Шуба, которая видела Брежнева

- Я завтра приеду! Нет, не могу сегодня, у меня экзамен. Куплю. Хорошо!
Девушка, сидевшая рядом с Денисом, вздохнула и сунула телефон в сумку.
Красивая… Не намазанной липкой красотой, которую, когда смоешь и ничего не останется. А той самой, про которую говорила когда-то мама.
- Ищи, сыночек, ту, от которой штукатурка не отваливается. Я тебе как профессионал говорю – под ней там ничегошеньки нет. Голая стенка. Ноль. Да еще и кривая обычно. Умоешь – испугаешься! Если девочка чуть реснички подкрасила или щеки румянами тронула – не страшно, а вот если на ней половина магазина косметики – лучше пройди мимо. Там ничего для тебя не будет хорошего. Искорку ищи в глазах. Душу. Ее не видно. И нарисовать никак не получится. А почувствовать можно. В глаза смотри – они не врут.
Маму Денис уважал и слушал. Впрочем, Маргариту Семеновну Смирнову слушали все и всегда. Недаром она работала прорабом на стройке. И там, где коллеги добивались своего криком и тем языком, на котором в приличном обществе не беседуют, Марго достаточно было чуть вскинуть бровь, наклонить голову к плечу и поинтересоваться:
- Знаешь как лучше? Объясни свою точку зрения.
От ее спокойного тона резвость теряли даже самые ретивые скандалисты. Только те, кто не знал Маргариту, могли еще немного «потрещать крыльями», но все это сходило на нет очень скоро. Ее бригада знала, что Марго владела русским языком во всех его проявлениях лучше, чем любой из них, и могла, если надо приложить так, что терялись все.
- Что ж ты, милый? Два слова всего выучил, третье не доучил, а туда же! Хотя бы лексикон расширил слегка, а то скучно слушать.
Но, этим методом донесения информации Маргарита Семеновна пользовалась в очень редких случаях, вроде тех, когда дело касалось техники безопасности.
У Дениса и его брата, Саши, часто спрашивали, почему мать не кричит на них, как это делали почти все мамы во дворе. Парни всегда удивлялись подобным вопросам.
- А зачем ей кричать? Мы что, глухие? Мама говорит, что на ребенка надо орать только тогда, когда он собирается бежать через дорогу перед грузовиком. Тогда надо кричать так, чтобы на Оперной площади в Париже слышно было. А в других случаях – зачем? Мы и так понимаем.
Сыновей Марго растила одна, после того как муж ее, в бригаде которого она поначалу работала, разбился на стройке. Старшему сыну Маргариты на тот момент было всего восемь, а младшему – три. Глядя на ее сильные руки, которые рвали траурную косынку на мелкие клочки после поминок, подруги испуганно спрашивали:
- Маргоша, а как же ты теперь? Ведь двое детей… Их поднимать надо…
- Чего раскудахтались? Мои дети, чай, не сироты. У них мать есть.
Мальчишки у Марго росли самостоятельные. Ключ от квартиры на шнурке на шее, расписание кружков на двери в коридоре и полная свобода действий, начиная со второго класса. Понимая, как матери сложно, Саша взял на себя заботу о брате.
- Ты меня слушать должен, понял, Дениска? Я тебе старший брат, а не чужой дядька.
- Почему?
- Что, почему?
- Почему, если ты старший, то я тебя слушать должен?
- Потому, что я хочу, чтобы у тебя все хорошо было. И у мамы тоже.
- А при чем тут мама?
- А при том, что ей на работе о работе думать надо, а не о том, чего мы тут натворили. Понял? Она у нас одна. Если что с ней случится – нас в детский дом заберут. Хочешь туда?
Денис испуганно мотал головой и даже закрывал глаза, как делал всегда, когда ему было очень страшно.
- Вот и не пищи! Слушай, что тебе старший брат говорит и делай все как надо. Тогда маме спокойно будет.
Марго, открывая дневники сыновей, никогда не ругала их за оценки, но всегда строго спрашивала за поведение.
- То, что ты глупым расти хочешь – твои проблемы. Дворники у нас нужны, работа будет. А вот, что вести себя не умеешь – стыдно. Не тебе. Тебя, я вижу, это не очень-то волнует. Мне стыдно. И отцу стыдно было бы тоже. Скажут, что за семья такая, что объяснить не смогли, как себя вести надо.
Марго откладывала в сторону дневник, наливала чай провинившемуся, и усаживалась рядом, приказывая:
- Рассказывай! Лучше я от тебя узнаю, как дело было, чем кто-то мне расскажет.
Так и жили.
Александр, окончил школу и уехал учиться в соседний город, где было мореходное училище. А Денис остался с матерью.
Его очень хвалили в школе и Марго решила:
- Пойдешь в университет!
- Мам, там стипендия с гулькин нос. А сидеть у тебя на шее я не буду!
- Кто тут про шею говорит? Ты у меня парень взрослый. Работай. Но, учиться тоже надо. Есть же заочное отделение или вечернее. Разберешься! Но, голову свою светлую примени куда-нибудь. Зря я, что ли, тебя таким умным родила?
Поразмыслив, Денис посоветовался с братом и решил, что будет программистом. Отработав два лета подряд с матерью на стройке, он купил себе хороший компьютер и выбрал факультет.
- И чем ты заниматься будешь, сын?
- Безопасностью, мам. Это сейчас везде востребовано.
- Да ради Бога! Лишь бы работа была потом.
Применение своим талантам Денис нашел почти сразу, как только начал постигать азы. Один из преподавателей заметил талантливого мальчишку и порекомендовал его своему зятю, который работал руководителем в одном из крупных банков. Так у Дениса появилась первая работа и стабильный заработок. А после окончания вуза он остался в банке, но уже на руководящей должности. Пусть и не велика птица, а польза есть, а это для Дениса было главным всегда.
За годы учебы он так и не устроил свою личную жизнь. Девушки, конечно, были. С кем-то Денис даже хотел бы построить что-то более серьезное, чем прогулка до кинотеатра. Но, влюбляясь, он быстро понимал, что красота – это еще не все. Ему не приходилось жаловаться на отсутствие внимания в свой адрес. Спортивный, не обделенный природой, Денис знал, что девушки смотрят сначала на внешность. А потом приходило понимание, что для этого парня главное вовсе не тусовка и не веселое времяпрепровождение. Денис хотел семью, детей и стабильность.
К этому времени Саша уже нашел свою половинку и часто приезжал в гости к матери и брату с маленьким сыном. Племянника Денис любил и, глядя на мальчика, мечтал, что когда-нибудь на руках у Марго будет сидеть и его ребенок.
Девушка, что сидела рядом с Денисом, завозилась наматывая шарф на шею, встала, и пошла к выходу. Что-то толкнуло его изнутри и раздумья уступили место действию. Денис глянул на часы, прикинул, сколько времени он может потратить, чтобы не опоздать на встречу, и вскочил с места.
Хорошо, что машина в ремонте. Не поехал бы сегодня на автобусе и пиши-пропало.
Оля в тот день знакомиться с ним отказалась. Приподняла бровь, совсем как мать Дениса, глянула строго и отшила его по всем правилам – вежливо, но жестко.
Кого другого это может быть и обескуражило, но не Дениса. Было что-то в ней такое, что парень понял – мое. А свое Денис не привык отдавать никому. Да и в глазах Оли горела та самая искорка, про которую говорила когда-то Денису мать.
Знакомство состоялось через пару дней, а еще полгода спустя Денис и Оля принялись готовиться к свадьбе.
Марго, которая будущую невестку приняла спокойно, но слегка настороженно, запросила встречи с родителями.
- У меня только папа. И бабушка. Отец женился недавно второй раз, и они с женой уехали в другой город. Ждут малыша.
- Ты так спокойно говоришь об этом.
- А почему я нервничать должна? Это его жизнь. Он и так долго был один. И я рада, что теперь у него появилась женщина, которая его любит.
- Она моложе?
- Да. На пятнадцать лет. Но любит его. Я же вижу. А разве не это главное?
- Верно, все верно говоришь, Оля. А мама твоя?
- Мамы не стало, когда появилась Виолетта. Папа говорил, что рожать маме врачи запрещали, но она никого не слушала. Очень хотела еще одного ребенка. Она из многодетной семьи и считала, что детей должно быть много. Вот так у нас появилась Виола, а мама…
- Плохо… Сколько тебе было?
- Восемь.
- Как старшему моему, когда мужа не стало. Бабушка помогала воспитывать?
- Немного. Она работала. Бабушка у нас профессор. Преподает в университете. Когда Виола родилась, она диссертацию писала. Помогла папе найти няню и только руководила. Правда, там, где дело касалось ребенка, никогда не боялась руки замарать. Могла и вымыть, и накормить.
- А ты?
- А я росла тоже под ее чутким руководством. У меня был расписан весь день по минутам, и я только и успевала, что перебежками от музыкалки до катка, а потом на английский. Бабушка считала, что у девочки должно быть хорошее образование.
- Молодец, правильно рассуждала.
- Да. Я ей за это благодарна. Все пригодилось. А вот Виоле досталось побольше, чем мне. Ею бабушка занялась вплотную после того, как защитилась. Решила, что эту часть плана на жизнь она выполнила и взялась за семью. Если я бегала везде сама, то Виола ходила за ручку с бабушкой. И выла от этого каждый день! – Оля рассмеялась. – Ни прогулять, ни отвлечься. Бабушка считала, что каждая минута должна быть «при деле». И, если меня спасали книги, ведь я любила читать, а бабушка никогда не смотрела на обложки, так как считала, что тотальный контроль в моем случае ни к чему, то Виолетта страдала от того, что ее не отпускают к подружкам. Она еще классе во втором решила, что учиться ей не нравится. И бабушка ее переубедить так и не смогла. После школы Виола устроилась на курсы парикмахеров, разругавшись с бабушкой в пух и прах. А потом принялась творить. Сейчас она очень известный в городе мастер. К ней запись на полгода вперед, но бабушка все равно считает, что это «не дело». Хотя помирилась давно с Виолеттой и голову свою доверяет только ей.
Встреча Марго с семьей Оли состоялась. Правда, отец Ольги приехать не смог и семью на встрече "в верхах" представляла только Лариса Дмитриевна, бабушка Оли.
Стороны, поначалу приглядываясь друг к другу, держались подчеркнуто вежливо, но настороженно.
Марго, которая привезла с собой домашнюю наливку, решила не доставать ее из сумки, робея перед строгим взором Ларисы Дмитриевны.
Разговор шел ни шатко ни валко, пока Лариса Дмитриевна не решила, что пора немного разрядить обстановку, а заодно прояснить некоторые вопросы.
- Где молодые жить будут?
- У Дениса своя квартира есть. От родителей мужа осталась. Она, конечно, небольшая, да и ремонта требует, но это не проблема. До свадьбы все уладим.
- Это хорошо. Олюшка у нас тоже не бесприданница, но я всегда считала, что мужчина, который способен обеспечить семью – это правильный мужчина. А девочка должна прийти в дом мужа с приданым. И я об этом позаботилась. Найдется, что в шкатулочку положить да и на себя надеть. А еще на свадьбу я подарю Оленьке шубу. Не норку какую-то, а соболя настоящего.
- Бабушка! – Виолетта, которая весь вечер места себе не находила, крутясь рядом с сестрой, вдруг ахнула и насупилась.
- Что бабушка? Я так решила!
Ольга раскрыла было рот от удивления, но, поймав на себе взгляд Дениса, покачала головой.
- Спасибо, бабуль, но только зачем это все? Куда мне ходить в такой шубе?
- Правильно! Олька правильно говорит! Некуда ей. Такие шубки не выгуливают просто по улице. И вообще, Оля теперь замужняя женщина будет. Вот Денис и постарается, чтобы жена у него не ходила в чем попало. Так ведь, Денис? – Виолетта подмигнула будущему родственнику и с надеждой глянула на бабушку.
Лариса Дмитриевна молчала, зато вмешалась Ольга.
- Бабушка, не надо мне шубу. Отдай ее Виоле. Пусть носит. Она за границу ездит на всякие конкурсы. Вот пусть там и красуется.
- Умная у меня сестра все-таки! Ну, ба! – Виолетта присела на корточки у стула, на котором сидела Лариса Дмитриевна, и прижалась щекой к плечу бабушки.
Марго, которая этот диалог слушала поначалу с недоумением, а потом все больше мрачнея, поймала вдруг взгляд Ларисы Дмитриевны и удивленно выгнула бровь. Что происходит?
- Все поняла про нашу семейку, Маргарита? Кто есть кто? Вот и расслабься! Обычные мы люди. Со своими «тараканами». Я же тоже не слепая. Все вижу. И сына твоего, и тебя. И если бы он пришел Виолеттку мою сватать, отказала бы не глядя. Не для него ягодка. Другая она. А Оленька моя – чудо. Так и знай Денис. Сокровище тебе досталось и редкое. Я говорю это не потому, что она моя внучка, а потому, что таких уже не делают. Невестка ли моя постаралась или звезды так сошлись, а только Оля из тех, для кого семья – это главное. Ты думаешь, почему она от шубы отказалась? Потому, что не хочет ее? Нет. Не поэтому. Она сразу подумала о том, как ты будешь рядом с ней себя чувствовать. Понимает ведь, что если бы ты ей эту шубу купил, то это один разговор, а если бабка с барского плеча скинула – тут уж совсем другое дело. А еще понимает, что возьми она ее – с сестрой рассорится. Виолетта же смолчит, а сама дуться будет.
- Бабушка!
- А что бабушка? Что не так? Вот, молодец! Глаза опустила, значит, совесть у тебя все-таки есть. И меня это не может не радовать. В общем, что я хотела, то сделала. Все всё обо всех поняли. А теперь молодежь пойдет погуляет, а мы с Маргаритой Семеновной посидим уже по-взрослому, пообщаемся. Теперь уже без многоточия.
Проводив Ольгу с Денисом и Виолетту, которая унеслась куда-то по своим делам, Маргарита, уже не раздумывая, достала из сумки то, что привезла с собой и разговор пошел гораздо веселее и проще.
- А ты хорошая хозяйка! – отведав наливки и домашней буженины, привезенной Марго, покачала головой Лариса Дмитриевна. – А я вот ничегошеньки не умею. Даже кашу сварить и то с трудом получается. Никогда не умела готовить! Так что Оленька сама всему училась. Ты уж не взыщи, Маргарита. Покажи, если попросит. Она все хотела научиться пирожки печь, но не выходит что-то с тестом у нее.
- Разберемся. – Марго разглядывала фотографии, который висели на стенах. – А это вы?
Хрупкая женщина в просторной шубе смеялась на черно-белой фотографии, держа за руку маленькую девочку.
- Ага. И шуба та самая. Виолеттка бы за нее так не воевала, если бы знала, что эта шуба Брежнева видела. – Лариса Дмитриевна прыснула. – Хочешь, расскажу тебе, как она у меня появилась?
- Хочу!
- Тогда слушай! Я трижды была замужем. Первый раз за ровесником своим. Мы в школе вместе учились, а как только ее закончили – поженились. Прожили, правда, совсем не долго. Год с небольшим.
- А что так?
- Молодые были, глупые. Поссорились и не помирились. Разбежались. Потом уже как-то встретились и поняли, какую глупость сделали. Но, поздно было. Я второй раз замужем, ребенка жду, а у него тоже семья и двое детей. Так и разошлись в разные стороны.
- А второй муж?
- Второй муж у меня был серьезным человеком. Я рядом с ним чувствовала себя девочкой несмышленой. Хоть и была уже ученым. Его это не волновало. Для него я была Лариска и точка. Прожили мы с ним почти десять лет. Сын родился. А потом муж мой решил, что я больше не крошка и нашел себе другую, помоложе и поглупее. Вполне объяснимое действие. Я поначалу рвала и метала, а потом смирилась. Так, значит, так. Тем более, что сына он не бросал. Общался, помогал всегда, стоило только попросить. А когда и без спроса. Но, после такого предательства, я больше ни о каких отношениях даже думать не хотела. Решила, что хватит с меня мужчин. Жила одна, воспитывала сына. Он вырос, женился, а в моей жизни появился Роман.
- Без обязательств?
- Да нет, Марго! – рассмеялась Лариса Дмитриевна. - Это звали его так – Рома, Роман. Третий мой муж. Правда вышла я за него далеко не сразу. Сын успел вырасти, пока я думала. Совершенно потрясающий был человек Рома. Абсолютно не моего круга. Но решил, что его это не волнует. Ухаживать пытался, хотя у него это никогда не получалось. Он из тех, кто мало говорит и много делает. Я ничего не хотела. Гнала его от себя. А потом, когда поняла, что это не работает, сказала, что выйду за него, если он мне подарит соболиную шубу.
- Ничего себе!
- Ага! Я же знала, что такое ему не по карману. Думала, отстанет. А он пропал. На два года. Где был и что делал тогда – никогда мне не рассказывал. Но только я про него думать забыла – он пришел. И принес вот ее. – Лариса Дмитриевна ткнула пальцем в фотографию. – А потом сказал, что если я еще что-то хочу, то мне стоит только попросить. Для него нет ничего, что он для меня не сделал бы.
- Растопил сердце?
- Не сразу. Мне понадобилось три года, чтобы понять, что значит для меня этот человек. Но я так боялась что-то менять... Мы жили в параллельных вселенных, каждый своей жизнью, но, когда нужно было, он всегда был рядом. Причем без всякой моей просьбы. Когда сын болел. Когда я в аварию попала и прыгала на одной ноге как цапля, а помочь было некому. Он просто приезжал ко мне и оставался рядом. Ничего не прося и не требуя. Сидел с моим ребенком, носил меня в ванную на руках и помогал мыться. Кормил меня пловом и пельменями, которые сам же и лепил на моей кухне. Просто был рядом. А мне это было так нужно… Приручал меня.
- Получилось?
- Да. Мы прожили вместе почти двадцать лет. И все эти годы я каждую зиму доставала из чехла злополучную шубу и видела, как он смеется. «Ты меня как в сказке – пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что! А я и сходил. И теперь имею все, о чем мечтал. Жену и сына!». Да, моего мальчика он называл сыном и был ему куда лучшим отцом, чем настоящий. Они очень дружили. А для меня это было еще одним доказательством любви. Ведь, если мужчина принимает чужого ребенка, это о чем-то да говорит? – Лариса Дмитриевна помолчала. – Он ушел так внезапно и нелепо, что я ничего не поняла поначалу. Никогда ведь не жаловался на сердце. Был здоровым, крепким. Он из Сибири, а там слабых не делают, как говаривал муж.
- Что с ним случилось?
- Инфаркт. Я так ругаю себя до сих пор! Ведь, если бы пошла с ним в тот день, он остался бы жив... Плохо стало на остановке. Вокруг люди, белый день. Но никто даже не подошел к нему. Не вызвал скорую. Все спешили. У всех дела. Что стоит чужая жизнь по сравнению со своим собственным временем? Ничего, как выяснилось...
Лариса Дмитриевна отставила в сторону маленькую ликерную рюмку из которой пила настойку, и, наполнив чайную чашку почти наполовину из Маргаритиного графинчика, отпила, смахнув набежавшие слезы.
- Знаешь, Маргарита, я никак не пойму, как природа устроена. Столько лет людей учу, а все не понимаю. Ольга ему никто. Я имею в виду кровное родство. А я на нее смотрю и Романа вижу. То же сердце, ту же душу. Доброта его и сила в ней цветет. А как, почему? Я не понимаю.
- А какая разница, Лариса. Главное, что она там есть. Так ведь? – Маргарита кивнула на фото. – Ведь не в шубе дело было?
- Конечно, нет. Да и нет ее давно, шубы этой.
- А куда делась?
- Я ее продала, когда Виола родилась. Сын тогда совсем растерялся. Столько всего свалилось. Без работы сидел. Расходов немеряно. Деньги нужны были.
- Так это были показательные выступления? – Маргарита улыбнулась.
- Ага! И, ты уж не обижайся, но немного и проверка. Что за люди в дом пришли.
- И как выводы?
- Жизнь покажет. А только в сыне твоем я то же, что и в Оле моей вижу. Поэтому, дай Бог все сладится.
Хрусталь звякнул, рассыпав ледяные искорки под светом торшера, и разговор потек дальше, связывая воедино две семьи и торя тропинку в будущее.
А спустя два года Лариса возьмет на руки первую правнучку и Марго обнимет невестку на крыльце роддома, стряхнув снежинки с новой шубки, в которую будет кутаться Оля.
- Красивая! Норка?
- Ага. И теплая. Только я говорила Денису, что лучше бы он мне пуховик новый купил. С Ниночкой гулять удобнее было бы.
- Одно другому не мешает, девочка. Будет тебе и пуховик. А шуба… Шуба – это другое. Позволь своему мужчине тебя баловать. Ему это нужно не меньше, чем тебе, поверь мне. А если не веришь – спроси у Ларисы Дмитриевны. Она тебе расскажет.
- Про шубу, которая Брежнева видела? – Олин смех колокольчиком прозвенит в морозном воздухе, заставив Дениса улыбнуться, и маленькая Ниночка сморщит нос и проснется, впервые глянув на свою бабушку.
- Надо же… У нее его глаза! Романа... – прошепчет Лариса Дмитриевна. - Чудны дела твои, Господи! Душу подари ей такую же светлую и пусть будет счастлива! Пожалуйста…