошая. Просторная. Когда морозы  усиливались, я под неё одевал старую фуфайку. И было совсем тепло. Почти, как в молодости, когда служил на флоте.

- Лаби, Лаби, ты где запропастился? Пошли гулять.
Обошёл всю квартиру, пока обнаружил его в углу между шкафом и дверью. Сидел понуро свесив морду и не хотел идти ни в какую.
- Обиделся? Не сердись. Понимаю, что на голодный желудок зимняя прогулка занятие так себе. Пошли в магазин, куплю тебе копчёное рёбрышко. Или свежей колбаски. Наверное колбаска лучше. Мы уже с тобой не так молоды, чтобы рёбрышки грызть. Хотя, честно признаться, иногда хочется...

Я застегнул поводок и выволок упирающегося Лаби  на лестницу. По ступенькам спускались пешком, потому что лифт, по своему обыкновению, не работал.
Во дворе повстречали стайку старушек. Они что-то степенно обсуждали, а рядом крутилась маленькая собачка. Она подбежала к нам и присев на передние лапки, игриво завиляла хвостиком.
- Иди, иди к хозяйке, - сказал я. - Лаби не настроен на игру. Она не послушалась, а стала с заливистым лаем, метаться вокруг нас.

- Заберите собачку, - попросил я. - А то у Лаби сегодня плохое настроение. Может и укусить.
- Так сами и держите своего Лаби.
- Я держу. Разве вы не видите, что он на поводке? Но он ведь волк. Сильный зверь. А я стал совсем слабым. Могу и не удержать.
- Ой, да прекратите!  Не смешите меня. Не удержит он... Это облезлое чучело - волк?

Лаби весь напружинился, тихонько зарычал и приготовился к прыжку, но одна из старушек дёрнула хозяйку собачки за руку и, наклонившись к уху, что-то зашептала, поминутно оглядываясь на нас. Та пожала плечами и взяла свою собачку на руки. Мы прошли мимо с гордо поднятыми головами.
- Сумасшедший, - донеслось вслед.
Но я не обиделся. Про меня ещё и не такое говорили, когда узнавали, что Лаби - волк.
    
     Мы  пошли в маленький магазинчик. Там, конечно, цены были выше, но я ходил  потому, что туда можно было зайти вместе с Лаби. В большие магазины с волком зайти нельзя, а оставлять его на улице, даже привязанным за поводок мне не хотелось. И не потому что Лаби мог кого-нибудь покусать. Нет. Он был очень умным и никогда не бросался на людей. Чаще люди задирали его сами. То высмеивали, то пинали, то бросались в него всякой дрянью. А после того, как какие-то мальчишки завязали поводок так близко от шеи, что он чуть не задохнулся, я просто перестал его оставлять одного. Поэтому стал ходить в такие маленькие, отдельно стоящие, магазинчики.
    
     Сегодня была Азиза. Мы с Лаби её любили. Завидев нас, она сама распахивала дверь и, улыбаясь золотыми зубами, приглашала внутрь.
- Ну, как дела? Как здоровье? Как настроение?
Она сыпала вопросами и не дожидаясь ответа собирала нам, выученный наизусть, товар. Кусочек колбасы, плавленый сырок, батон и половинку ржаного. Мимоходом почесывала Лаби за ухом и он благодарно помахивал хвостом.
Она складывала все покупки в полиэтиленовый пакет и вручала его мне:
- Кушайте на здоровье. И заходите ещё.

А сегодня мы уже вышли  на улицу, когда она догнала нас и сунула  в руки одноразовый контейнер.
- Возьмите студень.
- Не надо!
- Берите, берите.  Он хороший. Свежий. Просто покупатель отказался. Не понравился, что раскрошился, а не целым кусочком. И куда мне теперь его? А вы с волком съедите.
Лаби просительно уставился на меня одним глазом и облизнулся.
И вот, как он понял про студень? Мне стало его жаль.

- Хорошо, возьму. Деньги потом занесу. Сейчас нет. Все истратил.
- Просто так берите, без денег.
Я не нищий и не попрошайка, поэтому стараюсь ничего не брать  "просто так", но хотелось побаловать Лаби. Он ведь не виноват, что у него такой старый и нерасторопный хозяин.

Студень и впрямь оказался таким вкусным и таким мягким, что мы с Лаби не заметили, как умяли его в мгновение ока. Сытый и довольный Лаби забрался в кровать, я прилёг рядом и зарылся носом в его шерсть.

***
     Опять этот коридор. Почему меня каждый раз тянет сюда? Не понимаю. Мне нехорошо здесь. Нехорошо потом, когда я возвращаюсь оттуда. Но какая-то неведомая сила влечёт меня войти и бродить по его извилистым закоулкам. Иду, оставляя позади многочисленные ответвления. Не хочу больше этих экспериментов - что будет, если свернуть? В этот раз буду идти прямо. До самого конца, или что там? Впереди забрезжил неяркий свет. Или мне кажется? Надо поднапрячься, чтобы успеть...

- Дедушка!
- ?
Останавливаюсь. Оглядываюсь. В одном из ответвлений какая-то возня. Слышен то ли смех, то ли всхлип.
- Внучек, ты здесь?
- Ну да!
- Как ты сюда попал?
- Заблудился.
- Что заблудился неудивительно. Я и сам здесь несколько раз заблудился. Мама с папой где?
- Не знаю.
Я не вижу где он, поэтому торопливо иду на его голос.
- Как так, не знаешь? Вы же вместе были.
- Я не помню.
- Как можно не помнить? Тем более про маму с папой.
- А ты? Ты про нас помнишь?
Я спотыкаюсь  и падаю навзничь на пыльный пол. Всё вокруг накрывает непроницаемая темнота...

***

- Никич, Никич, открой, старый чёрт.
В дверь барабанят так, что голова раскалывается.
- Что случилось?
Я пошире открываю дверь. Так и знал! Это сосед снизу.
- Опять залил!
- Не может быть! У меня всё закрыто.
- Закрыто у него, - бормочет сосед и прямиком направляется в ванную.
- Ну и что это? Если у тебя уже ку-ку, то не включай воду вообще. И газ тоже.
- Я газ уже давно не включаю.
- И не включишь больше. Ещё и воду тебе отрублю, - бурчит сосед,  - будешь ведром носить.

Он с треском захлопывает дверь за собой и я без сил опускаюсь на пол прямо в прихожей. Лаби выглядывает из-под кровати и еле слышно скулит.
- Твоя работа?
Я киваю на ванную и он виновато отползает подальше.
- Не переживай так. Это я виноват. Забыл тебе воды в мисочку налить.

Я вытаскиваю Лаби за ошейник и смотрю, как он захлёбываясь, торопливо лакает воду. Вдруг замечаю на ошейнике полустёртую надпись.
- Иди-ка сюда.
Зажимаю его голову в коленях и читаю - ЛАБИ-РИНТ.
Голова болит так, что в глазах темнеет...

***
- Конечно, внучек, помню. Я всё-всё помню. Как мама замуж за твоего папу вышла. Как ты появился у нас. Как мы с бабушкой радовались... Такой славный мальчуган был.  Помню, как плавать тебя учил. Я всё помню.

- А помнишь, как Лабиринта мне подарил?
- Лабиринт? Лабиринт... Ты что-то путаешь. Разве можно лабиринт подарить?
- Лабиринт. Волк. Лаби.
- Ах, Лаби! Ну, да, конечно. Лабиринт... Я вот всё хотел тебя спросить, почему ты так его назвал?
- Тоже забыл? Эх, ты! Мы же втроём: папа, мама и я, ходили в зеркальный лабиринт и там на входе надевали такие магнитные пояски, чтобы найти нас, если мы потеряемся. На них было написано - Лабиринт. А когда ты подарил мне волка, то я надел ему этот поясок вместо ошейника. И получился он - Лабиринт. А ласково - Лаби.
- Вот оно что. А я вот не знал, что он Лабиринт. Впрочем это не так важно. Гораздо важнее другое...
- ?
- Я не могу вспомнить. Мне кажется, что ещё одно небольшое усилие и я вспомню... Но так болит голова...
- Тогда не вспоминай.
- Это очень важно. Особенно сейчас.
- Почему?
- У меня очень мало времени. Я боюсь, что не успею.
- Ты куда-то торопишься?
- Ну, да.
- Куда?
- Мне надо найти ВЫХОД.
- А там что будет?
- Н-н-не знаю. Просто надо...

***

     В комнате царит полумрак и от этого кажется, что наступил вечер. Надо Лаби вывести, а то потом стемнеет и прогуляться не получится. В темноте все дома делаются похожими друг на друга и можно потеряться, как в прошлый раз. Если бы не Лаби, то пришлось бы ночевать на скамейке. Он хоть и волк, но нрав у него дружелюбный, поэтому многие жители из окружающих домов его узнают и часто подкармливают.

Раньше они и мне пытались что-нибудь дать, но я не беру. Не потому, что брезгую. Нет. Просто я взрослый и самостоятельный человек и должен, могу, сам себя прокормить. А Лаби разрешаю. Он же не виноват, что у него такой нерасторопный и старый хозяин. А угощают всякими вкусностями: то котлеток положат, то пирожок вручат. А я  ничего, кроме чая, не готовлю. Плита почему-то испортилась, возможно от старости, я не могу её зажечь. Хорошо, что чайник электрический. Мне хватает горячей воды.

     Пора идти на прогулку. Мне не очень хочется. Я бы лучше остался дома полежать, но Лаби...
- Лаби, Лаби...
Негодник, опять спрятался. Вытаскиваю его из-под кровати, чтобы одеть поводок за ошейник. Он упирается всеми четырьмя лапами и я, не сдержавшись, легонько шлепаю его поводком:
- Что за капризы! Ведёшь себя, как маленький щенок...
Неожиданно он оскаливается и из горла вырывается рычание.
- Фу, Лаби! Фу, Лабиринт...

Лабиринт... Лабиринт... Что-то связанное с этим словом... Ах, да! Мне надо... Да, да... Кажется я начинаю понимать...
- Лаби, Лаби, прогулка отменяется. Я возьму тебя с собой. Ты ведь хотел...
Застёгиваю поводок, несколько раз, потуже, наматываю его на руку, чтобы удержать нетерпеливо приплясывающего Лаби, и мы пускаемся в путешествие по лабиринту. Я догадываюсь, я почти уверен, что там, на выходе,  ждут ОНИ...

***

- Граждане понятые, - бесцветным голосом позвал полицейский. - Пройдите в комнату.
Пожилая женщина в домашнем платье и сосед снизу, вытянув шеи, последовали за полицейским.
- Вам знаком этот человек?
Они одновременно кивнули головами, как механические куклы.
- Кто это?
- Так, сосед наш, Никич, - прокашлявшись, просипел мужик.
- Поточнее, если можете.
- Смольников Максим Никитович, - уточнила женщина. - Сосед.
- Близкие у него имеются?
- Нет, - покачала головой женщина. - Одинокий.

- А семейных фотографий полно,- сказал полицейский, переступая через разложенные на полу носилки. - Или умерший такой сволочью был, что все разбежались давно?
- Ну что вы такое говорите, - обиженно поджала губы соседка. - Золотой души человек был. И семья у них была - на загляденье...
- Ну, и... - приободрил полицейский.
- Погибли. Все. Одним рейсом летели. Зять, дочь и внук...
А жена-то, почти сразу за ними померла... А он, крепче оказался. Только немного, того... Помешался...
- Буянил? - спросил полицейский, наблюдая, как один из санитаров пытается вытащить поводок из окоченевшей руки покойника.

- Что вы! Тихий был, как дитё... Вот игрушку за собой всё время таскал на поводке. Он её оттуда... После экспертизы принес. Только она целая осталась. Рассказывал, что это волк. Все уже вокруг знали... Казалось, что только ради него и жил... Каждый день на прогулку выводил. Наверное, и в этот раз собирался...

- Да оставь ты его! - неожиданно заорал полицейский и с силой хлопнул пластиковой папкой по комоду. - Везите вместе с собакой.
- С волком? - уточнил санитар.
- Ну, да! ...Прости, - повернувшись к покойнику, сказал полицейский и устало поправился: - С волком...