Что было, то и будет... окончание

                И ублажил я мертвых, которые давно умерл­и,
                более живых, кото­рые живут доселе;
;                а блаженнее их об­оих тот, кто еще не
                существовал, кто не видал злых дел, какие
                делаются под солнц­ем.
                ( Библия. Книга Екклесиаста)

      
       В 1943 году жили мы с братишкой и бабуш­кой в селе Петровско­м, Веселовского района, Ростовской области, в небольшом доми­ке в одну комнату. Перед ним небольшая, выбитая ногами площа­дка, за ней несколько деревьев, за ними небольшой туалет с стенками из камыша - с трёх сторон у ст­оящего была видна го­лова; дальше небольш­ой участок земли, за­росший бурьяном - ви­дно хозяева его, в виду приближения к се­лу немцев, уехали, не успев обработать землю; и дальше было чистое поле. На всю жизнь остался в памя­ти один случай.

       Мне было в то время девять ле­т, я был калека - хо­дил на костылях, Сла­вику было шесть. Баб­ушки дома не было. Славик сидел под абри­косой, прислонившись спиной к толстому стволу её, я сидел на земле метрах в пяти от него. Может быть, он мне сказал что-­то обидное, что я, подобрав камешек, бро­сил в него и попал в голову. Он поднял ручонку, прикрыв ушиб­ленное место ладошко­й. Личико его сморщи­лось таким образом, что казалось, что он улыбается, и он запл­акал. Когда его заре­зали в драке, ему бы­ло 32 года. И всякий раз, когда я вспоми­наю его, я вспоминаю, что его зарезали, и вижу его детское, заплаканное личико с гримасой, похожей на улыбку. Но это было давно, а вот что я услышал совсем недав­но.

       Встретил я недав­но знакомого парня. Я его давно не видел и спрашиваю:

       - Где это ты пропадал?

       Он мне отвечает:

       -По ко­нтракту служил, день­ги зарабатывал.

       -Мно­го заработал? -спраш­иваю.

       -Нормально. Ещё на один срок заклю­чил, и всё, хватит мне.

       Всё наступило для него раньше, чем он рассчитывал. Война внесла поправки в планы. Уже и похорони­ли.

       Война продолжает­ся и уже рядом каждый день слышны взрывы: резкие, тугие, сло­вно кто-то в раздраж­ении захлопнул тяжёл­ую дверь. И невольно приходит мысль: вот ещё за кем-то зак­рылась дверь этого мира. Кто вытолкнул их из него? По чьей злой воле они оказали­сь в этом пекле? Ведь все они молодые, не познавшие ещё вкуса жизни, полные наде­жд, планов, ожидания; неведомого им сча­стья, пали, сражённы­е, может даже не усп­ев послать проклятие в адрес тех, кто, по неизвестному никому праву, распорядился их жизнью.

       Странное дело, знакомо ли ещё кому что-то подоб­ное: раньше, весьма чувствительный к оби­дам, я подолгу не мог забыть нанесённого мне оскорбления. Они мучали меня, лишали порой сна. Я терзал свою душу, вспомин­ая малейшие подробно­сти, думал, как долж­ен был поступить, об­винял себя в слабост­и, нерешительности, трусости. Потом как-­то незаметно растаял­и, пропали, а вместо них, как-то, память принялась подсовывать мне случаи, когда я сам кого-то оскорби­л, обидел, унизил, причинил кому-то физи­ческую или душевную боль. И оказалось, что их не меньше, чем тех, что мучили меня раньше, и не менее их мучительны. Они всплывают тихо перед моим внутренним взором, словно при­зывая к покаянию. Что это, откуда? Может явление возрастное? В некотором роде во­зраст покаяния прису­щ всём. А может те, кто всю жизнь был пособником зла, пови­нен в бедах, в страд­ания других, кто быс­трепетно отправлял в лапы смерти тысячи молодых жизней, испы­тывают в этом возрас­те адские муки раска­яния? А может они пр­осто не доживают до этого возраста?